Игроки ФК «Ренессанс»
- 1 year ago
- 0
- 0
|
Статья находится в
Инкубаторе
.
|
"Новый Ренессанс" - книга Владимира Вениаминовича Бибихина . В 1999 году книга получила премию "Малый Букер".
Аннотация ко второму изданию книги под редакцией О.Е. Лебедевой: "В книге проверяется предположение, что наше время можно считать небывалым сдвигом и порогом непредставимой исторической эпохи. Прослеживаются ступени решающего восстания против исторической судьбы в раннем итальянском Ренессансе . Критически оцениваются его типичные характеристики, рассматриваются определяющие фигуры Данте , Петрарки , Леонардо да Винчи , Макиавелли , Гвиччардини . В сравнении новых этических подходов с ренессансной поэтической философией выявляются общие черты возрождения как исторического начала".
Для Бибихина ключ к живому и его истории - радость. Ренессанс можно назвать началом истории, так как он возрождает порыв жизни, её радость. Так считает, к примеру, Жюль Мишле , для которого наполнение смыслом для существования человека происходит в высоте, выходе на свет. Образ Ренессанса поэтому расплывается в своих интерпретациях: ускользает беспричинное настроение радости и подъёма, видение настоящего праздника. Главное действие тогда в настоящем времени - вглядеться в лицо мира, "подставиться" неожиданному и новому, вынести открытость, не "закрывать" мир инвентаризированными и кодифицированными вещами.
Ренессанс принадлежит к "зовущим" словам. Как событие, он неизменно захватывает человека, но по-настоящему приблизиться к нему трудно. Прежде всего, здесь та же задача, что и в истории: допустить событие Ренессанса как оно есть, не ждать от него чего-то хорошо нам знакомого и мнимо близкого. Бибихин пишет о настроении Ренессанса как об отличном от современного: "Для ренессансного настроения именно крайность падения и истончения делает человека уже или почти способным на возвращение к самому раннему, к древности. Во всяком случае человек всегда просвечен ее обличительным светом. Этого нет в теперешнем культурном сознании. Есть прямо противоположное убеждение: современный человек так исключителен, что он ушел в неизвестность, в темноту, и к нему стали неприложимы какие бы то ни были мерки, оценки и критерии. Во всяком случае древность к теперешнему человеку неприложима. Он, небывалый, исчез из глаз. Древняя мысль, поэзия; добродетель, добротность были наверное хорошими, но прежними. Теперь всё другое". Эта кажущаяся уникальность закрывает глаза: представление об исключительности становится камнем преткновения на пути к открытию Ренессанса. Мысль Возрождения поэтому теперь трудна для того, чтобы быть новой. Кроме этого, представление о Ренессансе как об исключительно "национальном" событии Бибихину кажется несправедливым - он больше: "Итальянский Ренессанс - не национальное явление, хотя ничего интернационального там нет, и никаким другим, кроме как своим, он не хочет быть". Оставить имя Ренессанса как событие, которое важно для нас безусловно, а не в силу обстоятельств, обратить внимание на слово философской поэзии, имеющей вес мира - это задачи как открытые до сих пор вопросы для понимания Ренессанса.
Метод Ганса Зедльмайра, австрийского искусствоведа, направлен на видение целости произведения, попытками найти его середину. Ее нахождение зависит не от инструментария исследователя или усердия, а от возможности творческого акта. Техника такого искусства должна быть "оживлена проникновением в искомое средоточие и тогда необходима, или в противном случае просто не нужна". Для Зедльмайра важно, чтобы в произведении искусство было увидено "лицо", обращенность к человеку. Тогда и среди художников будет видна общность, связанность этим обращением.
Зедльмайр, исследуя историю искусства, приходит к выводу о стабильном кризисном характере изменений в нём. Он говорит о "скрытой революции": "опустение" форм искусства и отсутствие вокруг нее "смыслового ореола". Всюду проникает "дух выставки" - демонстрации напоказ человеческой изобретательности и силы, часто без практической направленности и не имеющей главного, для Зедльмайра, - живой середины. Лишение середины в искусстве ведет к потере человеком собственной природы, "которая всегда была общей мерой, местом схождения всех вещей, связью между верхом и низом".
В условиях кризиса настоящего времени происходит частое обращение к той эпохе, которая кажется виновницей нынешних проблем. Ренессанс - едва ли не самый частый период такого подчеркнуто критического и даже обвиняющего отношения. Есть, однако, возможность и необходимость другого взгляда на него, который может открыть неизвестную часть Ренессанса.
Название направляет к книге Жак Эллюля "Подрыв христианства", где им развивается мысль об абсолютной радикальности христианства, его антиполитичности и революционном характере. Христианство, уже начиная со II века нашей эры, разошлось с изначальной высотой и замыслом величины, которую Эллюль обозначает как "X". Причина такого спада в постепенном ослабевании остроты благовестия. Действуя в истории, распространяясь по всему миру, христианство изменило свою форму с резкого и неотступного дела жизни на морально-религиозную государственную институцию. "Эллюль по-своему оправдывает предательство впавшей в морализм церкви. Свобода без крайней самодисциплины давала фантастические толкования Благой вести в духе такой распущенности, что здравое ядро церкви в страхе метнулось к авторитарности и нравственной проповеди." Превращение Евангелия произошло из живого отношения между людьми в мораль долга и суда. Эллюль в конечном счете подводит неутешительный итог: следует говорить о провале проповеди Христа. Однако настроение отчаяния не захватывает собой всё: не умирает надежда на дело Духа. "Слово Божие еще живо и еще проходит высоким напряжением через старое, до отчаяния косное церковное тело. Смерть словно остановилась у крайней черты, потому что хотя продано и предано казалось бы всё, последнее слово остается за Воскресением".
Ренессанс определенным образом "спрятан" исторически. Существует представление, что он в основном принадлежит одной стране - Италии, и характерен как непродолжительная эпоха только для нее. Бибихин говорит о глубине "сдвига" Ренессанса и трудностях с его определением в отдельных фактах. "Он несомненным, но трудно определимым образом затронул все стороны исторического бытия".
Главная фигура для поворота к атмосфере Ренессанса - Данте. Он одновременно поэт и философ и ему важнее не "логическое прояснение начал общества и государства, а поэтическое и пророческое видение будущего человечества". Широта размаха Данте равносильна целому миру, известному ему. "В философской поэзии Данте библейское знание мирно сплетается с языческим, христианская догматика - с исканиями античной мысли".
"С приходом Петрарки человек становится для самого себя задачей". Петрарке хватило смелости взять на себя замысел о вмещении античности и решении ее задач, осознавая при этом силу нового слова его эпохи.
Так назван " Лестерский кодекс " Леонардо да Винчи, над которым он работал в 1504—1510 годах. "Вода - главная тема кодекса, и внимание художника впитывается тоже словно вода в разбираемые вещи". Кодекс - не просто собрание научных записей, это еще и свидетельство внимания да Винчи к любому веществу. "Вглядывающийся, вживающийся в мировое вещество, Леонардо не меньше в далеком будущем, чем в таком же далеком прошлом, он смотрит на свою Европу вневременным взглядом". Взгляд Леонардо говорит о принимающем родстве с силами природы и истории, желание узнать существо воды, пара - как желание узнать себя.
Проводится сравнение Гвиччардини с его более известным старшим современником - Никколой Макиавелли . Гвиччардини представляется прагматичным мыслителем, тайным реформатором, отказывающимся рассматривать историю в каком-то "общем" плане, Гвиччардини весь в конкретной ситуации и событии. "Хаос жизни требует от Гвиччардини трезвого внимания, а не идеализма".