Космическая одиссея 2001 года
- 1 year ago
- 0
- 0
«Одиссе́я» ( др.-греч. Ὀδύσσεια ) — вторая после « Илиады » классическая поэма , приписываемая древнегреческому поэту Гомеру . Создана в VIII веке до н. э. или несколько позже. Рассказывает о приключениях мифического героя по имени Одиссей во время его возвращения на родину по окончании Троянской войны , а также о приключениях его жены Пенелопы , ожидавшей Одиссея на Итаке .
Как и другое знаменитое произведение Гомера, «Илиада», «Одиссея» изобилует мифическими элементами, которых здесь даже больше. Большинство приключений в поэме описывает сам Одиссей во время пира у царя феаков Алкиноя.
Поэма, написанная гекзаметром (шестистопным дактилем), состоит из 12 110 стихов. Нынешний вид — разделение на 24 песни, она приобрела в III в. до н. э., когда один из первых библиотекарей Александрийской библиотеки Зенодот Эфесский , изучив поэмы Гомера «Илиада» и «Одиссея», разделил каждую на 24 песни (рапсодии) — по числу букв греческого алфавита и обозначил каждую песнь буквами греческого алфавита ( заглавными — «Илиаду», строчными — «Одиссею»).
Как и « Илиада », «Одиссея» также начинается с обращения — к Музе ( Ἄνδρα μοι ἔννεπε, Μοῦσα, πολύτροπον ):
Несмотря на то, что сама одиссея (то есть странствия) главного героя заняла 10 лет, все события в «Одиссее» происходят в течение 40 суток, причём главными событиями наполнено всего 9 дней. Временные рамки произведения расширяются за счёт многочисленных вставных новелл.
Высказывалось предположение, что в Одиссее упоминается солнечное затмение , и это затмение 1178 года до н. э. Эта версия получила широкое распространение в прессе после того, как математик * и астроном Константино Байкузис опубликовали статью , в которой утверждали, что упоминания положений небесных тел ( Меркурий , Луна , Венера , созвездия Волопас и Плеяды ) указывают на ту же дату . Однако большинство учёных оспаривают даже факт того, что в Одиссее вообще упоминается солнечное затмение. Слова «солнце небесное, вижу я, всходит страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком» ( ) , которые интерпретируются, как сообщение о затмении, были сказаны Феоклименом в качестве предсказания скорой смерти. Никто другой из присутствующих «затмения» не видел, Феоклимен был осмеян, более того, сказано, что на улице было светлее, чем в помещении, где происходил этот разговор. Питер Гайнсфорд заметил, что некоторые места из Одиссеи, которые были интерпретированы Маньяско и Байкузисом, как описания положения небесных светил, либо вообще не являются таковыми, либо были интерпретированы неверно. Кроме того нет никакого правдоподобного объяснения, как такие детали могли сохраниться в устной традиции на протяжении нескольких столетий и дойти до Гомера .
Так же, как и в «Илиаде», композиция поэмы симметрична. Начало и конец поэмы посвящены эпизодам на Итаке, а композиционный центр отдан рассказу Одиссея о его странствиях, в которых главное место занимает спуск в Аид, непосредственно перекликающийся с «Илиадой» (беседа Одиссея с душами Ахилла и Агамемнона ).
«Одиссея» построена на достаточно архаическом материале. Главный герой — Одиссей, у этрусков Uthsta, лат. Ulixes — старинная, по-видимому ещё догреческая фигура с несколько эллинизованным народной этимологией именем.
В поэме использованы широко распространённые фольклорные сюжеты:
Почти все эпизоды странствий Одиссея имеют многочисленные сказочные параллели. Их сопоставление с родственными сказками показывает, что в поэме сказочный материал подвергся значительной переработке в рационалистическом направлении. Многие сказочные моменты сохранены лишь в рудиментарном виде. Сказка получает тенденцию превратиться в бытовую новеллу. Многие моменты, принадлежавшие в прежних вариантах развития сюжета к сверхъестественному миру, получают реалистически-описательную трактовку.
Форма рассказа от первого лица, которая используется для повествований о странствиях Одиссея, традиционна для этого жанра (ср. фольклор мореплавателей) и известна из египетской литературы начала 2-го тысячелетия (рассказ «потерпевшего кораблекрушение»). В рассказах, вложенных в уста Одиссея («апологах»), могли отложиться географические наблюдения ионийских мореплавателей. Но многочисленные попытки географической локализации странствий Одиссея не привели к однозначным и удовлетворительным результатам.
Одиссей как персонаж и приписываемые ему странствия могли быть придуманы не одновременно: многое в «Одиссее» может являться заимствованием из сказаний о других героях, например из цикла аргонавтов , на популярность которого указывается в самой «Одиссее». Во всяком случае, в тексте поэмы остались несглаженными многочисленные следы предшествующих разработок сюжета.
