Константин Алексеевич Охотников (ок. 1795 — 1824 ) — русский офицер, участник военных действий российской армии в ходе русско-турецкой войны 1806—1812 годов, Отечественной войны 1812 года и заграничных походов 1813—1814 годов. Награждён орденами за храбрость и отличие в сражениях. Первый руководитель созданных М. Ф. Орловым в Кишинёве дивизионных школ взаимного обучения нижних чинов. В 1820—1823 годы входил в круг общения А. С. Пушкина . Один из самых активных участников кишинёвской группы членов Союза благоденствия .

Биография

Происхождение и семья

Родился в селе Татаринцы, Козельского уезда , Калужской губернии в семье богатого помещика.

Отец — отставной майор Алексей Андреевич Охотников (1752—27.06.1824), происходил из потомственных козельских дворян . Имел 1200 крепостных крестьян в селениях Таранцы, Юрино , Чернышино, Старички, Дракуны и поместьях Козельского, Боровского и Жиздринского уездов Калужской губернии .

Мать, Наталья Григорьевна , урождённая княжна Вяземская , (1774—?). В коллекции Государственного Русского музея сохранился её портрет работы популярного среди русских аристократов французского живописца Лагрене ( фр. Anthelme Francois Lagrenee ). Её сёстры — Евдокия Григорьевна (ок. 1758—1855), бывшая фрейлина императрицы Екатерины II , оставившая двор и посвятившая себя Богу, Мария Григорьевна (1772—1865), в замужестве, сначала Голицына, а позднее — графиня Разумовская ; брат — сенатор Н. Г. Вяземский (1769—1846).

У А. А. и Н. Г. Охотниковых были два сына — Константин и Николай и семь дочерей .

Николай Алексеевич Охотников учился в пансионе при Царскосельском лицее , в 1819 году был выпущен офицером в армию. Служил поручиком в лейб-гвардии уланском полку . С 1824 года находился в отставке.

Образование

Начало обучению Константина в проведённые в имении Татаринцы детские годы было положено хорошо образованной Натальей Григорьевной, приучившей сына к чтению не только русских, но и французских книг . Для продолжения образования был избран Иезуитский пансион — « благородный частный пансион » закрытого типа, открытый для представителей российских аристократических семей в Петербурге в 1803 году генералом ордена иезуитов Г. Грубером . Полный курс обучения был рассчитан на 6 лет. Преподавание велось только на французском и латинском языках, но большое внимание уделялось изучению русской литературы.

Воспитанник пансиона поэт П. А. Вяземский писал: « Иезуиты, начиная с ректора, патера Чижа, были, — по крайней мере в мое или наше время, — просвещенные, внимательные и добросовестные наставники. Уровень преподавания их был возвышен. Желавшие учиться хорошо и основательно имели все способы к тому и хорошо обучались » .

Среди воспитанников пансиона были будущие участники движения декабристов А. П. Барятинский , В. М. Голицын , Д. А. Искрицкий, Н. Н. Оржицкий , И. В. Поджио , П. Н. Свистунов , А. А. Суворов .

Военная карьера

17 мая 1810 года поступил подпрапорщиком на службу в 37-й егерский полк .

Уже через месяц — 26 июня 1810 года за отличие в сражении при крепости Силистрия в ходе русско-турецкой войны произведён в прапорщики. Участвовал в боях при Шумле и Рущуке .

С 29 июня 1811 года — подпоручик. Участвовал в Отечественной войне 1812 года и заграничных походах русской армии ; 4 апреля 1813 года был произведён в поручики. За действия в сражениях при Бауцене (май 1813) и Лейпциге (октябрь 1813) отмечен военными наградами; за отличие в боях получил орден Святой Анны 4-й степени ; получил в подарок от короля Пруссии бриллиантовый перстень .

Был ранен в ходе боевых действий при наступлении на Париж и два месяца находился в плену у французов — с 2 февраля по 2 апреля 1814 года.

В августе 1815 года был переведён в Лубенский гусарский полк . В августе 1816 года перешёл на службу под командование М. А. Фонвизина в 38-й егерский полк . С апреля 1818 года — штабс-ротмистр, а с мая 1820 года — ротмистр; 22 апреля 1821 года был переведён в 32-й егерский полк 16-й пехотной дивизии, расквартированной в Бессарабии .

Был старшим адъютантом командующего дивизией М. Ф. Орлова . 22 мая 1821 года назначен заведующим юнкерской и солдатской ланкастерскими школами, организованными по инициативе М. Ф. Орлова для обучения нижних чинов .

11 ноября 1822 года в чине майора был уволен из армейской службы.

Умер от чахотки 1 ( 13 ) марта 1824 года . Был похоронен в семейной усыпальнице на кладбище села Татаринцы рядом с построенной отцом церковью .

