Чока́н Чинги́сович Валиха́нов ( каз. Шоқан Шыңғысұлы Уәлиханов , настоящее имя — Мухамме́д-Хана́фия ( каз. Мұхаммед Қанафия ); ноябрь 1835 , орда-зимовка Кунтимес (Кусмурын) , Аманкарагайский внешний округ , Российская империя (ныне аул Кунтимес, Сарыкольский район , Костанайская область , Казахстан ) — 10 апреля 1865 , урочище Кочен-Тоган , Кербулакский район, Тобольская губерния, Российская империя) — казахский учёный , историк , этнограф , фольклорист , путешественник , просветитель и востоковед . . Служил в Военно-учёном комитете Генерального штаба Военного министерства , Азиатском департаменте Министерства иностранных дел Российской империи .

Исследования Валиханова печатались в трудах Императорского Русского географического общества , в Лондоне ( 1865 год ) ( фр. «La Nouvelle géographie universelle» ) Элизе Реклю . Первое издание сочинений Ч. Валиханова осуществлено в 1904 году отдельной книгой, двадцать девятым томом Русского географического общества по отделению этнографии. В 1961—1972 годах и повторно в 1984—1985 годах Академией наук Казахстана осуществлены пятитомные издания собрания сочинений Шокана попа

Биография

Детство

Шокан Валиханов был чингизидом — правнуком Абылай-хана и племянником Кенесары Касымова . Дед Шокана Вали-хан — один из 30 сыновей Абылай-хана. У него также был старший брат — Булат Валиханов, и младший — Жакып Валиханов. Шокан Валиханов родился в орде-зимовке Кунтимес Аманкарагайского внешнего округа (ныне аул Кунтимес в Сарыкольском районе Костанайской области ). Кунтимес была постоянной зимовкой 1834—1853 годов его отца Чингиса Валиханова , старшего султана Аманкарагайского (с 1845 года — Кушмурунского) округа Омской области . При рождении мальчику было дано мусульманское имя Мухаммед-Канафия. Позже придуманное его прозвище Шокан закрепилось как официальное имя. В детстве (1842—1847 гг.) мальчик учился в казахской школе, открытой в орде Кунтимес, где он получил начальные знания казахского, кыпшак - чагатайского , арабского и персидского языков.

Будучи сыном старшего султана, Шокан с детства имел возможность общаться с известными поэтами, певцами и композиторами, знакомиться с их творчеством. Вследствие этого у Шокана с ранних лет появилась особая любовь к устному и музыкальному народному творчеству казахов, а также к рисованию. Уже в детстве у Шокана проявляются незаурядные способности и любознательность. По воспоминаниям родных, Шокан быстро развивался и часто рассуждал, как взрослый. К тому же в семье Валихановых жил советник Чингиса и воспитатель его детей сказитель Ихлас, знаток исторических и генеалогических преданий. Шокан записывал поэтические сказания и читал их вслух своим родителям. Ещё в детстве им вместе с отцом было записано несколько вариантов народных поэм «Едиге», «Козы Корпеш и Баян Сулу», «Еркокше», которые впоследствии он передал своему учителю Н. Ф. Костылецкому . Первые уроки рисования Шокан получил у русских военных топографов , побывавших в Аманкарагайском (с 1845 года — Кушмурунском ) округе.

Осенью 1847 года 12-летний Шокан, оставив родную степь, прибыл на учёбу в Омск. Его сопровождал отец. Русские друзья Чингиса Валиханова помогли ему устроить сына в Сибирский кадетский корпус , созданый в 1845 году на базе бывшего Училища Сибирского линейного казачьего войска, и считавшийся одним из лучших учебных заведений того времени. Из этого учебного заведения вышли многие выдающиеся общественные и военные деятели, учёные и публицисты. Питомцем Сибирского кадетского корпуса был близкий друг Шокана Г. Н. Потанин , впоследствии выдающийся путешественник и исследователь Сибири, Казахстана, Монголии и Центральной Азии. Кадетский корпус имел широкий общеобразовательный профиль. Учебная программа включала, помимо военных дисциплин, всеобщую географию, всеобщую историю, русскую и западноевропейскую литературу, основы философии, ботанику, зоологию, физику, математику, геодезию, строительное искусство с архитектурой, общие понятия о естественной истории. В учебном заведении преподавались также черчение, рисование, каллиграфия, французский и немецкий языки. Кроме того, в корпусе был особый класс восточных языков. Здесь преподавали тюркский, монгольский, арабский и персидский языки. Особенное внимание уделялось географии Казахстана. В учебную программу были включены следующие вопросы: границы казахских степей, характер местности, реки и озера, пути сообщения, горные проходы для караванов, урочища, климат, численность казахов, их происхождение, язык и религия. Большое место отводилось изучению стран Азии (Средняя Азия, Китай, Индия, Афганистан и Персия).

Шокан пришёл в кадетский корпус, не зная русского языка, но благодаря незаурядным способностям быстро преодолел эту трудность. «Развивался Шокан быстро, — вспоминает его друг Г. Н. Потанин, — опережая своих русских товарищей… Им интересовались многие, он такой способный, уже рисует прежде, чем поступил в заведение». Необыкновенная память юного Шокана, его интерес к литературе и наукам, соединённые с трудолюбием и превосходными человеческими качествами, вызывали восхищение у преподавателей корпуса. Он обратил на себя внимание, проявив незаурядные способности в изучении истории, географии и восточной филологии. Наставниками Шокана были Н. Ф. Костылецкий (1818—1867 гг.) — литератор и ориенталист, окончивший восточный факультет Казанского университета и преподававший в корпусе русскую литературу, ссыльный П. В. Гонсевский, читавший курс истории цивилизации и В. П. Лободовский. Н. Ф. Костылецкий увлекался казахским устным народным творчеством. Вместе с Шоканом они перевели на русский язык один из древних вариантов поэмы «Козы-Корпеш и Баян-Сулу». Интерес к изучению родного края и стран Востока у Шокана возник ещё в стенах кадетского корпуса. «Шокану было только 14-15 лет, — пишет Г. Н. Потанин, — когда преподаватели корпуса на него смотрели, как на будущего исследователя и может быть учёного». Он уже тогда мечтал о больших научных исследованиях на просторах «неизведанной Азии», зачитывался историко-географической литературой. В 1853 году в возрасте 17 лет Шокан окончил кадетский корпус и был выпущен корнетом «по армейской кавалерии» .

Адъютант генерал-губернатора

Молодой и образованный офицер Шокан Валиханов, прекрасно знающий жизнь и быт местного населения, сразу привлёк внимание Западно-Сибирской администрации. Формально он был определён офицером 6-го кавалерийского полка Сибирского казачьего войска, но фактически оставлен при генерал-губернаторе Западной Сибири, а через год назначен адъютантом генерал-губернатора Г. X. Гасфорта , управлявшего тогда Западной Сибирью и северо-восточными районами Казахстана. Одновременно по линии Главного управления края на Ч. Валиханова была возложена должность офицера по особым поручениям. Работая адъютантом генерал-губернатора, Валиханов преуспел в изучении истории и географии стран Центральной Азии. В 1854 году с помощью Н. Ф. Костылецкого установились дружеские и творческие связи между Шоканом и профессором И. Н. Березиным . Последнему потребовалась помощь в толковании терминов, встречающихся в ханских ярлыках Золотой орды. Костылецкий ответил Березину: «Что касается некоторых слов в „Ярлыке Токтамыша“, не поддающихся словопроизводству, то при всём желании моём помочь вашему горю я не могу» и рекомендовал обратиться к Шокану Валиханову.

Так началась переписка между И. Н. Березиным и Шоканом, который писал: «Узнав от бывшего моего наставника Н. Ф. Костылецкого о предложении вашем поискать в языке казахском значение нескольких слов в ярлыке Токтамыша, не употребляющихся в нынешнем татарском языке, я отыскал в языке нашем через расспросы старых казахов и нашёл ряд слов, которые спешу послать Вам». Занятия эти усилили в Шокане интерес к изучению древних письменных памятников, его первые шаги в науке были посвящены разбору ханских ярлыков .

Незадолго до окончания учёбы в кадетском корпусе учитель геодезии К. К. Гутковский познакомил Валиханова с семьёй Я. С. Капустина , на чьей дочери от первого брака он был женат. Шокан был частым гостем в доме Капустиных. Другом семьи Капустиных была также О. И. Иванова, дочь декабриста И. А. Анненкова . Муж О. И. Ивановой, военный инженер, подпоручик К. И. Иванов , адъютант начальника инженерной службы Отдельного Сибирского корпуса генерал-майора Бориславского, в своё время учился параллельно с писателем Ф. М. Достоевским в Петербургском инженерном корпусе. Знакомство Валиханова и Достоевского произошло в Омске в 1854 году в доме Ивановых, в первые же дни после освобождение писателя из каторжной тюрьмы, которую отбывал по делу « петрашевцев ». Как известно, после освобождения из Омского острога Ф. М. Достоевский целый месяц, а поэт-петрашевец С. Ф. Дуров около двух недель жили в доме Ивановых. Начиная с первой встречи, Достоевский и Дуров восприняли молодого казаха как духовно очень близкого человека. Первые впечатления постепенно переросли в большую дружбу. Если Достоевский, отбывая солдатскую повинность в Семипалатинске, писал Шокану, что «любит его сильнее родного брата», то Дуров, работавший канцелярским служащим четвёртого разряда в Омском областном управлении сибирских казахов, часто встречался с ним, они тесно общались между собой. Ф. М. Достоевский и позднее следил за научными успехами Валиханова, живо интересовался его дальнейшей судьбой. В письме А. Е. Врангелю из Твери он пишет: «Валиханов премилый и презамечательный человек. Он, кажется, в Петербурге? Он член Географического общества. Справьтесь там о Валиханове, если будет время. Я его очень люблю и очень интересуюсь».

