«Ленинград. Повесть» — художественное произведение Игоря Вишневецкого , опубликованное в журнале « Новый мир » в 2010 году и отдельным изданием в 2012 году. Расширенное издание вышло в составе сборника прозы Вишневецкого «Неизбирательное сродство» ( Москва : «Э» , 2018 ). Несмотря на авторское определение жанра как повести, некоторые критики (например, Илья Кукулин ) предлагают считать «Ленинград» «повествовательным поэтическим произведением», в котором «прозаические фрагменты перемежаются с длинными пассажами в стихах». Повесть вызвала яростные споры , получила премию журнала «Новый мир» за лучшую прозу, премию Новая словесность и способствовала возобновлению пристального интереса к теме Блокады Ленинграда .

Вопрос о жанре

По словам автора , в «Ленинграде» прозаическое и стихотворное смешаны с исследовательским — аналитическим и документальным, хотя подлинных документов в тексте процитировано не очень много: указания на погоду в осаждённом Ленинграде, расписание движения ленинградских трамваев, рационы питания, статистика смертей, нацистская пропаганда, а также выдержки из православного богослужения, из военных сводок Совинформбюро , из письма Кубаткина Берии о людоедстве . Кроме того, в повести иносказательно изложена история появления в осаждённом городе некого «князя Василия Багратиона-Мухранского» (скорее всего провокатора) . Значительная часть текста представляет собой стилизованные дневники и литературное творчество персонажей, выговоренное «голосами людей начала сороковых годов XX века» ( Ольга Балла ) и лишь по видимости «документальное».

Сюжет

Действие разворачивается с начала сентября 1941 (вторая запись в дневнике главного героя и первая датированная — 9 сентября 1941) по конец апреля 1942 года (в последней дневниковой записи героя сказано: «Апрель месяц. Числа и года не было. Время остановилось»). Принцип повествования — хронологический. «Ленинград» состоит из трёх частей «Осень», «Зима», «Лето» и девяти глав.

Главный герой, научный сотрудник Института истории искусств и второстепенный композитор Глеб Альфа (Альфани) освобождён как «ценный кадр» от призыва в действующую армию и заводит перед началом осады роман с Верой, женой призванного в качестве переводчика-радиоперехватчика в Балтийский флот художника Георгия Беклемишева. Вера беременна (от Глеба) и как жена офицера получает возможность переправится на пике страшной блокадной зимы 1941—1942 годов на «большую землю» через Ладожское озеро . Накануне отъезда она отправляется на чёрный рынок , чтобы обменять часть имущества на продукты, и исчезает.

В это время Глеб тяжело болен, а Георгий контужен , и Глеб приходит на квартиру Беклемишевых уже после исчезновения Веры. Накануне болезни Глеб сочиняет религиозную арию «в итальянском стиле» для контратенора и трёх струнных, на трёхъязычный литургический текст «Пришедше на запад солнца», которая, как он надеется, спасёт и его и всех, кто ему близок, но искусство, как выясняется, не обладает абсолютной спасающей силой .

Параллельная сюжетная линия связана с лингвистом Фёдором Святополк-Четвертинским и его женой Евдокией. Святополк-Четвертинский пытается рационализовать окружающий его ужас войны и тотального истребления через индо-европейские реконструкции «первоначальных смыслов», намеренно искажённые и пародийные. Вишневецкий признавал, что в некоторых идеях Четвертинского своеобразно преломились взгляды В. Н. Топорова , а также то, что соавтор Топорова Вяч. Вс. Иванов указывал ему на «ошибочность» многих «реконструкций» в «Ленинграде», впрочем, вполне умышленную .

Четвертинский рассказывает своей жене, что видел возле Таврического сада отрезанную голову женщины, поразительно похожую на голову Веры Беклемишевой; вскоре его жена умирает от голода, и к Четвертинскому — не то в бреду, не то наяву — приходит бывший студент Ираклий Туманов (основанный на «Василии Мухранском»), призывающий его присоединиться к «национальной революции»: нечто, поразительно напоминающее явление чёрта Ивану Карамазову .

