Пре́маны ( индон. Preman ), также джаго́ ( индон. jago ) — члены индонезийских криминальных сообществ гангстерского типа. Занимаются охраной и иным силовым сопровождением бизнеса, а также разными видами преступной деятельности, преимущественно рэкетом . Представляют собой социальную группу, обладающую достаточно автономной субкультурой оргпреступности . По крайней мере часть преманcкой верхушки традиционно поддерживает связи с политическими кругами правого толка, а отдельные лидеры привлекаются для формирования соответствующих общественных организаций.

Истоки

Традиционным самоназванием удальцов, не чуждых криминала, в Индонезии является слово «джаго» ( индон. jago ), в буквальном означающее «бойцовый петух», а в переносном — «забияка», «задира», «лихач», «удалец». Однако в период нидерландского колониального владычества в лексикон местного населения попало голландское слово «фриман» нидерл. vrijman — «свободный человек» , которое в искажённом виде — как «преман» — в одном из своих значений — стало синонимом этого понятия. Примечательно, что основным значением этого слова в современном индонезийском языке является «штатский», «гражданский», т.е. «не военный» .

Организованная преступность существовала в Индонезии с древних и средневековых времён. Криминальные сообщества разбойников-джаго играли видную социальную роль в яванском государстве Матарам . Они были весьма популярны среди сельского населения, поскольку предоставляли защиту бедноте от произвола махараджей и чиновников.

В колониальный и оккупационный период

Положение изменилось при колониальном правлении. Голландская администрация в Батавии привлекла джаго на службу в качестве иррегулярных формирований и своего рода социальных посредников между колониальными властями и местными населением. Традиционные симпатии яванских крестьян к джаго позволяли установить своеобразную социокультурную связь.

Джаго лучше контролировали соблюдение порядка (в том числе сбор налогов и несение иных повинностей), нежели колониальная полиция и традиционная знать. Криминальные сообщества, контролируя трущобы Джакарты, организовывали социальные ячейки, производственные и коммерческие процессы. Предводители крупных банд — и его зять Панджи, Бубар, Мачем, Имам Сяфи — являлись предпринимателями и общественными деятелями дореволюционной Индонезии .

В то же время отношения между джаго и колониальными властями были сложными и конфликтными. По своей социальной природе джаго не признавали государственной власти над собой. Банды неоднократно присоединялись к антиколониальным восстаниям. Особенно обострилась ситуация в конце XIX — начале XX века. Репрессии колониальных властей побуждали джаго поддерживать национально-освободительное движение.

Даже корыстное преступное хищничество джаго мифологизировалось как социальный бандитизм Робин Гуда , совершаемый людьми чести во имя обездоленных .

С 1910-х годов яванские джаго стали активно примыкать к движению Сарекат Ислам (тут сказывалась и экономическая конкуренция мусульман -индонезийцев с китайскими иммигрантами ). Столь же интенсивно шло проникновение в профсоюзные организации. Первоначально в 1920-х установился альянс между джаго и Коммунистической партией Индонезии (КПИ) — на антиколониальной основе. Криминальные группировки предоставляли коммунистам вооружённую охрану против колониальной полиции и мусульманских боевиков. Однако довольно скоро между джаго и коммунистами возникла жёсткая конкуренция за влияние на рабочий класс и деревенскую бедноту .

Таким образом вырабатывалась идеологическая ориентация джаго-преманов — революционный национализм , антикоммунизм , отчасти политический ислам. Криминальные сообщества превращались в заметную силу борьбы за независимость.

После японского вторжения в 1942 оккупационное командование привлекало джаго на военную службу, готовило партизанские отряды против англо-американских войск. Но и здесь вскоре возник серьёзный конфликт — между криминалитетом и прояпонским ополчением . Кроме того, заинтересованные в рыночных отношениях преманы были недовольны экономической политикой японских властей, жёсткой централизацией, регулированием и автаркией. На этой основе ещё более укрепились связи преманов с революционно-националистическими силами.