Награды

• Орден Святой Анны 4-й степени
• Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом

Участие в тайном обществе

К. А. Охотников был принят в Союз благоденствия М. А. Фонвизиным не позднее 1819 года. После перевода на службу в Кишинёв в 1820 году, Охотников вместе с членами Союза благоденствия генералом М. Ф. Орловым и майором В. Ф. Раевским составили ядро для объединения либерально мыслящих офицеров, в круг которых входили генерал П. С. Пущин , полковник А. Н. Непенин , майор И. М. Юмин и другие. По воспоминаниям В. Ф. Раевского, Охотников был богатым человеком, но не уходил в отставку « потому только, что служил с Орловым и что на службе полагал более принести пользы Обществу » . Центральную роль в кишинёвском кружке играл М. Ф. Орлов, но хранителем основных документов — « Зелёной книги » (устава Союза благоденствия) и расписок принятых в общество членов являлся К. А. Охотников. Среди принятых в Союз в Кишинёве Охотниковым был один из самых активных членов Южного общества В. Л. Давыдов .

Вместе с М. Ф. Орловым в январе 1821 года Охотников принял участие в московском съезде Союза благоденствия . На нём Орлов выступил со своей собственной программой и призвал к более решительным и конкретным действиям, вопреки активному убеждению М. А. Фонвизина в необходимости усиления мер предосторожности, в связи с тем, что правительству был открыт сам факт существования тайного общества. В развернувшейся полемике Фонвизина поддержал и Охотников, непосвящённый до съезда в планы Орлова и известный независимостью своих суждений. По свидетельству одного из участников полемики, раздосадованный Орлов назвал спор « заговором в заговоре » . Позднее М. Ф. Орлов написал о свойственных Охотникову принципиальности и повышенной требовательности к людям, что он « берет на себя роль ходячей совести своих друзей. В сущности, он прекраснейший и достойнейший человек, и я люблю его от всей души, но у него привычка говорить другому в лицо самые грубые истины, не догадываясь, что каждая из них бьёт словно обухом по голове ».

После отъезда Орлова, Охотников оказался среди немногих участников съезда, которые знали, что принятое решение о прекращении существования Союза благоденствия носило конспиративный характер и не означало сворачивания тайной деятельности . По возвращении из Москвы в феврале 1821 года, он сообщил своим кишинёвским товарищам о формальной ликвидации Союза, но в политических настроениях и в практике агитационной работы в дивизии ничто не изменилось. В квартире Охотникова, который жил вместе с В. Ф. Раевским, были сохранены документы и действовавший с 1818 года устав, в первом параграфе которого говорилось, что « Союз благоденствия в святую себе вменяет обязанность, споспешествовать правительству к возведению России на степень величия и благоденствия, к коей она самим творцом предназначена ».

До властей стали доходить сведения о свободомыслии офицеров 16-й дивизии и их просветительской агитации среди нижних чинов. Внутренним расследованием занялся корпусной командир И. В. Сабанеев ; 6 февраля 1822 года был арестован В. Ф. Раевский, сменивший Охотникова, ушедшего в августе 1821 года в отпуск по состоянию здоровья, в должности руководителя дивизионной школы взаимного обучения нижних чинов. От исполнения обязанностей отстранили командира дивизии М. Ф. Орлова и командира полка А. Г. Непенина и уволили в отставку П. С. Пущина и М. А. Фонвизина.

Несмотря на использование в качестве обвинительных свидетельств против Раевского нескольких его писем к Охотникову, серьёзных обвинений последнему не предъявили ; в деле Раевского Охотников участвовал только как свидетель. В ноябре 1822 года К. А. Охотников был « уволен со службы по домашним обстоятельствам ».

Секретарь следственного комитета А. Д. Боровков , наряду с живыми « бывшими тайными злоумышленниками », включил в свой « Алфавит » и умершего в 1824 году К. А. Охотникова, который « принадлежал к числу членов Союза благоденствия и, по показаниям, был одним из деятельнейших членов ».

Знакомство с А. С. Пушкиным

К. А. Охотников познакомился с А. С. Пушкиным в Кишинёве 25 сентября 1820 года.

В конце ноября 1820 года в Каменке К. А. Охотников и А. С. Пушкин принимали участие в известном разговоре с М. Ф. Орловым, В. Л. Давыдовым, И. Д. Якушкиным и другими о необходимости для России тайного общества. Начатый серьёзным, разговор неожиданно для Пушкина был обращён в шутку, на что он взволнованно заметил: « Я никогда не был так несчастлив, как теперь, я уже видел жизнь мою облагороженною и высокую цель перед собой, и все это была только шутка » .

