Рапопорт, Семён Исаакович (журналист)
- 1 year ago
- 0
- 0
Алек Рапопо́рт ( 24 ноября 1933 , Харьков , Украинская ССР — 4 февраля 1997 , Сан-Франциско , США ) — русский художник-нонконформист , живописец, график, теоретик искусства и педагог.
Алек Рапопорт провел детство в Киеве (Украинская ССР). Во время сталинских «чисток» его родители были арестованы как «враги народа». Отец расстрелян, мать сослана в лагерь. Мальчик остался на попечении тёти, с которой был эвакуирован в 1941 году в Уфу ( Башкирская АССР ). Здесь, в голодные и холодные военные годы, пришло увлечение рисованием.
После войны АР оказался в городе Черновцы на Западной Украине . Учась в Доме народного творчества, находился под влиянием своего первого учителя Е. Я. Сагайдачного (1886—1961), члена формалистических групп 1910-х годов « Союз молодёжи » и « Ослиный хвост » . Большую роль в жизни мальчика сыграла и художница (недоступная ссылка) (1903—1988), которая, заметив незаурядные способности АР, способствовала его отъезду в Ленинград для учёбы в специальном художественном учебном заведении.
В 1950 году АР поступил в Ленинградское художественное училище имени В. А. Серова на Таврической улице (бывшая Школа императорского Общества поощрения художеств, ОПХ), с которым он будет связан восемь лет с перерывом на службу в армии ( Биробиджан , Еврейская автономная область , РСФСР ) как студент и три года (1965—1968) - как преподаватель. В училище ещё работали его основатели, скрывавшие своё формалистическое прошлое: Я. К. Шабловский, В. М. Судаков, А. А. Громов. Они приблизили студентов к пониманию современного изобразительного искусства и отрицанию социалистического реализма как единственного творческого метода. Дипломная работа АР «Возложение венков на Марсовом поле» была объявлена формалистической. Это клеймо будет сопутствовать художнику всю его жизнь в России.
В 1960-е годы художник много занимался самообразованием, изучая литературу и копируя в Эрмитаже старых мастеров. «Моё развитие как художника было медленным процессом, — вспоминал АР, — ни долгие, тёмные ленинградские зимы, ни подавляющие 1950-е годы не способствовали развитию чувства цвета в моей работе. Цвет пришёл позже через выставки П.Сезанна , Ж.Руо , П.Кончаловского . Копирование в Эрмитаже Сезанна, который дал понимание цветовой структуры, очень убедительно наложившейся на аналитическую систему рисунка, было для меня наилучшей школой живописи» .
Вскоре произошла судьбоносная встреча, повлиявшая на формирование АР как художника независимого направления. Он показал свои работы известному художнику и режиссёру Н. П. Акимову и, сдав экзамены, был принят на его художественно-постановочный факультет в ЛГИТМиК им. Черкасова ( Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства , Моховая ул.).
Несмотря на то, что изобразительный стиль самого учителя был чужд ученику (Акимов тяготел к искусству Вермеера и Дали ), личное воздействие, структурность мышления и режиссёрский талант Акимова сильно помогли АР в преподавательской и дизайнерской работе, книге, кино, а также в техническом дизайне, которым он будет впоследствии, в течение девяти лет, заниматься в Сан-Франциско.
Н. П. Акимов строил свой курс театральной композиции на основах русского супрематизма-конструктивизма, поощряя при этом учеников раскрывать свою индивидуальность и реализовывать собственное видение. Сам АР идентифицировал себя как продолжателя русского конструктивизма, уходящего корнями в старое искусство Средиземноморья и Византии. В 1963 году художник окончил институт. Его дипломной работой было оформление пьесы И.Бабеля «Закат».
Для подготовки к ней художник углубился в изучение еврейского наследия. Путешествуя по югу России, он обнаружил исчезающие синагоги с первоклассными анонимными росписями, зарисовал символы могильных плит старых кладбищ, исходил всю Одессу в поисках нужных персонажей и общего аромата произведений И. Бабеля . Эти материалы пригодились художнику и в его последующей работе.
Деятельность АР в 1960—1970-е годы чрезвычайно многообразна и направлена на попытку примирить собственное творчество и официальное искусство. В этом стремлении наибольшую возможность давала работа над театральными постановками для Домов народного творчества Ленинграда и театра в Волхове: « Страх и отчаяние в Третьей Империи » Б.Брехта , « Пиковая дама » А. С. Пушкина , «Бронепоезд 14-69» Вс. Иванова , « Тётка Чарлея » Т.Брэндона и др.