У исследователей распространена гипотеза Кирхгофа , что «Одиссея» является переработкой нескольких «малых эпосов» («Телемахия», «странствия», «возвращение Одиссея» и т. п.). Также правдоподобна гипотеза существования одной или нескольких «праодиссей», то есть поэм, которые содержали в себе сюжет полностью и легли в основу канонической «Одиссеи». «Унитарная» теория рассматривает поэму как целостное произведение единого автора, использовавшего различные источники. Некоторые из «унитариев» поддерживают и традиционное представление о едином авторе «Илиады» и «Одиссеи» (Гомере), считая «Одиссею» лишь более поздним произведением Гомера.
Хотя поэма — героическая, в образе главного героя героические черты — не главное. Они отступают на задний план по сравнению с такими качествами, как ум, хитрость, изобретательность и расчётливость. Основная черта Одиссея — непреодолимое желание вернуться домой, к семье.
Судя по обеим гомеровским поэмам, Одиссей — подлинно эпический герой и вместе с тем то, что называют «всесторонне развитой личностью» ( πολύτροπον ἀνέρος ): храбрый воин и умный военачальник, опытный разведчик, первый в кулачном бою и беге атлет, отважный мореход, искусный плотник, охотник, торговец, рачительный хозяин, сказитель. Он любящий сын, супруг и отец, но он же и любовник коварно-прекрасных нимф Кирки и Калипсо. Образ Одиссея соткан из противоречий, гипербол и гротеска. В нём на первый план выделена текучесть человеческой природы, её способность к метаморфозам в вечном поиске все новых сторон бытия. Одиссею покровительствует мудрая и воинственная Афина , а сам он подчас напоминает морского бога Протея своей способностью легко менять свой облик. На протяжении десяти лет возвращения домой он предстаёт мореплавателем, разбойником, шаманом, вызывающим души мёртвых (сцены в Аиде), жертвой кораблекрушения, нищим стариком и т. д.
Чувствуется, что герой при этом как бы «раздваивается»: он искренне переживает гибель друзей, страдания, жаждет вернуться домой, но он и наслаждается игрою жизни, легко и искусно играет роли, предлагаемые ему обстоятельствами (человека по имени «Никто» в пещере Полифема, жителя Крита, обитателя острова Сира и пр.). В его личности и судьбе сплетаются неразрывно трагическое и комическое, высокие чувства (патриотизм, почтение к богам) и житейские прозаические. Одиссей и ведёт себя подчас не лучшим образом: он жадничает, откладывает себе лучший кусок на пиру, ждёт подарков даже от Полифема, проявляет жестокость к рабам, лжёт и изворачивается ради какой-нибудь выгоды. И все же общий баланс и симпатия — в пользу Одиссея — страдальца, патриота и неутомимого путешественника, воина, мудреца, первооткрывателя новых пространств и новых возможностей человека.
Мирча Элиаде придавал мифу об Одиссее исключительное значение, что видно из его следующих слов: «Одиссей для меня — первообраз не только человека современной эпохи, но и человека грядущего, поскольку он представляет собой тип гонимого странника. Его скитания — это путь к Центру, в Итаку, то есть путь к себе. Он — опытный мореплаватель, но судьба, а другими словами, инициатические испытания, из которых он должен выйти победителем, все время вынуждают его оттягивать возвращение к своим пенатам. Миф об Одиссее, я думаю, для нас очень важен. В каждом из нас есть что-то от Одиссея, когда мы ищем самих себя, надеемся дойти до цели и тогда уж точно вновь обрести родину, свой очаг, снова найти себя. Но, как в лабиринте, в каждых скитаниях существует риск заблудиться. Если же тебе удаётся выйти из лабиринта, добраться до своего очага, тогда ты становишься другим» .
Поэма написана гекзаметром — традиционным размером героической поэзии. Состоит из 12 110 стихов . Разделена на 24 песни (позднейшими античными издателями). По-видимому, она была сложена на малоазийском побережье Греции, заселённом ионийскими племенами (нынешняя Турция ), или на одном из прилегающих островов. Вероятно, её автор был уже знаком с алфавитом, и создавал её в письменном, а не в устном виде (считают исследователи, ссылаясь на сложность её структуры). Но в ней встречаются значительные отпечатки традиционной манеры устного стихосложения, например, повторы и т. н. формульный эпический стиль, который требует употребления сложных эпитетов («быстроногий», «розовоперстая»), употреблённых для метрической гладкости. Эти формулы повсеместно были в употреблении у аэдов и первых творцов письменной поэзии. Факт всё же в том, что впервые гомеровские поэмы в письменном виде были опубликованы в IV в. до н. э., передаваясь до этого в устном виде. Поздние источники ( Цицерон , Павсаний, Элиан и др.) упоминают, что для записи поэм при Писистрате в Афинах была создана специальная комиссия. Это было событием государственного значения.
Считается [ кем? ] , что пра-Илиады или пра-Одиссеи не было, однако перед созданием поэм существовал некий набор мифологических и героических сюжетов, песен, которые стали материалом для создателей гомеровских поэм. Кроме ранней греческой поэзии у Гомера встречаются отголоски минойской культуры, и даже связь с хеттской мифологией. Но главный материал для него — микенский период.
