Политика памяти или историческая политика — набор приёмов и методов, с помощью которых находящиеся у власти политические силы, используя административные и финансовые ресурсы государства, стремятся утвердить определённые интерпретации исторических событий как доминирующие . Термин появился в Германии в 1980-х годах, в начале XXI века был заимствован и стал широко использоваться в Польше , где идеи проведения специфической исторической политики приобрели значительную поддержку . К концу первого десятилетия XXI века этот термин стал активно применяться исследователями для описания процессов и практических приёмов в политике посткоммунистических государств Восточной Европы .

Критики методов исторической политики считают, что само это понятие существенно отличается от понятий «политизации истории» и «политики памяти», и что речь идет преимущественно о политическом феномене, который должен изучаться, прежде всего, как часть политики .

Происхождение и механизмы

Особенности ситуации в Восточной Европе

Явление исторической политики характерно для плюралистических обществ, в которых невозможна прямая идеологическая монополия, реализуемая средствами цензуры и административного контроля над профессиональной историографией . Хотя тенденция к политизации истории имеет место во многих странах, однако именно в Восточной Европе использование истории в политических целях приобрело в начале XXI века ярко выраженный характер. Это связано с рядом особенностей посткоммунистических стран этого региона, и в первую очередь с проблемами, возникающими при попытках ускоренного создания новых национальных идентичностей в процессе строительства национальных государств . Для некоторых стран региона ситуация осложняется наличием серьёзного раскола по культурным или этническим признакам. Свою роль играет также слабость внутренних общественных механизмов, которые могли бы препятствовать вмешательству политиков в профессиональные вопросы историографии, образования, культуры и т. п.

Происхождение термина

В начале 1980-х годов канцлер Германии Гельмут Коль пытался добиться «морально-политического поворота» и более позитивного характера немецкого патриотизма с тем, чтобы он не строился исключительно на признании немецким народом собственной вины за преступления Третьего рейха . Для этой цели требовалось скорректировать подход к теме ответственности за преступления нацизма, который сформировался в 1960—1970-х годах, когда у власти в ФРГ были социал-демократы . Выдержанные в этом духе выступления историков Эрнста Нольте , Михаэля Штюрмера и ряда их сторонников привели в 1986—1987 годах к так называемому « спору историков » ( нем. Historikerstreit ) о причинах возникновения нацизма и о Второй мировой войне . В ходе этих дискуссий возник термин «историческая политика» ( нем. Geschichtspolitik ), который использовали оппоненты предлагавшейся политики, вследствие чего сам термин приобрёл отчетливо критический характер.

В 2004 году группа польских историков выступила с инициативой разработки и проведения активной исторической политики ради утверждения «здорового патриотизма» и противостояния «искажениям» польской истории внутри страны и за рубежом. Использованный ими термин «историческая политика» ( польск. polityka historyczna ) был очевидной калькой с немецкого «Geschichtspolitik», что и не скрывалось. При этом, в отличие от Германии, в Польше термин «историческая политика» был использован самими инициаторами и сторонниками такой политики, то есть применялся как самоназвание . Вслед за Польшей приемы и методы исторической политики стали широко использоваться в других восточноевропейских странах, что привело и к активному использованию самого понятия «историческая политика».

Методы

Критики исторической политики выделяют следующие приёмы и механизмы, используемые для её проведения :

• организация институтов национальной памяти и учреждений, схожих с ними по функциям и принципам организации (польский Институт национальной памяти — Комиссия по расследованию преступлений против польского народа , Украинский институт национальной памяти , организации в других странах);
• создание специальных музеев под прямым патронатом определённых политических сил ( Музей варшавского восстания , Дом террора в Будапеште, Музей советской оккупации Украины в Киеве , в странах Прибалтики и т. д.);
• принятие законов, направленных на догматизацию той или иной трактовки исторических событий (например, закон «О Голодоморе 1932—1933 годов на Украине» , введение уголовной ответственности в Литве за «одобрение советской и нацистской агрессии» и т. п.);
• использование финансовых рычагов (финансирование проектов, осуществляемых по политическому заказу, предоставление высокооплачиваемых должностей и т. п.);
• ограничение доступа к архивам;
• использование контроля над СМИ ;
• использование контроля над системой образования;
• воздействие на символическую сферу (создание и продвижение пантеона исторических личностей, учреждение памятных дней, проведение акций памяти, использование государственной и национальной символики и т. п.).

