Кот Каза́нский — представитель семейства кошачьих , ставший героем исторических преданий и легенд , фольклорных и лубочных сюжетов XVI—XX веков и объектом памятников XXI века. Фигура Кота Казанского характеризуется как разнообразием воплощений образа в различных видах искусств и множественностью его трактовок, так и противоположностью проявлений характера исторического прототипа.

XVI—XX века

В исторических преданиях

Согласно историческим преданиям, в Средние века в Казани существовала особая порода «бойцовых» котов-мышеловов, представители которой были крупными сильными животными с круглой головой, широкой мордой, выпуклым лбом, крепкой шеей, широкими плечами и коротким хвостом . Изучавший историю Кота Казанского И. Н. Башмаков отмечает также присущие породе «густую длинную шерсть белого или серого окраса , богатые усы и большие выразительные глаза». Породы в чистом виде больше не существует, она перемешалась с другими .

Историк С. Ф. Фаизов возводит фольклорную родословную Кота Казанского к марийской легенде об осаде Казанского кремля в 1552 году войсками царя Ивана Грозного — «Как марийцы перешли на сторону Москвы», где придворный кот казанского царя ( хана ) выступает спасителем хозяина, предупреждая его о подкопе под кремлёвскую стену . Отмечая существование нескольких версий устного рассказа о захвате Казани Иваном Грозным, — с одним и тем же сюжетом с участием животного в спасении хана , — историк С. К. Свечников соотносит марийское предание с событиями 1530 года .

Историческое сочинение В. Н. Берха «Соликамский летописец» фиксирует событие 1597 года в Верхтагильском остроге, где Казанский кот, наоборот, несёт хозяину гибель:

В ранней редакции летописи так изложено событие в Верхтагильском городке:

«Кого именно называли Казанским котом, неизвестно», — отмечают комментаторы «Соликамского летописца» . Историк А. Т. Шашков полагал, что летопись повествует о камышовом коте . Верхтагильский городок основан в 1583 году князем Семёном Болховским по пути в Сибирь, где он оставил воеводой нижегородского боярина Рюму Языкова. В 1588 году гарнизон Верхнетагильского городка был переведён на реку Лозьва, где был поставлен Лозьвинский городок. Главный ориентир, по которому можно найти Верхнетагильский городок — это скала Медведь-Камень , напротив которой — на противоположном берегу реки Тагил — археологи на месте раскопок установили деревянный крест.

В середине XVIII века вести о казанской породе достигли императорского двора. По высочайшему указу императрицы Елизаветы Петровны от 13 ( 24 ) октября 1745 года тридцать казанских котов были доставлены в Санкт-Петербург для «ловления мышей», в изобилии расплодившихся в недостроенном Зимнем дворце . В операции по поставке участвовал казанский губернатор А. Г. Загряжский . За «необъявление» таковых котов их хозяевам грозил штраф . Определённые на государеву лейб-гвардейскую службу и особое довольствие , эрмитажные коты справились с поставленной задачей и прижились в Зимнем.

В русском народном изобразительном искусстве

В России XVII—XIX веков Кот Казанский — герой популярных лубков «Мыши кота погребают» (XVII век) и «Кот Казанский» (XVIII век). В текстах, сопровождающих оба изображения и составляющих с ними единое целое, «Кот брысь , он же Алабрыс » наделён титулом «Кот казанской, ум астраханской, разум сибирской…» .

На протяжении нескольких столетий сюжет о погребении кота находил воплощение в графическом искусстве и литературных произведениях, иллюстрация и текст обретали разные редакции и толкования . В. В. Стасов назвал эту лубочную картинку «капитальной в истории русского народного развития» . Признаваемая исследователями более ранней, картинка сопровождается текстом:

Центральное место на картинке отведено коту, со связанными лапами лежащему на дровнях , по обе стороны тянется процессия мышей. Каждая фигура наделена индивидуальностью и представлена шуточной пояснительной подписью. Число мышей в разных редакциях менялось (доходя до 66-ти), переиначивалось также содержание легенд, на одних «перелицовках» действие происходило зимой, на других летом .

