Федеральное государственное бюджетное учреждение «Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского» Министерства здравоохранения Российской Федерации , сокращённо ФГБУ «НМИЦПН им. В. П. Сербского» Минздрава России (старое название: «Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского», «Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского») основан в 1921 году по инициативе Народного комиссариата здравоохранения и органов судопроизводства.

Основное направление деятельности — проведение сложных судебно-психиатрических экспертиз и разработка научных основ судебной психиатрии . Центр носит имя профессора Владимира Петровича Сербского .

По состоянию на 2009 год в центре работали около 800 сотрудников, включая 3 академиков РАМН , 48 докторов наук и 120 кандидатов наук .

Здание центра находится в Москве по адресу Кропоткинский переулок , дом 23, рядом с метро «Кропоткинская» .

История центра

В мае 1921 года Пречистенская психиатрическая больница в Москве, берущая своё начало от созданного в 1899 году Центрального полицейского приёмного покоя для душевнобольных, была преобразована в Пречистенскую психиатрическую лечебницу для заключённых. Впоследствии названия учреждения менялись в следующем порядке:

1. Центральный институт судебной психиатрии в Москве.
2. Московский НИИ судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
3. Всесоюзный НИИ общей и судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
4. Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В. П. Сербского.
5. Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии.
6. Федеральный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского.
7. Национальный медицинский исследовательский центр психиатрии и наркологии имени В. П. Сербского .

С деятельностью центра были связаны имена психиатров — профессоров И. Н. Введенского (сын Н. Е. Введенского ) , О. В. Кербикова , Д. А. Аменицкого, Н. П. Бруханского ^:40 , Е. К. Краснушкина , Н. И. Фелинской, A. M. Халецкого и других .

Руководители центра:

• 1921— 1930 —
• 1930— 1950 — Ц. М. Фейнберг
• 1950— 1951 — А. В. Снежневский
• 1951— 1957 — А. Н. Бунеев
• 1957— 1990 — Г. В. Морозов
• 1990— 2010 — Т. Б. Дмитриева
• c 2010 — З. И. Кекелидзе

Институт в 1920—1940-е годы

На протяжении первого десятилетия существования института его деятельность носила открытый характер; институт всё более и более приобретал признаки обычного научного учреждения. Публикации о нём появлялись в прессе . Проводились заседания общества невропатологов и психиатров, организовывались экскурсии для студентов и слушателей различных курсов. Сотрудникам института поручались для экспертизы наиболее ответственные и сложные случаи. Например, в 1945 году Е. К. Краснушкину , неизменному участнику экспертных комиссий при институте, было (совместно с Е. Е. Сеппом и Н. А. Куршаковым) поручено участвовать в судебно-медицинской экспертизе Г. Круппа , Ю. Штрейхера и Р. Гесса на Нюрнбергском международном судебном процессе . Симулировавший потерю памяти Гесс мог быть признан британскими специалистами невменяемым , однако после экспертизы, проведённой Е. К. Краснушкиным, выводы которого суд признал убедительным, в ходе дальнейшего рассмотрения дела Гесс признался в симуляции ^:40 .

Украинский судебный психиатр, кандидат медицинских наук Ада Коротенко полагает, что по мере становления в стране тоталитарного режима в институте искоренялись либеральные тенденции, происходили многочисленные кадровые перестановки, ужесточались требования к персоналу и условия содержания испытуемых, для взаимоотношений между сотрудниками стали характерными недоверие, подозрительность и доносительство .

Постепенно в ведение НИИ им. Сербского перешли все научно-практические и организационно- методические проблемы судебно-психиатрической экспертизы , в том числе руководство периферийными психиатрическими учреждениями . К середине 1930-х годов институт превратился в монопольный орган, проводящий судебно-психиатрические экспертизы по всем наиболее важным делам . Самые известные учёные-психиатры, как правило, либо сотрудничали с институтом, либо работали в нём. На первый план начали выдвигаться политические задачи, и в 1938 году было создано специальное отделение, куда помещались подследственные , обвинявшиеся в контрреволюционной деятельности (по ст. 58 УК РСФСР ), за исключением женщин и подростков. Истории болезни обвиняемых, содержавшихся в этом отделении, были выделены в отдельный архив и осенью 1941 года уничтожены в первую очередь ^:41 .