В 1855 году Шокан принимает участие в экспедиции генерала Гасфорта. Маршрут экспедиции пролегал от Омска до Семипалатинска, оттуда через Аягуз и Капал к подножиям Заилийского Алатау , где в это время происходила закладка укрепления Верного . Во время этого путешествия Валиханов записывает исторические предания и легенды, осматривает архитектурные памятники. Гасфорт после поездки не мог не воздать должного эрудиции и способностям Ч. Валиханова. По возвращении из поездки он представил Шокана к награде, дав ему самую лестную характеристику: «В числе представляемых, — писал Гасфорт в Военное министерство, — заключается, между прочим, состоящий при мне корнет, султан Валиханов, который, хотя и состоит на службе не более 2-х лет, но при совершении знаний оной, киргизского языка, а также и местных киргизских обычаев, он, сопровождая меня в Киргизскую степь, принёс большую пользу <…> [Валиханов] получил основательное образование в Сибирском кадетском корпусе, поступил на военную службу, а потому в видах поощрения такового полезного начала и развития в киргизах желания к отдаче детей на службу и через то большего сближения их с нами находит поощрение Валиханова необходимым, ибо он по происхождению своему пользуется особым между киргизами уважением» . В начале 1856 года Шокану Валиханову присуждается чин поручика .

Путешествие на Иссык-Куль и в Кульджу

В 1856 году перед Ч. Валихановым, наконец, открывается возможность заняться исследовательской деятельностью. Он принимает участие в крупной военно-научной экспедиции под руководством полковника М. М. Хоментовского на Иссык-Куль . «Мы имели честь участвовать в этой экспедиции и, находясь два месяца среди кыргызов, успели собрать разные положительные сведения, преимущественно изучая их предания и язык», — писал Ч. Валиханов. Выехав из Верного в начале мая, экспедиция прошла через долину рек Чилик и Чарын , пересекла четыре левых притока её — Уч-Мерке (Три Мерке) и Чирганакты; далее, продвигаясь вверх по долине Каркары , прошла через перевал Санташ в долину реки Тюп, по которой спустилась к озеру Иссык-Куль.

Во время этой поездки Шокан изучал флору и фауну Семиречья и Иссык-Куля, собрал орнитологическую и энтомологическую коллекции, составил гербарий, принял участие в топографических съёмках Иссык-Куля. Неизгладимое впечатление на Ч. Валиханова произвели памятники древней культуры в Семиречье и на Тянь-Шане. Его особенно заинтересовали следы древней городской культуры на озере Иссык-Куль, остатки древних оросительных систем, памятники архитектуры, эпиграфики и каменные изваяния. Изучение этих памятников позволило Валиханову воссоздать возможную картину жизни народов, населявших бассейн Иссык-Куля и территорию Семиречья в прошлом. Путешествуя по Иссык-Кулю и Центральному Тянь-Шаню, Шокан посещал кыргызские аулы, интересовался жизнью и бытом племён бугу , сарыбагышей и солто . Он беседовал со знатоками кыргызской старины, слушал песни и рассказы кыргызов ырчи (сказителей), записывал народные легенды, исторические и генеалогические предания, сказки и эпические поэмы кыргыз.

Особенно важно, что молодой исследователь впервые обратил внимание на знаменитый памятник эпического творчества кыргызского народа « Манас ». Валиханов 26 мая 1856 года сделал первую научную запись великого эпоса. Из «Манаса» Шокан выбрал интересный отрывок «Смерть Кукетай-хана и его поминки», понравившийся ему своей реалистичностью и большим количеством историко-этнографических, хозяйственно-бытовых и юридических сведений о кыргызах. Эта часть «Манаса» заинтересовала Валиханова сведениями об отношениях между древними племенами, населявшими территорию Казахстана, и описанием древнего кочевого пути кыргыз из Южной Сибири на Тянь-Шань. Он впервые подвергает эпос «Манас» историко-литературному анализу, разбирает образ его легендарного героя Манаса и других персонажей кыргызского фольклора. Шокан Валиханов оценил эпос «Манас» как великое творение народной мудрости, энциклопедический сборник народных сказок, мифов и легенд, географических, религиозных понятий, обычаев и традиций, как степную «Илиаду».

В то время, когда Шокан проводил изыскания среди кыргызов Тянь-Шаня и бассейна Иссык-Куля, в Петербурге решался вопрос об отправке в Кульджу «особого лица» для переговоров с китайскими властями относительно налаживания торговых отношений с Китаем, прерванных после того, как была сожжена русская фактория в городе Чугучаке. В качестве представителя от России был первоначально назначен полковник Перемышельский, пристав казахов Старшего жуза, но впоследствии эта миссия была поручена Шокану Валиханову. В связи с этим генерал Гасфорт дал экстренное распоряжение Хоментовскому немедленно завершить работы иссыккульской экспедиции и вернуться обратно. Шокан вернулся в укрепление Верное в середине июля и оттуда направился в Капал, где его ожидали остальные участники миссии в Кульджу.

В начале августа 1856 года Ч. Валиханов направляется в Кульджу. По пути он посетил ряд пограничных пунктов Западного Китая. Шокан был снабжён инструкцией Министерства иностранных дел, в которой говорилось: «…Действовать, во всём совещаясь с консулом в Кульдже…». «Главная цель наша добиться решения дела с Китаем дружелюбным путём и скорее восстановить прерванные торговые отношения … В случае требования китайцев — войти в переговоры и насчёт наших с Китаем границ». Таким образом, Валиханову предстояло выполнить сложную дипломатическую миссию, связанную с решением спорных пограничных вопросов и установлением нормальных торговых отношений с Китаем. Это важное поручение было им выполнено превосходно. После ряда совещаний с китайскими сановниками в Кульдже удалось наладить торговые отношения и восстановить дружеские связи между обоими государствами. По свидетельству [[Гейнс, Александр Константинович|А. К. Гейнса, поездка Валиханова в Кульджу заложила основу Тарбагатайского договора и открытия консульства в Кульдже и Чугучаке . Ч. Валиханов пробыл в Кульджинском крае около трёх месяцев, затем, с наступлением глубокой осени, он вернулся в Омск.

Результаты первых путешествий Валиханова 1856 года отражены в его путевых записках «Дневник поездки на Иссык-Куль», «Очерки Заилийского края», «Западная провинция Китайской империи и г. Кульджа», «Записки о кыргызах». Эти работы Валиханова написаны им в двадцатилетнем возрасте. Уже в этих работах Шокан Валиханов проявил себя как удивительно наблюдательный и эрудированный учёный с писательским талантом, прекрасно знающий географию. Обратный путь Шокана из Кульджи вновь пролегал через Семипалатинск (ныне — Семей) куда он приехал в начале ноября. Там Валиханов вновь встретился с Достоевским. Шокан давно мечтал найти время и побеседовать с писателем, и по возможности предложить ему помощь, поддержать в его трудной судьбе. Достоевский был в хорошем расположении духа и рад был увидеть Шокана. Он сообщил Шокану, что недавно получил положительный ответ из Петербурга на свою просьбу о присвоении ему чина прапорщика, и это обстоятельство позволяет ему более основательно заняться творческой работой. Шокан рассказал писателю о поездке на Иссык-Куль и в Кульджу. В дни остановки в Семипалатинске Шокан познакомился ещё с одним человеком, который сделал существенный вклад в его биографию. Это был 29-летний член Русского географического общества, несмотря на молодость уже прославленный исследователь Пётр Петрович Семёнов (в будущем Семёнов-Тян-Шанский ). Он, как и Валиханов, в этом году был в Семиречье и в Иссык-Куле, смог даже погостить в Кульдже и прибыл в Семипалатинск через несколько дней после Шокана. Только по времени их встреча во время путешествия не сложилась. Когда Семёнов направился на Иссык-Куль, Шокан находился в Кульдже. Когда он прибыл в Кульджу, русская делегация была уже в Капале. В Семипалатинске между известным исследователем и молодым поручиком завязались хорошие отношения. Было немало тем, по которым они могли бы вести обсуждение. Семёнову понравились дневниковые записи Шокана, наблюдательность автора, тонкий юмор, присутствующий в описаниях, меткие оценки и выводы. Семёнов сказал ему о том, что этих трудов достаточно, чтобы стать членом Русского географического общества. В следующим 1857 году, 21 февраля по рекомендации П. П. Семёнова, Валиханов был избран действительным членом Русского географического общества . Зимой того же года Шокан работал над материалами, привезёнными из поездки на Иссык-Куль и в Кульджу : сделал очерки об истории кыргызского народа , о его географическом положении, делении на роды, обычаях и культуре .

Экспедиция в Кашгарию

Летом 1857 года один из представителей сословия ходжей в Кашгарии , Валихан-тюре, возглавил борьбу местного населения против маньчжурского господства. Но через четыре месяца мятеж был подавлен со всеми жесточайшими последствиями. В связи с этим, российская сторона посчитала, что надо вмешаться в ход событий. Правители Российской империи хотели, чтобы Восточный Туркестан с полумиллионным населением, с достаточно развитым хозяйственным сектором и городами, был под контролем. К тому времени Британия окончательно захватила Индию, а Россия присоединила к себе казахские степи. Британская империя стала интересоваться Кашгарией, которая может служить в качестве плацдарма влияния на Китай, а это, в свою очередь, тревожило Россию. Так древняя Кашгария, которую Цинский Китай захватил в 1760 году после разгрома Джунгарского ханства , постепенно становилась «яблоком раздора» между Россией , Великобританией и Китаем . Россия хотела использовать мятежи против Китая в свою пользу и под предлогом, что местные мусульмане просят помощи, создать в Кашгарии отдельное ханство, которое будет под покровительством России. И поэтому не помешает проведать причины возникновения мятежей, кто поддерживает их, а кто — нет, выяснить отношение местного населения к ходжам, которые в последнее время часто возглавляли немало протестных движений против господства маньчжуров, и проанализировать нынешнее политическое состояние Восточного Туркестана.

