Люзи́нско-вейхеро́вские го́воры кашу́бского языка́ ( кашубск. lëzëńskô gwara , польск. gwara luzińsko-wejherowska ) — говоры севернокашубского диалекта , распространённые в центре южной части Вейхеровского повята Поморского воеводства , в основном на территории гмины Люзино , сельской гмины Вейхерово и городской гмины Вейхерово (от которых происходит название говоров) . В начале XX века на люзинско-вейхеровские говоры перешли носители малочисленного гурского говора (в окрестностях села Гура-Поморска) . В сравнении с другими говорами севернокашубского диалекта люзинско-вейхеровские распространены на наибольшей по площади территории. В основе творчества известного кашубского поэта и публициста , родившегося в Вейхерово , а также Стефана Фикуса, родившегося в Люзино, лежат черты севернокашубского диалекта , прежде всего люзинско-вейхеровских говоров . Первым данные говоры выделил среди севернокашубских Г. Брониш , подробное описание их фонетики и морфологии дал К. Нич , изучением люзинско-вейхеровских говоров также занимался Ф. Лоренц , в классификации говоров кашубского языка , опубликованной в Поморской грамматике (Gramatyka Pomorska) , он отнёс их к северо-западным говорам севернокашубской группы вместе с глувчицким, цеценовским, харбровско-лебским, осецким и некоторыми другими говорами . Исследователем современного состояния люзинско-вейхеровских говоров является . Изучение говоров при составлении Атласа кашубского языка выявило утрату многих архаичных черт и сближение люзинско-вейхеровских говоров с центральнокашубскими .

Область распространения

Люзинско-вейхеровские говоры размещаются в юго-западной части территории распространения современного севернокашубского диалекта , на юге они граничат со Стшепским говором центральнокашубского диалекта , на западе — с новыми смешанными диалектами польского языка (до Второй мировой войны с нижненемецкими говорами ), с севера к люзинско-вейхеровским примыкают , с востока — редский, лесацкий и келенский говоры севернокашубского диалекта . Среди северо-западных кашубских говоров (по классификации Ф. Лоренца ) сохранились до настоящего времени только люзинско-вейхеровские говоры, носители остальных говоров перешли на немецкий язык или их говоры смешались с другими кашубскими (как тыловский, гурский и шинвальдский (шемудский) говоры). Сохранению родных говоров в гминах Люзино и Вейхерово способствовало то, что территория, на которой они распространены, дольше находилась в составе Речи Посполитой и в Польше в XX веке , также имели значение удалённость от крупных городов, многочисленность носителей говоров и сохранение ими католической веры . Различия между говорами сёл, входящими в люзинско-вейхеровский ареал незначительны, поэтому их часто рассматривают как один говор, по особенностям в фонетике иногда выделяется люзинский говор .

Основные особенности говоров

Для люзинско-вейхеровских говоров характерны все диалектные явления севернокашубского диалекта , кроме этого их выделяют некоторые особенности:

Фонетика

1. Распространение в прошлом противопоставления гласных по долготе и краткости — это был главный различительный признак, по которому Ф. Лоренц разделял говоры севера и юга Кашубии . Исследования, проводимые в 60 — 70-е гг. XX века при составлении атласа кашубского языка, показали, что данное явление уже не сохранилось в севернокашубском диалекте .
2. Произношение o на месте общекашубского ô : mo ( кашубск. mô ), ( польск. ma ). Подобное произношение встречается в косьцежском говоре южнокашубского диалекта . В люзинском говоре чаще произносится на месте ô звук å .
3. Произношение u как и в польском языке — u : lud , cud ( польск. lud, cud ) в отличие от звука, близкого к тому, как в немецком языке произносится ü , распространённого в большинстве кашубских говоров: lüd , cüd и i в центральнокашубском диалекте : lid , cyd .
4. В соответствие общекашубскому o произносится je или e : cje (co), sjestra (sostra), njes (nos), złeti (złoti), zeljeny (zelony) , driega (droga), diebrze (dobrze) и т. п. .
5. В сочетании aN произносится ãn , как и в говорах центральнокашубского диалекта .
6. Тенденции сближения ë с e или с å : bółe (bëło), chécz (chëcz), wse (wsë) .
7. В люзинско-вейхеровских говорах (как и в словинских ) отсутствует такая яркая общекашубская черта (также распространённая в боровяцких и крайняцких говорах польского языка) как переход мягких k’ , g’ в ć , ʒ́ : daleki (daleczi) .
8. Твёрдое произношение k и g : kełbasa , pakét , wãgel , в том числе перед окончанием -em : rogem , rokem и т. п. в отличие от мягких k’ и g’ в других севернокашубских и юго-западных говорах и ć , dź , cz , dż в центральнокашубских и юго-восточных говорах.
9. Произношение некоторых слов с sz на месте s : szmaka (smaka), sztrąd (strąd), sztréfle (stréfle); c ł на месте j : łagniã (jagniã) (в Стшебелино); w на месте ł (u) : gwosny (głosny) (в Люзино и Вейхерово ); żerdza (dzerdza).
10. Случаи произношения мягкого губного m с призвуком n , превращающимся в самостоятельную артикуляцию: gromnica , mniészi , mnie , mich и т. п.
11. Распространение центральнокашубского типа ударения на одной и той же морфеме: czarо́wnica , czarо́wnic , czarо́wnicama .

Морфология и синтаксис

1. Окончания существительных в творительном пад. в люзинском говоре -om и -óm : niemcóm , lëdzom .
2. Формы глаголов 2-го лица мн. числа настоящего времени: gadita (gadôjta), pamiętita (pamiãtôjta) .
3. Среди севернокашубских архаичных явлений в морфологии выделяются: наиболее регулярное распространение нестяженных форм глаголов спряжений на -am и -em 1-го лица ед. числа настоящего времени: spiewajã и т. п.; окончаний глаголов -i или -ë в ед. и мн. числе повелительного наклонения: robi , niesëta и т. п.
4. Архаичные черты словообразования, как и в быляцких говорах : словоформы на -iszcze , -ëszcze : ówsniszcze или ówsyszcze ( польск. ściernisko po owsie , рус. стерни после овса ), mrowiszcze ( польск. mrowisko , рус. муравейник ), toporzëszcze ( польск. trzonek topora , рус. топорище ) и т. п.; большая продуктивность форм на -ica (выполняющих также деминутивную функцию): wieszczerzëca ( польск. jaszczurka , рус. ящерица ); наличие прилагательных с приставкой są : sącelnô ( польск. cielna, o krowie , рус. стельная, о корове ), sąbagnô или sąbagniô ( польск. kotna, o owcy , рус. суягная, об овце ) и др. Кроме того широко распространено словообразование на -ew в отличие от общекашубских форм на -wa : plëszczew (plëskwa), kotew (kotwa), listew (listwa) и др.

Примечания

См. также

• Севернокашубский диалект
• Быляцкие говоры кашубского языка

Литература

• Treder Jerzy. Z historii badań kaszubszczyzny. Gwara luzińska. w: Acta Cassubiana. t. I. Gdańsk, 1999
• Lorentz F. Dyalekt luzińsko-wejherowski. Teksty pomorskie (kaszubskie) I, Kraków 1913
• Smoczyński P. Zmiany językowe w Luzinie w ostatnich pięćdziesięciu latach. Rozprawy Komisji Językowej Łódzkiego Towarzystwa Naukowego III, 1955