«Песнь об уби́йстве Андже́я Тенчи́нского» ( польск. Pieśń o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego , Wiersz o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego ) — анонимное средневековое рифмованное произведение, написанное по случаю убийства ( ) старосты Анджея Тенчинского , совершённого краковскими горожанами 16 июля 1461 года .

Произведение датируется концом XV века, оно было записано в две колонки на последнем листе Хроники Галла Анонима , некогда принадлежавшей Яну Длугошу . Автор песни становится на сторону семьи убитого шляхтича и призывает к мести горожанам. С художественной точки зрения памятник не представляет особой ценности, однако обладает особой ценностью для истории и полонистики . Жанровая принадлежность Песни об убийстве Анджея Тенчинского является предметом спора историков литературы.

Впервые памятник был транскрибирован в современной польской орфографии в 1848 году. В настоящее время рукопись хранится в ( польск. ) в Варшаве .

Историческая ретроспектива

16 июля 1461 года рабштынский староста Анджей Тенчинский ( польск. Andrzej Tęczyński ) пришёл к краковскому оружейнику Клеменсу ( польск. Klemens ), чтобы забрать доспехи, ремонт которых должен был выполнить оружейник. Тенчинскому не понравилось качество работы ремесленника, и поэтому староста решил заплатить ему намного меньше оговоренной суммы в 2 злотых (согласно одним источникам он заплатил 18 грошей , согласно другим — 10 ; в то время 1 злотый равнялся примерно 30 грошам ). Оружейник начал протестовать, за что в своём же доме получил от Анджея пощёчину . После чего староста отправился в ратушу, где подал на ремесленника жалобу. За Клеменсом послали, и Тенчинский, выходя из ратуши, с ним столкнулся. Согласно Яну Длугошу , ремесленник в тот момент крикнул шляхтичу: Ты меня побил и дал мне позорную пощёчину в моём собственном доме, но больше уже бить меня не будешь . Тенчинский, услышав это, снова набросился на оружейника. И на этот раз избил его настолько сильно, что горожанина отнесли домой. Свидетелями этого происшествия были члены магистрата Миколай Кридлар ( польск. Mikołaj Kridlar ) и Вальтер Кеслинг ( польск. Walter Kesling ). Весть о случившемся быстро разнеслась по Кракову.

Магистрат города, стараясь помешать беспорядкам, закрыл ворота города и подал жалобу королеве Эльжбете Австрийской . Та приказала сохранять порядок и пригрозила штрафом в 80 000 ( польск. ) тому, кто этот приказ бы нарушил (одна краковская гривна весила в то время 197,68—205,5 г , из неё можно было отчеканить 48 пражских грошей ). Король Казимир IV , отсутствовавший в городе из-за Тринадцатилетней войны , вернувшись, должен был решить дело. Однако беспорядки всё-таки начались, и толпа вышла на улицы города. Анджей Тенчинский забаррикадировался в собственном доме на улице Братской. Но позже он пришёл к выводу, что это не слишком надёжное убежище, и поэтому решил укрыться вместе с сыном, Спытком Мельштынским, и несколькими друзьями в костёле францисканцев (ныне Костёл св. Франциска Ассизского). Однако именно там его и убили, а его тело выволокли на улицу и надругались — ему опалили усы и бороду, проволокли по канаве и бросили на три дня возле ратуши .

Оружейник Клеменс смог сбежать из Кракова во Вроцлав (откуда его выпроводил городской совет), затем осел в Жагане , где впоследствии и умер. Так же поступил член краковского городского совета Миколай Кридлар (спрятался в замке в ( польск. )). Король Казимир узнал о беспорядках уже 20 августа, находясь в тот момент на Поморье. Шляхта в лагере короля взбунтовалась, желая немедленно вернуться в Краков, чтобы отомстить горожанам (Тенчинский сам был участником Тринадцатилетней войны и сыграл большую роль в выкупе у крестоносцев Мальборка ) . Королю удалось успокоить шляхту, пообещав учинить справедливый суд по возвращении.