Местное население Шестиградья не раз восставало против порабощения и ига Цинского Китая. Но все они заканчивались кровавыми поражениями. К тому же эта страна являлась загадкой для европейской науки уже несколько веков. Власти Кашгарии всегда предпочитали обособленность и старались ограничить влияние извне. Больше всего они строги были с европейцами, с которыми не было ни духовных связей, ни торговых интересов. Попытки проникновения европейцев всегда заканчивались для них печально. Поэтому единственный безопасный способ изучить Кашгарию — отправить туда опытного и надёжного человека в составе торгового каравана.

В связи с этим, Военное министерство стало готовить на осень 1858 года торговый караван с опытным и надёжным человеком для направления в Кашгарию с целью изучения обстановки в этом регионе. При этом учитывалось, что Кашгария давно была закрыта для посещения европейцами, и, фактически, после знаменитого итальянского путешественника Марко Поло ( XIII век ), португальского иезуита Бенедикта Гоэса (порт. Бенто де Гоиш , Bento de Góis ) ( XVII век ), никто из представителей европейских стран там не был. К тому же в течение ряда лет здесь не было устойчивой власти, в стране царил беспорядок. Обременённые непомерными налогами, повинностями и многочисленными поборами народы Восточного Туркестана часто восставали против гнёта и произвола цинских властей. Их обычно возглавляли представители сословия ходжей в Кашгарии. Известный географ Адольф Шлагинтвейт , проникший в Кашгарию годом раньше Шокана, был обезглавлен жестоким правителем ходжой Валиханом-тюре. По этой причине при подборе кандидата на роль основного исполнителя поручения речь могла идти только о человеке неевропейской национальности. Выбор, с подачи Г. Х. Гасфорта и П. П. Семёнова, пал на поручика Ч. Валиханова .

В конце июня 1858 года Валиханов отправился в путь, навсегда оставшееся в анналах мировой географической науки, востоковедении. Ему было тогда всего 22 года. Он двигался с караваном семипалатинского купца Мусабая Тохтабаева под именем молодого купца Алимбая, переодетый в восточную одежду и с обритой, по местному обычаю, головой. Купцы в середине августа достигли верховий реки Текеса и провели там месяц, торгуя с местными кыргызами, после чего караван двинулся к границе Кашгарии, через перевал Зауку, что на юге Иссык-Куля. Пройти через хребты Тянь-Шаня в сентябре оказалось делом нелёгким. При переходе через снежные перевалы погибла часть скота. Кроме того, несколько раз пришлось отбиваться от нападений разбойничьих шаек, грабивших караваны в горных ущельях. При входе в Кашгар караван по приказу цинских властей был подвергнут тщательному обыску.

Во время полугодового пребывания в Кашгарии Валиханов хорошо познакомился с местной знатью и другими жителями. Ему удалось собрать важные сведения о прошлом и настоящем Алтышара, так называли местные жители Кашгарию. Под названием Алтышара тогда были известны города Кашгар, Аксу, Учтурфан, Янысар, Яркенд и Хотан, окаймлённые горами: на севере Тянь-Шанем и на юге Куэнь-Лунем. Здесь имели свои торговые фактории андижанцы, бухарцы, таджики, персы, афганцы, индусы и армяне. С первой четверти XIX столетия сюда стали ходить татарские и казахские купцы. С первых же дней Шокан заметил, что кокандцы здесь пользуются особыми привилегиями. Цинское правительство, например, представило кокандскому хану право взимать религиозный налог зекет с мусульманского населения городов Восточного Туркестана, для сбора которого кокандцы имеют в Кашгаре постоянного резидента под именем аксакала. Аксакал проживал в городе Кашгаре и через своих агентов в пределах Восточного Туркестана имел власть над всеми мусульманами, контролировал торговлю и опекал иностранцев из мусульманских стран. Аксакалы не подчиняются представителям маньчжурской администрации и стараются не иметь отношений с китайцами. Это как бы государство в государстве. В некоторых случаях они могут пригрозить маньчжурскому руководству тем, что могут поднять народ на восстание.

В среде представителей кокандского контингента, постоянно проживающего в Кашгаре, рассказываются такие истории, которые всегда можно рассматривать в качестве ценного исторического источника. Для Шокана эти беседы были настоящим кладезем полезной информации. Особенно интересные материалы касались недавнего восстания под предводительством Валихана-тюре. Этот кровожадный ходжа с первых дней показал себя особенно жестоким и несправедливым тираном. Как человек, подверженный постоянному курению гашиша, он дошёл до какого-то сумасбродства и неистово предавался своим страстям. Манией его была жажда крови, ходжа не мог пропустить дня, чтобы собственноручно не изрубить несколько человек. Как пишет Шокан, на берегах реки Кызыла он воздвигнул пирамиду из человеческих голов и тщательно заботился о возвышении этого достойного его монумента: головы убитых китайцев и мусульман собирали во всех местах и отправляли к пирамиде. Валихан-ходжа правил в Кашгарии всего 115 дней. Но за этот короткий срок, менее 4-х месяцев, он принёс тяжёлые страдания местному населению. Такое напряжённое состояние не могло продолжаться долго — народ с нетерпением ожидал скорого освобождения от этого всё парализующего ужаса. На фоне всего происходящего известие о приближении к городу огромного китайского войска местным населением было принято с большой радостью. Валихан-торе не осмелился поехать в Коканд и вынужденно направился к памирским таджикам. На подступах к Памирским горам правитель Дарбаза Исмаил-шах разбил ходжу, отобрал у него вывезенное из Кашгара богатство и его самого под конвоем отправил в Коканд.

Китайцы, заняв Кашгар, неистовствовали не менее Валихана-ходжи. Окрестные деревни особенно пострадали от китайцев, которые забирали хлеб, сено, скот. Даже окна, двери и другие деревянные части в мечетях и гробницах ходжей были, к великой скорби мусульман, употреблены на дрова. Все лица, принимавшие участие в восстании, были схвачены и в пример другим казнены. Головы этих казнённых в особенных клетках в виде аллей украшали дорогу к воротам Кашгара. Когда прибыл семипалатинский караван с «купцом Алимбаем», у ворот города на шестах как раз стояли головы участников этого восстания.

В бытность Валиханова в Кашгаре кокандским аксакалом был Насредцин, а затем Нурмагамет-датха. Оба они приняли Шокана и его спутников очень радушно, взяли под своё покровительство, что было жизненно важно. Кокандцы в Кашгаре принимали «купца Алимбая» очень гостеприимно, оказывали ему почести, устраивали для него различные увеселения и по местному обычаю временно женили на девушке-чаукен (так называли временных жён, или жён по временному браку). Все это было благоприятно для детального ознакомления с жизнью города. Шокан сумел всесторонне изучить Кашгар, ознакомиться с его политическим и экономическим устройством, собрать материалы по истории и этнографии народов, населявших эту страну с давних времён. Исторические сведения он черпал также из письменных источников, местных официальных документов и книг, дополненных рассказами чиновников и купцов. Шокан установил подробности гибели в Кашгаре немецкого исследователя Адольфа Шлагинтвейта , которому по приказанию кровожадного ходжи отрубили голову.

В конце февраля 1859 года весна в Кашгаре была уже в разгаре, пора было подумать о возвращении, тем более, что в связи с опасностью нового восстания ходжей в городе стало неспокойно. Ночью по городу разъезжали конные патрули, были усилены караулы у городских ворот, подступы к городу охраняли сторожевые отряды. Дальнейшее пребывание здесь становилось опасным. Необходимо было скорее покинуть город. «В конце января, — пишет Валиханов, — приехали в Кашгар несколько кашгарских купцов из Кульджи и ташкенцев, выехавших из Семипалатинска после нас. Через них распространились слухи, что при караване есть русский агент. В Хотане между купечеством также поговаривали об этом с добавлением, что русский агент находится вне города на хуторе, где мы держали верблюдов, так что кокандский михтар поручил своему чиновнику, посланному в Кашгар, осмотреть хутор и наших рабочих». Поэтому Валиханов вскоре распрощался с вновь приобретёнными друзьями и 11 марта отправился в обратный путь.

12 апреля 1859 года, через 11 месяцев после начала путешествия, Шокан Валиханов вернулся в укрепление Верное с «богатым запасом интересных сведений о Кашгаре». Пробыв здесь 1,5 месяца, он вернулся в Омск, где занялся обработкой собранных материалов. Известие о возвращении Шокана Валиханова из Кашгарии быстро долетело до Петербурга. Генерал Гасфорт 13 июля сообщил военному министру Н. О. Сухозанету , что «караван, посланный в мае минувшего года в Кашгар, окончив успешно свои торговые дела, возвратился в Семипалатинск. Вместе с тем прибыл в город Омск и находившийся при этом караване поручик султан Шокан Валиханов». Кашгарская поездка отразилась на здоровье Валиханова. Тяжёлые условия путешествия, нервное напряжение и лишения, встретившиеся в пути сказались на здоровье молодого учёного. В течение нескольких месяцев он недомогал и задержал составление отчёта экспедиции, которого с нетерпением ждали в Петербурге.

