«Закон о трёх колосках» (также «закон о пяти колосках», закон «семь восьмых», «закон от седьмого-восьмого», «дедушкин указ», указ «7-8» ) — распространённое в исторической публицистике наименование Постановления ЦИК СССР и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности», принятого по инициативе Генерального секретаря ЦК ВКП(б) И. В. Сталина . В деревне он получил название «дедушкин указ» (по прозвищу подписавшего его М. И. Калинина ) . Этим постановлением в юридическую практику СССР было введено понятие « хищения социалистической собственности » как «преступления против государства и народа» , чтобы остановить «массовые хищения государственного и колхозного имущества» . Амнистия по таким делам исключалась . После введения закона в силу на сельскохозяйственных объектах устанавливались дозорные вышки , высылались конные разъезды и часовые с винтовками .

История

Предпосылки принятия постановления

Проблемой защиты государственной собственности от корыстных посягательств советское государство было озабочено с середины 1920-х годов: в Уголовный кодекс РСФСР 1926 года были включены статьи об имущественных, должностных, хозяйственных преступлениях.

Статья 109 предусматривала наказание за , 116-я — за растрату , 129-я — за заключение заведомо невыгодных для государства сделок , 162-я (пункты «г», «д») — за кражу государственного имущества, 169-я, часть 2 — за мошенничество . Уже тогда наказание по преступлениям против социалистической собственности было жёстче, чем за притязания на личное имущество.

Например, за кражу личного имущества, совершённую впервые и без сговора с третьими лицами, полагались лишение свободы или принудительные работы до трёх месяцев, а максимально — год лишения свободы. За обычную кражу государственного имущества полагались до 2 лет лишения свободы или год принудительных работ, за квалифицированную кражу — до пяти лет. Мошенничество в отношении частного лица могло быть наказано лишением свободы до двух лет, в отношении государства — до пяти. Максимальный срок лишения свободы по статьям УК РСФСР 109, 116 и 129 достигал 10 лет .

Исследователь уголовного мира России и СССР, советский диссидент Валерий Чалидзе отмечал, что русским ещё в царское время было присуще «пренебрежение правом собственности казны», и эта традиция «осталась значимой и в советское время. Эта традиция получила необычайно широкое распространение… ещё и благодаря тому, что ныне собственностью казны или государственной собственностью оказалось почти всё вокруг» .

После коллективизации на селе образовался большой массив общественной собственности, которую крестьяне воспринимали отчуждённо и не считали необходимым за нею следить. Мелкие кражи в колхозах стали массовым явлением, в то время как индустриализация требовала продовольственных ресурсов. Однако наказание за кражи общественного имущества было таким ничтожным, что никого не останавливало ^{[ источник не указан 1058 дней ]} . На это указал Сталин Л.Кагановичу и председателю Совнаркома В.Молотову в своём письме .

Свою позицию на случай возражений против предлагаемой меры Сталин изложил следующим образом:

1. Если будут возражения против моего предложения об издании закона против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте, — дайте следующее разъяснение. Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается и для защиты которой он создал своё собственное государство. Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьёт охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон. Такого закона у нас нет. Этот пробел надо заполнить. Его, то есть новый закон, можно было бы назвать, примерно, так: «Об охране имущества общественных организаций (колхозы, кооперация и т. п.) и укреплении принципа общественной (социалистической) собственности». Или что-нибудь в этом роде.

— Из переписки Сталина и Кагановича. 24.07.1932

Суть и объекты постановления

Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года впервые в советском праве обозначило социалистическую собственность как основу государства, ввело в правовой оборот понятие « хищение социалистической собственности » (государственного, колхозного и кооперативного имущества), а также установило жестокие меры за подобные преступления : лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества, а при отягчающих обстоятельствах расстрел виновного с конфискацией его имущества. В качестве «меры судебной репрессии» по делам об сохранности государственного, колхозного и кооперативного имущества, хищения грузов на железнодорожном и водном транспорте закон предусматривал расстрел с конфискацией имущества, который при смягчающих обстоятельствах мог быть заменён на лишение свободы на срок не менее 10 лет с конфискацией имущества. В качестве «меры судебной репрессии» по делам об охране колхозов и колхозников от насилия и угроз со стороны « кулацких элементов » предусматривалось лишение свободы на срок от 5 до 10 лет. Осуждённые по этому закону не подлежали амнистии .