Идеологические основания и мотивы

В идеологическом обеспечении исторической политики выделяют следующие постулаты :

• История и память представляются как арена политической борьбы с внешним и внутренним противником. Этим оправдывается отступление от принципов профессиональной этики, ограничение свободы высказывания, изменение принципов финансирования.
• Поскольку считается очевидным, что внешний противник стремится утвердить свою враждебную интерпретацию событий прошлого, долг отечественных историков — солидарно противостоять этой опасности, главным образом через отстаивание противоположных аргументов. Это приводит к разрушению пространства для диалога внутри страны и к нагнетанию конфликтности в отношениях с внешним миром.
• Оправданием исторической политики служат ссылки на плачевное состояние патриотизма и преподавания истории в школе, что, в свою очередь, используется как аргумент для отказа от плюрализма в учебниках и концепциях.

Историк Алексей Миллер следующим образом описывает и иллюстрирует подход сторонников исторической политики:

в 2003 г. опубликовал статью в правительственной польской газете «Речь Посполитая» , в которой написал, что возникает серьёзная угроза: «Немцы и русские в последнее время стали что-то пересматривать в своем историческом нарративе и, похоже, собираются расстаться с фиксированной ролью палачей, с признанием того, что они плохие ребята в этой истории. А нам обязательно нужно эту тенденцию предотвратить, и нужно их в этой роли плохих ребят зафиксировать». В общем, это одна из линий, которую в исторической политике можно проследить вплоть до сегодняшнего дня: зафиксировать себя в роли жертвы, а кого-то специально подобранного — в роли палача .

Историческая политика в России

По мнению А. И. Миллера , историческая политика в России в начале первого десятилетия XXI века развивалась менее интенсивно, чем в соседних восточноевропейских странах, но в середине этого десятилетия проявились серьёзные признаки её активизации :

• выход так называемого «учебника Филиппова» ;
• создание Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России ;
• попытки инициировать выявление «фальсификаторов» в среде профессиональных историков;
• создание таких фондов, как под руководством Александра Дюкова ;

Основным полем битвы в исторической политике является массовое историческое сознание с его образами исторического прошлого. На формирование «правильных» образов прошлого у подрастающих поколений россиян с последующим их воспроизведением и направлена историческая политика .

Мнения российских историков и общественных деятелей по поводу создания «Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории» разделились, звучали диаметрально противоположные оценки . За время, прошедшее с момента создания, эта комиссия не проявила особой активности и была упразднена в 2012 году.

Наряду с критиками методов исторической политики в России есть и сторонники её проведения. Так, историк А. Р. Дюков рассматривает политизацию истории как серьёзный вызов и считает уместной ответную постановку задач в области исторической политики (подчёркивая, что для России эта политика является вынужденной реакцией на проведение исторической политики восточноевропейскими странами):

Одной из главных задач в области исторической политики, и соответственно, одной из главных задач комиссии, мне представляется формирование научной школы изучения истории наших бывших советских республик и бывших стран ОВД . Сейчас ситуация здесь поистине катастрофическая: специалистов в этой области можно пересчитать по пальцам. Количество изданий по данной тематике ничтожно. Пока существует такое положение дел, мы на государственном уровне не сможем противодействовать фальсификациям, которые ведут политики и организации, специально созданные для этого за рубежом, — потому что «бог на стороне больших батальонов», увы .

Некоторые методы из набора средств исторической политики предлагались к использованию авторами и сторонниками программы Совета при Президенте РФ по правам человека . Эта программа (называемая также программой «десталинизации» или программой Федотова ) вызвала противоречивые отклики в российском обществе, но практических мер в осуществление этой программы не предпринималось.

К проявлениям исторической политики примыкают также и методы, использованные в кампании вокруг учебного пособия А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина , развернувшейся осенью 2010 года (критики кампании указывали на призывы перейти от исторической дискуссии к административным мерам, требования уволить авторов из МГУ и запретить их учебное пособие, угрозы судебного преследования авторов ). Большая часть прозвучавших предложений и угроз не получили продолжения (как и в описанных выше случаях Комиссии по борьбе с фальсификациями истории и программы президентского Совета).