До глубокой осени 1859 года Шокан находился в Омске, где напряжённо работал над отчётом. Он стремился быстрее его закончить, чтобы с наступлением санной дороги поехать в Петербург, где собирался обработать собранный за время путешествия богатейший материал. В конце августа его посетил Ф. М. Достоевский, возвращавшийся из Семипалатинска в Тверь. Шокан сообщил ему, что его требуют в Петербург и что через месяц он туда едет. Наконец, отчёт был отправлен срочной почтой и прибыл в Петербург раньше автора. Департамент Генерального штаба сообщил, что «ныне сведения эти, приведённые в порядок Валихановым, представлены командиром Сибирского корпуса». В докладе на имя царя Генеральный штаб отмечал, что «это в высшей мере любопытный и полезный труд, из которого выписка при сём прилагается».

Шокан привёз из Кашгара ряд уникальных восточных рукописей; «Тазкиряи Султан Сатук Бугра-хан» («История Сатук-Бугра-хана»). «Тазкиряи Туглук-Тимур-хан» («История Туглук-Тимур-хана»), «Тазкиряи Ходжагян» («История ходжей»), «Абу-Муслим Маурузи» и другие, а также коллекции нумизматики и горных пород, образцы нефрита, гербарий и многое другое.

Среди обширных материалов, собранных Валихановым, значительное место занимают его карандашные зарисовки, воспроизводящие типы жителей Восточного Туркестана и их занятия. Главным результатом поездки Валиханова в Кашгар стал его труд «О состоянии Алтышара или Шести восточных городов Китайской провинции Нан-Лy (Малой Бухарии)». Это был первый научный труд, посвящённый истории, географии, социальному строю народов Восточного Туркестана. По охвату полученных материалов, а также широте и глубине их анализа работа Валиханова явилась крупным вкладом в науку. В этом замечательном труде проявились огромная эрудиция учёного, его талант исследователя, острый, пытливый ум. Замечательное впечатление производят образный язык и занимательный тонкий юмор. Труд был высоко оценён востоковедами России и за её пределами .

Жизнь в Петербурге

В начале 1860 года исследователь Кашгарии приехал в Петербург, где был встречен, как отважный путешественник и знаток жизни народов Центральной Азии и по личному распоряжению императора Александра II был награждён императорским орденом Святого Равноапостольного Князя Владимира 4-й степени для мусульман. Ему присвоили очередное звание штабс-ротмистра . Валиханов остался в столице для продолжения службы: сначала в Генеральном штабе, где составлял карты Средней Азии и Восточного Туркестана, а с конца мая 1860 года, по ходатайству министра иностранных дел — князя Александра Михайловича Горчакова , он высочайшим повелением был определён ещё и в Азиатский департамент Министерства иностранных дел.

Современники Валиханова — учёные и военные специалисты высоко оценили труд Валиханова о Кашгаре, считая его «в высшей степени полезным для правительства и для науки», восполняющим «пробелы европейских учёных — географов и востоковедов, сведениями которых мы доселе руководствовались». Научный труд Валиханова имел и большое практическое значение. В период, когда активно развивались экономические связи России со странами Востока, работа молодого учёного явилась важным справочным пособием для многих русских государственных и военных деятелей. Из архивных документов видно, что в течение двух лет рукопись Валиханова прошла через множество рук. Её читали офицеры Генерального штаба, руководители Военного Министерства, Министерства иностранных дел, члены Государственного Совета и кабинета министров. По просьбе наместников и генерал-губернаторов рукопись побывала в Оренбурге. Отчёт произвёл чрезвычайно благоприятное впечатление на канцлера и министра иностранных дел Александра Горчакова и директора Азиатского департамента Е. П. Ковалевского . В архиве МИД есть документ с пометкой канцлера Горчакова который писал Валиханову: «Я был бы Вам весьма благодарен, если бы Вы сообщили Географическому обществу то, что Вы почли возможным». По существу этой резолюцией официально разрешалась публикация трудов Валихановым о Восточном Туркестане. Для служебных целей из обширного отчёта Валиханова были сделаны извлечения, составлены сокращённые варианты . Отчёт Валиханова был использован в дальнейшем при устройстве торговых факторий в Кашгаре, а также при установлении торговых и культурных связей России с Западным Китаем

Пребывание в Петербурге (он пробыл там 15 месяцев) духовно обогатило Валиханова. Он окунулся в гущу общественной жизни и развернул широкую деятельность, работал в Военно-учёном комитете Генерального штаба, Азиатском департаменте и Географическом обществе. Составление карт Средней Азии и Восточного Туркестана, подготовка к изданию трудов Риттера, сотрудничество в издании энциклопедии (где впервые была опубликована его известная статья «Аблай», 1861), изучение восточных рукописей, чтение лекций по истории Востока в Русском географическом обществе — всё это составляло содержание его жизни в Петербурге. Он впервые в мире ввёл в научный оборот кашгарские рукописи «Тазкира-и Богра хан», «Тазкира-и ходжаган», первым в мире исследовал «Тарих-и Рашиди» Мухаммеда Хайдара Дулати .

Большое влияние на Шокана в этот период оказали профессор А. Н. Бекетов , редактор «Записок Русского географического общества» востоковед, дипломат и публицист Е. П. Ковалевский , известные учёные-ориенталисты Мирза Мухаммед Али (Александр) Казембек , И. Н. Березин, В. П. Васильев , В. В. Григорьев и В. В. Вельяминов-Зернов . Постоянную поддержку и дружеское расположение оказывал Валиханову вице-президент Русского географического общества П. П. Семёнов-Тян-Шанский .

В Петербурге Валиханов вновь встретился со своим другом писателем Ф. М. Достоевским . Среди его петербургских друзей были поэты А. Н. Майков и Я. П. Полонский , критик Н. Н. Страхов , братья В. С. и Н. С. Курочкины , состоявшие членами общества « Земля и воля ». Общение Шокана с русскими писателями и учёными пробуждало у них интерес к Средней Азии и Казахстану. Под влиянием бесед с Валихановым поэт А. Н. Майков написал стихи «В степях», «Альпийские ледники», «Емшан».

Шокан был необычайно остроумен и умел высмеивать пороки, которые находил в окружающих. Остроумие, блестящий полемический дар Шокана Валиханова приводили в восторг его петербургских друзей. Пребывание Валиханова в Петербурге, его общение с русской демократической интеллигенцией имело огромное влияние на развитие общественно-политических взглядов Валиханова. Посещая литературные кружки, бывая в редакции журнала « Современник » и читая статьи, опубликованные в нём, Шокан в значительной степени обогатил себя прогрессивными политическими и философскими идеями.

Шокан сотрудничает с научными журналами Географического общества, вместе с русскими учёными и писателями принимает участие в подготовке «Энциклопедии науки и литературы». Для энциклопедии им были написаны статьи о древних учёных, поэтах, мыслителях и общественных деятелях Средней Азии и Казахстана.

Валиханов много работает в библиотеках и архивах Петербурга, изучая и делая выписки из нарративных источников и восточных манускриптов. В Петербурге Валихановым были написаны «Описание Восточного Туркестана», «Очерки Джунгарии», «Аблай», «Шуна батыр», «Тарихи Рашиди», «Записки о Кокандском ханстве». Во время работы в Азиатском департаменте Валихановым была составлена особая записка, в которой он обосновал культурное и торговое значение учреждения в Кашгаре русского консульства. У него было даже желание быть первым русским консулом в Кашгаре. В письме к Ф. М. Достоевскому он писал: «С моим здоровьем в Петербурге жить постоянно нельзя. Поэтому я хочу получить место консула в Кашгаре, а в противном случае выйти в отставку и служить у себя в Орде по выборам». Если бы в Азиатском департаменте Министерства иностраных дел по-прежнему сидел такой отзывчивый человек, как Е. П. Ковалевский, глубоко уважавший Валиханова по его труду и дарованиям, Шокан наверняка стал бы первым консулом в Кашгаре.

Влажный петербургский климат пагубно отразился на здоровье Шокана (приступы начавшейся чахотки). Весной 1861 года по совету врачей Шокан Валиханов уезжает из Петербурга в аул своего отца Чингиса Валиханова, старшего султана Кокшетауского округа, с надеждой поправить своё здоровье .

Деятельность в ауле и в Омске

Возвращение Шокана Валиханова, в аул было радостным событием для его родных. К этому времени аул Валихановых перекочевал из усадьбы Сырымбет на джайляу в долине Акканбурлук , где были прекрасные условия для отдыха и улучшения подорванного здоровья Шокана — чистый воздух, кумыс, баранина, которые Шокан считал лучшими средствами от чахотки. Для Шокана в некотором отдалении от аула была поставлена большая юрта. По воспоминаниям местных жителей около юрты Шокана всегда было многолюдно и шумно. Услышав о приезде Шокана, сюда стекались народные поэты и сказители, музыканты и певцы, степные острословы и комики. Все они не только развлекали его, но и были источником материала для научных исследований. Такие представления (ойын-саук) иногда продолжались до поздней ночи. И. И. Ибрагимов вспоминает, что «Шокан всегда просиживал долго, слушая пение и рассказы». Из поэтов и сказителей у Шокана часто бывали Шоже , Тогжан, Орунбай, Арыстанбай, поэтесса Ажар, Сокыр Жырау — потомок известного певца Шала. К Шокану приходили жители соседних аулов, желаших увидеть его и пожать ему руку.