Примечательно, что постановление не оговаривало сущность хищения и его отличие от деяний, квалифицируемых по Уголовному кодексу, что бы дало возможность судам точнее различать подобные преступления. Кроме того, с падением хлебозаготовок в 1932 году и началом голода во многих районах России и Украины действие этого постановления было расширено :

• на незаконное расходование гарнцевого сбора , служившего основой хлебозаготовительной системы для обеспечения городского населения и деревенской бедноты (постановление ЦИК и СНК СССР от 9 января 1933 года);
• на лиц, виновных в саботаже сельскохозяйственных работ (постановление ЦИК от 30 января 1933 года) (в связи с тем, что вскрылись массовые случаи неуборки урожая накануне начавшегося голода);
• на руководителей предприятий и организаций, виновных в недостаточной или несвоевременной борьбе с растратами и хищениями (постановление СНК от 16 февраля 1933 года).

В 1934 году действие постановления также было отнесено на разбазаривание хлопка (постановление СНК РСФСР от 20 ноября) и расходование поступившего по обязательным закупкам молока без наряда (постановление СНК СССР от 1 декабря) .

Закон подписали Калинин , Молотов и Енукидзе .

Механизм реализации

Без подкрепления текста закона карательным аппаратом, его положения носили декларативный характер, а поскольку одних только войск ОГПУ и подразделений РКМ было ничтожно мало для контроля за ходом выполнения закона на местах, органы власти на местах, районные, областные и краевые партийно-советские органы получили указание мобилизовать на охрану колхозно-совхозного имущества все доступные силы — партийный актив, КСМ и «несоюзную молодёжь», пожарные дружины, пионерию и школьников (набиравшихся практически целиком из города), а также местных сельских активистов, внештатных сотрудников и т. п. , то есть целую армию. Для обеспечения круглосуточного наблюдения за полями в несколько смен была организована караульная служба (в политических романах советского писателя Михаила Алексеева « Хлеб — имя существительное » и ряде других прославляется деятельность « пионеров-героев », именуемых им «лёгкой кавалерией по охране урожая», выслеживавших с вышек «кулацких расхитителей»). Отряжались «группы по охране урожая» — пешие дозорные, конные объездные, дневальные, постовые, сигнальные, вестовые и прочие обходчики . Посты вели специальные дневники, куда записывались все «зафиксированные» случаи пересечения охраняемого периметра . Формально эта деятельность называлась «контролем над общественным производством, снижением потерь во время уборочной кампании, укреплением трудовой дисциплины» , участковым инспекторам было предписано «немедленно и тщательно проинструктировать и дать конкретные задания всей имеющейся осведомительной сети по выявлению фактов расхищения. Форсировать развёртывание широкой осведомительной сети в деревнях, на хуторах, производственных участках, на складах, скотных дворах, на базарах» . В самих деревнях и сёлах оперуполномоченные с местными активистами занимались регулярным обходом жилищ и хозяйственных пристроек в поисках следов хранения или обмолота зерна, уличённые в этом задерживались как расхитители , поэтому даже если крестьянам и удавалось на краю поля тайком вынести с него зерно или злаки, всё это там же и съедалось в сыром виде, прямо в колосьях . Для обеспечения караульной службы создавалась соответствующая охранная инфраструктура, утверждался охраняемый периметр, выставлялись кордоны, делались прокосы, вспахивались контрольно-следовые полосы , местами устанавливались проволочные заграждения , повсеместно сооружались дозорные вышки , ставшие по выражению Александра Базарова «выразительным элементом советского ландшафта» , и по выражению Владимира Бешанова «традиционными принадлежностями советского пейзажа» . Единственным местом, где после смерти Сталина вышки не просто сохранились по меньшей мере до времён застоя , но даже продолжали функционировать по своему прямому назначению, был колхоз в Приамурье с примечательным названием «Родина», любопытный тем, что южная граница его одновременно являлась границей Советского Союза с КНР и пограничные вышки стояли на краю колхозных полей . Но одними вышками, засадами и объездами дело не ограничивалось. Директивами райисполкомов было запрещено появление жителей на колхозных полях и близлежащих лесах до наступления зимы, что исключало возможность прокормиться сбором сезонных плодов, грибов и ягод, съедобных кореньев и корнеплодов. Каждый застигнутый в лесу и пролеске уже по факту этого считался , пойманных с пристрастием обыскивали . Всякий застигнутый на полосе вне хозяйственного задания колхозник вызывал самые серьёзные подозрения, ему выворачивали не только карманы, но также обыскивали дом подозреваемого и жилища его родственников. Для возбуждения уголовного дела хватало и того, что находили в карманах или сумке . Стало практиковаться принудительное выселение. К крестьянам и крестьянкам стали массово применяться « допросы с пристрастием », по сути представлявшие собой пытки, издевательства и изнасилования, имитацию расстрела и т. п. Поскольку прямым следствием введения таких мер стали массовые попытки крестьян в одиночку или с семьями под каким-либо предлогом сбежать из колхозов в город, а с начала коллективизации в 1927 году в городах и так находились миллионы бежавших в страхе из деревни людей, которых надо было выявить, распределить и закрепить за госпредприятиями , в марте 1933 года постановлением СНК СССР по борьбе с « отходничеством » (так официально именовалось бегство из колхоза, этот термин по выражению В. П. Попова «камуфлировал массовое бегство крестьян из колхозных « резерваций » ) были приняты меры к недопущению этого, официально именуемые мерами «по задержанию и удалению приезжающих», на дорогах дежурили соответствующие контрольные посты, заградительные наряды и заслоны, на железнодорожных станциях, вокзалах, в поездах и электричках дежурили усиленные патрули ЖДМ , задерживавшие всех не имевших при себе документов (а советские колхозники не имели паспортов до 1974 года). Заблаговременно начатая властями ещё в 1932 году паспортизация городского населения закрывала для крестьян последнюю возможность к выживанию .