Гравюры существовали в двух- и трёхлистовой версиях. Самые ранние из сохранившихся, относимые исследователями к концу XVII века, выполнены на дереве , гравюры второй половины XVIII — первой половины XIX века — на металле ( медь ), во второй половине XIX века выпускались литографированные и хромолитографированные лубки . С переходом на типографский способ раскраски лубочных картинок на рубеже XVIII—XIX веков для наиболее популярных изображений выработались устойчивые цветовые атрибуты: Кот Казанский традиционно раскрашивался жёлтым , мыши — голубым цветом .

Один из вариантов гравюры на дереве приписывается создателю первой в России гравированной иллюстрированной Библии Василию Кореню . В. В. Стасов подчёркивал стилистическую общность лубка и кореневской «Библии», в частности, в изображении шерсти «рядами коротких параллельных линий» и глаза «в виде удлинённого овала со зрачком точкой, прикреплённой к верхнему веку» . Отмечая различия способов изображения в ряде других деталей, исследователь второй половины XX века М. А. Алексеева полагает, что речь должна идти «об общности стиля произведений, близких по времени создания», но не общем их авторстве .

Отводя «Погребению кота мышами» «главное место» «между символико-поэтическими картинами лубочной печати» И. М. Снегирёв отмечал :

…любимая простолюдьем сатира и карикатура, обратившаяся в притчу и поговорку, усвоилась жизни народа, составляет предмет его забавы и толков. Переходя от одного века и поколения к другому, она в разных изданиях и форматах является полною и сокращённою, в одних с переменами и пропусками, в других с прибавлениями, смотря по её отношению к обстоятельствам и духу времени: потому что ей произвольно давали то или другое значение и применение.

В научных исследованиях

У истоков научного изучения картинки стоял филолог и фольклорист M. H. Макаров , в 1821 году предположивший связь сюжета с эпохой Ивана Грозного , а в 1830 году отнёсший гравюру к периоду « после самозванца » . В устной традиции толкования первой половины XIX века, зафиксированной историком русского лубка И. М. Снегирёвым , сюжет соотносился с 1725 годом — похоронами Петра I .

Искусствовед середины XIX века И. М. Снегирёв в книге «Лубочные картинки русского народа в Московском мире» назвал лубок «Мыши кота погребают» сатирой на царя Алексея Михайловича . По его мнению, гравюра чешского художника Вацлава Холлара « Подлинный портрет кота великого князя Московии », выполненная в 1660-е годы, послужила «предметом к сочинению такой картинки» . Самого изображённого на ней кота Снегирёв называет «любимым котом Алексея Михайловича» .

Исследователи второй половины XIX века ( Д. А. Ровинский , В. В. Стасов ) считали лубок карикатурой раскольников (старообрядцев) на Петра I, «обвинительным актом его деяний государственных и исторических» .

Отмечая, что вследствие многократного воспроизведения концепции Ровинского—Стасова в литературе трактовка историков уже «от самого повторения стала казаться неопровержимой», исследователь второй половины XX века М. А. Алексеева указывает на «принципиальные исторические и методические противоречия системы доказательств», в том числе смешение в аргументации гравюр разного времени. Полагая, что трактовка Ровинского—Стасова отразила «антипетровские взгляды современных им старообрядцев», Алексеева отмечает, что сведение смысла лубка к антиправительственному выступлению «противоречит природе народной гравюры», которой, «как и всему народному искусству, чужда конкретность изображения».