Валиханов болел за судьбу своего народа, выступал защитником его интересов от посягательства чиновников. С целью непосредственного участия в судьбе своего народа Шокан Валиханов выставил свою кандидатуру на должность выборного старшего султана. «Я думал как-то сделаться султаном, чтобы посвятить себя пользе соотечественников, — писал Шокан Ф. М. Достоевскому, — защитить их от чиновников и деспотизма богатых казахов. При этом я думал более всего о том, чтобы примером своим показать своим землякам, как может быть для них полезен образованный султан-правитель….Чиновники начинают подстрекать самолюбие богатых и честолюбивых ордынцев, пугать их, что, если Валиханов будет султаном, то всем будет худо, он, мол, держится понятий о равенстве… пустили в ход и то, что я не верю в бога…»

Намерение Шокана получить ответственную должность в казахском обществе встретило негативный отзыв со стороны омского начальства. Несмотря на то, что на выборах 1862 года на пост старшего султана Атбасарского округа, он получил большое количество голосов, чем его соперник, губернатор Западной Сибири А. О. Дюгамель отклонил его кандидатуру, объявив, что Валиханов сам отказался по причине болезни, и утвердил на эту должность его соперника. Они боялись, что такой образованный старший султан стал бы явлением большой пропагандистской силы, оказывающим влияние на казахов. Именно поэтому то, что произошло с ним на выборах, носило характер показательной расправы.

Об отношении царской колониальной администрации к Шокану Валиханову А. К. Гейнс пишет в своих воспоминаниях: «17 июля 1865 г. мы обедали у Дюгамеля, у которого были Кройерус и адъютанты. Разговор вертелся около общих предметов. Кройерус, интриговавший против покойного Валиханова, этой честнейшей и чистейшей личности за то только, что государь ему дал аудиенцию и поцеловал, — сказал про него несколько невыгодных слов. Я рассказал, что лучшие ориенталисты, в том числе и Ковалевский, считают его замечательным учёным, лучшим другом казахского народа и хранителем русских государственных интересов. Дюгамелю и его компании этот отзыв, как я ждал, не понравился» .

Разногласия с родственниками и поражение на Атбасарских выборах, явившееся результатом коварства чиновников царской администрации привели к тому, что Шокан уезжает в Кокшетау, затем в Омск. Принимает участие в работе юридической комиссии областного правления и занимается вопросами казахской судебной реформы. В 1862 году с поддержкой императора поднимался вопрос о реформировании судебной системы, и Главное управление Западной Сибири решило заново пересмотреть судебную систему казахов и в соответствии с пунктами этого проекта сделать дополнения и внести изменения. Когда возник вопрос, кто сможет помочь этому делу, находящемуся на контроле самого царя, администрация Дюгамеля невольно вспомнила о Шокане Валиханове, потому что никто, кроме него, не знал в совершенстве судебную систему казахов, их обычаи и традиции.

13 мая 1863 года от имени Дюгамеля, который только в прошлом году отверг его кандидатуру, было написано отношение военному губернатору области сибирских казахов о том, что руководителем комиссии по реформированию судебной системы назначается советник областного управления И. Е. Яценко, и было высказано мнение о необходимости привлечь к этой работе, если он не против, штабс-ротмистра Валиханова.

Шокан и сам, как писал в прошлом году профессору Бекетову, занимался исследованием древних законов и кодексов казахов, поэтому он никак не мог отказаться от этого предложения. Присоединившись к экспедиции, возглавляемой Яценко, за лето он объездил Кокшетауский, Атбасарский, Акмолинский, Каркаралинский, Баянаульский округи и исследовал систему древних обычаев и прав казахов и их применение в жизни биями, начиная с «Жеті жарғы» — «Семи сводов закона». По отдельности изучил все его пункты: споры о земле и вдовах, споры о владении скотом и месте человеческой личности, споры о куне (плате за нанесение ущерба человеку) и владении имуществом. Он с особым интересом исследовал феномен авторитетов биев и их справедливых решений в казахском обществе. Затем, анализируя особенности древней судебной системы, Шокан приходит к однозначному решению, что следует оставить у степняков прежний суд биев. Он утверждает, что проводить реформу нужно, учитывая традиции и обычаи народа, а если механически внедрить абсолютно чуждую, привнесённую извне систему, это обернётся для народа большой трагедией. Его «Записки о судебной реформе», написанные в связи с этой проблемой, доказывают, что учёный обладал демократическими взглядами на жизнь и общество, которые он в полной мере изложил в данном своём труде. Всесторонне и скрупулёзно анализируя новую судебную систему, предложенную царскими властями, он доказывает, что её внедрение среди казахского общества было бы большой ошибкой, поэтому при реформировании следует непременно учитывать традиционные законы и положения.

Когда Шокан по вопросами судебной реформы находился в экспедиции, его искали в Министерстве иностранных дел. Директор Азиатского департамента Н. П. Игнатьев написал письмо от 6 июля 1863 года генерал-губернатору Западной Сибири Дюгамелю следующего содержания: «Состоящий в ведомстве Азиатского департамента штабс-ротмистр Валиханов уволен в 1861 году в Западную Сибирь для лечения от болезни. Признавая необходимым вызвать ныне Валиханова [обратно] в С.-Петербург, имею честь обратиться к вашему высокопревосходительству с покорнейшею просьбою потребовать означенного офицера в г. Омск и командировать его курьером в Министерство иностранных дел, снабдив его прогонными деньгами. Вместе с тем имею честь покорнейше просить ваше высокопревосходительство не оставить уведомить меня, в случае, если болезненное состояние Валиханова не дозволит ему ещё возвратиться в С.-Петербург». С прибытием этого письма Шокан, уже завершающий работы, связанные с судебной реформой, стал собираться в Петербург. Но хотя он приехал в Омск осенью, надеясь первой санной дорогой добраться до Петербурга, обострившаяся болезнь опять задерживает его. Об этом периоде жизни Шокана, проведённом в Омске, можно прочитать в воспоминаниях его друзей Потанина и Ядринцева. Они отмечали, что у Шокана чувствовалось слабость здоровья, чахотка уже серьёзно давала знать о себе. Ядринцев пишет: «В 1863 г. в Омск я несколько раз ещё встречал Валиханова и поддерживал с ним знакомство. Он был грациозный, остроумный; приобретённые привычки столичного денди сохранились в нём. Комплекция его была слабая, он был несомненно, чахоточный… Тем не менее он собирался вновь в Петербург» . В воспоминаниях Потанина читаем: «Петербургский климат, петербургские квартиры… сильно подвинули вперёд расстройство организма, которые впервые сказались ещё во время кадетской жизни в Омске. Хотя его во время пребывания в кадетском корпусе ежегодно отсылали в степь к отцу, тем не менее он вышел из корпуса с задатками чахотки. В Петербурге он пробыл едва ли более года; он почувствовал такое ухудчение здоровья, что доктора стали гнать его на родину» .

Все помыслы Шокана были о том, чтобы, если у него поправится здоровье, поехать в Петербург и там продолжить свои научные работы. Но он из-за обострения болезни остаётся в Омске. Это положение загоняет его в тоску. И это настроение проглядывается и в его письме, написанном 4 марта 1864 года К. К. Гутковскому. Он пишет: «Сначала думал ехать в Петербург, потом обстоятельства изменились, и поездку оставил до мая. Теперь живу в Омске и думаю, впрочем, скоро отправиться в степь к себе домой… Здоровье моё зимой было не совсем хорошо, теперь опять поправился. Вёл себя, признаться, не совсем хорошо: играл в карты, таскался по клубам и шампанское стал пить…» В следующем своём письме, написанном двадцатью днями позже, Шокан сообщает Гутковскому другую новость. Он пишет, что едет не в Петербург, а присоединяется к отряду полковника М. Г. Черняева , который отправляется в Аулие-Ату . И сообщает, что едет он для того, чтобы получить чин. Если удастся, оттуда через Акмечеть проедет на Оренбург. Дальше по месту службы в Санкт-Петербург

Участие в Аулиеатинском походе

В задачу Ташкентского отряда М. Г. Черняева входило присоединение Южного Казахстана и Средней Азии к России. Одной из целей отряда было по возможности мирным путём завоевать местное население. И полковнику Черняеву было рекомендовано «вступить с местными народами в предварительные переговоры». Когда Черняев приехал в Омск, сообщил Дюгамелю, какие задачи возложены на него в царском дворце и попросил помощи в выборе достойного человека для участия в переговорах, то генерал-губернатор тут же предложил кандидатуру Шокана Валиханова. Дюгамелю и самому хотелось отдалить Шокана, который до этого показал себя непокорным начальству Западной Сибири: после атбасарских событий выразил протест против решения администрации Омска, донёс информацию об этих событиях даже до чиновников правительства, опубликовал материалы об этом в столичных газетах, хотел поехать в Петербург, но не смог осуществить поездку из-за болезни и пока оставался здесь. Дюгамель сообщил Черняеву: «В этом деле вам может помочь один человек, весьма развитый офицер, хорошо знающий русский и тюркские языки, он прикреплён к Азиатскому департаменту, но в связи с болезнью лечится тут, это штабс-ротмистр Валиханов». Пригласив специально Валиханова к себе и вежливо беседуя с ним, Черняев предложил ему присоединиться к Ташкентской экспедиции. Между прочим он сообщил, что назначение экспедиции очень серьёзное, поэтому есть возможность получить очередной чин. Шокану надоели сплетни, слухи в Омске и подножки от местного чиновничества, болезнь мешала ему отправиться в Петербург, он находился в состоянии депрессии, поэтому он согласился с предложением полковника. Ему показалось благородным делом помочь казахам южных областей, терпящим кокандское насилие, освободиться при помощи русского войска в ходе этой экспедиции, когда не будут допущены убийства, а дела станут решаться мирным путём. С этими мыслями Валиханов выразил своё согласие на участие в экспедиции.

