Абрамовский, Роман Романович
- 1 year ago
- 0
- 0
Рома́н — это литературный жанр , чаще прозаический , зародившийся в Средние века у романских народов как рассказ на народном языке и ныне превратившийся в самый распространенный вид эпической литературы , изображающий жизнь персонажа с её волнующими страстями , борьбой, социальными противоречиями и стремлениями к идеалу . Будучи развернутым повествованием о жизни и развитии личности главного героя (героев) в кризисный, нестандартный период его жизни, отличается от повести объёмом, сложностью содержания и более широким захватом описываемых явлений .
В Средние века были распространены романы из рыцарской жизни (о короле Артуре , стихотворные версии о Тристане и Изольде и вариант в прозе « Роман о Тристане и Изольде », о Ланселоте и Амадисе Гальском ). За ними последовали плутовской и разбойничий романы , добавившие струю реализма . Сатирический элемент был внесён Сервантесом и Рабле . В Великобритании было положено начало нравоучительному и сентиментальному роману ( Дефо , Ричардсон , Филдинг , Голдсмит ); там же получили впервые широкое развитие исторический роман ( Вальтер Скотт ), нравоописательный и психологический ( Диккенс и Теккерей ). Родиной реального и натуралистического романа стала Франция ( Бальзак , Флобер , Золя , Гонкуры , Мопассан ). Франция дала блестящих представителей романа идеалистической, романтической и психологической школ ( Жорж Санд , Виктор Гюго , П. Бурже и др.). Немецкие и итальянские романы следовали английским и французским образцам. Во второй половине XIX и начале XX веков могучее влияние на европейскую литературу оказали скандинавский роман ( Бьернсон , Юнас Ли , Хьелланн , Стриндберг ) и русский ( Достоевский , Л. Толстой ) .
Название «Роман» возникло в середине XII века вместе с жанром рыцарского романа (старофранц. romanz от позднелат. romanice «на (народном) романском языке»), в противоположность историографии на латинском языке . Вопреки распространенному мнению, это название с самого начала относилось не к любому сочинению на народном языке ( героические песни или лирика трубадуров никогда романами не назывались), а к тому, которое можно было противопоставить латинской модели, хотя бы и весьма отдаленной : историографии, басне (« Роман о Ренаре »), видению (« Роман о Розе »). Впрочем, в XII—XIII веках, если не позже, слова roman и estoire (последнее значит также «изображение», «иллюстрация») взаимозаменимы. В обратном переводе на латынь роман назывался (liber) romanticus , откуда в европейских языках и взялось прилагательное «романтический», до конца XVIII века значившее «присущий романам», «такой, как в романах», и только позже значение с одной стороны, упростилось до «любовный», зато с другой стороны дало начало названию романтизма как литературного направления .
Название «роман» сохранилось и тогда, когда в XIII веке на смену исполняемому стихотворному роману пришел прозаический роман для чтения (с полным сохранением рыцарской топики и сюжетики), и для всех последующих трансформаций рыцарского романа, вплоть до произведений Ариосто и Эдмунда Спенсера , которые мы называем поэмами , а современники считали романами. Сохраняется оно и позже, в XVII—XVIII веках, когда на смену «авантюрному» роману приходит роман «реалистический» и «психологический» (что само по себе проблематизирует предполагаемый при этом разрыв в преемственности).
Впрочем, в Англии сменяется и название жанра: за «старыми» романами остается название romance , а за «новыми» романами с середины XVII века закрепляется название novel (из итал. novella — «новелла»). Дихотомия novel/romance много значит для англоязычной критики, но скорее вносит дополнительную неопределенность в их действительные исторические отношения, чем проясняет. В целом romance считается скорее некой структурно-сюжетной разновидностью жанра novel .
В Испании , напротив, все разновидности романа называются novela , а произошедшее от того же romanice слово romance с самого начала относилось к поэтическому жанру, которому также суждена была долгая история, — к романсу .
Епископ Юэ в конце XVII века в поисках предшественников романа впервые применил этот термин к ряду явлений античной повествовательной прозы, которые с тех пор тоже стали называться романами.
В изучении романа существует две основные проблемы, связанные с относительностью его жанрового единства:
С историко-литературной точки зрения невозможно говорить о возникновении романа как жанра, поскольку по существу « роман » — это инклюзивный термин, перегруженный философскими и идеологическими коннотациями и указывающий на целый комплекс относительно автономных явлений, не всегда связанных друг с другом генетически. «Возникновение романа» в этом смысле занимает целые эпохи, начиная с античности и заканчивая XVII или даже XVIII веком. Огромное значение при этом имели процессы конвергенции, то есть усвоение и поглощение нарративных классов и типов из соседних литературных рядов.