Задействование против собственных крестьян под видом «учений» регулярной армии и боевой техники, в том числе танков (как для подавления более двух тысяч вооружённых выступлений сельского населения в 1932—1933 гг., так и для обеспечения постоянного военного присутствия на периферии — то есть, проведения курса политики бряцания оружием в отношении собственной глубинки) , вкупе с размахом описываемых выше мероприятий, количеством задействованных в них парамилитарных формирований и вообще вооружённых представителей власти, возобновлённой практикой периода гражданской войны — формированием оперотрядов (карательных формирований), продотрядов и заградотрядов (также именовавшихся «отрядами по борьбе со спекуляцией»), получило название « Битва за урожай », — количественные статистические данные этой кампании публиковались в газетных колонках с эвфемистическими милитаристскими названиями типа «На фронте уборочной страды», «Атака на бесхозяйственность», «Весенние битвы посева» и т. п. В официальной культуре и искусстве, «Битва за урожай» нашла отражение в пропагандистских произведениях изобразительного искусства — портрет Сталина в белом кителе с плащом через руку на фоне вспаханного поля (картина называлась «Утро нашей родины») появился в кабинетах партийных функционеров .

Применение постановления

1 сентября 1932 года была создана комиссия под руководством заместителя председателя ОГПУ И. А. Акулова , которой поручалось «рассмотреть конкретные инструкции по проведению в жизнь декрета ЦИК и СНК СССР об охране общественной собственности как по линии ОГПУ, так и по линии суда и прокуратуры» . В результате работы комиссии была принята «Инструкция по применению постановления ЦИК и СНК СССР от 7.VIII.1932 г. об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности. Приложение № 6 к п. 31/16 пр. ПБ № 116» от 16 сентября 1932 года. Инструкция установила категории расхитителей и меры наказания по каждой из них.

Первое полугодие (1932)

В первое полугодие действия постановления в РСФСР (по 1 января 1933 года) по нему было осуждено 22 347 человек, из них 3,5 % (782) были приговорены к высшей мере наказания . Приговоры по расстрельным составам преступления выносили также линейные транспортные суды (812 приговоров на весь СССР) и военные трибуналы (208 приговоров на СССР) . К 10 годам лишения свободы были осуждены 60,3 % подсудимых, к срокам менее 10 лет — 36,2 % , причём по последней категории 80 % подсудимых получили наказания, не связанные с лишением свободы .

Из всех приговоров о высшей мере наказания были приведены в исполнение менее трети. Почти половину приговоров, вынесенных общими судами (их было 2686), пересмотрел Верховный суд РСФСР. Ещё больше оправдательных решений вынес президиум ЦИК. В итоге нарком юстиции РСФСР Н. В. Крыленко сообщил, что количество казнённых по приговорам в соответствии с постановлением не превысило тысячи человек.