Инструмент репрессивной психиатрии

В Советском Союзе психиатрические больницы часто использовались властью для изоляции политических инакомыслящих, чтобы дискредитировать их взгляды, сломить их физически и морально. Известно высказывание Никиты Хрущёва : «Против социализма может выступить только сумасшедший» . Привлечённые к уголовной ответственности по политическим статьям, диссиденты иногда проходили стационарную экспертизу в институте им. Сербского . Признанных невменяемыми и больными, политических инакомыслящих направляли на принудительное лечение в тюремные психиатрические больницы системы МВД ^:30 .

В институте им. Сербского ставились диагнозы диссидентам в наиболее известных случаях злоупотребления психиатрией . Например, там проходили экспертизу Александр Есенин-Вольпин , Виктор Некипелов , Вячеслав Игрунов , Виктор Файнберг . Генерал-майор Петр Григоренко был признан невменяемым в НИИ им. Сербского, поскольку «был непоколебимо убежден в правоте своих поступков» и «помешался на идеях реформизма» . Некоторые из специалистов НИИ им. Сербского имели высокий авторитет в МВД — например, печально знаменитый Даниил Лунц , заведовавший 4-м отделением, куда направлялись на экспертизу арестованные по политическим статьям ^:42 , и охарактеризованный Виктором Некипеловым как «ничем не отличавшийся от врачей-преступников, которые проводили бесчеловечные эксперименты над заключёнными в нацистских концлагерях » . Д. Р. Лунц имел чин полковника госбезопасности , Г. В. Морозов — генерала . Ц. М. Фейнберг, директор института с 1930 по 1950 год, длительное время работала на административных должностях в системе ВЧК и НКВД ^:41 .

В советской психиатрии существовало понятие вялотекущей шизофрении — особой разновидности шизофрении , протекающей в мягкой форме, без выраженной психопродуктивной симптоматики . Этот диагноз нашёл применение в практике репрессивной психиатрии в СССР и часто выставлялся диссидентам , обследованным в институте им. Сербского . Диагностические критерии вялотекущей шизофрении позволяли выставлять этот диагноз людям, чьё поведение и мышление выходило за рамки социальных норм . С. Глузман и В. Буковский приводят высказывание профессора Тимофеева: «Инакомыслие может быть обусловлено болезнью мозга, когда патологический процесс развивается очень медленно, мягко, а другие его признаки до поры до времени (иногда до совершения криминального поступка) остаются незаметными» .

Многие из сотрудников института им. Сербского не знали о злоупотреблениях, имевших место в 4-м отделении ^:41,42,78 . «Специальное» 4-е отделение представляло собой «государство в государстве», куда не имели доступа психиатры-эксперты, работавшие с лицами, совершившими уголовные преступления ^:42 . Бюрократизированная иерархичность структуры советской психиатрии позволила исключить большинство судебных психиатров из участия в экспертизах диссидентов ^:78 . Вместе с тем среди лиц, обвинявшихся в антисоветской деятельности, процент «душевнобольных» обычно оказывался во много раз выше, чем среди уголовных преступников . Процент привлечённых к ответственности по политическим статьям составлял 1—2 % от общего количества лиц, проходивших на протяжении 1970-х годов экспертизу в институте им. Сербского; между тем в пенитенциарных учреждениях количество осуждённых диссидентов составляло в этот период времени лишь 0,05 % от общего числа осуждённых .

В 1950-е годы Комиссия Комитета партийного контроля при ЦК КПСС , осуществившая тщательную проверку Института им. Сербского, собрала многие документальные свидетельства, подтверждающие существование злоупотреблений психиатрией и низкое качество экспертиз, проводимых в Институте им. Сербского . Комиссия установила факт незаконного альянса психиатров института с органами государственной безопасности и отметила личную ответственность за совершённые преступления Д. Р. Лунца . Председатель Комиссии КПК А. Кузнецов, в частности, отмечал: «Руководство института допускало нарушение законности, выражавшееся в том, что врачи-эксперты дела по политическим преступлениям не изучали, не докладывали их, а, как правило, эти дела привозил в институт следователь КГБ за тридцать минут до начала экспертизы, сам докладывал суть дела, присутствовал при экспертизе и даче медицинского заключения» .

В справке «Об Институте судебной психиатрии им. Сербского», составленной для Комиссии Комитета партийного контроля в августе 1956 года директором Института психиатрии Минздрава СССР Д. Федотовым и заведующим отделом науки газеты « Медицинский работник » А. Портновым , говорилось: «В институте установилась традиция — исключать из состава СПК [судебно-психиатрической комиссии] врача, мнение которого расходится с большинством членов комиссии. <…> Если в одном из отделений после повторной экспертизы мнения расходятся, то есть диагноз не устанавливается, то больного переводят в другое отделение, где экспертиза приводится к единому мнению без всякого участия врачей предыдущего отделения и ссылки на их мнения» .