7 декабря 1461 года началось судебное разбирательство (в присутствии короля, воевод и кастелянов), судьёй был Пётр из Вешмутова . В качестве ответчиков выступили горожане и простонародье Кракова, а также члены городского совета. Защитником ответчиков был шляхтич Ян Орачовский герба Сренява. Истцами были брат Анджея, Ян из Тенчина (требовал, чтобы город уплатил назначенный королевой штраф в 80 000 гривен), а также сын убитого Ян Тенчинский из Рабштына (требовал для обвиняемых смертной казни). Решением суда к смерти были приговорены девять представителей Кракова, а город был наказан штрафом. Приговор был приведен в исполнение 15 января 1462 года , казнили только шестерых горожан (невинных людей, не принимавших активного участия в убийстве Тенчинского). Штраф также был выплачен не полностью: город отдал только 6200 злотых из-за финансовых проблем .

Обстоятельная информация о случившемся известна благодаря сохранившимся судебным актам и сообщению Яна Длугоша .

Произведение по событиям

Песня, повествующая о вышеописанных событиях, появилась между 15 января 1462-го года (дата казни краковян) и мартом 1463-го года , она была написана кем-то из шляхетских клиентов рода Тенчинских . Анонимный автор недвусмысленно становится на сторону старосты и уже в первой строке ( A jacy to źli ludzie mieszczanie krakowianie… ) обвиняет горожан. Кроме того, он называет их «псами» и «холопами». В тексте песни явственно сгущены краски, и даже внесена ложная информация (например, о том, что горожане ранили священников, что не является правдой) . Также поэт утверждает, что члены городского совета давно плели козни против Тенчинского, это говорится о Кридларе и Кеслинге, казнённых по приговору суда. Подчёркивается нарушение святости церковного убежища и жестокость убийства. Тенчинский, в свою очередь, представлен как храбрый и достойный рыцарь. Песня содержит элементы панегирика по отношению к родственникам убитого. В целом, произведение направлено против горожан и призывает к мести

Стихотворная конструкция

Текст произведения был записан без разбиения на строчки в двух узких колонках; принятое на данный момент деление на строфы и строки является результатом труда литературоведов. Исследователи полагают, что Песнь состоит из двадцати шести строк разной длины. 80 % из них — 13- и 14-сложные (для польской средневековой поэзии это были необыкновенно редкие размеры) , но при этом есть и более длинные, и более короткие строки (по одной из 8-ми, 18-ти, 10-ти, 12-ти, 15-ти и 16-ти слогов). Рифмы, находящиеся в клаузулах , и разбиение на темы позволили выделить пять строф, содержащих приблизительно равное количество строк . Кроме того, в некоторых строках есть внутренние рифмы, связывающие цезуру с клаузулой (например, в двенадцатой строке: Do wrocławianów posłali , do takich jako i sami ( рус. К вроцлавянам послали, к таким же, как и сами ), где рифма построена на ассонансе , или в шестой строфе: Сhciał ci krolowi służyci , swą chorągiew mieci ( рус. Хотел королю служити, свою хоругвь имети ), где рифма построена на созвучии последних слогов слов).

Т. Михаловская предложила альтернативный вариант деления текста . Он основывается на критерии выделения отдельных синтаксических членов предложений в строках. Результатом стал стих с семисложными строками (при немногочисленных исключениях). Например, строки 8 и 9:

W kościele-ć [j]i zabili, na tem Boga nie znali, (14) — В костёле его убили, при этом Бога не знали

Świątości ni zacz nie mieli, kapłany poranili. (15) — Святости же не имели, священников ранили

по Михаловской принимают вид:

W kościele-ć [j]i zabili, (7) — В костёле его убили,

na tem Boga nie znali, (7) — при этом Бога не знали

świątości ni zacz nie mieli, (8) — Святости же не имели

kapłany poranili. (7) — священников ранили

Исследовательница подчёркивает, что семисложный стих был очень популярен в период позднего Средневековья в Польше : им написаны религиозные песни ( Nuż, wy bielscy panowie ; Zastała się nam nowina ; Maryja, panna czysta , Wesoły nam dzień nastał , Radości wam powiedam , Vita Sancti Alexy rikmice ), а также светские произведения ( Pieśń husycka o królu Zygmuncie Luksemburczyku , Cantilena inhonesta ). И сегодня семисложный размер ( польск. siedmiozgłoskowiec ) является основным для польских народных песен .

Скорее всего, Песнь была записана по памяти и была предназначена либо для пения , либо для сольной мелодекламации (о чём свидетельствует нерегулярность размера и обилие внутренних рифм) .

