Джордже Мартинович ( серб. кир. Ђорђе Мартиновић , серб. лат. Đorđe Martinović ; 1929 г. – 6 сентября 2000 г.) — сербский фермер из Косово , оказавшийся в центре скандала в мае 1985 года, который был вызван лечением травм от введения бутылки в задний проход. Дело Мартиновича стало Cause célèbre в сербской политике . Несмотря на то, что факт инцидента оставался спорным даже спустя много лет после происшествия, его последствия сыграли значительную роль в обострении напряженности между сербским и албанским населением Косово.

Инцидент

1 мая 1985 года Джордже Мартинович, 56-летний житель косовского города Гнилане , поступил в больницу с разбитой бутылкой, застрявшей в прямой кишке . Он утверждал, что во время работы на собственном поле подвергся нападению двух албанских мужчин. Сообщается, что после допроса полковником Югославской народной армии Мартинович признал, что травмы были получены самостоятельно, в результате неудачной попытки мастурбации . Следователи сообщили, что «прокурор составил письменное заключение, из которого следует, что раненый совершил акт „самоудовлетворения“ в поле, [он] надел пивную бутылку на деревянную палку и воткнул её в землю, после чего сел „на бутылку и наслаждался“» . Общественные лидеры в Гилане впоследствии выступили с заявлением, в котором его травмы описывались как «случайные последствия самостоятельной [сексуальной] практики» .

Мартиновича перевели в Белград для дальнейшего обследования в военно-медицинской академии, но медицинская бригада сообщила, что его травмы не могли быть нанесены самостоятельно. Группа, в которую входили два врача из Белграда и по одному из Любляны , Загреба и Скопье (то есть четырёх из шести республик Югославии ), пришла к выводу, что травмы были вызваны «сильным, жестоким и внезапным введением бутылки объёмом 500 мл, точнее, её широкого конца, в прямую кишку» и что Мартинович физически не мог сделать этого самостоятельно. Команда утверждала, что бутылка могла быть вставлена «только двумя или более людьми» .

Другое мнение было запрошено и предоставлено через месяц комиссией под руководством доктора . Команда Мильчинского пришла к выводу, что Мартинович мог вставить бутылку, предварительно поместив её на палку, воткнутую в землю, но поскользнулся во время мастурбации и сломал бутылку в прямой кишке весом своего тела . Сообщается, что югославская тайная полиция и военная разведка пришли к выводу, что травмы Мартиновича, вероятно, были нанесены им самостоятельно .

Позднее Мартинович отказался от собственного признания, заявив, что оно было выбито во время трёхчасового допроса и что ему пообещали, что в случае признания его дети получат работу. Его сын сообщил прессе, что на отца напали только потому, что он был сербом: «Друзья говорят нам, [что] албанские ирредентисты сделали это в отместку. […] Им все равно, кто мог бы стать жертвой. Лишь бы жертвой стал серб» .

В конце концов, как югославские, так и сербские власти не возбудили дело даже после того, как Сербия отменила самоуправление Косово в 1989 году. В итоге никаких серьёзных попыток найти предполагаемых нападавших на Мартиновича так и не было предпринято .

Реакция

Дело было встречено потоком националистических и антиалбанских заявлений в сербской прессе, став чрезвычайно важным событием. Югославское правительство в течение многих лет делало открытый национализм табуированной темой, а югославские СМИ систематически преуменьшали значение этнонационализма. Распад этого табу при освещении дела Мартиновича ознаменовал собой рост национализма, в итоге приведший к краху страны в 1991 году .

Сербская газета « Политика » утверждала, что лица, предположительно напавшие на Мартиновича, были членами местной албанской семьи, желавшей купить землю у Мартиновича, но получившей отказ . Это заявление имело значительный резонанс в сербской политике; неуклонный исход сербов из Косова рассматривался как результат преднамеренного преследования сербов албанцами, стремящихся изгнать сербов с собственной земли и захватить сербскую собственность .

Многие сравнили этот инцидент с историческими эпизодами преследований сербов и христиан, возвысив Мартиновича до «архетипа сербского страдания и албанского (мусульманского, османского) зла» . Писатель Бранислав Црнчевич назвал опыт Мартиновича «Ясеновацем одного человека» (имеется в виду лагерь смерти Ясеновац , где во время Второй мировой войны были уничтожены сотни тысяч сербов). Художник создал огромную картину на мотив «Мученичества святого Филиппа» Хосе де Риберы , на которой изображены албанцы в тюбетейках, поднимающие Мартиновича на деревянный крест. Один из албанцев изображён держащим в руке стеклянную бутылку .

В петиции, подписанной сербскими интеллектуалами, утверждалось, что «дело Джордже Мартиновича стало делом всего сербского народа в Косово». Некоторое время спустя группа сербских женщин прошла маршем в сербский парламент для лоббирования отмены автономии Косово, заявив, что «мы больше не можем стоять в стороне, пока наших братьев насаживают на заостренный кол» .

Дело Мартиновича было поддержано союзом писателей Сербии после обнаружения того факта, что на собрании от 16 июня 1985 года преобладало обсуждение дела Мартиновича. Литературный критик Зоран Глушчевич сравнил ситуацию, с которой столкнулось сербское меньшинство в Косово с «самым пугающим фашистским опытом Второй мировой войны». Напоминая о деле Дрейфуса во Франции и о роли, которую в этом деле сыграли писатели, например Эмиль Золя , Глушчевич призвал союз писателей выступить в защиту Мартиновича. Его предложение было принято подавляющим большинством голосов, и союз выдвинул открытое письмо, в котором потребовал от сербского парламента создать комитет по расследованию дела Мартиновича . Сербский писатель Добрица Чосич организовал (как он выразился) «интенсивное сотрудничество» с сербскими группами в Косово и помог Мартиновичу нанять адвоката и предъявить обвинения должностным лицам, вынудившим Мартиновича подписать ложное признание. Он также написал письмо от имени Мартиновича тогдашнему президенту Сербии Ивану Стамболичу и министерству обороны Югославии .

Некоторые сербские националистические идеологи, интеллектуалы и политики считали дело Мартиновича символом склонности мусульман к содомии . Влиятельный психиатр и националистический активист Йован Рашкович утверждал, что «мусульмане [зациклены] на анальной фазе психосоциального развития и поэтому характеризуются общей агрессивностью и одержимостью точностью и чистотой». Многие сербы рассматривали инцидент с бутылкой как яркий пример того, что албанцы унижали сербское население, в то время как управляемое албанцами правительство Косово «смотрело по сторонам» .

Со своей стороны, многие косовские албанцы придерживались мнения о том, что фермер случайно нанёс себе травму и попытался скрыть её, возложив вину на албанцев, что позволило сербским националистам использовать скандал как повод для провоцирования антиалбанских настроений. Другая часть албанцев признала, что доказательства виновности у обеих сторон были неточными, но возражала против использования этого дела как символа сербско-албанских отношений .

В Словении и Хорватии преобладало мнение, что настороженность сербского национализма и дело Мартиновича были просто предлогами для внесения изменений в конституцию Югославии , с целью дать Сербии полный контроль над двумя её автономными провинциями .

Примечания