Золотоносов, Михаил Нафталиевич
- 1 year ago
- 0
- 0
Михаи́л Нафта́лиевич Золотоно́сов (род. 19 января 1954 , Ленинград ) — советский и российский прозаик , журналист , литературный критик , литературовед , искусствовед , историк искусства , художественный критик . Кандидат искусствоведения.
Родился 19 января 1954 года в Ленинграде . Отец — Нафталий Менделевич Золотоносов (1923—2003), участник Великой Отечественной войны (радиотелеграфист 29-го отдельного полка связи) , ведущий инженер объединения « Красная Заря » (1955—1983), автор ряда изобретений в области телемеханики и электросвязи . Мать — Ида Самуиловна Золотоносова (1931—2007), учитель литературы и русского языка .
В 1977 году окончил факультет автоматизации управления Ленинградского политехнического института по специальности инженер-электромеханик . С 1979 года печатался как литературный критик . В 1989 году в Ленинградском государственном институте театра, музыки и кинематографии имени Н. К. Черкасова (ЛГИТМиК) защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата искусствоведения на тему «Концепция личности в советском драматическом театре 1920-х годов» (специальность 17.00.01 — театральное искусство) .
В 1987—1989 годах работал в газете « Смена », в 1989—1990 годах был заведующим отделом публицистики журнала « », в 1990—1992 годах работал в газете « », в 1992—1994 годах — в газете « Невское время ». Самый длительный период работы Золотоносова, с 1991 по 2004 год, был связан с газетой « Московские новости » (обозреватель отдела культуры по литературе). Одновременно в 1996—1997 годах сотрудничал с газетой « Вечерний Петербург ». С 2003 года сотрудничает с журналом « » в Санкт-Петербурге .
Автор 16 книг.
Автор книг о Константине Мережковском и Чехове . По словам самого Золотоносова, главную идею его биографии Мережковского можно выразить цитатой из Василия Розанова : «порок живописен, а добродетель так тускла» (Золотоносов обнаружил ту же фразу у австрийского писателя Захер-Мазоха ). По словам автора, скандальные аспекты биографии Мережковского (обвинённого в педофилии) и его гениальность как учёного-биолога представляют две стороны одной медали, сочетание «гения и злодейства» . Золотоносов считает аморальность и гениальность Мережковского типичным для Серебряного века (как и для итальянского Возрождения) . По мнению историка Александра Формозова , Золотоносов ошибочно считает Мережковского представителем Серебряного века , тогда как Мережковский принадлежал к предыдущему поколению, а его антихристианская утопия была ближе к идеям социал-дарвинизма .
В работе о Чехове Золотоносов с фрейдистских позиций предпринял попытку реконструкции скрытых причин женофобии писателя, повлиявших, с точки зрения Золотоносова, на особенности его стиля . По словам самого автора, он пытался демифологизировать традиционный для русской интеллигенции образ Чехова как идеального мужчины . Если «Первый Чехов» представлял асексуального «интеллигента в пенсне», то «неофициальный Чехов» является гиперсексуальным и закомплексованным. Золотоносов объяснил замалчивание «Другого Чехова» коллективным столетним заговором между мемуаристами, издателями и критиками. Согласно Золотоносову, Чехов под влиянием медицинских представлений своего времени (растрата невосполнимой «жизненной силы» во время сексуальных отношений) ещё в студенческие годы начал испытывать страх перед образом «опасной женщины» . По мнению Золотоносова, Чехов заимствовал мотивы женского доминирования и эротического страха перед деспотичными женщинами у Захер-Мазоха. Влияние Захер-Мазоха, по Золотоносову, позволяет декодировать некоторые мотивы и образы русского классика. Чехов, в отличие от Захер-Мазоха, представил вражду полов в смягченном и облагороженным лирическими мотивами варианте. В лаконизме Чехова, по мнению автора, откровенная девиантность Захер-Мазоха сохраняется лишь фрагментарно . По мнению Золотоносова, взгляды Чехова на традиционную семью были нестандартными и по сути разрушительными. Золотоносов признаёт, что его выводы могут показаться шокирующими, однако считает, что они достаточно простые .
По оценке издания «НГ-Ex Libris», многие выводы Золотоносова относительно Чехова выглядят «натянутыми и излишне гипотетичными» .
, из рецензии на книгу «Хармсиздат представляет: советский эрос 1920—1930-х гг.» (1998):
И, наконец, «тяжёлая артиллерия» лёгкого жанра: Михаил Золотоносов продолжает поход по эрогенным зонам советской культуры. Статья «Философия общего тела. Советская садово-парковая скульптура 1930-х годов», как всегда, щедро-изобильна фактами и утомительно-однообразна в выводах. С энтузиазмом ударника комсомольских строек М. Золотоносов перелопачивает тонны материала, и эти же тонны, не просеивая, обрушивает на головы читателя. Как говорится в статье: «Бетономешалка заработала, и …». Если поставить рядом на одном постаменте критика Золотоносова и «девушку с веслом», — заведомо ясно, что этот мужчина может сказать про эту женщину. Поначалу обзовёт « симулякром », потом наговорит гадостей про весло (фаллический символ) и про струи фонтана. А заодно и про Сталина, и про Сталина с девочкой (см. любую из работ М. Золотоносова). .
В рецензии на книгу «Глиптократия» Глеб Морев высоко оценил научную основательность Золотоносова, однако заметил, что, как и у Розанова, темы Золотоносова ограничены еврейством и сексом, а его настойчивость в их разработке на обширном и разнообразном материале больше не вызывает интереса и внимания, а, напротив, провоцирует раздражение и скепсис . Фаина Гримберг в рецензии на книгу о Мережковском отметила, что работы Золотоносова очень полезны для филологов и историков и назвала его лучшим литературоведом в России . По характеристике Аллы Латыниной (2004), Золотоносов «всегда и обо всём пишет с брюзгливой гримасой» .
Данила Давыдов , из рецензии на книгу «Логомахия» (2010):
Выдающийся культуролог и филолог, Михаил Золотоносов всегда выступает в провокативной роли, оставаясь при этом формально на поле академической науки (к примеру, примечания и библиографический аппарат его работ всегда впечатляют) .
Дмитрий Бавильский о книге «Гадюшник»:
Эрудиция и въедливость Золотоносова восхищают. Залежи архивного мусора он перелопачивает со зримым знаточеским энтузиазмом, исследуя «социокультурную ситуацию» 1940-х — 1960-х годов до последней запятой: деятельность ленинградской писательской организации нужна ему для того, чтобы с этой самой, теперь уже мало заметной кочки, показать и вынести приговор всей так называемой «советской культуре». И даже шире — советскому образу жизни: показывая на примере одной капли из чего состоит весь океан .
Негативно отозвался о Золотоносове критик Вадим Кожинов в опубликованной в газете «Завтра» (№ 14(331) 2000 г.) статье «Патология (О сочинителе по фамилии Золотоносов)».
Параграф «Не суди и не судим будешь» своей книги «О Достоевском, о русских издателях и о себе» (2019) посвятил критическому разбору написанного Золотоносовым С. В. Белов , охарактеризовавший Михаила Нафтаьевича как любителя тем — культурология секса и субкультура русского антисемитизма .