Еле́на Серге́евна Булга́кова (урождённая Нюренберг , в первом браке Неёлова , по второму мужу Шиловская ; 21 октября [ 2 ноября ] 1893 , Рига — 18 июля 1970 , Москва ) — третья жена русского писателя и драматурга Михаила Булгакова , хранительница его литературного наследия. Основной прототип Маргариты в романе « Мастер и Маргарита » . Младшая сестра Ольги Бокшанской , сотрудницы МХАТ , личного секретаря Владимира Немировича-Данченко .

Биография

Ранние годы

Родилась 21 октября [ 2 ноября ] 1893 год в Риге , сохранился дом (ул. Феллинская , д. 1, в 1930-е годы нумерация была изменена на д. 3 ), в котором она жила в детские годы . Её отец, крещёный еврей Сергей Нюренберг (эту фамилию она чаще писала как Нюрнберг), был учителем, потом податным инспектором, журналистом, печатался в рижских газетах. Мать, Александра Александровна, урождённая Горская (1864—1956), была дочерью православного священника. У Елены Сергеевны была сестра Ольга (1891—1948) и двое братьев — Александр (1890—1964) и Константин (1895—1944) .

Племянник Елены Сергеевны Оттокар Александрович Нюрнберг писал о бабушке и тётке: «Мать Елены была очень верующей, энергичной женщиной с практической жилкой. Она не только убедила мужа в связи с рождением Ольги принять православие (сын Александр был уже крещён по православному обряду), но и со временем полностью „русифицировала его“. В доме говорили только по-русски, вместе посещали православную церковь, дети ходили в русскую школу, общались исключительно с русскими. Поэтому Елена, как и все её братья и сестра, выросла в сугубо русской атмосфере… русское окружение и воспитание решающим образом сформировало Елену ещё с детских лет и определило её дальнейшую жизнь. А её брат Александр (мой отец) вёл себя совершенно иначе. Он женился на балтийской немке-лютеранке, так что моя сестра Генриетта и я получили немецко-лютеранское воспитание. Таким образом у бабушки и дедушки были „немецкие“ внуки (моя сестра и я) и „русские“ внуки (оба сына моей тётушки Елены). Впрочем, в отличие от Ольги, Елена всегда произносила свою девичью фамилию как „Нюрнберг“, а не „Нюренберг“. Да и день рождения она отмечала по русскому (юлианскому) календарю, игнорируя тем самым введённый советским правительством григорианский (европейский) календарь» .

В 1902—1911 годах обучалась в Рижской Ломоносовской женской гимназии .

Юность

В 1912 году к 19-летней Елене посватался армейский офицер, поручик Бокшанский. Она уговорила его жениться на её старшей сестре Ольге .

В 1915 году Елена и Ольга пробовали устроиться на работу в МХАТ . В результате в театре осталась Ольга, а Елена, судя по автобиографии, служила секретарём у отца. В 1917 году её родители вернулись в Ригу , где впоследствии и умер Сергей Маркович.

В декабре 1918 года вступила в брак с , сыном известного трагического актёра (а впоследствии не менее известного анархиста) Мамонта Дальского . Юрий Неёлов — военный офицер, в 1919 году поступил в 16-ю армию, действовавшую в составе Западного фронта РККА , где нёс обязанности секретаря (адъютанта) командарма Н. В. Соллогуба .

Тогда и состоялось знакомство адъютанта Неёлова и его жены Елены Сергеевны с Евгением Шиловским , который исполнял обязанности начальника штаба той же 16-й армии. Примерно через год приказом по штабу 16-й армии от 27 сентября 1920 года Юрий Неёлов был откомандирован в распоряжение начальника штаба Западного фронта, а в декабре того же года переведён на Южный фронт. Его брак с Еленой Сергеевной был расторгнут, и осенью 1921 года она становится женой Шиловского. Вскоре у них рождается сын Евгений (1921—1957), а в 1926 году — Сергей (1926—1977) .