Большое удовлетворение приносила и преподавательская работа в Серовском училище, где АР пытался перешагнуть через косность и рутинность преподавания по системе «социалистического реализма». Он использовал курс пропедевтики Н. П. Акимова, ввёл в новый курс «Техническая эстетика» элементы бионики, знакомил учеников с работой структуралистов Ю.Лотмана Тартуской школы , с «Модулором» Ле Корбюзье , с учебными упражнениями Баухауза , с русским конструктивизмом , русской иконой , с современным искусством Запада. Результатом было увольнение с работы за «идеологическую диверсию».
Теперь художник переключается целиком на творческую работу. После Шестидневной войны 1967 года усилился рост самосознания среди интеллигенции, в том числе еврейской, возрос интерес к еврейской культуре в её высоком библейском смысле. АР откликнулся большой серией живописных и графических работ.
События художественной жизни Ленинграда 1970-х годов определили дальнейшее развитие творчества и деятельности АР. Он примкнул к возникшему движению «художников-нонконформистов», объединившихся в группу ТЭВ ( Товарищество экспериментальных выставок ), участвовал в знаменитых выставках во Дворце культуры им. Газа (1974), в Невском Дворце культуры (1975), в серии квартирных выставок Ленинграда и Москвы. «Я считаю движение нонконформизма крупным событием в современной живописи, — вспоминал АР, — это была борьба не только за демократизацию и независимость изобразительного искусства, но также против насилия и жестокости властей. Творчество „отвергнутых“ оказывалось как бы исходной точкой социальной критики. Это был самый настоящий нонконформизм. И возник он не вдруг, но всегда тлел в советской жизни. Первыми были Филонов , Татлин , Фальк , Ларионов , Гончарова . Потом наше поколение. Власти всячески пытались затушевать творчество нонконформистов, свести на нет их значимость, но оно все же было признано и оценено» .
В 1974—1976 годах АР стал одним из организаторов другого неофициального объединения АЛЕФ — группы ленинградских еврейских художников , объединившихся и показавших свои работы сначала в Ленинграде, а потом в Москве. Эта деятельность АР усилила конфликт с властями и привлекла внимание КГБ. Обстановка накалялась, жить и работать становилось опасным. В октябре 1976 года художник с женой и сыном покинули Россию.
Семья прошла обычный путь эмигрантов через Австрию , Италию в Америку. Полугодовое пребывание в Италии слегка смягчило горечь потери России. «Через Византию , Тинторетто , Сезанна, вплоть до нас, русских художников, всё вышло из Присредиземноморья, всё было заварено в этом котле. Это здесь была та колыбель, где родились наши религии, наши храмы, города, наши ритмы, наше искусство. Конструкция европейского города с его освещением дала начало системам перспективных построений, в которых прежде всего воплотилась идея монотеизма, идея Бога» . В Италии АР был приглашён выставить две работы на Биеннале 1977 в Венеции , сделал телевизионную передачу о нонконформистском искусстве в СССР, создал несколько живописных и графических работ.
В 1977 году семья получила разрешение на въезд в США и волею судьбы поселилась в Сан-Франциско. В самом начале пребывания в Америке АР был под впечатлением обманчивого чувства свободы. Вскоре он осознал, что свобода, то есть её видимость при реальном отсутствии, есть здесь лишь для тех художников, которые подчинились коммерциализму, бороться с которым оказалось труднее, чем с социалистическим реализмом. Эмиграцию художник переживал тяжело, но ни на один день не прекращал своей творческой работы. В первые годы он пытался перекинуть мостки между своим творчеством и американским зрителем. Он создал большую серию «Образы Сан-Франциско», а затем эта тема стала одной из ведущих в его творчестве. В этих работах зрители увидели новое восприятие города, который предстал перед ними как большой непредумышленный театр с его уникальным интернациональным духом, призрачно-прозрачным светом, идущим от Тихого Океана, но и со своеобразной обречённостью.
В 1977—1978 годах при содействии BACSJ (Bay Area Council of Soviet Jews, San Francisco) АР, в качестве представителя группы АЛЕФ, известной в Америке под названием «12 from the Soviet Underground» («Двенадцать из советского подполья»), объехал много городов Америки с лекциями и сопровождая передвижную выставку работ художников АЛЕФ.
