Ирина (Арина) Афанасьевна Бунтова ( 1752 , Нижнеозерное , Оренбургская губерния — 4 [16] июля 1848 , Бердская ) — оренбургская казачка, известная тем, что в беседе с Александром Сергеевичем Пушкиным поделилась множеством ценных воспоминаний о событиях пугачёвского восстания .

Биография

Урождённая Бородулина. Родилась в 1752 году (исходя из данных записи о смерти в метрической книге) или около 1758/1760 года (по данным А. С. Пушкина) в Нижнеозёрной крепости в казачьей семье. В 13 лет стала свидетельницей обороны Нижнеозёрной от войск Пугачёва и событий, последовавших за захватом её восставшими .

Её отец Афанасий Михайлович Бородулин, вместе с большинством других казаков, перешёл к Пугачёву накануне взятия Нижнеозёрной и в ходе восстания участвовал в боях во время осады Оренбурга .

После взятия Нижнеозёрной корпусом генерала Мансурова в апреле 1774 года была проведена перепись приписанных к крепости казаков, про Афанасия было указано — «в злодейской толпе», среди других 42 других казаков, примкнувших к самозванцу. Впоследствии отец долго скрывался, чтобы избежать наказания .

В семье Афанасия и Варвары Бородулиных было две дочери — старшая Ирина и Мария. В 1780-х годах Ирина была выдана замуж за оренбургского казака Степана Бунтова и переехала в его дом в Бердской слободе. В росписях оренбургских казаков XVIII―XIX веков были найдены имена свёкра Дмитрия Петровича, свекрови Прасковьи, мужа Степана и деверя Гавриила .

Бердская слобода во время восстания служила ставкой для Пугачёва и его ближайшего окружения, долгое время события пугачёвщины были излюбленной темой воспоминаний и разговоров ближайшего окружения Ирины. Одной из главных рассказчиц, от которой Ирина получила множество сведений, переданных позднее Пушкину, была её свекровь Прасковья Сергеевна Бунтова, жившая в Бердской во время тех бурных событий. У Ирины и Степана Бунтовых родилось шестеро детей, но четверо из них умерли в младенческом возрасте .

Встреча с Пушкиным

Осенью 1833 года Александр Сергеевич Пушкин, уже подготовивший черновой вариант своей « Истории Пугачёва » и черновые сюжетные ходы будущего романа о событиях пугачёвщины, отправился по местам восстания, чтобы получить устные свидетельства участников и очевидцев и представления о местности, где происходили события. 19 сентября, в сопровождении офицера по поручениям при оренбургском генерал-губернаторе Даля , Пушкин приехал в пугачевскую столицу Берды. Здесь ему указали на Бунтову, как на самую красноречивую свидетельницу событий и рассказчицу. Рассказы Ирины о взятии пугачёвцами Нижнеозёрной, о гибели её коменданта Харлова , судьбе его юной супруги, дочери коменданта Татищевой крепости, о быте пугачёвской «столицы» в Бердах стали для Пушкина неоценимым источником в работе над «Историей Пугачёва» и «Капитанской дочкой». Бунтова спела поэту множество казачьих песен, от неё же он услышал историю матери казака Разина , искавшей сына среди проплывавших по Яику мёртвых тел бунтовщиков. В письме жене Пушкин писал:

«В деревне Берде, где Пугачёв простоял 6 месяцев, имел я une bonne fortune (большой успех) — нашел 75-летнюю казачку, которая помнит это время, как мы с тобою помним 1830 год. Я от неё не отставал…»

— Пушкин А. С., ПСС, т.XV стр. 83

В благодарность за бесценную информацию Пушкин одарил Бунтову золотым червонцем, что для бердинских казаков показалось чрезвычайно подозрительным:

«Бабы и старики не могли понять, на что было чужому, приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце, с именем которого было связано в этом краю столько страшных воспоминаний». Дабы избегнуть ответственности за этот «проступок» старой станичницы и «чтобы не дожить до какого греха да напасти», казаки на другой же день отправили подводу в Оренбург, привезли туда и старуху, и роковой червонец и донесли: «Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой невелик, волос чёрный кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под „пугачевщину“ и дарил золотом: должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти». Пушкин много тому смеялся…