Несмотря на блестящее положение жены крупного советского военачальника, Елена Сергеевна не была удовлетворена своей жизнью. Ещё в ноябре 1923 года в письме сестре Ольге она признавалась:

Иногда на меня находит такое настроение, что я не знаю, что со мной делается, я чувствую, что такая тихая семейная жизнь совсем не по мне. Ничего меня дома не интересует, мне хочется жизни, я не знаю, куда мне бежать, но очень хочется <…>. Во мне просыпается моё прежнее «я» с любовью к жизни, к шуму, к людям, к встречам. <…> Я остаюсь одна со своими мыслями, выдумками, фантазиями, неистраченными силами. И я или (в плохом настроении) сажусь на диван и думаю, думаю без конца, или — когда солнце светит на улице и в моей душе — брожу одна по улицам .

В 1926 году Елена Сергеевна побывала у брата Александра Сергеевича Нюрнберга в Пярну, куда привезла пятилетнего сына Женю, оставив его в семье брата до лета 1928 года: «она хотела, чтобы сын вырос на свободном Западе». На деле Елена Сергеевна была беременна и нуждалась в помощи. Её муж к тому времени был помощником начальника Академии Генштаба , а в 1928 году был назначен начальником штаба Московского военного округа, на генеральскую должность. На этот год приходится вторая встреча Елены Сергеевны со старшим братом, на которую она приехала в Эстонию вместе со вторым сыном, двухлетним Серёжей. Погостив несколько месяцев в Пярну, она вернулась в Москву вместе с детьми .

Знакомство с Булгаковым

Боги, боги мои! Что же нужно было этой женщине?! Что нужно было этой женщине, в глазах которой всегда горел какой-то непонятный огонёчек, что нужно было этой чуть косящей на один глаз ведьме, украсившей себя тогда весною мимозами? Не знаю. Мне неизвестно. Очевидно, она говорила правду, ей нужен был он, мастер, а вовсе не готический особняк, и не отдельный сад, и не деньги.

— .

28 февраля 1929 года, на масленицу, предположительно в московском доме художников Моисеенко, Елена Сергеевна познакомилась с уже известным тогда писателем, журналистом и драматургом Михаилом Афанасьевичем Булгаковым . Вот как она описывала это знакомство: «Это было в 29-м году в феврале, на масляную. Какие-то знакомые устроили блины. Ни я не хотела идти туда, ни Булгаков, который почему-то решил, что в этот дом он не будет ходить. Но получилось так, что эти люди сумели заинтересовать составом приглашённых и его, и меня. Ну, меня, конечно, его фамилия… В общем, мы встретились и были рядом. Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае, с моей стороны, любовь на всю жизнь».

В феврале 1961 года в письме к брату Елена Сергеевна добавляет такую интересную подробность:

На днях будет ещё один 32-летний юбилей — день моего знакомства с Мишей. Это было на масленой, у одних общих знакомых. <…> Сидели мы рядом, <…> у меня развязались какие-то завязочки на рукаве, <…> я сказала, чтобы он завязал мне. И он потом уверял всегда, что тут и было колдовство, тут-то я его и привязала на всю жизнь. <…> Тут же мы условились идти на следующий день на лыжах. И пошло. После лыж — генеральная «Блокады», после этого — актёрский клуб, где он играл с Маяковским на биллиарде… Словом, мы встречались каждый день и, наконец, я взмолилась и сказала, что никуда не пойду, хочу выспаться, и чтобы Миша не звонил мне сегодня. И легла рано, чуть ли не в 9 часов. Ночью (было около трёх, как оказалось потом) Оленька , которая всего этого не одобряла, конечно, разбудила меня: иди, тебя твой Булгаков зовёт к телефону. <…> Я подошла. «Оденьтесь и выйдите на крыльцо», — загадочно сказал Миша и, не объясняя ничего, только повторял эти слова. Жил он в это время на Бол. Пироговской , а мы на Бол. Садовой , угол Мал. Бронной , в особнячке, видевшем Наполеона , с каминами, с кухней внизу, с круглыми окнами, затянутыми сиянием, словом, дело не в сиянии, а в том, что далеко друг от друга. А он повторяет — выходите на крыльцо. Под Оленькино ворчание я оделась <…> и вышла на крылечко. Луна светит страшно ярко, Миша белый в её свете стоит у крыльца. Взял под руку и на все мои вопросы и смех — прикладывает палец ко рту и молчит… Ведёт через улицу, приводит на Патриаршие пруды , доводит до одного дерева и говорит, показывая на скамейку: «Здесь они увидели его в первый раз». И опять — палец у рта, опять молчание… Потом пришла весна, за ней лето, я поехала в Ессентуки на месяц. Получала письма от Миши, в одном была засохшая роза и вместо фотографии — только глаза его, вырезанные из карточки… С осени 1929 года, когда я вернулась, мы стали ходить с ним в Ленинскую библиотеку , он в это время писал книгу <…>

