Че́шские диале́кты ( собственно чешские диалекты, чешская группа диалектов ) ( чеш. česká nářečí, česká nářeční skupina, česká nářečí v užším smyslu ) — группа диалектов чешского языка , распространённых в западной части чешского языкового ареала (в исторической области Богемия ). Является одной из четырёх традиционно выделяемых диалектных групп наряду с центральноморавской (ганацкой), североморавской (силезской, или ляшской) и восточноморавской (моравско-словацкой) . В состав чешской диалектной группы включают , , юго-западный и . В составе северо-восточного диалекта выделяют , кладские и , в составе юго-западного диалекта — и .

Для чешских диалектов характерны наличие долгих гласных ( á , í , ú ), дифтонгов ( eɪ̯ , ou̯ ), протетического v , оглушение в группе sh и другие диалектные черты.

На основе чешских диалектов, прежде всего центрального (среднечешского), сформировался литературный чешский язык и наддиалектный народно-обиходный чешский язык ( obecná čeština ), широко распространившийся в Чехии как язык повседневного общения .

Область распространения

Чешские диалекты распространены на территории исторической области Чехии, или Богемии, с исконно чешским населением, исключая новонаселённые области. Данная территория включает Краловеградецкий , Либерецкий , Среднечешский , Южночешский и Пльзенский края , а также восточные части края Высочина и Пардубицкого края .

С северо-запада и с юго-запада к чешским диалектам примыкают новонаселённые области со смешанными диалектами, с севера чешские диалекты граничат как со смешанными чешскими диалектами, так и с новыми смешанными диалектами польского языка Нижней Силезии . На востоке чешские диалекты граничат с центральноморавскими.

Особенности диалектов

Чешские диалекты характеризуются следующими фонетическими , морфологическими и лексическими диалектными особенностями :

Фонетика

1. Наличие пяти кратких ( a , o , u , e , i ) и трёх долгих гласных ( á , í , ú ). Наличие долгих гласных объединяет собственно чешскую с центральноморавской и восточноморавской группами диалектов и противопоставляет их североморавской группе, в которой долгие гласные отсутствуют.
2. Неразличение i — y как и в литературном языке и во всех диалектах, кроме североморавского.
3. Дифтонгизация y (в некоторых случаях i ) — / ej / < *ȳ ( *ī ) — в отличие от остальных групп диалектов и литературного языка: mlejn ( чеш. литер. mlýn , рус. мельница ), dobrej ( чеш. литер. dobrý , рус. хороший ), cejtit ( чеш. литер. cítit , рус. чувствовать ), vozejk ( чеш. литер. vozík , рус. тележка ) и т. п. В центральноморавском диалекте на месте *ȳ ( *ī ) — / ē /, в североморавском — короткий / y /, в восточноморавском сохранился долгий / ȳ /. Дифтонг ej также возможен на месте односложного aj ( ej < *aj ), в данном случае совпадающий с литературным вариантом: nejdelší ( чеш. литер. nejdelší , рус. самый длинный ).
4. Случаи сужения ē ( ē > ī ) в собственно чешских и центральноморавских диалектах, встречающиеся отчасти и в литературном языке: dobrí mlíko ( рус. хорошее молоко ). Для остальных групп диалектов характерно сохранение ē ( e ).
5. Наличие дифтонга / ou̯ / — / ou̯ / < *ū — известного и в литературном языке (кроме позиции в начале корня): mou̯ka ( чеш. литер. mouka , рус. мука ), nesou̯ ( чеш. литер. nesou , рус. они несут ), ou̯skej ( чеш. литер. úzký , рус. узкий ) и т. п. В центральноморавских диалектах / ou̯ / перешло в / ō /, в остальных диалектах изменений *ū не происходило, в восточноморавском сохранился долгий / ū /, в североморавском он стал кратким — / u /.
6. Наличие в большинстве собственно чешских диалектов только трёх парных мягких согласных , как и в литературном языке: / n’ /, / t’ /, / d’ /. В восточноморавских, североморавских и в соседних с ними центральноморавских говорах, а также в периферийных чешских диалектах (юго-западных и северо-восточных) образует пару также мягкий l’ , или нейтральный l и твёрдый ł (или губно-губной u̯ на его месте). Помимо этого в североморавских диалектах употребляются мягкие s’ , z’ и в североморавско-польском пограничье, а также в ряде восточноморавских и в окраинных южно-чешских говорах — мягкие губные согласные .
7. Наличие протетического v : vokno ( чеш. литер. okno , рус. окно ), von ( чеш. литер. on , рус. он ). Протеза перед o отсутствует в ряде чешских говоров, в частности, в дудлебских. В заимствованных словах v не встречается.
8. Ассимиляция согласных по глухости/звонкости, прежде всего в группе sh (произношение группы sh как [sx] ): na_schledanou̯ ( рус. до свидания ) в отличие от восточных центральноморавских, восточноморавских и североморавских диалектов — na_zhledanó .
9. Глухой тип сандхи : uš_abis_ut’íkal ( рус. ты бы уже бежал ) в отличие от восточных центральноморавских, восточноморавских и североморавских диалектов со звонким типом сандхи — už_abiz_ut’ekal . Глухой тип характерен для литературного чешского языка.