В документах, собранных комиссией, отмечалось, что ряд пациентов содержались в Институте им. Сербского в изоляторах, не имевших коек, и указывались случаи грубого обращения с пациентами (избиения), прежде всего со стороны работников МВД . Данные комиссии, по-видимому, так и не были обсуждены на высшем партийном уровне; акт комиссии был сдан в архив, а члены комиссии подверглись административным репрессиям: их отстранили от руководящих должностей .

Посетившая Институт им. Сербского в 1991 году комиссия Всемирной психиатрической ассоциации обнаружила, что помещения института скудны и переполнены, а пациенты во время своего пребывания в институте очень ограничены в деятельности. Из бесед с пациентами и другими лицами в Институте им. Сербского выяснилось, что большинство пациентов хотя и имели беседы с юристами, но получили очень мало информации о том, по какой причине они находятся в институте и каков будет результат обследования. Ни один из пациентов не вызывался в суд .

Постсоветское время

По утверждению экс-директора НИИ им. Сербского Татьяны Дмитриевой , высказанному в 2001 году , с середины — конца 1980-х годов в институте произошло немало изменений; палаты, где ранее содержались диссиденты, используются для лечения людей с психическими расстройствами, наркоманией и алкоголизмом .

С другой стороны, по утверждению критиков, институт лишь приспособился к новым условиям, не проведя никаких реальных реформ . (англ.) ( , генеральный секретарь международной организации (англ.) ( , писал, что сфера судебной психиатрии в странах бывшего Советского Союза остаётся закрытой и влиятельной, сохраняется диктат московской психиатрической школы: судебно-психиатрическая практика активно контролируется Центром им. Сербского, и даже в странах Балтии по-прежнему соблюдаются предписания этого учреждения, а часть профессиональной подготовки возложена на его сотрудников .

Согласно Федеральному закону «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», в негосударственных российских учреждениях не может проводиться судебно-психиатрическая экспертиза, а это фактически означает запрет экспертной деятельности любых независимых от государства психиатров. Как отмечает международная правозащитная группа « Агора » в докладе «Политическая психиатрия в России», фактически за Центром имени Сербского остаётся последнее слово во всех связанных с психиатрией вопросах; вопреки положению Уголовно-процессуального кодекса , согласно которому никакие доказательства не имеют заранее установленной силы, заключение Центра им. Сербского практически невозможно оспорить .

Юрий Савенко , глава Независимой психиатрической ассоциации России , отмечал: «Практически ничего не изменилось. Они в институте не испытывают угрызений совести по поводу своей роли при коммунистах. Это те же самые люди, и они не хотят извиняться за все свои действия в прошлом». «Система всё та же, менталитет тот же», — утверждал Александр Подрабинек . По мнению адвоката Карена Нерсисяна, «институт Сербского не является медицинским учреждением, это орган власти» .

Многие судебно-психиатрические экспертизы, проводившиеся специалистами центра в постсоветское время, были назначены с целью признать невменяемыми высокопоставленных должностных лиц в случаях совершения ими изнасилований или убийств, как то было в Чечне с Юрием Будановым , который в конечном итоге был признан вменяемым и осуждён после более чем трёх лет судебных разбирательств.

28 декабря 2017 года решением Петрозаводского суда в Центр имени Сербского для проведения психиатрического обследования был доставлен известный карельский историк, руководитель карельского отделения общества «Мемориал» Юрий Дмитриев . Экспедиции под руководством Юрия Дмитриева обнаружили в Карелии в конце 1990-х годов места массовых захоронений жертв политических репрессий в Сандармохе и Красном бору .

Спорные экспертизы

Результаты некоторых экспертиз, проводившихся сотрудниками Центра им. Сербского, являются дискуссионными.