В октябре 1968 года Елена Сергеевна рассказывала одному из биографов Булгакова: Летом 1929 года я уехала лечиться в Ессентуки. Михаил Афанасьевич писал мне туда прекрасные письма, посылал лепестки красных роз; но я должна была уничтожать тогда все эти письма, я не могла их хранить. В одном из писем было сказано: «Я приготовил Вам подарок, достойный Вас…» Когда я вернулась в Москву, он протянул мне эту тетрадку…

Их отношения развивались стремительно. Елена Сергеевна часто бывала в доме Булгаковых, подружилась со второй женой Михаила Афанасьевича Любовью Евгеньевной Белозерской . В марте 1930 года Елена Сергеевна помогала Булгакову печатать и разносить по адресам знаменитое письмо Правительству СССР.

В конце 1930 года или в начале 1931 года муж Елены Сергеевны Евгений Александрович Шиловский узнал о её любовной связи с Булгаковым. 5 февраля 1931 года на последнем листе романа « Белая гвардия » Михаил Афанасьевич делает запись: «Справка. Крепостное право было уничтожено в … году». Считается, что именно в этот день состоялся тяжёлый разговор его с Шиловским, когда Булгаков дал обещание больше не видеться с Еленой Сергеевной. Полтора года спустя он приписал к той строке: «Несчастье случилось 25.II.1931» — день их последней, как они тогда думали, встречи с Еленой Сергеевной.

Они не виделись 20 месяцев . В июне 1932 года Булгаков и Елена Сергеевна встретились в ресторане « Метрополь » при посредстве . Оба поняли, что продолжают любить друг друга. Елена Сергеевна уехала с детьми в Лебедянь и здесь написала письмо мужу с просьбой «отпустить» её. Евгений Александрович после долгого молчания написал в ответ, что отпускает: «Я относился к тебе как к ребёнку, был неправ…» Сохранился текст письма Булгакова Шиловскому (неизвестно, было ли отправлено это письмо): «Дорогой Евгений Александрович, я виделся с Еленой Сергеевной по её вызову и мы объяснились с нею. Мы любим друг друга так же, как любили раньше. И мы хотим по…». В письме Елены Сергеевны мужу в Сочи Булгаков сделал приписку: «Дорогой Евгений Александрович, пройдите мимо нашего счастья…» Шиловский отвечал: «Михаил Афанасьевич, то, что я делаю, я делаю не для Вас, а для Елены Сергеевны».

Разрыв Елены Сергеевны с мужем состоялся. Болезненным и тяжёлым был «раздел» детей — старший, 10-летний Евгений, остался с отцом, младший, 5-летний Серёжа, уходил вместе с матерью в дом Булгакова на Большую Пироговскую , 35А.