Есть точка зрения, согласно которой роман (во всяком случае, роман Нового времени) возникает в результате процесса так называемой « циклизации новелл», то есть механического нанизывания эпизодов, каждый из которых бытовал ранее как отдельная новелла или анекдот . Считалось, что рамочно объединённые сборники новелл, такие как « Декамерон » Боккаччо или « Кентерберийские рассказы » Чосера , постепенно развивали сквозной сюжет и композицию большой формы. Такова теоретическая догма ОПОЯЗа , разработанная Виктором Шкловским , популяризованная Борисом Томашевским в его « » и принятая , поскольку она удобно ложилась в социологическую схему классово детерминированной истории литературы.
Однако всё это лишь умозрительная конструкция, поскольку в реальной истории литературы неизвестны переходные формы от сборника новелл к плутовскому роману , зато трансформация рыцарского романа в плутовской прослеживается на множестве примеров. К тому же «циклизованные» сборники новелл несомненно восходят к типу « обрамленной повести », один образец которой, « Роман о семи мудрецах », пользовался огромной популярностью в средневековой Европе.
Общие места в критике романа, начиная уже с позднего средневековья, — обвинения в нарушении эстетических норм и «аморальности», те же, что предъявляются современной массовой культуре .
Антонио Минтурно в «Поэтическом искусстве» ( 1563 ) категорически заявил, что роман есть изобретение варваров, а эпическое совершенство воплощено в произведениях Гомера и Вергилия , примеру которых во веки веков обречен следовать любой эпический поэт. Поэзия хотя и отражает перемену обычаев и нравов, ни на шаг не вольна отступать от своих вековечных законов.
В 1665 Пьер Николь в «Письме о ереси сочинительства» ( Lettre sur l’hérésie imaginaire ) назвал авторов романов и пьес, описывающих преступные страсти, «отравителями душ». Его бывший ученик Жан Расин , принявший обвинение на свой счёт, резко ему возразил в ответном письме.
Диалог Никола Буало «Герои романа» (начат в 1664 и скоро уже читался в салонах, закончен в 1672 , но опубликован лишь в 1713 , поскольку автор не хотел огорчать мадемуазель де Скюдери ) обвинял романы в манерности стиля, полном непонимании истории, курьезном смешении примет XVII века с обстановкой Эллады и Рима .
Маркиза де Ламбер в «Материнском поучении к дочери» ( Avis d’une mère à sa fille , 1728) предостерегает девушек от чтения романов, которые вносят сумятицу в голову и разлад в сердце, губят стыдливость, развивают порочные наклонности.
Вольтер заявил в 1733 году , что «новые романы» — это «лишь развлечение для легкомысленной молодежи», порядочные литераторы должны их презирать. Позднее, в «Веке Людовика XIV», эти обвинения он повторил и в адрес «старых» романов, XVII века.
В 1734 аббат опубликовал под псевдонимом Гордон де Персел двухтомный трактат «О пользе романов …» ( De l’usage des romans… ), а в 1735 он же, уже под собственным именем, напечатал книгу «Справедливые обвинения против романов» ( Histoire justifiee contre les romans ). В этих двух книгах выражались прямо противоположные точки зрения.
В 1735 вышло « Чудесное путешествие принца Фан-Фередена в страну Романсию » , пародия на прециозный роман , ставившая своей целью вызвать у читателей романов отвращение к ним.
В 1736 иезуит произнёс по-латыни публичную речь «О книгах, в просторечии именуемых романами…» ( De libris qui vulgo dicuntur Romanses… ). Это была горячая проповедь против романов, которые своим обилием душат другие литературные жанры , портят нравы, прививают вкус к порокам, заглушают семена добродетели. В речи содержалось обращение к властям с призывом пресечь это зло, представляющее собою угрозу надежде на спасение души, и принять против романа самые строгие меры. Речь Шарля Поре скоро была напечатана отдельной брошюрой, журнал «Мемуары Треву», издаваемый иезуитами, посвятил ей специальный номер: она была переведена на французский язык и сопровождалась одобрительным комментарием.
В 1737 во Франции был издан королевский указ, согласно которому печатать новые романы на территории Франции отныне можно было лишь с особого разрешения (так называемый « запрет на романы », proscription des romans ).
Аббат Жакен в «Беседах о романах» ( Armand-Pierre Jacquin, Entretiens sur les romans , 1755) повторил все наиболее резкие обвинения отца Поре, и его сочинение стало самой известной книгой «против романа» в XVIII веке.
В 1765 году вышел 14 том « Энциклопедии » со статьёй «Роман», в которой её автор, Луи де Жокур , предъявил этому жанру традиционные обвинения в аморальности и антиэстетизме.