АР вырос в антирелигиозной атмосфере. Библия , попавшая в руки 16-летнему юноше, в соединении с влиянием глубоко религиозного искусства русских (византийских) икон, в сочетании с искусством Возрождения, под воздействием учений русских религиозных философов — сыграла определяющую роль в последующем творчестве художника. Начиная с 1960-х годов он постоянно прибегает к сюжетам Ветхого и Нового Завета . Изображение Пророков на много лет становится главной темой его творчества.
1980-е годы были насыщены творчеством и богаты событиями внешней жизни: участие в многочисленных выставках Сан-Франциско и США, продажа работ на аукционах , поездки в Европу. Пребывание в Испании породило серию живописных работ, оставило неизгладимый след в памяти художника и ощущение кровного родства со страной Эль Греко . Продолжилось сотрудничество с галереей Майкла Дунева в Сан-Франциско . В то же время идея «товарищества» художников никогда не оставляла АР. Эта тоска по «братству» воплотилась в созданной им в 1992 году группе «Санкт Петербург — Сан-Франциско», состоявшей первоначально из четырёх участников, петербуржцев. Они осознавали себя наследниками привезённых с собой великих традиций и преемниками нового знания, полученного в Сан-Франциско. Их выставки привлекали множество русских и американских зрителей .
1993 год прошёл в подготовке и проведении большой выставки в Москве (Национальный выставочный зал) и Петербурге (Выставочный зал Манеж) . «Автопортрет в виде маски Мордехая » был выбран для пригласительного билета не случайно. АР всегда протестовал, громко и открыто. В России против отсталости и косности преподавания искусства, засилья социалистического реализма и цензуры. В Америке — против коммерческой направленности искусства, его бездуховности и предательства нравственных ценностей. «Когда Мордехай узнал всё, что делалось, разодрал одежды и возложил на себя вретище и пепел; и вышел на середину города, и взывал с воплем великим и горьким» (Ветхий Завет. Книга Эсфирь 4.1).
Глубокое разочарование в идеалах как «несвободного», так и «свободного» мира всё более приводит художника к христианству в жизни и творчестве. Истоки вдохновения для религиозной живописи АР нашёл в мудрости Ветхого и Нового Завета, в живописи и иконах Древней Руси. Поддержку у русских религиозных философов — С. Булгакова , Н. Бердяева , В. Соловьёва и, особенно, Отца Павла Флоренского — священника, энциклопедиста, погибшего в советском концлагере. Ему АР посвятил работу на тему византийской легенды «Краткое Житие Евфросина-Повара».
Последние пять лет своей жизни (1993—1997) АР жил, стремясь к добровольному одиночеству, замкнувшись в себе, своём творчестве, своём мире — строгом мире предназначения и долга. Религиозные работы этих лет, по общему мнению, отмечены магической силой воздействия. «Неверие Фомы», «Троица в тёмных тонах», «Благовещение», серия апостолов, которых художник определяет как иудео-христианских. В 1996 году АР писал: «Я не изобретаю своего искусства … Мои религиозные верования восходят к Ветхому и Новому Завету, к ранним иудео-христианам … Согласно религиозному философу Владимиру Соловьёву, иудаизм завершается в христианстве так же, как христианство заключает в себе иудаизм» . В конце концов иудейские и христианские реалии совпали в духовном развитии и творчестве АР.
В 1996 году художник почти не покидал своей мастерской, как бы спеша осуществить как можно больше замыслов. Особое место занимает последняя законченная работа «Анастасис 1», в основе которой лежит апокрифическое Евангелие от Никодима 4-го века. Внутренняя жизнь художника была накалена до предела. Скончался Алек Рапопорт 4 февраля 1997 года в своей мастерской в Сан-Франциско, за работой, едва успев начать новую «Троицу».
«Тихий гений взволнованного мира … Он — из колыбели и у гроба евро-еврейской культуры, на прекрасных и наивных окраинах которой — Россия и Америка, равнинный Питер и холмистый Сан-Франциско. Он ещё и там, где нас ещё нет и где другие, неведомые нам генерации, будут с удивлением говорить „Он — наш“ … Что ж, мы так и не успели узнать от него секреты потаённой мудрости чистой совести и веры. А теперь будем в картинах искать ответы на не заданные при жизни мудреца вопросы» .