При правлении Сукарно

Преманы с энтузиазмом поддержали провозглашение независимости Индонезии в августе 1945 и активно участвовали в войне за независимость . Видным деятелем национально-освободительного движения стал Хаджи Дарип, предоставивший в распоряжение националистов свои вооружённые формирования (в том числе несколько сотен заключённых джакартской тюрьмы) во главе с зятем Панджи. Боевики криминальных структур составили основу милиционной Народной бригады ( Barisan Rakyat , BARA ), организации Юное поколение Индонезии ( Angkatan Pemuda Indonesia , API ) и других структур с силовой составляющей, созданных в поддержку Сукарно .

Индонезийская революция изначально связана с армией, пришедшей из чёрного мира преступности. В борьбе за независимость Индонезии сомкнулись разные силы общества. Бандиты-головорезы сошлись с борцами за свободу в движении социальной революции .

Однако отношения между режимом Сукарно и теневыми сообществами стали быстро ухудшаться. Причина заключалась в стремлении властей и особенно КПИ установить тотальный контроль над обществом. Особенно жёсткий конфликт возник в Северной Суматре , которая издавна считается «индонезийским Диким Западом ». Меданская криминальная структура боксёра Эффенди Насутиона жёстко конфликтовала с властями и коммунистами. Люмпенизированная и криминальная молодёжь в массовом порядке вступала в организацию Молодёжь Панчасила , созданную генералом Абдулом Харисом Насутионом для противостояния КПИ.

При «Новом порядке» Сухарто

Преманы активно участвовали в антикоммунистической кампании 1965 — 1966 , в том числе в массовых убийствах членов и сторонников КПИ . Особенно значительной была их роль в Северной Суматре, где отличились боевики Эффенди Насутиона, особенно Анвар Конго (лидер молодёжной банды, контролировавшей проход в кино) . Они поддержали также свержение Сукарно , выразили поддержку генералу Сухарто и его «Новому порядку».

В период «Нового порядка» между крупными криминальными сообществами и командованием национальной армии была установлена институциональная связь. Со стороны преманов её курировал Эффенди Насутион, со стороны армии — генерал Али Муртопо . Официальной площадкой контактов являлась «Молодёжь Панчасила».

Если в Северной Суматре был непререкаем авторитет Эффенди Насутиона, то в Джакарте развернулась жёсткая конкуренция за доминирование в теневом мире. Лидеры группировок и — на тот момент официальные лица режима — лично стреляли друг в друга на «стрелке» в ночной бильярдной, но оба остались живы . Окончательные решения в таких конфликтах принимались военными инстанциями.

Отношения между преманами и властями постепенно обострились. Некоторые группировки начали действовать самостоятельно, без согласования с военными. Результатом стал силовой конфликт. В начале 1970-х и в начале 1980-х (т. н. ) власти провели кампании внесудебного истребления преманов. Несколько тысяч преманов погибли, тысячи оказались в заключении . В 1978 в перестрелке с полицией погиб менеджер кинобизнеса и лидер бандунгской рэкетирской группировки , в 1980 арестован и казнён гангстер-ювелир , специализировавшийся на хищениях драгоценностей . Нелояльная часть криминалитета была физически уничтожена. Оставшиеся авторитеты укрепили связи и сотрудничество с государством, прежде всего силовыми структурами.

Именно с этого времени отмечается постепенное изменение коннотации понятия «преман». Прежний позитив оставался в прошлом, термин становился синонимом преступного насилия и коррупционной связи с властью. В конце 1990-х преманы, организованные через «Молодёжь Панчасила», до конца поддерживали Сухарто, совершали нападения и убийства оппозиционеров .

Начав с революционного национализма и пусть уголовной, но защиты низших классов, они превратились в беспринципных вымогателей и охранителей коррумпированной правящей семьи. Режим Сухарто пал, когда между военным, полицейским и преманом окончательно стёрлась грань .

На современном этапе

После падения режима Сухарто в 1998 преманы в значительной степени сохранили прежние позиции. Основной их деятельностью является силовое сопровождение бизнеса, предоставление услуг охраны и безопасности. Типичный преман воспринимается как охранник дискотеки, работающий по согласованию с полицией и военными либо боевик рэкетирской группировки, контролирующей торговую зону .