3 сентября 1932 года Шиловский написал родителям Елены Сергеевны в Ригу: «Дорогие Александра Александровна и Сергей Маркович! Когда Вы получите это письмо, мы с Еленой Сергеевной уже не будем мужем и женой. Мне хочется, чтобы Вы правильно поняли то, что произошло. Я ни в чём не обвиняю Елену Сергеевну и считаю, что она поступила правильно и честно. Наш брак, столь счастливый в прошлом, пришёл к своему естественному концу. Мы исчерпали друг друга, каждый давая другому то, на что он был способен, и в дальнейшем (даже если бы не разыгралась вся эта история) была бы монотонная совместная жизнь больше по привычке, чем по действительному взаимному влечению к её продолжению. Раз у Люси родилось серьёзное и глубокое чувство к другому человеку, — она поступила правильно, что не пожертвовала им. Мы хорошо прожили целый ряд лет и были очень счастливы. Я бесконечно благодарен Люсе за то огромное счастье и радость жизни, которые она мне дала в своё время. Я сохраняю самые лучшие и светлые чувства к ней и к нашему общему прошлому. Мы расстаёмся друзьями. Вам же я хочу сказать на прощанье, что я искренне и горячо любил Вас, как родителей Люси, которая перестала быть моей женой, но осталась близким и дорогим мне человеком. Любящий вас Женя Большой» .

Жизнь с Булгаковым

3 октября 1932 года Булгаков развёлся со своей второй женой Л. Е. Белозерской, а 4 октября был заключён его брак с Еленой Сергеевной. Первая жена Михаила Афанасьевича Татьяна Николаевна Лаппа-Кисельгоф рассказывала, что Булгаков не раз говорил ей: «Я должен жениться три раза!». Будто бы это посоветовал ему А. Н. Толстой , считавший троекратный брак ключом к литературному успеху. Елена Сергеевна вспоминала другое: якобы ещё в Киеве ему нагадала гадалка жениться три раза. Как бы там ни было, оба считали свой союз предрешённым.

Решив пожениться, Михаил Афанасьевич и Елена Сергеевна сообщили об этом её родителям и сестре Ольге, гостившей у Нюренбергов в Риге. 25 октября 1933 года Елена Сергеевна записала в дневнике: «Под утро видела сон: пришло письмо от папы из Риги, написанное почему-то латинскими буквами. Я тщетно пытаюсь разобрать написанное — бледно. В это время Миша меня осторожно разбудил — телеграмма из Риги. В ней латинскими буквами: papa skonchalsia». На похороны отца Елена Сергеевна выехать уже не смогла .

14 марта 1933 года Булгаков передал Елене доверенность на заключение договоров с издательствами и театрами по поводу своих произведений, а также на получение авторских гонораров. Елена Сергеевна печатала под диктовку все произведения писателя 1930-х годов.

Через год после заключения брака Елена Сергеевна по просьбе мужа начала дневник, который вела в течение 7 лет до последних дней жизни Михаила Афанасьевича. При чтении дневника поражает один факт: в совместной жизни Елены Сергеевны и Булгакова не было ни одной ссоры. Это удивительно, если учесть, как тяжело складывались порой обстоятельства. Они действительно были созданы друг для друга: в Елене Сергеевне писатель обрёл не только настоящего друга и возлюбленную, но и свою музу, литературного секретаря и биографа, преданную и неутомимую сотрудницу.

Елена Сергеевна всю себя посвятила мужу и его работе. Она писала под его диктовку, перепечатывала рукописи на машинке, редактировала их, составляла договоры с театрами, вела переговоры с нужными людьми, занималась корреспонденцией. Великой её заслугой является сохранение булгаковского архива: многие рукописи, хранившиеся в единственном экземпляре, она успела перепечатать. Благодаря её невероятной энергии после смерти Булгакова смогли увидеть свет многие до того неизданные его произведения, главным из которых является, конечно, роман « Мастер и Маргарита ».

Вдова

После смерти Михаила Афанасьевича Елена Сергеевна попала под опеку Фаины Георгиевны Раневской . Вместе они эвакуировались в Ташкент, где Раневская познакомила Булгакову с Анной Ахматовой , которая отзывалась о новой знакомой в превосходных тонах: «Она умница, она достойная! Она прелесть!». Женщины не раз устраивали читки «Мастера и Маргариты» вслух. А по возвращении в Москву Раневская обратилась к ряду своих знакомых с просьбой о содействии вдове Булгакова в издании его произведений. Откликнулись Святослав Рихтер, Арам Хачатурян, Галина Уланова, Роман Кармен .