— Майков Л. Пушкин и Даль

Среди прочих рассказов Бунтовой Пушкину, Даль вспоминал легенду о пугачёвском кладе. Якобы, невдалеке от Бердской, в отрогах Уральских гор, именуемых Гребенями, Пугачёв зарыл свой клад, положив сверху труп, чтобы обнаружившие место решили, что это просто могила. Все предшественники Пугачёва, оставшиеся в народной памяти и в песнях — от атамана Кудеяра до Степана Разина , прятали свои сокровища в земле, не мог и Пугачёв остаться без своего клада. Свидетельница беседы Пушкина с Бунтовой Акулина Блинова вспоминала, что тот осенний день был тёплым и ясным. Ирина Афанасьевна была дома и нянчила детей, оставленных ей ушедшими в поле казаками. Про песни, спетые Бунтовой Пушкину, помнила слова: «Не умела ты, ворона, ясна сокола поймать!», в ней явно высмеивалась неудача первой правительственной экспедиции против мятежников под командованием генерала Кара . Всего Бунтова спела три песни времён Пугачёвщины. Посетившая старуху позднее самарская помещица Воронина даже записала их для себя, но судьба этих записей неизвестна. Встрече Пушкина с Бунтовой посвящены картины оренбургских художников Александра Фёдоровича Степанова и Николая Павловича Ерышева, хранящиеся в оренбургском музее .

Идентификация имени

Пушкин не назвал в письмах и черновиках Бунтову по имени, что послужило поводом для пушкинистов к долгому поиску личности загадочной старой казачки, оказавшей неоценимые услуги поэту. Фамилия Бунтовой была установлена оренбургским краеведом, адъютантом штаба Оренбургского казачьего войска С. Н. Севастьяновым , разыскавшим в конце XIX века свидетелей приезда Пушкина в Берды. Позднее другой оренбургский краевед С. А. Попов разыскал в архивах ревизскую сказку Бердской станицы от октября 1816 года, в которой значилась « вдова Ирина Афанасьева дочь, по мужу Бунтова ». В метрической книге Богородицкой церкви Попов нашёл запись о её смерти 4 июля 1848 года: « Бердской станицы вдова, казачья жена Ирина Афанасьевна Бунтова, 96 лет », умершая от холеры. В свидетельствах и официальных документах существуют расхождения, не позволяющие достоверно указать возраст Арины Бунтовой. В ревизской сказке 1816 года, найденной Поповым было указано, что Бунтовой 55 лет, а следовательно в период Пугачёвщины ей было 13—14 лет. Тогда во время встречи с Пушкиным ей было 73 года (Пушкин писал о 75-летней старухе). Известный пушкиновед Р. В. Овчинников полагал, что в записи о смерти Бунтовой возраст указан ошибочно, и на самом деле ей было 88 лет .

Почитатели Пушкина, служившие или бывавшие в Оренбурге, часто старались встретиться со знакомой поэта, оставляя об этом записи в своих дневниках. В 1833 году, по горячим следам, повидаться с собеседницей поэта поехала самарская дворянка Е. З. Воронина, которой Ирина пожаловалась на хлопоты, доставленные визитом Пушкина: «Один из приезжих все меня заставлял рассказывать… расспрашивал, и песни ему я пела про Пугача… Кто говорит, что его подослали, что меня в тюрьму засадят за мою болтовню ». Инженер-прапорщик К. А. Бух заехал в Берды повидать казачку в 1835 году, адъютант Оренбургского корпуса А. И. Макшеев застал Бунтову в 1848 году уже дряхлой старухой, но ещё отчётливо помнившей самозванца: « Молодец был батюшка-государь Петр Фёдорович! » В том же году она скончалась .

Примечания

Литература

• Овчинников Р. В. «Имел я большой успех…» // Над «Пугачёвскими» страницами Пушкина. — М. : Наука, 1981. — С. 48―53. — 160 с. — ( Страницы истории нашей Родины ). — 200 000 экз.
• Овчинников Р. В. О чём поведали духовные росписи // За Пушкинской строкой. — Челябинск: Южно-Уральское книжное издательство , 1988. — С. 20―25. — 206 с. — 5000 экз. — ISBN 5-7688-0074-3 .
• Овчинников Р. В. , Большаков Л. Н. БУНТОВА (урожденная Бородулина) Ирина Афанасьевна // Оренбургская Пушкинская энциклопедия. — Оренбург: Димур, 1997. — 520 с. — ISBN 5-7689-0036-5 .