Смерть — единственный ответ
- 1 year ago
- 0
- 0
«Еди́нственный сын» ( яп. ひとり息子 хитори мусуко , англ. The Only Son ) — кинофильм режиссёра Ясудзиро Одзу , вышедший на экраны в 1936 году . Первый звуковой фильм мастера.
Действие начинается в 1923 году в провинциальном городке. Цунэ — работница фабрики по производству шёлка, вынужденная в одиночку растить сына Рёсукэ. Последний хорошо учится, однако для продолжения обучения после окончания начальной школы требуются большие деньги. Семья не может позволить себе этого, но после посещения учителя Окубо, рассказавшего о перспективах, открывающихся в обществе перед вооружёнными знаниями людьми, мать даёт обещание во что бы то ни стало обеспечить сына достойным образованием.
Проходит много лет. Благодаря стараниям матери Рёсукэ заканчивает учёбу и устраивается на работу в Токио. Однажды Цунэ отправляется в столицу, чтобы посмотреть, как живёт её сын, и, возможно, найти ему подходящую жену. Однако по приезде выясняется, что всё обстоит не так радужно, как казалось...
…Картина «Единственный сын» (между прочим, первая звуковая в творчестве Одзу), развивая новую, более трезвую и не лишённую горечи манеру, которая оформилась в «Токийской ночлежке», где, кстати, тоже играла Тёуки Иида, исполнительница роли вдовы Цунэ Нономии, словно предвосхищает неизбежный слом настроений в японском обществе после вторжения в Китай. И это отразилось в судьбе самого режиссёра, который не только был вынужден на четыре года прервать свою деятельность в кино, но и вообще пойти на военную службу. Вернувшись в начале 40-х годов в кинематограф, 37-летний по возрасту Ясудзиро Одзу оказался готовым уже к экзистенциальному восприятию мира в безусловном шедевре «Был отец».
Фильм снимался с апреля по сентябрь 1936 года и был выпущен на экраны кинотеатров 15 сентября .
В 1936 году тридцатидвухлетний Одзу был уже известным режиссёром. В феврале он переехал со своей овдовевшей матерью и братом из старого дома в рабочем районе Фукагава в находившийся неподалёку жилой массив Таканавэ. К тому времени он был постановщиком 35 немых фильмов для кинокомпании «Сётику» и имел поддержку Сиро Кидо, одного из двух главных управляющих принадлежавшей «Сётику» студии «Камата». Фильмы Одзу не были в числе самых кассовых хитов «Сётику», так что его упорное нежелание перейти на постановку звуковых лент начало вызывать раздражение руководства кинокомпании. Позиции режиссёра укрепляло то, что его работы в предыдущие годы регулярно возглавляли списки лучших фильмов согласно опросам, которые проводились среди кинокритиков журналом « Кинэма Дзюмпо ».
15 января того же 1936 года кинокомпания «Сётику» закрыла студию «Камата» и переехала в новую студию «Офуна», которая открылась 16 января . Контракт между «Сётику» и звукозаписывающей компанией Sound System Dobashi был составлен в конце предыдущего, 1935 года . Однако несмотря на то, что сотрудничество с этой звукозаписывающей фирмой шло без проблем, Одзу всё же начал использовать в постановке своей первой звуковой картины систему Mohara , разработанную одним из его операторов Хидэо Мохарой. Узнав об этом, Dobashi стала угрожать расторжением контракта с «Сётику», однако конфликт был улажен при посредничестве руководителя студии Сиро Кидо . Вследствие всех этих причин фильм снимался в павильонах старой студии «Камата», а не в новообразованной «Офуне».
За год до этого (в 1935-м) Одзу начал постановку немого фильма «Токио — хорошее место», съёмки которого были прерваны. На основе сценария этого незавершённого проекта и была снята звуковая лента «Единственный сын». Название было изменено, чтобы отличать новый фильм от лент « Токийская ночлежка » (1935) и «Колледж — хорошее место» (1936, считается утерянным). Небольшое изменение произошло и в актёрском составе: вместо актрисы Сатико Мурасэ на роль жены учителя Окубо была приглашена актриса Томоко Нанива .
Это первый снятый мной звуковой фильм. Сюжет был заимствован из моего готового сценария для картины «Токио — хорошее место», которая была частично снята, но законсервирована для того, чтобы быть переделанной в звуковом варианте… К тому времени штат студии был переведён в «Офуна». Но так как я использовал Mohara , звуковую сестему Хидэо, её нельзя было использовать в «Офуне». В результате нам пришлось снимать в пустующих павильонах студии «Камата». Шум поездов неподалёку удерживал нас от работы в дневное время, поэтому мы работали с 12 часов ночи до 5 утра, придерживаясь нашего графика на пять снимаемых сцен за ночь. Мы были в приподнятом настроении. Тем не менее, укоренившиеся способы работы в немом кино не могут быть изменены в одночасье, поэтому ошибки были неизбежны. Хотя я, конечно, прекрасно понимал, что в звуковом кино всё совершенно иначе и не мог позволить себе скатиться до стилистики немого кинематографа. Я переживал из-за того, что, отставая на четыре или пять лет от остальных, я уже не смогу за ними угнаться. Тем не менее, теперь я понимаю, насколько полезным была моя настойчивость в создании немых фильмов для моего будущего развития.
Как известно на примере его более ранних фильмов, на Одзу значительно повлияло западное (в особенности американское) кино, в том числе работы Гарольда Ллойда , Эрнста Любича и Фрэнка Борзейги . Однако, хотя герои его ранних студенческих комедий или гангстерских лент и поступают так же, как и персонажи американских фильмов, Одзу никогда не подражал Голливуду , развив собственный стиль и киноязык. Хотя фильм является более сентиментальным по сравнению с другими работами Одзу, тем не менее, он признаётся лучшим из произведений режиссёра, показывающих взаимоотношения между матерью и сыновьями. Возможно, здесь сказались собственные переживания режиссёра, связанные с его недавней утратой отца и начавшимся периодом его жизни с матерью (Одзу прожил с ней до её смерти, не создав собственной семьи) .
Это единственный из фильмов режиссёра, разделённый на две части по времени и месту действия («1923 год в Синсю » и «1936 год в Токио »), а также единственная из его работ, построенная на контрасте между сельской и городской жизнью, и что характерно — не в пользу города. Матери, возлагавшей на будущее своего ребёнка большие надежды и отдавшей многие годы работе для поддержания учёбы и продвижения карьеры сына, пришлось увидеть своими глазами крах собственных иллюзий при посещении годы спустя своего отпрыска в Токио. Вернувшись в родной посёлок, героиня не хочет признаться соседям и сослуживцам в своём разочаровании и говорит неправду о том, как хорошо сын устроился в Токио.