В 1952 году Елена Сергеевна установила на могиле мужа камень « голгофа », лежавший на могиле Н. В. Гоголя после перенесения с кладбища Данилова монастыря . К столетию со дня смерти на могиле Н. В. Гоголя был установлен новый памятник в виде постамента с бюстом Гоголя работы скульптора Н. Томского , а голгофа перенесена в запасники Новодевичьего кладбища . Причём могила Булгакова М. А. оказалась вблизи могилы любимого учителя Булгакова — Н. В. Гоголя (через могилу К. С. Станиславского ).

Воспоминания В. Я. Лакшина из книги Елены Сергеевны «Воспоминания о Михаиле Булгакове»:

До начала 1950-х годов на могиле Булгакова не было ни креста, ни камня — лишь прямоугольник травы с незабудками да молодые деревца, посаженные по четырём углам надгробного холма. В поисках плиты или камня Е. С. захаживала в сарай к гранильщикам и подружилась с ними (она вообще легко сходилась с простыми людьми — малярами, штукатурами). Однажды видит: в глубокой яме среди обломков мрамора, старых памятников мерцает огромный чёрный ноздреватый камень. «А это что?» — «Да голгофа». — «Как голгофа?» Объяснили, что на могиле Гоголя в Даниловском монастыре стояла голгофа с крестом. Потом, когда к гоголевскому юбилею 1952 года сделали новый памятник, голгофу за ненадобностью бросили в яму.

«Я покупаю», — не раздумывая сказала Е. С. «Это можно, — отвечают ей, — да как его поднять?» — «Делайте что угодно, я за все заплачу… Нужны будут мостки, делайте мостки от сарая к самой могиле… Нужны десять рабочих — пусть будут десять рабочих…»

Камень перевезли, и глубоко ушёл он в землю над урной Булгакова. Стесанный верх без креста, со сбитой строкой из Евангелия, — он выглядел некрасиво. Тогда всю глыбу перевернули — основанием наружу.

В письме к брату писателя Николаю Афанасьевичу Булгакову (1898—1966) от 7 сентября 1962 года Елена Сергеевна писала: Я делаю всё, что только в моих силах, для того, чтобы не ушла ни одна строчка, написанная им, чтобы не осталась неизвестной его необыкновенная личность. <…> Это — цель, смысл моей жизни. Я обещала ему многое перед смертью, и я верю, что я выполню всё .

Помимо работы с творческим наследием Булгакова Елена Сергеевна занималась и переводами (главным образом для того, чтобы зарабатывать на жизнь). Ей принадлежат переводы с французского романов Густава Эмара , Жюля Верна и книги Андре Моруа «Лелия, или Жизнь Жорж Санд».

«Несмотря на всё, несмотря на то, что бывали моменты чёрные, совершенно страшные, не тоски, а ужаса перед неудавшейся литературной жизнью, если вы мне скажете, что у нас, у меня была трагическая жизнь, я вам отвечу: нет! Ни одной секунды. Это была самая светлая жизнь, какую только можно себе выбрать, самая счастливая. Счастливее женщины, какой я тогда была, не было…» — писала Елена Сергеевна в 1950-е годы.

В 1961 году филолог А. З. Вулис писал работу по советским сатирикам и вспомнил подзабытого автора «Зойкиной квартиры» и «Багрового острова». Вулис узнал, что жива вдова писателя, и установил с нею контакт. После первоначального периода недоверия Елена Сергеевна дала почитать рукопись «Мастера». Потрясённый Вулис поделился своими впечатлениями со многими, после чего по литературной Москве пошли слухи о великом романе. Это привело к первой публикации в журнале « Москва » в 1966 — 1967 годах (тираж 150 тысяч экземпляров) . Следует отметить, однако, что, несмотря на живописность рассказа о роли А. Вулиса, ключевыми фигурами в публикации романа были всё-таки К. М. Симонов и Е. С. Булгакова, знакомые ещё с ташкентской зимы 1942 года . Е. С. Булгакова проделала огромную текстологическую работу по подготовке незавершённого романа к печати.