И он в начале похода проявил себя грамотным посредником. Проходя через Токмак , Бишкек , Мерке , отряд с его участием осуществлял мирные переговоры с местным населением. Однако действия войск Черняева при взятии в 1864 году крепости Аулие-ата , когда пострадало мирное население, глубоко возмутили Валиханова. После этого акта жестокости и зверства, произошедшего на его глазах, Шокан решил, что больше не будет участвовать в подобных походах. Испытавший неимоверные страдания оттого, что он не смог защитить безвинных людей, он сильно переживал и просил разрешения полковника отправить его назад. Жестокостью Черняева был недоволен не только он один. Архивные данные свидетельствуют о том, что после Аулие-Аты несколько офицеров подали рапорт об отчислении из состава экспедиции.

По распоряжению начальника Зачуйского отряда Черняева 8 июня 1864 года из Аулие-Аты в укрепление Верное (ныне г. Алма-Ата) отправился сводный батальон, состоящий из одной сотни, нескольких стрелковых рот и 50 казахских милиционеров, принявших участие в походе. Сводный батальон должен был сопровождать вольнонаёмных бычников, 268 пленных сарбазов и отрядных верблюдов. С этим отрядом по разрешению Черняева вернулись в Верное военный инженер капитан Криштановский, штабс-ротмистр султан Шокан Валиханов, командир казахской милиции, ротмистр султан Гази Валиханов , художник Знаменский, капитан Васильев, штабс-капитан Семёнов и подпоручик Грязнов

Последний год жизни

Шокан, разочарованный в походе на Аулие-Ату, добрался до Верного 24 июня. Начальника Алатауского округа и казахов Старшего жуза генерала-майора Г. А. Колпаковского в крепости не оказалось. В это время он уехал, чтобы разобраться в конфликте, случившемся на китайской границе. 5 июля Шокан написал ему рапорт: «Возвращаясь из экспедиции с Аулие-Ата по месту службы в г. С.-Петербург, покорнейше прошу Ваше превосходительство выдать мне, с будущим, для обратного следования подорожную и прогонные деньги». 7 июля заместитель Колпаковского письменно уведомил его, что выдать подорожную и прогонные деньги до Петербурга не может, ибо уполномочен только в пределах Семипалатинской области, а поэтому выдаёт подорожную до областного города. «На дальнейший проезд от Семипалатинска до С.-Петербурга вашему благородию следует обратиться за подорожной в управление Военного губернатора Семипалатинской области». Валиханову выдаётся подорожная на получение одной пары почтовых лошадей, и во второй половине июля он выезжает из Верного.

Но доехав до Алтынемелского пикета, заболевший Шокан был вынужден сделать остановку в ауле старшего султана полковника Тезека Нуралина , расположенном в четырёх верстах от названного пикета. Он думал отдохнуть несколько дней здесь у четвероюродного родственника (они оба правнуки Абылай-хана), поправиться и потом ехать дальше. Но этого не получилось. Он по болезни вынужден был остаться в ауле Тезека до наступления осени.

Тем временем Шокана разыскивал начальник штаба Отдельного Сибирского корпуса в Омске А. Кройериус. В начале сентября 1864 года Колпаковский получает от генерал-майора Кройериуса следующий запрос: «Начальник Кокандской передовой линий от минувшего июля № 450 уведомил, что находившийся при Зачуйском экспедиционном отряде в качестве переводчика штабс-ротмистр Валиханов отправился в г. Омск. А как со времени отправления Валиханова из Аулие-Ата прошло почти два месяца, и он до сих пор не явился сюда, то прошу Ваше Превосходительство предписать начальствующим лицам, состоящим в Алатауском округе, чтобы они навели справки по вверенным им частям, не находится ли где-нибудь Валиханов, и о последующим меня уведомить». 10 сентября Колпаковский ответил, что частным порядком ему стало известно, что Валиханов, доехав до Алтынемельского почтового пикета, заболел и сейчас находится в ауле султана Тезека Абылайханова.

В конце сентября Колпаковский лично выехал в сторону Кульджи на границу с проверкой и заехал в аул старшего султана для встречи с Шоканом. Увидев, что штабс-ротмистр не в состоянии выехать в путь, Колпаковский предлагает ему работу, которая будет соответствовать его состоянию… В это время изменились отношения между Китаем и Россией. После восстания тайпинов в провинциях Шаньси и Ганьсу, в Восточном Туркестане вспыхнула война мусульман против маньчжурских властей. И в Цинском государстве осознавали, что со стороны России понадобится дипломатическая и военная помощь.

Колпаковский предложил Валиханову наблюдать за ходом этих тревожных событий, происходящих в соседнем государстве, и всю полученную информацию, а также свои заключения по этому поводу отсылать ему. Илийский цзян-цзюн (генерал-губернатор) в последнее время стал часто обращаться с государственно важными письмами к начальнику Алатауского округа как к «Великого Российского государства управляющему провинцией и заведующеми делами казахов и кыргызов генералу». Они нуждались в переводах с маньчжурского языка на русский для дальнейшего ознакомления с ними Колпаковского. В обязанности Шокана вменялась и эта задача: он должен был принимать в ауле Тезека эту дипломатическую почту кульджинских властей и, подготовив переводы, отправлять их генерал-майору Колпаковскому.

Опасаясь выехать в Омск по причине болезненного состояния, и ещё думая о создавшейся невыносимой обстановки западносибирской администрации к нему, Шокан решил пока не возвращаться туда. Подумав об этом, он принял предложение Колпаковского и осознал, что, даже оставшись в этих краях, он может выполнять значимые дела, имеет возможность наблюдать за развитием национально-освободительного движения мусульман в Китае, может внести вклад в дальнейшее исследование истории Восточного Туркестана, как один из самых лучших знатоков этой темы. А Колпаковский предлагает ему эту возможность.

К тому же в ауле Тезека Нуралина его удерживало ещё одно обстоятельство. У Тезек-султана был двоюродный брат — Кошен Ералин. Он имел дочь, степную красавицу с лучезарными глазами. Звали её Айсары. Шокан понял, что к ней его притягивает прекрасное чувство. Немного времени спустя молодые сообщили о своём чувстве родителям. Золотой осенью, когда началось пышное увядание природы, состоялось их бракосочетание.

Шокан прожил в этих краях всего лишь около десяти месяцев. Первые три-четыре месяца он провёл вместе с аулом старшего султана на джайляу Куренбель, затем — на осенних кочевьях возле перевала Алтынемел. А остальное время жил на зимовье Тезека-торе, расположенном в лощине под названием Тонирек, в которой и в зимние месяцы тепло и солнечно. Во всех письмах, адресованных Колпаковскому, он в большинстве случаев указывал название этой местности — Тугерек (Тонирек).

Можно сказать, что в ту зиму аул старшего султана полковника Тезека Нуралина стал центром, куда стекался поток информации о восстании мусульман, бушующем в долине Или на китайской территории. С этого зимовья Шокан Валиханов, борясь с осложнившейся болезнью, страдая от немощности, всю полученную информацию отсылал генерал-майору Колпаковскому. Именно эти его письма и записки через многие годы послужили для историков ценными фактическими доказательствами многих событий того времени. Эти письма досконально рассказывают, как развивалось восстание в Кульджинском крае, чем оно было чревато и чем закончилось.

Шокан, считавший своим долгом докладывать в письмах Колпаковскому о ситуации в Илийском крае все, вплоть до мелочей, писал и о том, что в ту зиму его болезнь прогрессировала. В конце письма от 2 декабря 1864 года он добавляет: «У меня побаливает грудь. Не будете ли тем добры, выслать мне мазь из рвотного камня или что-нибудь другое (только не мушку), чтобы вызвать нарывы на груди и ещё что-нибудь способствующее отделению мокроты…» . А в другом письме, написанном 19 февраля 1865 года (это письмо пока считается самым последним из записей Шокана), ясно прослеживается, что состояние его здоровья стало ещё хуже. Он только перед этим писал Колпаковскому, которого перевели военным губернатором Семипалатинской области: «Кроме того, я сам сильно болен — когда вы уезжали, я был простудившись: болела грудь и горло. На горло я мало обращал внимания и лечился от груди, между тем, теперь грудь поправилась, но горло разболелось так, что едва могу глотать пищу, голос совершенно спал. Попасть в Верное оказалось невозможным по трудности пути и по неимению экипажа, и я отдал себя в руки казахского врача — невежды, который поит бог знает чем. Всё-таки это лучше, чем умирать сложа руки. Как только будет лучше, я пришлю вашему превосходительству особую подробную записку о причинах восстания и ходе его, как я сам понимаю, принимая во внимание исторические факты и постараюсь разузнать всё, что вами писано…». Исследователи обращают внимание, что почерк последнего письма, с расползанием букв, весьма характерен для слабеющего организма, — оно написано нетвёрдой рукой .

10 апреля 1865 года (по новому стилю — 22 апреля) из аула Тезека-торе по всей округе распространилась весть о кончине Шокана. Он прожил всего двадцать девять лет и семь месяцев. Это была очень трагическая весть для всего народа. Шокана похоронили на кладбище торе, в местечке под названием Кошентоган, на северном склоне горы Матай. С наступлением лета на его могиле построили из кирпича-сырца небольшое надгробие. На доске, прикреплённой к лицевой стороне мазара, было написано: «Вали сын Абылая, Чингис сын Валия, Шокан сын Чингиса». И тут же был написан отрывок молитвы из Корана. В 1881 году друзья Ч. Валиханова по поручению Туркестанского генерал-губернатора К. П. Кауфмана установили памятник в виде мраморной плиты. Надпись на плите гласила: «Здесь покоится прах ротмистра Шокана Валиханова, скончавшегося в 1865 году. Во внимание учёных заслуг Валиханова положен сей памятник генерал-лейтенантом Колпаковским в 1881 г.».

В 1958 году правительством Казахстана на могиле Шокана Валиханова установлен высокий гранитный обелиск. В канун 150-летия со дня его рождения здесь, вблизи аула Шокана, построен мемориальный комплекс (музей, памятник). Сюда приезжают деятели науки, литературы и искусства, туристы, чтобы почтить память великого казахского учёного.

