Неофициальная литература (или ' , альтернативная литература , нонконформистская литература , подпольная литература , неподцензурная литература , советская контркультура , андерграунд ) — под этим названием объединяют представителей различных литературных течений в СССР 1950 — 1980 -х годов (а иногда и раньше, как в случае «лианозовской школы» ), которые по соображениям политической и идеологической цензуры были вытеснены официальными властями из публичного литературного процесса или изначально выбирали стратегию дистанцирования от советской культуры . Подпольное, неподконтрольное советским властям « андеграундное » существование неофициальной литературы в СССР было тесно связано с самиздатскими литературными альманахами, многочисленными конференциями , семинарами , подпольными и неофициальными литературными журналами Ленинграда , московским андеграундом (в том числе, московскими концептуалистами или группой «Московское время» ), «харьковской школой , неофициальной литературой в других городах, например, в Екатеринбурге или Ейске .

Предыстория

Политическая цензура после Октября 1917 и национализация всех полиграфических предприятий с первых дней существования советской власти обеспечивали ограничение на свободное развитие и существование литературы. Политическая и идеологическая цензура периода Гражданской войны скоро распространилась на художественную литературу . Постановление ЦК ВКП(б) от 23 апреля 1932 года «О перестройке литературно-художественных организаций» и прошедший в 1934 году Первый Всесоюзный съезд советских писателей окончательно утвердили новый литературно-художественный канон, названный «социалистическим реализмом» в качестве единственно возможного и разрешенного творческого метода. Этот канон в равной мере определял как идеологическое содержание произведения, так и его формально-стилевые признаки. Все не вписывающиеся в него оказывались вне официального литературного процесса. Писатели подвергались репрессиям , их произведения не печатались, имена не упоминались, иначе как лишь в фельетонах или разгромных статьях, официальные советские критики их не замечали.

Самиздат как стратегия

Поэтому некоторые писатели отказались от попыток войти в советскую литературу и распространяли свои произведения в рукописях или перепечатанными на пишущей машинке (что позднее получило наименование «самиздата» ) , или устно, во время чтений в рамках узких дружеских кругов, подчас не имевших пересечения между собой.

Порой к помощи «самиздата» прибегали и признанные или молодые советские писатели, сталкивающиеся с цензурой, но для них это было эпизодической деятельностью, как у известных советских писателей перед эмиграцией или из-за публикаций произведений за границей, а первыми представителями «неофициальной литературы», которая объединяла различные подпольные практики и принципиальное дистанцирование от «советской литературы», как в её официозном изводе, так и относительно либеральном, принято считать поэтов «лианозовской школы» в Москве и ряд андеграундных поэтов в Ленинграде (таких как Роальд Мандельштам , Александр Морев , Рид Грачев ) . Эти поэты часто существовали в одном или близких дружеских кругах с неофициальными художниками, которые становились первыми читателями андеграундной литературы.

«Оттепель»

В период хрущёвской оттепели нонконформистская литература приблизилась к кругам молодых писателей, возникших вокруг многочисленных литературных объединений, не отвергавших возможности официальной социализации и ставящие целью вхождения в советскую литературу, в отличие от более радикальных практик предыдущего и последующего поколения андеграундных литераторов, но общая тенденция свободы печати принципиально изменила социальные и литературные стратегии бывших писателей-нонконформистов .

Принципиальным событием неофициальной культуры стал выпуск в конце 1959 – начале 1960 года  трех номеров поэтического альманаха «Синтаксис» . Его составитель Александр Гинзбург не ставил своей целью официальное издание номеров альманаха – он стремился лишь манифестировать факт существования принципиально иной поэзии , но за эту попытку поплатился арестом и лагерным сроком. Окончательное сворачивание оттепельных «свобод» привело к ощущению вновь опустившегося шлагбаума цензуры и невозможности или непродуктивности тех или иных компромиссов с советской властью, что  стало причиной появления ряда самиздатских литературных журналов, прежде всего, в Ленинграде, где запреты были более суровыми, а надежд на профессиональную социализацию почти не оставалось. Одним из важных стимулов для новых инициатив в неофициальной литературной среде стала Бульдозерная выставка 1974 года , разогнанная милицией в Москве, а также выставки в ДК им. Газа и ДК «Невский» в Ленинграде в 1974 — 1975 годах . Это явление иногда называют вторым русским авангардом (или второй волной русского авангарда: считается, что понятие введено в оборот Михаилом Гробманом ).

Репрессии

Репрессии против неофициальных литераторов продолжались, но уже не носили такого системного характера как в 30-е и 40-е годы , преследования стали выборочными и больше связанными с публикациями за границей, в так называемом «тамиздате»: в эмигрантских или западных изданиях . Тогда же возникли такие формы социализации как работа кочегарами котельной, лифтерами и сторожами. Это было сознательной и демонстративной  формой дистанцирования не только от советской власти, но и от официальной культуры.