Язык «Илиады» и «Одиссеи» не соответствует ни одному региональному диалекту или какому-либо этапу развития греческого языка. По фонетическому облику язык Гомера ближе всего стоит к ионийскому диалекту, но демонстрирует множество архаических форм, которые напоминают о греческом языке микенской эпохи (известном благодаря табличкам с линейным письмом В ). Также часто встречаются флективные формы, никогда не употреблявшиеся одновременно в живом языке. Много элементов, свойственных эолийскому диалекту, происхождение которых не выяснено.
В 2018 году археологи из экспедиции, занимавшейся раскопками на Олимпии , сообщили , что обнаружили глиняный черепок с записью тринадцати строк из , предварительно датирующийся III веком до н. э. Если эта датировка подтвердится, это, возможно, будет старейшим из известных на данное время фрагментов гомеровского эпоса .
Средневековая Западная Европа, в V в. потерявшая знание древнегреческого языка, с «Илиадой» и «Одиссеей» знакома не была. Лишь только после падения Константинополя , в конце XV в. византийские учёные познакомили ренессансную Италию с гомеровскими произведениями (первое издание «Одиссеи» в 1488 году ) [ источник не указан 185 дней ] .
В позднейшей судьбе гомеровских поэм «Одиссея» играла значительно меньшую роль, чем «Илиада», вокруг которой главным образом и разыгрывались литературные споры об эпической поэме. Неизвестная в средние века и оказавшая воздействие на европейскую литературу лишь через посредство « Энеиды » Вергилия (мотив нисхождения в преисподнюю), «Одиссея» вызвала заметный интерес в XV — XVI века . Ганс Сакс драматизировал её в своём «Странствии Улисса», а поскольку «чудесное» входило почти обязательной составной частью в европейскую поэму, сказочно-фантастическая сторона «Одиссеи» неоднократно использовалась поэтами этого времени ( Боярдо , Ариосто , Спенсер ), пока идеология католической реакции не отдала и здесь предпочтения христианскому чудесному элементу (merveilleux chrétien).
Но, вообще говоря, нравоописательный («этический», по античной терминологии, в отличие от «патетической» «Илиады») характер «Одиссеи» сближал её в литературном сознании нового времени скорее с романом, чем с эпопеей. Сравнительная простота гомеровских нравов (например царевна Навсикая, стирающая бельё), жанристско-идиллический интерес к простолюдину («божественный» свинопас Эвмей) и т. п. — эти «низменные» элементы (bassesse) делали «Одиссею» ещё менее приемлемой, чем «Илиада», для поэтики французского классицизма. Зато «естественность» и «невинность» нравов, изображённых в «Одиссее», вызвала восхищение теоретиков литературы XVIII века (предшественником их является Фенелон как в теоретических работах, так и в моралистическом романе «Похождения Телемаха»), и материал «Одиссеи» был широко использован наряду с «Илиадой» для построения теории эпоса ( Гёте , Шиллер , Гумбольдт ).
Переносное значение после этой поэмы приобрели имена собственные: одиссея , лотофаги , циклопы (латинская форма имени киклопов), Пенелопа , Цирцея , Телемах , Ментор , Сцилла и Харибда и проч.
Первый перевод «Одиссеи» на русский осуществил в начале 60-х годов XVIII в. К. А. Кондратович , прозой, с латыни, с издания Иоанна Спондана . Перевод так и не издан, хотя сохранился . П. Е. Екимову , по всей видимости, принадлежит первый полный прозаический перевод с греческого, изданный в 1788 г.
Классическим переводом «Одиссеи» на русский стала работа В. А. Жуковского (1849, с немецкого подстрочника ), известны также переводы Викентия Вересаева (1953), Павла Шуйского (1948, Свердловский университет).
Перевод Исраэля Шамира выполнен с перевода поэмы на английский язык Лоуренсом Аравийским . Этот современный перевод лишён архаизмов и написан не гекзаметром, а прозой . В 2013 году была опубликована первая песнь «Одиссеи» в переводе Максима Амелина , вызвавшем критику . Сам Амелин о предыдущих переводах отзывался так :
Жуковский переводил с немецкого, а из эпической поэмы попытался сделать роман. С первых слов складывается впечатление, что Одиссей у него не страдалец, обречённый богами на скитания, а какой-то турист XIX века, вроде Чайльд-Гарольда : поехал туда, посмотрел то. Что же касается двух других русских переводов — Вересаев знал язык, но решил взять перевод Жуковского и приблизить его к оригиналу. Получилось нечто среднее, ни то, ни сё. Последний же по времени русский перевод «Одиссеи» был опубликован после войны профессором Свердловского университета Павлом Шуйским, у которого всё хорошо было с древнегреческим — но не очень с русским.
В 2014 году опубликованы первые три песни «Одиссеи» в переводе А. А. Сальникова, автора переводов «Илиады» (2011) и «Одиссеи» (2014—2015) на современный русский язык.
В 2022 году вышел прозаический пересказ (перепев) «Одиссеи» Сергея Носова , где 24 песни изложены примерно втрое меньшим, чем в оригинале, объёмом текста так, чтобы современный читатель сопереживал рассказу так же, как в своё время античные слушатели.