Елена Сергеевна умерла 18 июля 1970 года на 77-м году жизни, пережив троих мужей и старшего сына Евгения. Похоронена она на Новодевичьем кладбище рядом с мужем под гоголевской «голгофой».

Составленный Е. С. Булгаковой в 1967 году вместе с С. А. Ляндресом сборник «Воспоминания о Михаиле Булгакове» увидел свет только в перестройку , уже после смерти обоих авторов, в 1988 году в издательстве « Советский писатель ».

Память

По инициативе рижского предпринимателя дом, где жила Елена Сергеевна Булгакова, украсит мемориальная доска. Сбор денег на увековечивание памяти Елены Сергеевны был открытым, к моменту изготовления доски пожертвования через благотворительный фонд «Шри Ганеша» сделали более 60 человек, собрав 3600 евро . Самое крупное пожертвование составило 500 евро, его сделал человек, для которого установка мемориальной доски было давней мечтой. Массовость обсуждения идеи позволила установить, что местом жительства Нюренбергов был не дом номер 1 на улице Феллинской, а номер 3. Нумерация дома была изменена в 1930-е годы, когда новые рижские власти были одержимы идеей наведения порядка и присвоили угловому дому с ул. Элизабетес , ранее значившемуся под адресом Элизабетес, 9А, другой адрес — Феллинская, 1. А дом под номером один при этом стал номером три. Гомберг назвал это открытием в булгаковедении, в котором ранее описывался угловой дом, а не тот, где реально жила Елена Сергеевна .

Автор барельефа на мемориальной доске — скульптор , надпись гласит, что Елена Сергеевна Булгакова проживала в доме с 29 июня 1902 года по 17 октября 1908 года. Ранее считалось, что семья титулярного советника Нюренберга жила здесь с 1903-го по 1910 год. Кроме этого, семья занимала в Риге квартиры на ул. Пилс , 7 и , в другие периоды времени. Однако сама Булгакова воспоминания о Риге связывала с Феллинской улицей, поэтому доска устанавливается именно там .

Остаток собранных средств предусмотрено потратить на восстановление захоронений С. М. Нюренберга и его дочери О. С. Бокшанской, сестры Елены Сергеевны на рижском Покровском кладбище . Ольга умерла раньше Елены, была кремирована в Москве, откуда Булгакова и привезла прах для захоронения в Риге в 1948 год . В 1967 году Елена Сергеевна приезжала в Ригу, чтобы организовать перезахоронение отца и сестры к матери, на Вознесенское кладбище, но это не получилось. Места захоронений на Покровском кладбище, которое с 1990-х годов перешло к Латвийской Православной церкви и стало восстанавливаться, обнаружила рижский краевед Светлана Видякина. Она нашла для оформления надгробия каменный крест и голгофу . Надгробный памятник был установлен в октябре 2020 года .

Семья

Отец — журналист и общественный деятель Лифляндии Сергей Маркович Нюренберг (1864—1933).

Мать — Александра Александровна Нюренберг (урождённая Горская, 1864—1956). После возвращения Нюренбергов в Ригу после Гражданской войны Елена Сергеевна не посещала её, к матери приезжала только Ольга Сергеевна Бокшанская , которая гастролировала со МХАТом по всей Европе и имела возможность даже в 1930-е годы оформить выезд за границу, что Елене Сергеевне как жене военачальника было уже запрещено. Известно, что 9 июля 1935 года Булгаков в письме брату написал, что «подал заявление в Иностранный отдел Московского областного исполкома о выдаче» ему «разрешения на поездку с женою за границу», однако согласия не получил. После войны Елена Сергеевна приехала к матери в июле 1945 года. Александра Александровна к тому времени переехала с Альбертовской , 2 кв.1, в дом № 3 по той же улице, кв. 5. Елена Сергеевна пыталась забрать её в Москву, но она отказалась. Тогда дочери удалось прописать к ней в квартиру бывшую няню своих сыновей, немку Екатерину Ивановну Буш, которая только что вернулась из ссылки и проживать в Москве ей было запрещено. В Риге Екатерина Ивановна смогла устроиться и присматривать за Александрой Александровной, которой к тому времени уже был 81 год .

