Interested Article - Несколько слов обо мне самом

Несколько слов обо мне самом — стихотворение Владимира Маяковского , известное также по первым (наиболее эпатажным в творчестве поэта) строчкам « Я люблю смотреть, как умирают дети », вошедшее в его дебютный сборник « » (в котором оно называлось « Теперь про меня »).

Содержание стихотворения

«Несколько слов обо мне самом» вместе со стихотворениями « » и « » образуют своего рода триптих , лирическим героем которого, вероятно, является божество . Об этом, в частности, писала и Лиля Брик , впрочем, она свела смысл стихотворения к отрицанию ценности жизни: « Чем раньше умрёт человек, тем лучше », — такое понимание «Нескольких слов обо мне самом» достаточно распространено .

Дмитрий Быков пишет, что лирический герой этого стихотворения — « доведённый до отчаяния гностический Бог, которого провозглашают ответственным за всё и вся — в то время как он ничего не может сделать, ибо есть вещи, находящиеся вне его власти » и отмечает, что стихи, написанные от имени богочеловека — нередкое явление в творчестве Маяковского 1913—1920 годов .

Страницы 14—15 сборника Маяковского «Я»

Другую трактовку стихотворения приводят Григорий Амелин и Валентина Мордерер — они считают, что пресловутая строчка написана от имени ветхозаветного Бога , но Маяковский не ассоциирует себя и своего героя с ним, но бросает вызов этому божеству. С этой точки зрения, стихотворение написано на два голоса, и реплика героя, с которым отождествляет себя поэт, начинается со слов « А я ». Он видит себя новым мессией нового солнечного божества « Солнце! Отец мой! Сжалься хоть ты и не мучай! » « Я вижу, Христос из иконы бежал » « Время! Хоть ты, хромой богомаз, лик намалюй мой в божницу уродца века! ». Амелин и Мордерер сравнивают «Несколько слов обо мне самом» с « Пророком » Пушкина : « Происходит язычески -парадоксальное причащение Святых Тайн — тела и крови Христовой, вина и хлеба („неба распухшего мякоть“, „пролитая кровь“). Как и пушкинский Пророк, герой Маяковского — на перепутьи. Но с этого перепутья Маяковский уходит вооруженный не только божественным глаголом, но и… смехом » .

Несколько по другому расценил «скандальное признание» поэта Александр Гольдштейн . Он посчитал, что Маяковский говорит не просто от своего лица, но от лица поэта и художника как такового, от имени самой культуры . В своей книге « » Гольдштейн пишет, что Маяковский этой строчкой « сдвигает священный архетип русской литературы… других культур — архетип умирающего дитяти, ребенка-страдальца . Постоянно изображая его смерть, старая культура тоже очень любила смотреть, как умирают дети: смертями невинных детей переполнено мировое искусство, а прошлое столетие сделало из этой темы свой фирменный специалитет Диккенс , всевозможные сентиментальные народолюбцы-идеологи, замороженные трупики-гробики у передвижников » « перенеся жалость <…> с дитяти на самого поэта <…> одновременно умирающего и глядящего со стороны на чужую-свою гибель » .

Высказывалась также версия, что под «умирающими детьми», которых хоронят в «гроба томе», Маяковский изначально понимал свои опубликованные (и тем самым — отданные на потеху толпе, а то и убитые) стихи. В её обоснование приводится цитата из другого стихотворения трилогии — «Нескольких слов о моей жене»: « ведь это ж дочь твоя — моя песня в чулке ажурном у кофеен! », а также тот факт, что текст ранней редакции стихотворения 1913 года заметно отличается от известной широкой читателю более поздней версии, в которой автор усилил религиозно-мессианские мотивы . Впрочем Г. Амелин и В. Мордерер также обратили внимание на то, что ещё Сергей Бобров указал своём отзыве 1913 года на заметное в этом стихотворении влияние Анненского , и анализируя интертекстуальные связи указали на двустишье последнего: « Но я люблю стихи — и чувства нет святей: Так любит только мать, и лишь больных детей », а также на сравнение у Мандельштама книги с телом больного ребёнка .

Примечания

  1. В качестве последнего обращения к богочеловеческому у автора Дм. Быков называет
  2. В этом „хоть ты“ Амелин и Мордерер видят противопоставление Солнца в роли Бога-отца Богу ветхозаветному, наслаждающемуся зрелищем земных страданий.
  3. « Некоторые страницы сквозили, как луковичная шелуха. В них жила корь, скарлатина и ветряная оспа » О. Мандельштам.

Источники

  1. .
  2. .
  3. .
  4. .
  5. . — Directmedia, 2015. — С. 168-169. — 196 с. — ISBN 978-5-4475-0132-7 .

Литература

Источник —

Same as Несколько слов обо мне самом