См. также

• Историческая память
• Псевдоистория
• Институт национальной памяти — Комиссия по расследованию преступлений против польского народа
• Украинский институт национальной памяти
• Музей оккупации Латвии
• Музей оккупаций (Таллин)
• Музей советской оккупации (Тбилиси)
• Музей советской оккупации (Киев)
• Дом террора
• Коммунистические преступления (законодательство Польши)
• Голодомор в политике
• Преодоление прошлого
• Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России
• Антинорманизм
• Damnatio memoriae

Примечания

Литература

• Ферро М. от 28 ноября 2010 на Wayback Machine М.: Высшая школа, 1992. — 351 с.
• от 22 октября 2013 на Wayback Machine
• Дюков А. Р. Историческая политика или историческая память «Международная жизнь» № 1/2010
• Историческая политика в XXI веке: Сборник статей. Под редакцией А. Миллера, М. Липман. — М.: Новое литературное обозрение, 2012. — 648 с. ISBN 978-5-86793-968-7 ISSN 1815-7912
• Кирчанов М. В. «Проработка прошлого» по-британски: особенности политики памяти в Англии и Шотландии // Историческая экспертиза. 2017. № 4. С. 96 — 109.
• Кирчанов М. В. Исторический ревизионизм в Болгарии: проблемы истории национального возрождения и политическая ответственность интеллектуалов // Историческая экспертиза. 2019. № 2. С. 57 — 69.
• Методологические вопросы изучения политики памяти. Сборник научных трудов под ред. А. И. Миллера и Д. В. Ефременко . от 9 февраля 2019 на Wayback Machine — М.-Санкт-Петербург: Нестор-История, 2018. — 223 с.
• Пахалюк К. А. Историческое прошлое как основание российской политии (На примере выступлений Владимира Путина в 2012—2018 гг.) // Полития. 2018. № 4. С. 6-31. от 20 апреля 2019 на Wayback Machine
• Пахалюк К. А. Обращение к прошлому в контексте российского внешнеполитического дискурса (по материалам министерства иностранных дел) // Политическая наука. 2018. № 3. С. 239—256. от 20 апреля 2019 на Wayback Machine
• от 8 августа 2020 на Wayback Machine Коллективная монография под ред. А. И. Миллера и Д. В. Ефременко. СПб: Издательство Европейского университета, 2020. — 632 с.
• : монография / под ред. А. И. Миллера, О. Ю. Малиновой, Д. В. Ефременко ; РАН. ИНИОН, Отд. полит. науки, Центр по изучению культурной памяти и символической политики Европейского университета в Санкт-Петербурге. — Москва : Институт научной информации по общественным наукам РАН, 2023. — 476 с.
• Miller A., Malinova O., Efremenko D., Voronovici A. от 30 октября 2020 на Wayback Machine — Russian Academy of Sciences. Institute of Scientific Information for Social Sciences. Issue editor: Dmitry V. Efremenko. — Moscow, 2020. — 231 p.
• Белов С. И. Политика памяти: прошлое как инструмент управления будущим. СПб.: МОО «ИС», 2021. — 281 с.

Ссылки

• Миллер А. И. от 18 сентября 2009 на Wayback Machine , 2008, и от 8 ноября 2009 на Wayback Machine , 2009, Публичные лекции «Полит.ру»
• Михник А. «Родина» № 6/2006
• Логвинов М. Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры, № 1/2009
• Тажевски М. от 23 февраля 2015 на Wayback Machine Сжатый перевод из Газета выборча
• от 4 марта 2016 на Wayback Machine
• от 6 марта 2016 на Wayback Machine
• от 3 сентября 2009 на Wayback Machine Русский журнал
• на Сайте «Уроки истории»
• от 16 марта 2011 на Wayback Machine на Полит.ру
• от 21 января 2022 на Wayback Machine // Новая газета, 01.06.2015 (интервью с Алексеем Миллером)
• от 29 сентября 2019 на Wayback Machine // Гефтер.ру, 29.04.2016
• от 28 сентября 2019 на Wayback Machine // «Полития» , № 3 (94), 2019
• от 20 марта 2020 на Wayback Machine // «Профиль» , 13.02.2020