Бодрова, Ольга Сергеевна
- 1 year ago
- 0
- 0
Ольга Сергеевна Ильницкая (род. 31 июля 1951 , Тарутино , Измаильская область ) — украинская писательница , поэтесса и журналистка .
Член PEN International , Союза писателей Москвы , Южнорусского Союза писателей , Национального Союза журналистов Украины .
Первая публикация - в 1991 г. в альманахе «Вольный город» (Одесса: Маяк).
Спустя 22 года вышла книга «Глаголы настоящего времени» (с тем же составом авторов и составителем, поэтом Юрием Михайликом ), Киев, 2013.
В 1995 году изданы книги прозы «Откуда мы уходим» и стихов «Сквозное жильё» под общей обложкой с объединяющим названием «Жизнь тому вперёд».
Переведена Элизабет Шарп на английский язык: «State of Emergency» и вышла в серии New prose from Ukraine, Alterpress publishers, Kiev, 2000.
Печатала стихи и прозу в журналах «Знамя», «Арион», «Октябрь», «Крещатик», «Юность» и других.
Первая её книга была издана в 1995 году
В марте 2014 года вместе с рядом других деятелей науки и культуры выразила своё несогласие с политикой российской власти в Крыму .
«Когда я думаю о том, что ты пишешь, вспоминаю строку одного из самых ранних твоих стихотворений: „ У меня нет таких слов, чтобы были не о любви“. Точное предсказание. Это твоё главное».
Андрей Курков . Киев.
***
«Твой Сесер Вальехо потрясающ. И твои печальные стихи хороши. Но письма твои зовут тебя к прозе — прозе поэта, мыслящего иносказанием, тропом. Вероятно, ты права, отказываясь стучаться в разные двери. Не заметишь, как себя потеряешь, для тебя же быть собою не просто главное „условие“, а весь смысл. Верю: твоё время ещё впереди. Рассчитываю даже дожить до него».
Михаил Гефтер , Москва.
***
"Узнав поэзию Ильницкой,
ушёл на пенсию Щербицкий*.
Даст Бог, стихи её прочтут
и те, кто вслед за ним уйдут… ".
Виктор Коркия , Москва.
* В. В. Щербицкий — член Политбюро ЦК КПСС
***
«Спасибо Вам за Ваши стихи. Они хороши. Я услышал, что вам плохо. Вы обуреваемы страстями, верой и нетерпением что-то делать и играть с огнём. Я боюсь любого действия, любого „дела“, тем более связанного со страстями. Именно страсти больше всего мешают услышать Бога. Я с радостью отдал бы какую-то часть жизни, если бы кто-то научил меня, как помочь Вам…
Постарайтесь быть счастливой».
Борис Чичибабин . Харьков.
***
«Ольга Ильницкая
Заглянув за дверь чулана,
Закричу: „О Боже мой!“
Там углан в спецовке старой
Всех пугает — у-лю-лю!
………………………………………
. Мандельштам лежит на нарах
(Осип, я тебя люблю).
………………………………………
Кров над ним высок и бел.
На виски крошится мел.
И на остром подбородке
Чёрный волос поредел.
— Как известно, поражающие читателя откровения в поэзии и прозе, воспринимаемые сначала как перехлест, со временем становятся литературным достоянием.
В этом стихотворении художественное бесстрашие Ольги Ильницкой поразительно. При нашей общей любви к Мандельштаму и заворожённости его поэзией она сумела просто сказать в стихах: „Осип, я тебя люблю“.
Это одно из немногих современных стихотворений, в которых актуализация женского начала открывает читателю общекультурное явление — силу и многозначность влияния на русскую поэзию последнего полувека замученного режимом поэта».
***
Дорогая Оля! Есть поэты, чья громоздскость — способ выразить муку, но ты не Байрон, ты другой. Сила твоя в очень коротких, простых, горьких словах и чувствах. Тебе лучше выращивать книгу в почве автобиографической. Не на ней, а в ней. Ты глубже и мудрее рукописи, у тебя в жизни очень своё лицо…". Юнна Мориц .
«Ольга Ильницкая безусловно обладает даром „сгущения жизни“. Вероятно, это дар поэтический. Её проза — это преображённая поэзия. Такие преображения необходимы, ибо подключаются иные энергии». — Сергей Бирюков . « Русская мысль », 27 июня 2002 г.
***
«
…Дорогая Оля, по-моему, рассказ очень хорош („Стол справок“), особенно в первой половине, где язык чище, то есть с жизненной сумасшедшинкой…
Полагаю, что у Вас дар замечательного прозаика, но избегайте чересчур пародийных монологов и диалогов в духе одесской школы, а близьтесь к платоновской евангеличности, без перегибов южной сатиры. Ваша собственная речь самоценна и обладает тектоничностью, способностью сдвигаться с места толстыми слоями в разных направлениях одновременно, — вот этим надо, я полагаю, особенно дорожить, описывая глубинные объёмы.
Работа Ваша с архивом, с речью документа — очень сильный стилевой источник, дороже он золота, — не отступайтесь, не ищите свою „жванецкость“, у Вас во владении нечто большее, более серьёзное, горькое и непреложное. Не поддавайтесь веселью литературного момента с его „капустниками“ и пародиями на пафос. Все сгниёт злободневное, останется только лирика.
Я очень верю в талант ваш, поэтому пишу как бы „вообще“, не только об этом рассказе, который мне весьма нравится без оговорок, а обо всем впрок и „на вырост“, пишу Вам, исходя из личного опыта.
„Смиренное кладбище“ меня не восхитило, как многих, — в нём вижу избыточность речевых манифестаций, это — „ Цемент “ Гладкова, сильно перелицованный на манер новой волны. У Вас все чище, естественней, потому и страшней. Если Вас не погубит авторитет „одесского вкуса“, — быть Вам дивным прозаиком!
Всех Вам радостей и удач». — Юнна Мориц , 18 октября 1988 г.
«Нева», «Юность», «Октябрь», «Сельская молодёжь», «Работница», «Век ХХ и мир», «Арион», «Футурум АРТ», «Дон» (Ростов-на-Дону); «Меценат и Мир», (Москва); «Офис», «Византийский Ангел», «Крещатик», «Соты»; (Киев); «Шапка альманаха», «Пассаж», «Одесса»;(Одесса); "Черновик (Нью-Йорк), «REFLECT…K…» (Chicago); США; «Артикль»(Тель-Авив).
«Горизонт» (Одесса), «Истоки» (Москва), «Стрелец» (Москва — Париж — Нью-Йорк), «Дерибасовская-Ришельевская» (Одесса).
В периодике Украины, России, США, Германии, Венгрии, Франции, Израиля.