Завершается повесть помрачением сознания Глеба накануне избавления от ужаса зимы 1941—1942 годов, вызывающим в памяти финал Гоголя .

Награды

• Премия журнала «Новый мир» за лучшую прозу 2010 года
• Премия «НОС (Новая словесность)» за 2011 год

Отзывы и критика

«Ленинград» был дебютной публикацией Игоря Вишневецкого в «Новом мире», нарушавшей представления о жанре и содержании публикуемого в толстых литературных журналах . С самого начала повесть вызвала поляризацию в литературных и в окололитературных кругах и была встречена многими критиками с недоброжелательностью. При этом текст «Ленинграда» особенного значения в обсуждении сперва не играл.

Виктор Топоров (не путать с академиком В. Н. Топоровым, одним из прообразов Фёдора Четвертинского в «Ленинграде») завершал подробный пересказ повести никак не связанным с ним выводом: «Можно сказать <...>, что полное пошлой красивости — и хотя бы только поэтому кощунственное — подражание Пильняку , подражавшего, в свою очередь, Дос Пассосу , пробралось на страницы российского "журнала номер один" контрабандой. Но, с другой стороны, вся отечественная контрабанда, по не утратившему актуальности слову Остапа Бендера , изготавливается в Одессе , на Малой Арнаутской ». В дальнейшем никак не связанная ни с содержанием повести, ни с биографией её автора, но важная для критика тема «большой» и «малой Одессы» получила развитие в его многочисленных сетевых и печатных откликах на «Ленинград», например в связи с присуждением повести премии «НОС». Близкий Виктору Топорову, в том числе склонностью к конспирологии , Вадим Левенталь возмущался, что «одна из крупнейших премий в отечественной литературе, была присуждена живущему в Штатах поэту и филологу Игорю Вишневецкому. Удостоившаяся лауреатства крошечная повесть "Ленинград" представляет собой постмодернистское произведение , бездарное только во вторую очередь, а в первую — бессовестное. Произведение, в котором концепция, интенция, фишечки и примочечки, фигура автора, наконец, — все это куда важнее собственно материала, которым оказывается не что иное, как блокада Ленинграда» .

Позиции априорного неприятия заняли также газета «Ведомости» , в лице Майи Кучерской поначалу заявившая: «Рассказать о страшных днях ленинградской блокады так действительно никому ещё не приходило в голову, но сам тип подобного повествования, мягко говоря, не нов. Не будь "Улисс" Джойса и "Петербург" Андрея Белого написаны, быть Вишневецкому подлинным триумфатором современной литературы; пока же он просто лауреат премии “Нос” 2011 года» ; а также журнал «Знамя» , в лице заведовавшей отделом критики Анны Кузнецовой утверждавший о «Ленинграде»: «Конструкт, который должен был бы продолжить "петербургский текст", если бы авторский дар не ограничивался умением придумать схему: от романа Андрея Белого "Петербург" перебросить мост через время и показать, что оно сделало с данным пространством, богатым культурными кодами. Идея замечательная, но лишенный художественности текст оставляет её невоплощённой» .