Научные заслуги Валиханова, как исследователя Средней Азии и Восточного Туркестана, были признаны мировой наукой. Без ссылок на труды Валиханова не обходится ни один серьёзный учёный, изучающий историю, географию и этнографию народов Средней Азии и Казахстана. Это свидетельствует о непреходящей значимости трудов Валиханова.

Выдающийся русский востоковед, академик Н. И. Веселовский (1848—1918) писал о нём: «Как блестящий метеор, промелькнул над нивой востоковедения потомок казахских ханов и в то же время офицер русской армии Шокан Чингисович Валиханов. Русские ориенталисты единогласно признали в лице его феноменальное явление и ожидали от него великих и важных откровений о судьбе тюркских народов, но преждевременная кончина Шокана лишила нас этих надежд. За неполных тридцать лет он сделал то, что другие не смогли сделать за всю свою жизнь » .

Домыслы о смерти

В печати временами появляются разные версии о смерти Шокана, якобы он умер не от туберкулёза, его преднамеренно убили (отравили или застрелили). При этом, в качестве доказательств выдвигаются два архивных документа, «датируемых» последними месяцами жизни Шокана, вошедших в ІV том (1968 г.) первого собрания сочинения Ч. Ч. Валиханова, который был издан в 1961—1972 годах. Это текст донесения туркестанского генерал-губернатора от 11 февраля 1865 г., № 265 ( так указано в тексте ), направленного военному министру в Петербург. В нём говорится о распространении штабс-ротмистром Валихановым и его тестем, полковником Тезеком Аблайхановым возмутительных слухов между казахами и «сношении их с владетелем Кашгара Якуб-беком». Вследствие чего было предписано арестовать их обоих и «произвести над ними формальное дознание», признать невозможным оставить штабс-ротмистра Валиханова в Семиреченской области. На текст донесения наложена резолюция военного министра генерал-адъютанта Д. А. Милютина , повелевающая генерал-губернатору Западной Сибири А. П. Хрущёву «принять меры для наблюдения за штабс-ротмистром Валихановым, и если он полагает, что пребывание его в Сибирской степи столь же неудобно, как и в Семипалатинской области, то переместить бы его на жительство куда-нибудь подальше от степи». Далее приводится текст доклада начальника Главного штаба генерал-адъютанта графа Ф. Л. Гейдена от 7 апреля 1865 года за № 13 военному министру, в котором сообщается, что принято решение «о выселении находящегося в Семиреченской области штабс-ротмистра Валиханова на родину, в Сибирскую степь и о возможном перемещении его в один из кавалерийских полков внутрь империи» .

Однако при внимательном изучении этих документов более осведомлённый читатель заметит ряд деталей, не соответствующих реалиям указанного времени. Первое — это заголовок документа «Донесение туркестанского генерал-губернатора». Следует напомнить, что Туркестанское генерал-губернаторство, во главе которого и находился генерал-губернатор, было образовано лишь 11 июля 1867 года. И второе — генерал-лейтенант А. П. Хрущёв был назначен на пост генерал-губернатора и командующего войсками Западносибирского округа 28 октября 1866 года. К тому же остаётся добавить, что государство Йеттишар (Семиградье) в Восточном Туркестане ( «сношении их с владетелем Кашгара Якуб-беком» ) возникло лишь в 1867 году. Таким образом, в 1865 году процитированные документы не могли быть составлены.

В действительности же означенные документы имели отношение к троюродному брату Шокана — Гази Булатовичу Валиханову, получившему чин штабс-ротмистра в 1867 году, который также состоял в родстве со старшим султаном Тезеком, женившись на его дочери. (Гази Валиханов позже стал полковником лейб-Гвардии Атама́нского полка , впоследствии — генерал от кавалерии. Убит прислугой в 1909 году в Петербурге). Как известно, Шокан с 10 марта 1865 года имел чин ротмистра. Но неразборчивые почерки канцеляристов, одинаковая фамилия, общность и степень родства с Тезеком ввели в заблуждение составителей четвёртого тома сочинений и послужили поводом к отнесению этих документов к разряду материалов о Шокане Валиханове.

События, описанные в этих документах, в самом деле происходили в 1869 году, что и подтверждается архивными сведениями . Поэтому эти документы, не имеющие никакого отношения к Шокану, не вошли во второе пятитомное собрание сочинений Ч. Валиханова (ответственный редактор академик А. Маргулан) вышедшего в 1984—1985 годах. Но некоторые «исследователи», не полностью вникая в эти научные факты, предпочитают выдвигать разные версии о недоверии царской власти к Ч. Валиханову, то есть о его преднамеренном убийстве.

Вот слова профессора сравнительной тюркологии Казанского университета Н. Ф. Катанова , приведённые в воспоминаниях Заки Валиди :

«Из монголов и восточных тюрков на путь востоковедения встали три человека — Доржи Банзаров , Шокан Валиханов и я. Каждый посвятил себя полностью русской литературе. Я отрёкся от шаманства и стал христианином, служу их науке. Шокан и Доржи умерли от водки, не достигнув и 35 лет, ибо наши русские коллеги ничему, кроме выпивки, нас не научили. Ты будешь четвёртым человеком в этой среде, но будь осторожен. Культурная среда, где я родился и вырос, не является столь мощной, как мусульманство, бытие нашего народа плачевно, да и в русской среде мы остались чужими…»

Этапы жизни

• 1853 год — Окончил в Омске , где учился и дружил с будущим известным учёным и путешественником Г. Н. Потаниным . Поступил на службу в Сибирское линейное казачье войско , назначен к исправлению должности адъютанта при командире Отдельного Сибирского корпуса Густаве Гасфорте.
• 1854 год — Знакомство со ссыльными « петрашевцами », писателем Ф. М. Достоевским и поэтом С. Ф. Дуровым .
• 1855 год — Первая поездка в Семиречье .
• 1856 год — Экспедиция на Иссык-Куль . Поездка в Кульджу . Знакомство с учёным-путешественником Семёновым-Тян-Шанским . За отличие на службе произведён в поручики .
• 1857 год — Избран в действительные члены Императорского русского географического общества . Командировка в Семиречье для подготовки экспедиции в Кашгар .
• 1858 год , 28 июня — Под видом купца присоединился к каравану, направляющемуся из Семипалатинска в Кашгар .
• 1859 год , 12 апреля — вернулся с караваном в укрепление Верное (нынешний Алматы).
• 1860 год — В начале года приехал в Петербург . Доклад в Географическом обществе, интенсивная научная, общественная и литературная деятельность. Произведён в штабс-ротмистры , награждён орденом Св. Владимира 4-ой степени.
• 1861 год , май — Возвращение на родину из Санкт-Петербурга .
• 1862 год — Выбран на должность старшего султана Атбасарского округа, но не утверждён генерал-губернатором .
• 1863 год — Участие в комиссии по сбору народных мнений о судебной реформе.
• 1864 год , март — июнь — Участие в Аулиеатинском походе М. Г. Черняева . Возмутившись расправой русских войск над мирным населением при взятии крепости Аулие-ата , он возвращается назад и, направляясь в Омск, задерживается в ауле старшего султана Тезек Нуралина в Семиречье (джайляу Куренбель, близ Алтынемельского пикета).
• 1865 год , 10 апреля — Скончался в ауле султана (южнее Алтынемельского перевала ) от туберкулёза.

Валиханов и киргизский эпос « Манас »

В первом путешествии на Иссык-Куль в 1856 году Валихановым был собран большой по объёму научный материал. Важным результатом его поездки стало открытие учёному миру и широкой общественности величайшего памятника киргизского устного творчества, насчитывающего полмиллиона строк, — эпоса « Манас ». Валиханов впервые обратил внимание на знаменитый эпос киргизского народа «Манас», сделал его первую научную запись, осуществил частичный перевод на русский язык. Он занимается историко-литературным анализом эпоса, его легендарного героя Манаса, а также других персонажей поэмы. «Манас» есть энциклопедическое собрание всех киргизских мифов, сказок, преданий, приведённое к одному времени и сгруппированное около одного лица-богатыря Манаса, — пишет Валиханов. — Это нечто вроде степной Илиады. Образ жизни, обычаи, нравы, география, религиозные и медицинские познания киргизов отражены в этой огромной эпопее. «Манас» состоит из отдельных эпизодов, имеющих вид общего. Другой эпос «Семетей» служит продолжением «Манаса», и это — киргизская «Одиссея».

Из «Манаса» Шокан выбрал интересный отрывок «Смерть Кукетай-хана и его поминки», понравившийся ему своей реалистичностью и большим количеством историко-этнографических, хозяйственно-бытовых и юридических сведений о киргизах. «Смерть Кукетай хана и его поминки» — одна из особенно ценных глав эпоса «Манас», изображающая быт кочевых народов в те эпохи в художественном, эпическом плане. В ней очень много сведений о географической местности, исторических условиях, похоронном ритуале доисламского периода (« кумызом меня омойте, острой саблей оскребите, в панцирь оденьте и, кожею обвивши, под голову белый саван положите и головой на восток обратите …»), древних обычаях и традициях тюркских племён. Даже проведение поминок на родине Кукетая говорит о героических временах, когда древние народы превратили пространство между Тянь-Шанем и Енисеем в довольно оживлённый маршрут. Факт одновременного проживания киргизов на Енисее и в горах Тянь-Шаня, выяснение истории кочевания киргизского народа между Саянским хребтом и Тянь-Шанем становятся для молодого исследователя актуальной научной проблемой. Он прекрасно понимает, что эту проблему можно прояснить только на основе письменных источников, генеалогических преданий и легенд. Валиханов обращается к архивным источникам в надежде найти в них сведения, проливающие свет на историю киргизов.