Жанровая принадлежность

Относительно жанра «Песни» ведутся дискуссии. По мнению историка польской литературы Терезы Михаловской ( польск. Teresa Michałowska ), это песнь, содержащая «новостные» и агитационные элементы . Ян Ланкау ( польск. Jan Lankau ) полагал, что это «новостной» текст . Согласно Антонине Елич ( польск. Antoninа Jelicz ) это памфлет , и даже «очевидный» панегирик . Тадеуш Витчак ( польск. Tadeusz Witczak ) и Мацей Влодарский ( польск. Maciej Włodarski ) писали о стихотворении «по случаю» с чертами политическо-социального памфлета , a Юлиуш Новак-Длужевский ( польск. Juliusz Nowak-Dłużewski ) отнёс произведение к элегиям . Анджей Домбрувка ( польск. Andrzej Dąbrówka ), в свою очередь, говорил об исторической песне , так же считал Стефан Вртел-Верчинский ( польск. Stefan Vrtel-Wierczyński ), который добавлял, что эта песнь относится к польской средневековой эпичной поэзии .

Название сочинения

Произведение много раз издавалось, причём под разными названиями (оригинальный текст никак не озаглавлен): Pieśń o zamordowaniu Jędrzeja Tęczyńskiego , Pieśń o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego , Pieśń o zabiciu Tęczyńskiego , Pieśń o Tęczyńskim , Wiersz o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego , Wiersz o zamordowaniu Andrzeja Tęczyńskiego .

Лингвистическая характеристика

Орфография памятника — довольно неустоявшаяся и непоследовательная и, по мнению польского лингвиста Т. Лер-Сплавинского , свидетельствует о «более слабой писательской технике», чем у авторов относящихся к тому же времени стихотворений «O chlebowym stole» и «Satyra na leniwych chłopów» .

В целом язык Песни укладывается в стандартные рамки языка польских светских сочинений того времени, за исключением некоторых архаизмов, которые вводит в текст автор. Так, например, в Песни три раза встречаются инфинитивы на -ci (вместо обычного -ć). Даже для XV века это окончание было крайне архаичным, хоть и не вполне забытым .

Судьбы рукописи

Произведение было записано в конце XV века на последнем свободном листе (97, обратная сторона) самого старого известного списка Хроники Галла Анонима , относящегося к XIV веку . Этот пергаментный манускрипт изначально принадлежал Яну Длугошу , позже хранился в библиотеке родового имения Замойских, а в данный момент находится в ( польск. ) в Варшаве (шифр BOZ, cim. 28 ). Впервые Песнь была опубликована в 1824-м году Я. В. Бандтки ( польск. Jan Wincenty Bandtkie ) вместе с Хроникой Галла Анонима . Первый раз отдельно от Хроники текст был опубликован Казимиром Вуйцицким ( польск. Kazimierz Wóycicki ) в 1848-м году в сборнике «Литературный альбом» ( польск. Album Literacki ) (том I, глава Pieśń polska z r. 1462 o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego ) . В 1886-м г. Владислав Неринг ( польск. Władysław Nehring ) опубликовал критический разбор в главе Ein Lied (?) auf die Ermordung des Fahnenträgres Andreas Tenczyński am 16. Juli 1461 in Krakau книги Altpolnische Sprachdenkmäler; systematische Übersicht, Würdigung und Texte. Ein Beitrag zur slavischen Philologie , Berlin

Примечания

Литература

1. Michałowska T. Średniowiecze. Warszawa: Wydawnictwo Naukowe PWN, 2002. ISBN 83-01-13842-4 .
2. Witczak T. Literatura Średniowiecza. Warszawa: Wydawnictwo Naukowe PWN, 1999. ISBN 83-01-13015-6 .
3. Włodarski M. Wstęp. // Polska poezja świecka XV wieku. Wrocław: Zakład Narodowy im. Ossolińskich, 1998. ISBN 83-04-04378-5 .
4. Szwaja J., Waltoś S. Pitaval krakowski. Warszawa: Wydawnictwo Prawnicze, 1962.
5. Walecki W. Nad «Wierszem o zamordowaniu Andrzeja Tęczyńskiego». «Przegląd Humanistyczny». 7 (250) (1986).
6. Kochan A. Spóźniona groźba. «Wiersz o zabiciu Andrzeja Tęczyńskiego» w świetle poetyki tzw. listu odpowiedniego. // «Pamiętnik Literacki». 3 (2008).
7. Vrtel-Wierczyński S. Wstęp. // Średniowieczna poezja polska świecka. Kraków: Krakowska Spółka Wydawnicza, 1923.

Ссылки

• (нем.)

Эта статья входит в число хороших статей русскоязычного раздела Википедии.