Более концептуальная критика, представленная Кириллом Кобриным , отмечала, что «"Ленинград" Вишневецкого — не только убийственно мрачный постскриптум к русскому Серебряному веку , к общесимволистскому "Петербургу"; это удивительная историософская вещь о том, как — метафорически выражаясь — отгоревшие угольки большого дореволюционного культурного карнавала, оказавшись в страшной ледяной печи блокады, выходят оттуда советскими алмазами. Сочинение Вишневецкого не о рождении "попутнической идеологии" , не о "сдаче и гибели советского интеллигента" ; нет, уцелевший герой этой книги становится в итоге не попутчиком, а именно советским человеком . Петербург превращается в Ленинград» А Евгения Вежлян разъясняла, что ключ к пониманию повести в её построении: «"Ленинград" — сложный монтаж голосов: подлинные документы, "фиктивные" рукописи вымышленных персонажей, повествование от третьего лица, чей фокус, однако, — точка зрения героя, "субъективная камера". Здесь нет (и это отсутствие значимо) той "нормализующей", лежащей вовне изображаемого мира точки зрения, которая переводит "переживаемое" в "изображаемое", выглаживая тем самым письмо. Более того, автор находит способ обратиться к блокадной теме и вовсе в обход "прецедентного текста". <...> стратегия Вишневецкого, убирающего миф внутрь монтажа фактов, оказывается более продуктивной. Так — уже на "читательском" уровне — осуществляется прорыв к блокадной фактичности сквозь анестезию модернистского мифа». Наконец, Ольга Балла отмечала: «В целом "Ленинград" написан, продуман, прожит языком настолько близким исторически, что почти нашим — и всё-таки не нашим: воспроизводить такой многократно труднее. В конце концов, автор подключает ещё один речевой регистр и говорит поэтическим языком переходной, сразу-постреволюционной эпохи, ещё полной трагически прерванным Серебряным веком, который уже — утрата и кровоточащая рана» .

В отклике на итальянский перевод «Ленинграда» было также указано на особое значение в «Ленинграде» и в дополнении к повести «Незабытый поэт» Арсения Татищева, «которого Вишневецкий выдумал как метонимическую фигуру модернистской поэзии и пронизывающего [её] чувства конца» .

Экранизация

Больше единодушия критика проявила в оценке , режиссёром которой выступил сам Вишневецкий. Евгений Майзель говорил об особом положении фильма в контексте новейшего кино: «Будучи произведением умственным (и при этом весьма эмоциональным), интеллектуальным и созданным вне индустрии, "Ленинград" явился настоящим вызовом современной профессиональной кинопродукции с её писаными и неписаными правилами». Андрей Плахов охарактеризовал фильм как «совершенно удивительный эксперимент, связанный с темой блокады <...>. С одной стороны, фильм классический, с другой, абсолютно нетрадиционный, авангардный. Это очень интересная смесь поэзии, прозы, документального кино, хроники и игрового сюжета. Я не видел ничего подобного» Наконец, Валентина Талызина назвала киноверсию «Ленинграда» « гениальной картиной <...>, которая не оставляет равнодушным, затягивает и отпускает»

Интервью автора

• // Радио «Свобода» , 15 февраля 2012.
• // Ведомости, 13 сентября 2012.
• // prokhorovfund.ru, 2 октября 2012.
• // Блог журнала « Искусство кино », 30 апреля 2013.
• // yuga.ru, 17 июля 2015.

Издания

• // Новый мир. — 2010. — № 8. — С. 7—54.
• Ленинград: повесть. — М.: Время, 2012. — 160 с — (Серия «Самое время!»). ISBN 978-5-9691-0796-0
• // Новый мир. — 2014. — № 1. — С. 125—136. ( )
• Ленинград: повесть; Незабытый поэт: дополнение к «Ленинграду» // Неизбирательное сродство [: сборник всей изданной художественной прозы]. — М.: «Э» , 2018. — (Проза Игоря Вишневецкого). — С. 263—379. ISBN 978-5-04-093120-0

Переводы

• / Translated by Andrew Bromfield. — Champaign — London — Dublin: , 2013. — 124 с. ISBN 978-1-56478-902-0
• Ленинград / Пер. Мирjана Наумовски. — Скопjе : Бата прес, 2014. — 154 с. ISBN 978-608-4654-68-1
• Leningrad / Traduzione a cura di Daniela Rizzi e Luisa Ruvoletto. — Venezia : Libreria Editrice Cafoscarina , 2019. — 216 c. ISBN 978-88-7543-465-6

Примечания