Поскольку из-за неурожая 1932 года, когда сбор зерна снизился и по сравнению с 1931 годом и оказался на четверть ниже, чем в 1930 году , в ряде районов РСФСР и Украинской ССР осенью начался голод , 17 ноября 1932 года Коллегия наркомата юстиции РСФСР снизила применение смягчающих мер. В частности, статью 51 УК РСФСР, которая разрешала выносить подсудимым приговоры ниже меньшего предела установленного законодательством наказания, было разрешено применять только областным и краевым судам. Если народный суд видел основания для применения этой статьи при рассмотрении дела, он должен был обратиться за разрешением в суд высшей инстанции .

Одновременно Коллегия разрешила прекращать возбуждённые дела по смягчающим обстоятельствам (нужда, многосемейность, незначительность похищенного, отсутствие массовости открытых хищений) согласно примечанию к ст. 6 УК РСФСР .

Ужесточение наказаний: 1933

С ростом социальной напряжённости из-за голода, объединённый пленум ЦК и ЦКК ВКП (б) 7-12 января 1933 года заставил судей быть более суровыми при рассмотрении дел о хищениях. Количество осуждённых по этим делам в РСФСР в первое полугодие 1933 года достигло 69 523 человек, которые преимущественно (84,5 %) были приговорены к 10 годам лишения свободы. По каждому десятому случаю был вынесен более мягкий приговор, по 5,4 % случаев виновные были приговорены к высшей мере наказания. Это был пик репрессий по данным составам преступления, который уже весной после постановления Политбюро ЦК ВКП(б) от 1 февраля и постановления Президиума ЦИК от 27 марта 1933 г пошёл на спад, во втором полугодии уменьшившись вдвое, а на следующий год в целом втрое по сравнению с 1933 годом . Спустя два года было вынесено всего 6706 приговоров (1935). Аналогично складывалась ситуация в Украинской ССР: 12 767 осуждённых в 1933 году, 730 человек — в 1935-м .

Хищения в крупных размерах

Такие приговоры применялись к расхитителям, которые действовали в сговоре и наживались на перепродаже похищенного хлеба в разгар тяжелейшего голода. В записке зам. председателя ОГПУ Г. Е. Прокофьева и начальника экономического отдела ОГПУ Л. Г. Миронова на имя Сталина от 20 марта 1933 года они отчитались, что за 2 недели раскрыли две таких преступных группы в Ростовской области . Одна действовала в системе Ростпрохлебокомбината ( Ростов-на-Дону ) и включала хлебозавод, 2 мельницы, 2 пекарни и 33 хлебных магазина, расхитив свыше 6 тысяч пудов хлеба (96 тонн), тысячу пудов сахара (16 тонн), 500 пудов отрубей (8 тонн) и другие продукты. В этой группе назначенные контролёры были соучастниками расхитителей, подписывая фиктивные документы на списание усушки и т.д. По делу были арестованы 54 человека, в том числе 5 членов ВКП(б) .

Другая группа была раскрыта в Таганрогском отделении Союзтранса, в составе 62 портовых служащих, водителей, грузчиков, которые систематически занимались хищениями дорогостоящих грузов из порта. Только хлеба ими было украдено 1500 пудов (24 тонны) .

Перегибы на местах

Тяжёлое социальное положение в голодающих районах вкупе с низкой юридической грамотностью местных кадров вызвали волну необоснованных, противозаконных приговоров, которые массово пересматривались и отменялись. Именно в этом контексте приводит такие случаи генеральный прокурор А. Я. Вышинский в своей брошюре «Революционная законность на современном этапе» (1933). Благодаря ему стали известны случаи, когда трёх крестьян осудили за пользование колхозной лодкой для личной рыбной ловли, когда парня, баловавшегося в овине с девушками, осудили за «беспокойство колхозному поросёнку» . Аналогичные случаи разбирали и другие работники юстиции, в том числе и про горсть зерна, которую набрал колхозник Овчаров «и покушал ввиду того, что был сильно голоден и истощал и не имел силы работать», за что нарсуд 3-го участка Шахтинского (Каменского) района приговорил его по ст. 162 УК к двум годам лишения свободы . «Эти приговоры неуклонно отменяются, сами судьи неуклонно со своих должностей снимаются, но всё-таки это характеризует уровень политического понимания, политический кругозор тех людей, которые могут выносить подобного рода приговоры… По данным, зафиксированным в особом постановлении Коллегии Наркомата юстиции, число отменённых приговоров с 7 августа 1932 г. по 1 июля 1933 г. составило от 50 до 60 %», — указал сталинский прокурор . Он выступил в газете «Правда» со статьёй, резко осуждающей огульное применение закона ^{[ источник не указан 1058 дней ]} .