Охотников и Пушкин неоднократно общались вплоть до весны 1823 года . Встречи « любителей беседы свободного суждения », как называл И. П. Липранди, К. А. Охотникова, П. С. Пущина, А. С. Пушкина и В. Ф. Раевского генерал И. В. Сабанеев , проходили и в доме М. Ф. Орлова и на квартире у И. П. Липранди, который написал в своих воспоминаниях, что « Александр Сергеевич уважал Охотникова и не раз обращался к нему с сериозным разговором ». За присущие Охотникову хладнокровие и образованность Пушкин обращался к Охотникову — « отец сенатор » ( фр. père conscit ). В свою очередь, Охотников в письме своему однокашнику по пансиону П. А. Вяземскому использовал арзамасское прозвище Пушкина — « сверчок »: « Я сам вручу письмо Ваше в степях живущему Сверчку и уверен, что он будет петь и прыгать от радости ». Имя Охотникова упоминается в письмах Пушкина, в том числе, в связи с тем, что Пушкин доверял ему передавать свои конфиденциальные послания и стихи П. А. Вяземскому.

Охотников познакомил А. С. Пушкина со своим однополчанином — участником Отечественной войны, бывшим поручиком 37-го Егерского полка Павлом Ивановичем Кобылянским, которому Охотников, обязанный ему жизнью в одном из сражений 1813 года, подарил дом и сад возле Кишинёва .

Оценки личности современниками

Современник событий, мемуарист Ф. Ф. Вигель , осуждавший западный либерализм собраний в доме М. Ф. Орлова, писал о « витийствовавших » там « демагогах » и « изуверах » К. А. Охотникове и В. Ф. Раевском .

Хорошо знавший кишиневское окружение Орлова начальник штаба 2-й армии П. Д. Киселёв , характеризуя взгляды Охотникова, назвал его « мечтателем политическим » .

И. П. Липранди , участник встреч и споров на различные темы в кишинёвском доме М. Ф. Орлова, писал в воспоминаниях: « Что касается до Охотникова, то этот, в полном смысле слова, был человек высшего образования и начитанности… » .

В. Ф. Раевский писал в своих воспоминаниях об Охотникове, что его « самоотвержение для общей пользы, строгая жизнь и чистая добродетель без личных видов глубоко врезались в груди моей. Я тайно завидовал, что человек почти одних лет со мною так далеко ушел от меня в совершенстве нравственном » .

С точки зрения И. Д. Якушкина — « Охотников, славный малый и совершенно преданный тайному обществу » .

М. Ф. Орлов, арестованный в Москве вскоре после декабрьского восстания, в письме к Николаю I высказал своё мнение об уже умершем Охотникове: « Это был храбрый и превосходный молодой человек (ибо, государь, можно быть благородным человеком и принадлежать к тайному обществу) » .

Попытки иконографического отождествления

Считалось, что художник К. П. Брюллов, работавший в 1827 году в Италии, написал находящийся в Эрмитаже портрет К. А. Охотникова, так как на обратной стороне полотна была надпись второй половины XIX века: « Константинъ Алексеевичъ Охотниковъ (декабристъ) сынъ Натальи Григорьевны Охотниковой ». Но по результатам проведенной в 1950-е годы главным хранителем отдела истории русской культуры в Эрмитаже А. В. Помарнацким атрибуции полотна было установлено, что в действительности это портрет брата декабриста, калужского помещика Н. А. Охотникова .

На основании ряда доводов искусствовед Краваль Л. А. предположила, что « остроносый профиль » Константина Охотникова, своего кишинёвского знакомого, А. С. Пушкин изобразил на обороте 9 листа рабочей тетради 1822—1824 годов, так называемой « первой масонской тетради » .

По мнению известной специалистки по рисункам А. С. Пушкина, Р. Г. Жуйковой, в связи с тем, что портреты неизвестны, справедливость предположения Л. А. Краваль иконографически невозможно подтвердить

В культуре

В романе В. Каверина «Исполнение желаний» главный герой занят разбором и расшифровкой архива декабриста Охотникова.

Примечания

Комментарии

Ссылки на источники

Литература

• Декабристы. Биографический справочник / Под редакцией М. В. Нечкиной . — М. : Наука , 1988. — С. 136, 296. — 50 000 экз. — ISBN 5-02-009485-4 .
• Бондаренко Ф. Ю. Михаил Орлов — М. : Молодая гвардия, 2014. — 480 с.
• Вересаев В. В. Спутники Пушкина (в 2 т.) — М. : Советский писатель, 1937.
• Ильин П. В. Новое о декабристах. Прощённые, оправданные и необнаруженные следствием участники тайных обществ и военных выступлений 1825—1826 гг. / под ред. А. В. Гоголевского . — СПб. : Нестор-История, 2004. — 664 с. — ISBN 5-98187-034-6 .
• Немировский И. В. Декабрист К. А. Охотников, кишинёвский знакомый Пушкина // Временник Пушкинской комиссии . Вып. 21. — Л.: Наука, 1987. — С. 137—146.
• Павлова Л. Я. Декабристы — участники войн 1805—1814 гг. — М. : Наука, 1979. — 128 с.
• Щеголев П. Е. Первенцы русской свободы — М. : Современник, 1987. — 496 с.