Шокан Валиханов рассматривал эпос «Манас» как разносторонний источник, где отражены сведения по истории и культуре киргизского народа. Если обратиться к трудам Ч. Валиханова, то нетрудно заметить: почти во всех работах, где говорится о киргизах, он стремится использовать нужную информацию из «Манаса». Особенно это заметно в его трудах «Очерки Джунгарии», «Дневник поездки на Иссык-Куль», «Записки о киргизах». Ч. Валиханов проявлял большой интерес к проблеме происхождения киргизского народа.

Хотя Шокан Валиханов записал лишь один значительный отрывок из «Манаса», он вполне может стать немаловажным источником при исследовании самых различных вопросов истории, культуры и быта, а также философских взглядов киргизского народа. Вот что писал об этом сам Ч. Валиханов: «Главным источником для истории народов кочевых и вообще племён, не имеющих письмён, были и будут полубаснословные их легенды и отрывки известий из летописей цивилизованных народов, с которыми они имели столкновение. Особенно это справедливо в отношении наших кочевников Средней Азии. История говорит о них очень мало, о других совершенно ничего». В эпизоде «Смерть Кукетай хана и его поминки» упоминаются следующие этнонимы: аргын, казак, калмак, калча, кытай, ногай, сары ногай, узбек, сарт, солон. Эти названия народов как бы дополняют сведения других вариантов «Манаса».

Отрывок Шокана Валиханова содержит сведения по хозяйству, материальной и духовной культуре киргизов, народным знаниям, об обычаях и нравах народа. Не меньший интерес вызывают данные эпоса о вооружении и боевом одеянии киргизских воинов. Таким образом, материалы эпоса «Манас» могут стать большим подспорьем при изучении этнографических аспектов. Записанный Валихановым крупный эпизод из эпоса «Манас» имеет огромную научную и познавательную значимость. Ценность отрывка состоит ещё в том, что он зафиксирован до XX века, когда в тексте его были ещё не значительными лишние «наслоения», накопившиеся, например, в позднейших вариантах эпоса.

Поздняя судьба рукописи Шокана «Смерть Кукетай хана и его поминки» долгое время была не известна в научной среде. Хотя он в «Очерках Джунгарии», написанных во время службы в Петербурге, отмечал, что в своё время записал из уст киргизского манасчи одну часть эпоса о Манасе и занимается её переводом на русский язык, даже этот наполовину выполненный перевод попал в руки исследователей лишь через много лет после смерти учёного. И нашёл его профессор Н. И. Веселовский среди бумаг, собранных другом казахского исследователя К. К. Гутковским. После ознакомления с переводом видный востоковед был удивлён тому, какой прекрасный перевод сделал Шокан, нисколько не снижая силу и художественность киргизского слова. А рукопись дастана по-киргизски, как и многие труды учёного, так и не попадались на глаза исследователям, хотя о ней говорилось в письме татарского учёного Х. Фаизханова и в воспоминаниях Г. Потанина. И только в конце шестидесятых годов XX века её удалось обнаружить академику А. X. Маргулану в России, в фонде Архива востоковедов Института народов Азии. Замечательной лептой в манасоведение является исследование Алькея Маргулана «Шокан и Манас», увидевшее свет в 1971 году. В своём исследовании академик выяснил и имя исполнителя поэмы, о котором Шокан не писал. Анализируя наследие манасчи, живших в то время, в результате сравнения записанных строк с другими вариантами, он доказал, что с Шоканом встречался знаменитый манасчи Назар Булатулы.

В настоящее время «Манас» является всемирно известным эпосом, который в научном мире впервые записал Шокан Валиханов, назвав его творением народной мудрости, энциклопедическим сборником народных сказок, мифов и легенд, географических, религиозных понятий, обычаев и традиций; оценил как степную «Илиаду». Да и после Шокана в его исследование огромный вклад внесли казахские учёные. Первый монографический труд о «Манасе» написал великий писатель Мухтар Ауэзов . .

Труды

• Валиханов Ч. Ч. «Аблай»
• Валиханов Ч. Ч. «Киргизское родословие»
• Валиханов Ч. Ч. «Записка о судебной реформе»
• Валиханов Ч. Ч. «О мусульманстве в степи»
• «Следы шаманства у киргизов»
• « Chinese Turkestan and Dzungaria» by Capt. Valikhanov and other Russian travellers, «The Russians in Central Asia », London, Edward Stanford, 1865.
• (Записки Императорского Русского Географического Общества по отделению этнографии, том XXIX). СПб, 1904 г.
• Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах . Алма-Ата, 1961—1972.
• Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах . Алма-Ата, 1984—1985. http://meeting.nlrk.kz/result/ebook_46/index.html ;
• Валиханов Ч. Ч. Избранные произведения . Москва, Наука, 1986. — 414 с.
• Валиханов Ч. Ч. Этнографическое наследие казахов . Астана, Алтын Китап, 2007.
• Уәлиханов Ш. Ш. Көп томдық шығармалар жинағы ( Собрание сочинений в шести томах) . На казахском языке) — Алматы: Толағай групп. — 2010.
• Валиханов Ч. Ч. Записка о судебной реформе / Вступительня статья и примечания * С. Ф. Ударцева / Сер. «Жемчужины истории политической и правовой мысли». Алматы: ВШП «Әділет», 1999. — 102 с. (статья — с. 5 — 24; примечания — с. 74 — 98).

Память

В 1966 году учреждена премия АН Казахстана им. Ч. Валиханова, присуждаемая за выдающиеся достижения в области общественных и географических наук, и в области изобразительного искусства и архитектуры.

В топонимике и архитектуре

Казахстан

• В историческом центре города Кокшетау есть памятник Шокану Валиханову (1971; памятник архитектуры (республиканского значения) ). . Также в городе имя Шокана Валиханова носят Кокшетауский государственный университет (КГУ) и педагогический институт. У главного входа в КГУ им. Шокана Валиханова установлен памятник (бюст на высоком постаменте).
• На месте захоронения Валиханова ( Кербулакский район Алматинской области ) в 1988 году был построен мемориальный комплекс «Алтын-Эмель» с мемориальным музеем Валиханова .
• В Казахстане ему установлены пять памятников, а также один бюст:
  1. у мемориального комплекса Алтын-Эмель;
  2. в Алма-Ате перед зданием Академии Наук КазССР , скульптор Наурызбаев Хакимжан Исмаханович , открыт в 1969 году и венчает улицу его имени ;
  3. в Павлодаре на улице Торайгырова (ранее Куйбышева) установлена парная бронзовая скульптура «Шокан Валиханов и Г. Н. Потанин»;
  4. в Семипалатинске у музея Достоевского установлена парная бронзовая скульптура «Шокан Валиханов и Ф. М. Достоевский» (1977) .
• В г. Атбасар (Акмолинская область) в его честь названа одна из центральных улиц.
• В 2005 году в Петропавловске в областном историко-краеведческом музее в рамках Года России в Казахстане открыта мемориальная доска с бронзовым барельефом Валиханова и Достоевского.
• Имя Шокана Валиханова присвоено Кадетскому корпусу Министерства обороны Республики Казахстан в городе Щучинск
• Именем Шокана Валиханова также названы — Институт истории, археологии и этнологии НАН РК , школа № 68 и улица в центре Алматы , вершина хребта Заилийский Алатау (4234 метра), библиотека в Таразе.
• Родник в национальном парке Алтын-Эмель.
• Практически в каждом городе Казахстана есть улица Валиханова или школа, названная в его честь.

Россия

• Улица Шокана Валиханова в центре Омска .
• На здании Омского кадетского корпуса , где учился Валиханов, установлена мемориальная доска.
• Памятник в Омске на улице Валиханова у здания консульства Республики Казахстан (открыт в 2004 году).

В кино

• « » (1957) (также известен как « » (1957)). Художественный фильм киностудии « Казахфильм ». Режиссёр Мажит Бегалин , в главной роли Нурмухан Жантурин .
• « » (1985), (к 150-летию со дня рождения). Многосерийный художественный телефильм киностудии «Казахфильм». Режиссёр Асанали Ашимов , в главной роли Саги Ашимов (1961—1999).
• « » ( 2006 ). Документальный фильм режиссёра Игоря Гонопольского .
• « Достоевский » — 2010 , в роли Шокана Валиханова — Саид Дашук-Нигматулин.
• «Ваш весь Федор Достоеский» ( 2021 ). Игровой фильм режиссёра Константина Харалампидиса, премьерный показ которого состоялся 11 ноября 2021 года в Алма-Ате, в день 200-летия классика мировой и русской литературы Ф. М. Достоевского. Шокана Валиханова сыграл руководитель Карагандинского русского драматического театра имени Станиславского, актер Дунай Еспаев.

Иллюстрации и почтовые марки

• 
  Почтовая марка СССР из серии «Учёные нашей Родины», посвящённая Ч. Ч. Валиханову, 1965 , 4 копейки ( ЦФА 3154, Скотт 2971B)
• 
  Почтовая марка совместного выпуска Россия—Казахстан, 2010
• 
  Почтовая марка Казахстана, 2010
• 
  Изображение на первой серии казахстанских банкнот, 1993
• 
  Почтовый блок Казахстана, 2006 год : Валиханов , Сейфуллин , Тюрякулов , Сатпаев

Примечания

Литература

Ссылки

• на проекте «Фёдор Михайлович Достоевский. Антология жизни и творчества»
• (неопр.) . 22 ноября 2013 года. «Научные статьи Казахстана».
• (неопр.) . Архивировано из 10 июня 2015 года. на сайте «Азиатские истории».
• на « Родоводе ». Дерево предков и потомков