Елена Сергеевна провела с Александрой Александровной её последние дни, приехав по вызову в Ригу 14 января 1956 года. Как явствует из дневника Елены Сергеевны, её мать скончалась 20 января в 0.30 ночи, была похоронена 21 января на Вознесенском кладбище .

Сестра — Ольга Сергеевна Бокшанская (1891—1948), личный секретарь В. И. Немировича-Данченко , всю жизнь проработала во МХАТ е.

Брат Александр Нюрнберг (1890—1964)

После окончания гимназии Александр Сергеевич поступил в 1907 году в Рижский политехнический институт на инженерно-строительный факультет. Женился на Лилли (Алисе) Александре Генриетте фон Мюллер (1890 — 1 июля 1968 года). В Первую мировую войну был призван в Русскую императорскую армию как офицер-артиллерист. После Великой Октябрьской социалистической революции и окончания войны вернулся в Ригу. 28 февраля 1919 года родился его сын Оттокар (Карик или Александр-младший) .

Александр Сергеевич участвовал в наступлении на Ригу русской Западной Добровольческой армии под командованием П. Р. Бермондт-Авалова , которая была разбита 11 ноября 1919 года. В декабре 1919 года после её окончательного поражения армия переправилась на территорию Германии, выехала в Германию и жена Александра Сергеевича с сыном. До 1923 года они жили в небольшом городке Александергейме, где 8 марта 1923 года у них родилась дочь Генриетта. Через некоторое время Лилли настояла на переезде в Эстонию , поскольку ещё в 1922 году по ходатайству директора Пярнуской немецкой гимназии им было присвоено эстонское гражданство, при этом фамилия Нюренберг была сокращена до Нюрнберг .

С 1923-го до 1938 года Александр Сергеевич работал архитектором в Пярну, куда к нему дважды приезжала Елена Сергеевна, и где у него два года (с 1926-го по 1928-й) жил её старший сын Евгений. В ноябре 1938 года Нюрнберг был назначен главным архитектором Эстонской железной дороги и переведён в Таллин. В следующем году семья репатриировалась в Германию вместе с другими остзейскими немцами .

Елена Сергеевна вновь встретилась со старшим братом в конце 1960 года, после тридцатидвухлетней разлуки. Он продолжал работать архитектором и в 1964 году скончался в своём доме в Веделе , под Гамбургом. Лилли Артуровна Нюрнберг пережила мужа на четыре года .

Племянник Оттокар Нюрнберг

Оттокар Александрович встречался и переписывался с Еленой Сергеевной Булгаковой, помогал издавать Булгакова за рубежом, выступал на юбилейных Булгаковских чтениях 1991 года в Москве и в Ноттингеме (Англия), куда он и его сестра Генриетта переехали после смерти родителей. Дети Александра Сергеевича, хотя и свободно говорили по-русски, получили немецкое воспитание (Александр окончил частную немецкую гимназию в 1937-м, естественно-математический факультет Тартуского университета). Оттокар в 1939—1940 годах координировал репатриацию прибалтийских немцев в Таллине, после чего уехал и сам на « новые германские земли », в Позен . Окончил курсы переподготовки юристов, был призван в вермахт и до 1945 года служил в нестроевых частях .

После войны работал юристом Верховного суда в Гамбурге, помощником судьи в Берлинском Земельном суде (Западный Берлин), с 1949 года имел адвокатскую практику в Гамбурге, избирался в органы местного самоуправления Северных Земель ФРГ .

