Иванов, Анатолий Михайлович
- 1 year ago
- 0
- 0
Анатолий Михайлович Вишевский (англ. Anatoly Vishevsky , род. 21 июня 1954, Черновцы, Украина) — американский русист, писатель, автор романа «Хрупкие фантазии обербоссиерера Лойса» (2018, Meridian Czernowitz).
Родился в 1954 году в городе Черновцы. В 1976 году окончил английское отделение Черновицкого университета, преподавал английский язык. В 1979 году эмигрировал в США. Учился в аспирантуре на кафедре славянских языков Канзасского университета. В 1985 году защитил докторскую диссертацию по русской литературе, преподавал в Мидлберийском колледже, Вашингтонском университете. С 1994 года — профессор русской кафедры Гринельского колледжа, Айова. Автор монографических исследований иронии в советской интеллигентской поп-культуре и постсоветского детективного жанра 1990-х годов , а также статей по русской литературе и культуре XIX и XX веков и истории раннего Мейсенского фарфора . Печатался в академических изданиях Австрии, Великобритании, Венгрии, Нидерландов, Канады, Польши, США, Франции, а также в России («Литературная газета», «Критическая масса», «Неприкосновенный запас» и другие).
В 1970-е годы в соавторстве с Борисом Брикером публиковал короткую «ироническую прозу» в СССР — в «Литературной газете», журналах «Юность», «Театр», «Студенческий меридиан», «Советский Экран», а после эмиграции — в журнале «Континент». В 1983 году Брикер и Вишевский издали прозаический сборник «Собачье дело» (изд. «Третья волна»). В настоящее время соавторы готовят книгу о языке идиш и о людях, которые на нем уже не говорят . В 2018 году в издательстве Meridian Czernowitz Анатолий Вишевский опубликовал роман «Хрупкие фантазии обербоссиерера Лойса». В 2020 году в России в издательстве Popcorn Books вышло второе, исправленное издание романа. Живёт в Праге, Берлине и Гринеле.
« В романе „Хрупкие фантазии обербоссиерера Лойса“ центральный мотив — хрупкость человеческой жизни — всей, от фарфоровой фигурки до крепкого солдатского тела. Медленная, завораживающе и мучительно медленная жизнь осьмнадцатого столетия в центре Европы. Фарфоровая фабрика и придворная жизнь в Людвигсбурге. Запахи — от нежного аромата цветка до смрада нечистот и гноя — в тяжелых сумерках тогдашнего быта, творческая тонкость скульптора и — сигнал-привет от „Моби Дика“: девтерагонист романа — одноногий бисексуал Андреас — ангел, соблазнитель и угодник главного героя-мастера и его жены-кухарки. Друг-доктор, пользующий Лойса ректальным курением от геморроя. Вот, собственно, и все герои романа. Второстепенные персонажи — от Казановы до Вюртембергского герцога Карла Евгения — словно нарисованы художником на фарфоровом блюде. Чтобы вжиться в эпоху и получше понять своих будущих героев, автор, помимо сохранных вещей для коллекции, покупал на ибее обломки фарфоровых фигурок, чашек и блюдец. Обломки кораблекрушения, выплывающие из исторического морока, они позволяют лучше понять и то, и наше время ». ( Гасан Гусейнов ) .
« Цей роман — потенційний європейський бестселер, чий автор майстерно і професійно, без купюр і замовчувань розповідає історію старого майстра порцелянової справи, який закохався в юного продавця апельсинів. Шаленство? Божевілля? Хай там як, але атмосфера, побут, найдрібніші деталі інтер'єрів, ціни і звички, лексикон і традиції сучасників героя за часу Просвітництва — все в романі викладено з великим знанням справи, тактом і психологічною переконливістю ». (Iгор Бондар-Терещенко)
« В романе линия обессмысливания сильнее линии противостояния власти: странная любовь мастера к торговцу апельсинами, завершающаяся уже победой другой „натуральной величины“, этого грубого мужлана, также в конце концов воспылавшего к уже безвольному и смертельно больному мастеру необоримой страстью. От природы не уйдешь, и демонический демиург сам окажется игрушкой слепой природной воли… » (Александр Марков)
« Люди в повести подобны фруктам: продавец Андреас, как будто сгинувший в огне войны, воскреснет не только в печи фарфоровой фабрики, но и в домашнем очаге обербоссиерера. Побитые статуэтки так и будут символически напоминать заглавному герою павших в бойне при Турне. И сам Жан-Жак, разве не станет он податливой глиной в руках просвещенного развратника? » (Константин Львов)