Из преманских группировок «традиционного» типа широкой известностью пользовались банды (налёты на банки) и (грабежи ювелирных магазинов). Оба были арестованы и осуждены; Сламет Гундул освобождён досрочно и принят на работу охранником, Джонни Индо отбывает 14-летний срок после неудачной попытки побега. Характерно, что Джонни Индо целенаправленно продолжал традиции преманов, связанные с разделом награбленного среди малоимущих семей .

При этом организованные преманы крайне негативно настроены к бытовой уголовщине, жёстко подавляют карманные кражи, уличные грабежи, наркоторговлю.

Пак Эди — лидер банды в Южной Джакарте… Как и большинство вожаков джаго, он отвергает всякое предположение о преступности своей группировки. Он настаивает, что предоставляемая им защита от карманников и наркодилеров — общественно полезная услуга, за которую он получает «добровольное вознаграждение» от предприятий. Командующий местными военными разрешил группировке разместить командный пункт у себя в офисе .

Идеология преманов возводится к традициям джаго, основывается на криминально-анархической вольнице и праворадикальном национализме. Политическими структурами остаются «Молодёжь Панчасила» и Партия патриотов (ПП) во главе с Джапто Сурджосумарно . Связи криминалитета с ПП столь очевидны, что партийное руководство вынуждено делать специальные заявления в духе «это неправда, что Партия патриотов идентична головорезам» .

Большинство преманов стоит на позициях светского национализма. Однако в постсухартовский период отмечена тенденция активного сближения с исламистами , особенно с организацией . Фактически преманской организацией является ( FBR ) — этническая группировка в Джакарте. Эта организация была создана журналистом, исламским проповедником и активистом просухартовской Демпартии . После смерти эль-Мухира в 2009 FBR возглавляет его ближайший соратник .

Фадлоли эль-Мухир подчёркивал роль преманских группировок в решении социальных проблем, преодолении молодёжной безработицы, развитии экономики и местного самоуправления . Силовой ресурс и организованность FBR позволяли проводить массовые акции, в том числе протесты против действий полиции.

В результате жестоких уличных столкновений и массовых драк FBR в значительной степени установил контроль над теневой экономикой Джакарты, особенно в сфере охраны и безопасности, розничной торговли, нелегальных производств и транспортировок. Политически группировка ориентируется на Партию национального мандата . Представители FBR контролируют обеспечение порядка на выборах в представительный орган Джакарты .

Зигзаги местной политики, неадекватность правоохраны, движущие факторы нищеты и безработицы превратили постсухартовскую Индонезию в «рай для преманов». Преманы состоят не только в уличных бандах, но и в массовых организациях. Часто их лидеры тесно связаны с политической элитой. Однако жизнь большинства из них искажённо воспринимается через полицейскую статистику. Образ премана в массовом сознании — дегуманизированная карикатура на «жестоких головорезов» и «отбросы общества» .

В целом негативное восприятие преманов в современной Индонезии не является однозначным. Ряд группировок стараются следовать давним традициям джаго . Организованная защита от уличного беспредела , социальное обустройство контролируемых территорий, материальная помощь малоимущим обеспечивает преманским группировкам и их лидерам широкую популярность в низах (спонсорская поддержка оказывается и полиции) . Важное значение имеют и связи с правыми политическими силами, которые рассматривают преманов как своего рода антикоммунистический резерв.

«Это бандиты , — говорил о „Юности Панча Сила“ вице-президент Индонезии Юсуф Калла . — Но бандиты не в смысле плохие люди, а в смысле — свободные люди». Ему вторил бывший губернатор Северной Суматры Сямсул Арифин (впоследствии осуждён за коррупцию): « Гангстеры могут сеять хаос, а могут творить мир. Помощь бандитов была нужна стране» .

См. также

• Якудза
• Рэсколизм

Примечания

Литература

• Коригодский Р. Н., Кондрашкин О. Н., Зиновьев Б. И., Лощагин В. Н.. Большой индонезийско-русский словарь. — М. , 1990. — Т. 2.