Уникальной особенностью «второй культуры» на протяжении нескольких десятилетий было безгонорарное существование, то есть творчество вне какого-либо денежного вознаграждения. Политически неофициальная литература развивалась параллельно с зародившимся в конце 1960 -х диссидентским движением , но отдавала предпочтение не политическим, а художественным формам протеста.

Формы репрезентации

Формы бытования и репрезентации неофициальной литературы были разнообразными и зависели от региональной специфики. В Ленинграде, где цензура была более суровой, чем в Москве, всего несколько писателей андеграунда могли избежать традиционных для «второй культуры» работ социального дна. Так, С. Довлатов работал в малотиражных изданиях и литературным секретарем Веры Пановой (это было еще вполне вегетарианское время 1960-х) , В. Кривулин долгие годы работал , а также подрабатывал . В основном, писатели ленинградского андеграунда служили кочергами и сторожами. Отчасти поэтому в Ленинграде процветали почти все технически возможные и традиционные формы бытования «неофициальной литературы»: семинары (в том числе наиболее знаменитые Религиозно-философский семинар Т. Горичевой и Семинар по общей теории систем С. Маслова ), конференции (например, «Конференция независимого культурного движения» ), литературные премии ( премия Андрея Белого ), но прежде всего, многочисленные самиздатские альманахи и журналы.

Среди самых первых альманахов были , , , , , , , . Особая роль была у альманаха , который был передан издательству « Советский писатель » для публикации. А после того, как « Советский писатель » отверг «Лепту», стали выходить наиболее знаменитые самиздатские журналы «37», «Часы», через пару лет «Северная почта», «Обводный канал» , « Митин журнал ».

В Москве , где для неофициальных писателей были большие возможности для социализации, некоторые авторы подвизались в качестве рецензентов, секретарей официальных писателей, переводчиков (как А. Сопровский ), порой выпускали книги, не слишком контрастные по отношению к традиции, например, детские (как Генрих Сапгир ), или вписывающиеся в контекст официальной литературы (как у Н. Климонтовича ). Также работали в смежной области - книжными иллюстраторами (как В. Сорокин ), скульпторами (как Д. А. Пригов ), библиотекарями ( Лев Рубинштейн ). Поэтому такие формы существования неофициальной литературы как самиздатские журналы не были столь распространены как в Ленинграде или Ейске, где цензура была более суровой, и в том же Ейске выходил многолетний журнал неоавангарда ( С. Сегей , Ры Никонова ). В Москве тоже выходили самиздатские журналы, но их из-за политической окраски закрывали быстрее. Это были такие журналы как «Вече» ( Владимир Осипов ), Поиски ( В. Абрамкин , В. Сокирко , Г. Павловский ), (где также постоянно публиковалась литературная критика). Наиболее укорененным в неофициальную литературу был журнал «Московское время» ( А. Сопровский , С. Гандлевский , А. Цветков , Б. Кенжеев , , А. Казинцев (впоследствие ставший зам. главного журнала « Наш современник »).

Представительным собранием текстов «неофициальной поэзии» (прежде всего, ленинградской) стала « Антология новейшей русской поэзии у Голубой Лагуны » К.К. Кузьминского и , издававшаяся зарубежом из переправляемых из Ленинграда текстов.

Внимание и рестрикции со стороны КГБ продолжали носить избирательный характер. За публикации в тамиздате следовали аресты, выдавливание за границу или вынужденная эмиграция от безысходности. Внимательно отлеживалась и деятельность по изданию самиздатских журналов, если такой журнал как « Часы » просуществовал до начала перестройки, то самиздатские журналы 37» и (как и издание А. Сопровского «Московское время») были разгромлены в начале 1980 -х и заменены созданным при посредстве и контроле властей « Клубом-81 » , который олицетворял усталость определённых кругов андеграунда от самиздатского и полуподпольного существования .

Перестройка

Перестройка и снятие цензурных запретов сделали существование неофициальной литературы необязательной и во многом ненужной . Хотя для некоторых представителей андеграунда прежние условия самиздатского замкнутого существования не утратили своей привлекательности , но общая тенденция свободы печати принципиально изменила социальные и литературные стратегии бывших писателей-нонконформистов .

Определённые попытки замедлить процесс неизбежного распада неофициальной литературы (и одновременно ее репрезентации для широкого читателя) предприняли такие издания, выросшие из традиций «второй культуры», как « Вестник новой литературы » или (или московские и клуб «Поэзия» ), но очень скоро имена многих неофициальных поэтов и писателей вошли в список крупнейших литераторов своего времени , определивших облик русской литературы 60-80-х годов.

Наши дни

Репрессивные практики путинского режима спустя тридцать лет после перестройки и усилившиеся после начала войны в Украине опять сделали для ряда писателей и публицистов привлекательным или единственно возможным , но самиздат принципиально в новых технологических обстоятельствах. Информационные возможности нового времени – эпохи всемирного интернета и социальных сетей – существенно ограничивают саму возможность каких-либо цензурных границ и официальных запретов .

Примечания