На встрече весной 1991 года на юбилейных Булгаковских чтениях в Москве булгаковед Лидия Марковна Яновская спросила Оттокара Александровича, кем по национальности он себя считает: русским — по отцу? или, может быть, немцем — по воспитанию? «Оттокар Александрович мгновенье поду­мал. Улыбнулся: Балтийцем !» И пояснил: у него ведь не только со стороны отца и бабушки родня, но и со стороны матери…"

Брат Константин Нюренберг (1895—1944)

Родился в Риге 3 июня 1895 года. После учёбы в рижской Александровской гимназии в 14 лет поступил в Морской корпус в Петербурге. В 17 лет зачислен в 30-ю Артиллерийскую бригаду вольноопределяющимся . Летом 1913 года поступил в Павловское военное училище . С началом Первой мировой войной в октябре 1914 года состоялся досрочный выпуск училища, Константину Сергеевичу было присвоено звание подпоручика, он был направлен в распоряжение Московского военного округа .

В течение 1915-го — в начале 1916 года К. С. Нюренберг служил в Моршанске, Люблине, Тарнополе, до осени 1916 года — в 20-м Туркестанском стрелковом полку. Февральскую революцию он встретил в 753-м Самборском пехотном полку, а Октябрьскую — в 27-й Отдельной самокатной роте в украинском Красилове . В марте 1918 года демобилизовался и вернулся к родителям в Ригу. Не найдя достойной работы, уехал в Москву, где, по его словам, с июня 1918-го по февраль 1920 года служил в Московском управлении военных сообщений, сначала конторщиком, потом помощником начальника отделения, а в конце начальником отделения: «В феврале 1920 года я был арестован по обвинению во взяточничестве и в преступлении по должности. После следствия был приговорён народным судом к одному году заключения. В сентябре я вышел из тюрьмы, но снова арестован по приговору, который обжаловал, и впредь до следующего суда был выпущен на поруки. В декабре 1920 г. получил разрешение на возвращение в Латвию» .

Из латвийского архивного дела К. С. Нюренберга выявилось, что он «был завербован на разведывательной работе при штабе армии», получил латвийский паспорт и латвийскую военную миссию в Москве как агент «Горский» (по девичьей фамилии матери), расписываясь так в ведомостях на получение зарплаты. За четыре месяца шпионской работы в Москве он передал сведения «о схеме организации управлений военных представителей на железных дорогах и комендатур на линиях железных дорог, входивших в состав Московского округа». Работал дипкурьером на маршруте из Москвы в Ригу и обратно, получил расчёт и уволен якобы потому, что попал в Москве под подозрение и обнаружил за собой слежку .

С августа 1921-го по август 1925-го Константин работал ночным сторожем, мотористом, чернорабочим, помощником мастера в «Магазине щёток и кистей Альфонса Блейхштейна». В 1923 году он женился на дочери владельца магазина Маргарите. Однако в семейный бизнес тесть его не взял, после чего Константин в 1925 году поступил на латвийское торговое судно, а через три года перешёл на бельгийский танкер. 1929 году мир охватила Великая депрессия , бельгийские власти уволили всех иностранных моряков. Константин перешёл на танкер гамбургской компании, где работал до 1940 года, после чего списался с флота .

«В ночь на 13-е (февраля) 41 года взяли брата Костю», — записала в семейном дневнике Елена Сергеевна Булгакова. Её младший брат был арестован как «агент штаба латвийской армии», приговорён к пятнадцати годам ИТЛ и к пяти годам ссылки. Он умер в Норильске 12 апреля 1944 года, о чём Елена Сергеевна так и не узнала .

В художественной литературе

• Акунин, Борис . Русский в Англии. Самоучитель по беллетристике. (рус.) . — Альпина Паблишер, 2022. — ISBN 978-5-9614-7368-1 .

Комментарии

Примечания

Литература

• Яновская Л. М. . — М.: Советский писатель, 1983.
• Булгаков М. А. Письма. Жизнеописание в документах. — М.: Современник, 1989.
• Чудакова М. О. Жизнеописание Михаила Булгакова. — 2-е изд., доп. — М.: Книга, 1988.
• Соколов Б. В. Булгаковская энциклопедия. — М. : Локид; Миф, 1998. — 592 с. — (Ad Marginem). — ISBN 5-320-00143-6 .

Ссылки