• Когда совершивший военное преступление Юрий Буданов проходил судебно-психиатрическую экспертизу в Центре им. Сербского в 2002 году , экспертную комиссию возглавляла Тамара Печерникова , которая в советское время признала невменяемой поэтессу Наталью Горбаневскую . Буданов был освобождён от уголовной ответственности по причине «временной невменяемости». После общественного возмущения была назначена новая судебно-психиатрическая экспертиза . Юрий Буданов подвергался судебно-психиатрической экспертизе шесть раз и в конечном счёте был признан вменяемым и осуждён .
• Центр имени Сербского дал оценку предполагаемого массового отравления сотен чеченских школьников. Эксперты пришли к выводу, что болезнь была вызвана «психоэмоциональным напряжением» . В действительности при соматическом обследовании у детей выявлялись признаки отравления: тяжёлое поражение желудочно-кишечного тракта и печени , тяжёлые неврологические и эндокринные нарушения .
• По сообщениям западных СМИ, начиная с 2000-х годов было немало случаев, когда люди, «неудобные» для российских властей, содержались в психиатрических больницах . Некоторые из этих людей проходили судебно-психиатрическую экспертизу в Центре имени Сербского и были признаны невменяемыми. Например, в 2003 году в Центре им. Сербского проводилась экспертиза Юрия Давыдова и Евгения Привалова — руководителей «Поэтизированного объединения разработки теории общественного счастья» (ПОРТОС). В ходе экспертизы им поставили диагноз «шизофрения» и признали невменяемыми. Защита настаивала на оправдании Ю. Давыдова и Е. Привалова как психически здоровых людей .
• Дмитрий Медков, ложно обвинённый в убийстве собственной сестры, дважды проходил экспертизу в Центре им. Сербского . В 2004 году специалисты центра вынесли заключение, согласно которому Дима Медков «страдает хроническим психическим расстройством в форме шизофрении, а именно параноидной шизофренией ». Согласно выводам экспертов, Медков «по своему психическому состоянию (бредоподобное фантазирование, субъективизм, своеобразие суждений, склонность к формированию некорригируемых концепций, бредовые идеи отношения при нарушении критики и прогноза) не может предстать перед судом, принимать участие в судебно-следственных мероприятиях. По своему психическому состоянию (гебоидные нарушения с эмоциональной извращенностью, холодностью, жестокостью, склонностью к импульсивной агрессии, параноидная настороженность, бредовые идеи отношения) с учетом содеянного Медков представляет особую социальную опасность, нуждается в направлении на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа». Три года Д. Медков проходил принудительное лечение в психиатрической больнице; после того как обнаружилось, что сестра Медкова жива, новая комиссия вынесла совершенно иное заключение, исключающее прежние выводы .
• На основании заключения экспертов Центра им. Сербского судом было вынесено решение о принудительной госпитализации Михаила Косенко, жертвы так называемого « болотного дела » — обвинения против арестованных участников оппозиционного марша к Болотной площади . Решение экспертов было подвергнуто резкой критике не только со стороны политической оппозиции, но и со стороны некоторых психиатров. В частности, Юрий Савенко, президент Независимой психиатрической ассоциации, заявил: «Я выступал в суде по поводу заключения так называемых экспертов относительно состояния Косенко. Оно написано возмутительно небрежно, а диагноз притянут за уши» .
• В апреле 2016 года судебно-психиатрическую экспертизу назначили ещё одному обвиняемому по «болотному делу» — Максиму Панфилову , арестованному 7 апреля и обвинённому в том, что во время событий на Болотной площади он якобы причинил физическую боль сержанту полиции, сняв с того защитный шлем. По утверждению защиты, Панфилов не причинял полицейскому физической боли, а шлем не был застёгнут . В октябре 2016 года Панфилова признали невменяемым после экспертизы в Центре имени Сербского, в том же месяце — перевели из больницы следственного изолятора в психиатрическую больницу .

См. также

• Кекелидзе, Зураб Ильич
• Московский НИИ психиатрии
• Санкт-Петербургский научно-исследовательский психоневрологический институт
• Научный центр психического здоровья РАМН
• Независимая психиатрическая ассоциация России
• Использование психиатрии в политических целях в СССР в 1920—50-х годах

Примечания

Литература

Критическая литература

• // Карательная психиатрия / Под общ. ред. А. Е. Тараса . — М. , Мн. : АСТ , Харвест , 2005. — 608 с. — ISBN 5170301723 .
• Подрабинек А.П. . — Нью-Йорк: Хроника, 1979. — 223 с. — ISBN 0897200225 . 24 марта 2014 года.
• Некипелов В.А. . — Париж: Б.и., 1999. — 164 с.
• Асриянц С. (рус.) // Новая газета . — 2009.
• Гушанский Э. // Polit.ru. — 19 ноября 2009.

Ссылки

• ISBN 5-86002-071-6