Идеалы и традиции рыцарства отразились, наряду с лирической поэзией трубадуров или миннезингеров , в многочисленных романах, составлявших любимое чтение высшего общества и постепенно получивших своеобразную окраску в духе рыцарского кодекса, с которым сюжеты некоторых из них, относившиеся к более ранней эпохе, первоначально не имели ничего общего.
Рыцарские мотивы проникают, например, в романы так называемого бретонского цикла , которые были связаны с личностью легендарного короля Артура и рыцарей Круглого Стола . Христианские легенды вызвали к жизни знаменитые стихотворные романы Робера де Борона (XII в.) «Иосиф Аримафейский» (ныне известный как « Роман о Граале »), « Мерлин », «Парцифаль» (не сохранился), прозаический роман « Св. Грааль », ранее приписывавшийся Вальтеру Мапу и др. Наряду с этими произведениями, носящими религиозную окраску, в состав цикла входили и чисто светские романы, воссоздававшие жизнь, подвиги и любовные похождения сподвижников Артура или таких лиц, деяния которых были только впоследствии отнесены к эпохе британского короля и поставлены в связь с героями Круглого Стола ( Тристан , Ланселот и др.). Французский трувер XII века Кретьен из Труа в особенности содействовал тому, что рыцарские идеалы придали совершенно новую окраску романам бретонского цикла (см. « Персеваль, или Повесть о Граале »).
Бретонские романы оказали влияние на Тассо , Ариосто , Баяра ; заметны следы их воздействия на Спенсера , даже на Шекспира . Особенно пришлись они по вкусу немецким поэтам, которые не раз переводили или переделывали их; так, например, Вольфраму фон Эшенбаху принадлежит одна из лучших обработок легенды о Парцифале, а Готфрид Страсбургский по-новому осветил легенду о Тристане и Изольде в своём стихотворном романе «Тристан».
Рыцарские идеалы проникли и в так называемый античный цикл . Они придали оригинальную окраску роману о Троянской войне , написанному Бенуа де Сент-Мором в XII веке. Роман этот, не имеющий ничего общего с « Илиадой » и придерживающийся апокрифических сочинений троянца Дареса и критянина Диктиса , произвёл громадное впечатление на проникнутое рыцарскими идеалами общество. То же самое в другом романе античного цикла — об Александре Македонском , авторами которого были Ламбер и Александр Парижский ; в этом обширном стихотворном романе, изображающем фантастические приключения, героем которых будто бы был Александр Великий, знаменитый завоеватель всецело проникнут рыцарским духом, обнаруживает благородство души, чисто христианские добродетели , галантность по отношению к женщинам. Образование, будто бы им полученное в юности, совпадает с тем, которое в средние века считалось обязательным для человека из высшего круга.
Популярность рыцарских романов держалась долго; даже когда рыцарство уже пало и его традиции были почти забыты, они продолжали интересовать и вдохновлять читателей в различных европейских странах; даже в начале XVII века автору « Дон Кихота » пришлось осмеивать увлечение своих соотечественников старыми романами, всё ещё не забытыми.
Особый случай представляют собой некоторые средневековые аллегорические повествования, называемые романами. С одной стороны, они входят в обширный корпус средневековой аллегорической литературы, восходящей к церковным латинским апологам , вершиной которой стала « Божественная комедия » Данте . С другой стороны, тематически и формально они связаны с рыцарским романом. Наиболее известный пример такого рода — « Роман о Розе ».
Несколько в стороне стоят повествования, основанные на животной басне и устной традиции животной сказки, смонтированные по образцу сатирических ди , в том числе знаменитый « Роман о Ренаре ».
Английская революция 1688 года , совершённая главным образом английской буржуазией, приковала всё внимание английских писателей. Для неё были основаны журналы Адиссона и Стила («Болтун», Tatler, 1709; «Зритель», The Spectator, 1711—1712), для неё Дефо написал своего « Робинзона » (1719), для неё же Ричардсон , около середины XVIII века, создал новый вид романа — семейный роман в письмах , где автор проникает в глубь английской богобоязненной буржуазной семьи и находит там драмы трогательные, потрясающие и отчасти способные заменить отсутствие сколько-нибудь сносных пьес на тогдашней сцене. Недаром Дидро называл романы Ричардсона настоящими драмами . Подробное изложение разговоров, обстоятельность описаний, микроскопический анализ душевных движений представляли такое необычное явление в тогдашней беллетристике, что романы Ричардсона сразу приобрели большую популярность.
В противоположность Ричардсону, тратившему целые страницы на описание характера героя или героини, Генри Филдинг умел обрисовывать их двумя-тремя чертами, и Теккерей справедливо называет Филдинга учителем всех английских романистов. Но главным достоинством Филдинга был его юмор , добродушный, оригинальный, всепрощающий. Подкладкой его насмешек всегда была любовь к человеку, напоминающая Сервантеса , которого он недаром считал своим образцом. Своими произведениями Филдинг окончательно установил тип английского реального нравоописательного романа.