Морфология

1. Бо́льшая дифференциация в чешских диалектах твёрдых и мягких типов склонения имён и местоимений по сравнению с моравскими из-за отсутствия в последних древнечешских перегласовок ä (из *ę , *’a , *ьja ) > ě и ’u (в том числе из *ьju ) > i или из-за аналогического устранения их результатов: в именительном падеже единственного числа naša ulice ( рус. наша улица ) в отличие от центральноморавских, восточноморавских и североморавских диалектов — naša ulica , в винительном падеже единственного числа naši ulici ( рус. нашу улицу ) в отличие от — našu ulicu . В определённой мере это относится и к спряжению глаголов : в 1-м лице единственного числа настоящего времени chci ( рус. хочу ) в отличие от центральноморавских, восточноморавских и североморавских диалектов — chcu .
2. Окончание / í / прилагательных в именительном и винительном падеже во всех родах: dobrí lidi ( рус. хорошие люди ), dobrí školy ( рус. хорошие школы ), dobrí jídla ( рус. хорошая еда ) и т. п.
3. Формы глаголов 3-го лица множественного числа настоящего времени типа prosit ( рус. просить ), umět ( рус. уметь ): prosej(í/i) ( рус. просят ), um’ej(í/i) ( рус. умеют ) в центральночешском и северо-восточном чешском диалектах, prosí , umí в юго-западном чешском диалекте в отличие от центральноморавского — prosijó , umijó , восточноморавского — prosí/prosá/prosijú/prosyjú/prosyjá , umí/umjá/umijú/um’ijá и североморавского — prosa/pros’o/prošy/prošu , umja/umjo/umi/umju .
4. Формы глаголов 1-го лица множественного числа глаголов настоящего времени на -me/-m , как и в других чешских диалектах, исключая североморавские с окончанием -my/-m : neseme/nesem ( рус. мы несём ) в отличие от североморавского — n’esemy/n’esem .
5. Окончание -ma , общее для всех форм в творительном падеже: těma našima dobrejma lidma ( рус. теми нашими хорошими людьми ), školama ( рус. школами ), jídlama ( рус. едой ), chlapcema ( рус. мальчиками ), šicima strojema ( рус. швейными машинами ), polema ( рус. полями ), telatama ( рус. телятами ) и т. п.
6. Отсутствие -l после согласных в причастиях прошедшего времени мужского рода единственного числа: přines ( чеш. литер. přinesl , рус. принёс ), řek ( чеш. литер. řekl , рус. сказал ) и т. д.

Лексика

Лексические диалектные различия характеризуются в основном противопоставлением собственно чешских вместе с западными центральноморавскими диалектами остальным моравским диалектам: чешское žito ( рус. рожь ) — моравское rež ; чешское ves ( vesnice ) ( рус. деревня ) — моравское d’ed’ina ; чешское kluk ( рус. парень ) (на юго-западе — chlapec , на северо-востоке — hoch ) — восточно-моравское pachołek , северо-моравское synek ; чешское dělat ( рус. делать, работать ) — северо-моравское robit’/robic’/robič и т. д.

Примечания

Источники

Литература

1. Bělič J. Nástin české dialektologie. — Praha: SPN, 1972.
2. Short D. Czech // The Slavonic Languages / Edited by Comrie B., Corbett G. — London, New York: Routledge, 1993. — P. 455—532. — ISBN 0-415-04755-2 .
3. Скорвид С. С. // Языки мира: Славянские языки. — М. , 2005. — 36 с. (Дата обращения: 6 октября 2012)