С образом Петра исследователь связывает лишь поздние редакции лубочной картинки, ранние же датирует концом XVII века, рассматривая их как « пародию », «балагурство», «смехотворную присказку», и соотнося не с обличительным «отрицающим смехом», а бахтинским «смехом на миру, где смеются все и надо всем, включая и самих „смехо-творцев“». Вслед за Снегирёвым Алексеева предполагает в основе сюжета погребения известную современникам первых лубочных мастеров, но не дошедшую до потомков притчу или интермедию — ряд не сопровождающихся пояснениями деталей (связанные лапы кота, мышь у него в пасти , «мышь понукалка») предположительно должен был быть очевиден зрителю .

С карнавалом соотносит похоронное шествие и исследователь начала XXI века С. Ф. Фаизов, считающий, что лубок «рождён русским народным сознанием в контексте отношения русских к татарам» и Кот воплощает обобщённый образ татарина . Датируя ранние редакции концом XVI века, историк трактует слова « казанский », « астраханский », « сибирский » в подписи как перечисление завоёванных к тому времени ханств .

Отдельный портрет Кота Казанского рассматривается Фаизовым как производная от «Погребения…», появившаяся в начале XVIII века. Исследователь предполагает возможность соотнесения анималистического героя как с татарским царём, так и с Петром I. На отождествление императора с антихристом указывает отсутствовавший в окрасе Кота в ранних редакциях «Погребения…» и появившийся на его одиночном портрете спиралевидный орнамент, обозначающий свернувшегося в клубок змея . Отмечая отдаление образа от исторического прототипа, Фаизов подчёркивает, что Кот Казанский демонстрирует отличительную особенность русской смеховой культуры — «амбивалентность смешного и страшного», при этом «смех явно довлеет над страхом» .

Констатируя древность сюжета о коте и мышах в мировой культуре и отмечая ряд параллелей и перекличек с ним в русских гравюрах, исследователи отмечают отсутствие «прямых повторений» — «иное художественное начало, образность» лубка «создают новое произведение, характерное для русского народного творчества» .

Трансформация образа в культуре

«Кот Казанский, разум астраханский, ус усастерский», «что у дверей сидит», «песни поёт и сказки сказывает», фигурирует в русской народной « » конца XVIII века . В первой половине XIX века лубочный сюжет погребения кота воплощён В. А. Жуковским в сказке «Как мыши кота хоронили» . В конце XIX — начале XX века сюжет находил воплощение в деревянной игрушке .

Лубки с Котом Казанским широко тиражировались в XVII—XIX веках, вплоть до начала XX века . Отмечая, что в XX веке персонаж надолго оказался в забвении, С. Ф. Фаизов указывает на пример стилизации образа в карикатурах начала века — в образе Кота изображался В. И. Ленин , которого пытаются «хоронить» «мыши-меньшевики» .

Карикатура появилась после II съезда РСДРП , где произошёл раскол членов партии на большевиков и меньшевиков , и статьи Ю. О. Мартова «Вперёд или назад» с подзаголовком «Вместо надгробного слова», обозначающим «политические похороны» Ленина. Автором карикатуры был П. Н. Лепешинский . Рисунок, изображающий главного героя повешенным, состоял из трёх частей:

На первой из них был изображён Ленин в виде будто бы мёртвого кота, вокруг которого пляшут торжествующие мыши — Мартов, Троцкий , Дан и прочие меньшевики, а также и «премудрая крыса Онуфрий» — Плеханов .

Следующие рисунки рассказывают, как Ленин взялся за расправу с меньшевистскими мышами и тем пришлось туго: бойкий мышонок Троцкий, который откалывал канкан, воротился домой без хвоста; Дан вместе с Мартовым достались Мурлыке на завтрак. А «премудрая крыса Онуфрий» — Плеханов, защемив хвост между дверьми, повис над бочонком с диалектикой , где обычно находил себе приют, как только ему приходилось круто. И кончился пир их бедою!..

«Окружающие товарищи нашли идею карикатуры настолько удачной, что потребовали от автора перерисовать карикатуру литографскими чернилами , чтоб в количестве нескольких тысяч экземпляров пустить её в обращение среди партийной публики», — вспоминал Лепешинский .