Последующие романисты расширяют сферу своих наблюдений: Смоллетт вставляет в свои романы картины из быта английских моряков, Голдсмит — из жизни духовенства, Вальтер Скотт задаётся целью воскресить жизнь средневекового человека, Диккенс , Теккерей, Чарльз Кингсли и их многочисленные последователи касаются всех язв английской жизни, разоблачают недостатки английских учреждений и закладывают таким образом основы социального романа.
Психология любовной страсти в повести « Фьямметта » (1343, опубликована в 1472 году) Джованни Боккаччо не могла не оказать влияния на возникновение психологического романа во Франции XVII века.
В XVIII веке, отодвинутый Вольтером в область субъективизма и тенденции, роман снова вступает на психологическую почву в « Новой Элоизе » Руссо (1761), которая надолго становится идеалом любовно-психологического романа. Несмотря на то, что «Новая Элоиза» знаменует собой поворот к идеализму, в изображении страсти любовников Руссо шел по следам аббата Прево , автора « Манон Леско » (1731). Вместо прежней салонной галантности, выражавшейся полунамеками и полупризнаниями, Руссо выводит на сцену чувство страстное, уничтожающее на своем пути все искусственные перегородки, говорящее не искусственным жаргоном Скюдери ( прециозная литература ), а пламенной речью, от которой захватывает дух и кружится голова. Вот почему роман Руссо показался его современникам откровением; вот почему он вызвал столько подражаний, во главе которых стоит « Вертер » Гёте .
В XIX веке Золя (1840—1902), в конце концов, отодвинул на задний план душу человека и заменил изучение человеческих характеров изучением обстановки, в которой они развивались. В результате получилось весьма неполное и одностороннее освещение жизни, против которого восстали даже поклонники Золя. Литературной манере Золя нанёс удар Ги де Мопассан (1850—1893), который снова поставил реальный роман на психологическую основу.
В XX веке психологический роман приобретал во Франции все большую популярность; его представители — Поль Бурже , Анатоль Франс и др. — умели весьма искусно вплетать в ткань рассказа социальные мотивы.
Канонический список включает четыре произведения (« Троецарствие », « Речные заводи », « Путешествие на Запад » и « Сон в красном тереме »). Первые два романа написаны в XIV веке , третий — в XVI , четвертый — в XVIII . В своё время к этому списку относился также эротический роман « Цветы сливы в золотой вазе », пока «Сон в красном тереме» не заменил его. [ источник не указан 3269 дней ]
Именно испанские писатели создали этот законченный тип героя-плута и ввели в мировую литературу характерное его название — picaro ; по их стопам во Франции шёл Лесаж .
К началу XVIII века из моралистической, нравоописательной повести (« Повесть о Горе-Злочастии », « Савва Грудцын » и др.) выросла постепенно мещанская новелла, ярким образцом которой является « ».
Василий Нарежный в 1814 опубликовал роман «Российский Жильблаз», считающийся первым в истории литературы русским бытовым мещанским романом. Это нравоучительный роман приключений, несущий в себе реалистичные зарисовки нравов российской провинции. Написан на смеси старого, высокопарного XVIII века, экзальтированного, обоснованного школой Сентиментализма , и нового, тогда только зарождающегося, т. н. «декабристского» литературных языков.
В 20—30-х годы XIX века и мещанский и дворянский нравоописательный роман продолжают развиваться. Это время характерно отчаянной борьбой за «первенство» в нахождении и утверждении новых литературных форм. Так как к середине 1820-х годов Нарежный был уже признанным первооткрывателем русского прозаического романа, Пушкин объявил себя создателем нового жанра — романа в стихах, соединив в «Евгении Онегине» форму и отчасти портрет главного героя байроновского «Чайльд Гарольда» с описанием жизни русской усадебной жизни. Гоголь же, вовсе «опоздав» с названием роман , по пушкинскому образцу, но как бы «наоборот», решил назвать свои «Мёртвые души», фактически являющиеся романом, «поэмой в прозе».
Романы Фаддея Булгарина «Иван Выжигин» (1829) и «Пётр Иванович Выжигин» (1831) — являются первыми образцами полноценного русского романа. Содержанием и формой они решительно повлияли на создание многих последующих произведений этого жанра, таких как «Дубровский», «Мёртвые души», «Тысяча душ», «Война и мир». Будучи человеком предприимчивым, и воспользовавшись тем, что Нарежный ещё при жизни своей стоял в стороне от литературных кругов, а к 1829 году, через 4 года после своей смерти, был фактически забыт, Булгарин не преминул объявить своего «Выжигина» «первым русским романом», что отчасти, если учесть занимательность и глубину повествования, а также превосходный современный русский язык, было правдой.