Постановление Политбюро от 1 февраля 1933 г. и изданное на его основе постановление Президиума ЦИК от 27 марта 1933 г. требовали прекратить практику привлечения к суду по «закону от 7 августа» — «лиц, виновных в мелких единичных кражах общественной собственности, или трудящихся, совершивших кражи из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих обстоятельств».

Результаты первого этапа

Ужесточение борьбы с хищениями привело к тому, что на транспортной сети количество выявленных хищений за год снизилось с 9332 (август 1932) до 2514 (август 1933). 8 мая 1933 года ЦК ВКП(б) и СНК ССР издают инструкцию № П-6028 «О прекращении применения массовых выселений и острых форм репрессий в деревне», чётко разграничившую полномочия репрессивных органов и поставившую задачу перенести центр тяжести ^{[ что? ]} на политико-организаторскую работу в деревне.

Количество осуждённых общими судами РСФСР и заключённых в ИТЛ по постановлению от 7 августа 1932 г.

Год	Число осуждённых	Число заключённых на 1 января
1932	22 347
1933, I полугодие	69 523
1933, II полугодие	33 865
1934, I полугодие	19 120	93 284
1934, II полугодие	17 609
1935, I полугодие	6 706	123 913
1935, II полугодие	6 119
1936	4 262	118 860
1937	1 177	44 409
1938	858	33 876
1939	241	27 661
1940	346	25 544
1941		22 441

Новый курс в деревне

Этот раздел должен быть полностью переписан. На странице обсуждения могут быть пояснения.

Инструкция от 8 мая 1933 года гласила:

ЦК и СНК считают, что в результате наших успехов в деревне наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников.

Правда, из ряда областей всё ещё продолжают поступать требования о массовом выселении из деревни и применении острых форм репрессий. В ЦК и СНК имеются заявки на немедленное выселение из областей и краёв около ста тысяч семей. В ЦК и СНК имеются сведения, из которых видно, что массовые беспорядочные аресты в деревне всё ещё продолжают существовать в практике наших работников. Арестовывают председатели колхозов и члены правлений колхозов. Арестовывают председатели сельсоветов и секретари ячеек. Арестовывают районные и краевые уполномоченные. Арестовывают все, кому только не лень и кто, собственно говоря, не имеет никакого права арестовывать. Не удивительно, что при таком разгуле практики арестов органы, имеющие право ареста, в том числе и органы ОГПУ, и особенно милиция, теряют чувство меры и зачастую производят аресты без всякого основания, действуя по правилу: «сначала арестовать, а потом разобраться».

2. Об упорядочении производства арестов

1. Воспретить производство арестов лицами, на то не уполномоченными по закону, председателями РИК, районными и краевыми уполномоченными, председателями сельсоветов, председателями колхозов и колхозных объединений, секретарями ячеек и пр.

Аресты могут быть производимы только органами прокуратуры, ОГПУ или начальниками милиции.

Следователи могут производить аресты только с предварительной санкции прокурора.

Аресты, производимые нач[альниками] милиции, должны быть подтверждены или отменены районными уполномоченными ОГПУ или прокуратурой по принадлежности не позднее 48 часов после ареста.

2. Запретить органам прокуратуры, ОГПУ и милиции применять в качестве меры пресечения заключение под стражу до суда за маловажные преступления.

3. О разгрузке мест заключения

1. Установить, что максимальное количество лиц, могущих содержаться под стражей в местах заключения НКЮ, ОГПУ и Главного управления милиции, кроме лагерей и колоний, не должно превышать 400 тысяч человек на весь Союз ССР.

Обязать прокурора СССР и ОГПУ в двухдекадный срок определить предельное количество заключённых по отдельным республикам и областям (краям), исходя из указанной выше общей цифры.

Обязать ОГПУ, НКЮ союзных республик и прокуратуру СССР немедленно приступить к разгрузке мест заключения и довести в двухмесячный срок общее число лишённых свободы с 800 тысяч фактически заключённых ныне до 400 тысяч.

Ответственность за точное выполнение этого постановления возложить на прокуратуру СССР.

5. В отношении осуждённых провести следующие мероприятия:

а) Всем осуждённым по суду до 3 лет заменить лишение свободы принудительными работами до 1 года, а остальной срок считать условным.

б) Осуждённых на срок от 3 до 5 лет включительно направить в трудовые посёлки ОГПУ.