Г. И. Нарбут . Иллюстрации к сказке В. А. Жуковского «Как мыши кота хоронили». 1910

В 1910 году лубочный сюжет в литературном переложении В. А. Жуковского был иллюстрирован Г. И. Нарбутом , отошедшим от традиционной интерпретации и привнесшим в оформление европейские реалии . В 1969 году по сказке Жуковского режиссёром М. А. Чиаурели был снят мультфильм «Как мыши кота хоронили». По свидетельству дочери режиссёра , мультфильм посвящён И. В. Сталину .

XXI век

В скульптуре

В XXI веке образ Кота Казанского воплотился в памятниках на исторической родине. Идея создания памятника была высказана С. Ф. Фаизовым на Всероссийской научной конференции «Казань в средние века и раннее новое время» в Казани в мае 2005 года .

Первый из памятников ( каменный ) установлен в 2009 году в окрестностях Казани, на берегу озера , в Раифском Богородицком монастыре (пос. Раифа, ул. Московская, 39) , второй ( алюминиевый , тонированный в цвет старого серебра , излюбленного металла жителей Казани ) — в центре города, на пересечении пешеходной улицы Баумана с улицей Мусы Джалиля, в том же году , третий ( бронзовый ) — у входа в « Национальный музей Татарстана » ( ул. Кремлёвская , 2) .

Отмеченная в историческом путеводителе скульптурно-архитектурная композиция на улице Баумана , изображающая толстого кота под шатровым балдахином, увенчанным мышью, создана казанским скульптором И. Н. Башмаковым . У подножия выгравировано: «Алабрыс: Кот Казанской: ум астраханской, разум сибирской…» Пресса относит памятник к достопримечательностям и символам города и республики . Памятник являет собой возврат к прообразу Кота Казанского — по словам скульптора, он обращался не к лубочному, а именно легендарному персонажу .

В традициях

С 2009 года в Казанском кремле и филиале Государственного Эрмитажа, музейном центре « Эрмитаж-Казань » проводятся фестивали и выставки, посвящённые Коту Казанскому .

По заложенной казанскими котами традиции, с елизаветинских времён их сородичи официально несут службу и проживают в подвалах и помещениях Государственного Эрмитажа . В музее существует фонд друзей котов Эрмитажа и ежегодно 1 марта отмечается « День мартовского кота » . Поскольку согласно высочайшему указу 1745 года коты должны были быть « кладеными », Кот Казанский — их символический предок . По свидетельству сотрудников Эрмитажа, учёные работают над возрождением породы .

Внешние изображения
Памятники Коту Казанскому в Казани

См. также

• Кот Баюн

Комментарии

Примечания

Литература

• // / сообщ. А. Г. Пупарев. — Русская старина : ежемес. историч. изд. — СПб. : Печатня В. Головина, 1871. — Т. 3. — Вып. 6. — С. 642—643. То же: = [Из бумаг М. Д. Хмырова ] // Исторический вестник . — М. , 1880. — № 2 .
• Снегирёв, И. М. Лубочные картинки русского народа в московском мире. — М. : Унив. тип., 1861. — 139 с.
• Ровинский, Д. А. Русские народные картинки / собрал и описал Д. Ровинский ; посмертный труд печатан под наблюдением Н. Собко. — СПб. : Изд. Р. Голике, 1900. — Т. 1. — 370 с. — Репр. изд.: СПб.: Тропа Троянова, 2002. — ISBN 5-89798-015-2 .
• Стасов, В. В. Разбор сочинения Д. А. Ровинского «Русские народные картинки». — СПб. , 1881. — С. 9—15.
• Алексеева, М. А. // XVIII век : сб. — Л. , 1983. — Т. 14: Русская литература XVIII — начала XIX в. в общественно-культурном контексте . — С. 45—79 .