в) Осуждённых на срок свыше 5 лет направить в лагеря ОГПУ.

6. Кулаки, осуждённые на срок от 3 до 5 лет включительно, подлежат направлению в трудовые посёлки вместе с находящимися на их иждивении лицами.

Реабилитация: 1936

26 июля 1935 года Политбюро приняло решение о снятии судимости с колхозников, осуждённых неправомерно по статьям о хищениях.

11 декабря 1935 г. Вышинский обратился в ЦК , СНК и ЦИК с запиской, в которой предлагал принять решение о пересмотре дел осуждённых по постановлению от 7 августа. Вопрос рассматривался членами Политбюро 15 января 1936 года. Сталин согласился с доводами Вышинского и поставил на его записке резолюцию: « За (постановление не опубликовывать) » .

16 января 1936 года выходит постановление ЦИК и СНК СССР «О проверке дел лиц, осуждённых по постановлению ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г. „Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности“», согласно которому Верховному суду , Прокуратуре и НКВД поручалось проверить правильность применения «постановления от 7 августа» в отношении всех лиц, осуждённых до 1 января 1935 г. Специальные комиссии должны были проверить приговоры на предмет соответствия постановлению Президиума ЦИК от 27 марта 1933 года. Комиссии могли ставить вопрос о сокращении срока заключения, а также о досрочном освобождении. Пересмотр дел обязывалось провести в шестимесячный срок.

20 июля 1936 года генпрокурор СССР Вышинский подготовил докладную записку, адресованную Сталину, Молотову и Калинину, что пересмотр дел на основании постановления от 16 января 1936 г. завершён. Всего проверено 115 553 приговора. Из них оставлено без изменений 24 007 приговоров (21%), по 91 546 приговорам (79%) было признано неправильным применение закона от 7 августа 1932 г., и преступления эти переквалифицированы по соответствующим статьям Уголовного Кодекса. В связи со снижением мер наказания освобождено из мест лишения свободы 37 425 чел. (32% всех проверенных дел) .

Всего за хищения социалистической собственности за 1932—1939 годы было осуждено в РСФСР 181 827 человек . На Украине количество осуждённых в 1933—1935 годах составило 16 254 человека . Для сравнения, согласно отчёту Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации за первое полугодие 2017 года, за имущественные преступления было осуждено 127 113 человек, в том числе за присвоение или растрату (ст. 160 УК РФ) 3 903 человека, уничтожение или повреждение имущества (ст. 167) — 1880 человек . Максимальное число осуждённых ныне получает наказание за кражи: всего по разным пунктам ст. 158 УК РФ за полугодие таких было 84 711 человек .

Количество лиц, осуждённых по постановлению от 7 августа 1932 г. и статьям УК о хищениях, в течение 1936 года уменьшилось втрое: с 118 860 человек до 44 409 человек. На 1 января 1939 года в ИТЛ НКВД СССР находился 27 661 заключённый за эти преступления. К 1941 году их количество снизилось до 22 441 человека .

Постановление утратило силу в связи с принятием указа «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества», изданного 4 июня 1947 года .

Отражение в искусстве

В романе братьев Вайнеров « Эра милосердия » и снятом по нему культовом телефильме « Место встречи изменить нельзя » уличённый в краже шубы в Большом театре рецидивист Ручечник (в исполнении Евгения Евстигнеева ) спрашивает милиционера Глеба Жеглова : « Указ семь-восемь шьёшь, начальник? » На что Жеглов отвечает: « Сегодня вышла у вас промашка совершенно ужасная, и дело даже не в том, что мы сегодня вас заловили… Вещь-то вы взяли у жены английского дипломата. И по действующим соглашениям, стоимость норковой шубки тысчонок под сто — всего-то навсего — должен был бы им выплатить Большой театр , то есть государственное учреждение ». Ручечник за кражу личного имущества советского гражданина сильно бы не пострадал, а вот ущерб Большому театру уже действительно подпадал под «Указ 7-8», который сразу после войны всё ещё был в силе, хотя и применялся редко .

См. также

• Сталинские репрессии
• Социалистическая собственность
• Хищение социалистической собственности

Примечания

Литература

• Базаров А. А. . — М.: Возвращение, 2004. — 814 с.
• Костюк М. П. / — Мн.: Наука и техника, 1986. — 238 с.

Ссылки

• // Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского Правительства СССР 1932 г. № 62, ст. 360)