Лукиа́н из Самоса́ты ( Лукиа́н Самоса́тский , др.-греч. Λουκιανὸς ὁ Σαμοσατεύς , лат. Lucianus Samosatensis ; около 120 — после 180 гг. н. э.) — писатель, живший в Римской империи и писавший на древнегреческом языке . В сатирических сочинениях Лукиан высмеивает общественные, религиозные и философские предрассудки, а также другие пороки современного ему общества. Кроме того, его сочинение « Правдивая история », описывающее, в частности, путешествие на Луну и Венеру, оказало влияние на становление научной фантастики .

Биография

Главным источником биографических сведений являются его собственные сочинения (прежде всего, «Сновидение, или жизнь Лукиана» и «Дважды обвинённый, или Судебное разбирательство»), хотя в связи с сатирическим характером его творчества не исключается, что некоторые автобиографические детали он мог выдумать для нужд повествования . Автобиографичность по крайней мере «Сновидения» обычно признаётся . Отдельные сведения о нём сохранились в византийской энциклопедии « Су́да » и в сочинениях некоторых христианских авторов . В середине XX века в средневековой рукописи одного из сочинений врача Галена было обнаружено упоминание Лукиана ; впрочем, отождествление этого человека с писателем считается спорным .

Дата рождения Лукиана неясна. По наиболее распространённой версии, Лукиан родился между 115 и 125 годами . Местом его рождения был город Самосата в римской провинции Сирия , который до вхождения в состав Римской империи был столицей небольшого царства Коммагена . Во II веке н. э. Самосата была довольно развитым городом на восточных окраинах Римской империи с расквартированным римским легионом. Несмотря на присутствие римлян, Самосата и окрестности были относительно слабо связаны с греко-римской культурой , и большая часть местного населения говорила по- арамейски . Имя Лукиан образовано от римского преномена Луций. По мнению Кристофера Джонса, романизированное имя отражает римское влияние в Самосате, хотя Лукиан едва ли был римским гражданином по рождению . Лукиан гордился своей малой родиной и тепло отзывался о Самосате . В своих сочинениях Лукиан называл себя и сирийцем, и ассирийцем . Допускается возможность, что Лукиан имел семитские корни . Заявление Лукиана, будто он первоначально говорил как варвар трактуется по-разному — как возможное указание на арамейский язык в качестве родного , как замечание о недостаточном уровне владения литературным древнегреческим языком до получения риторического образования или как указание на бедность словарного запаса в молодости . Негреческое происхождение Лукиана считается важным для понимания его взглядов и особенностей творчества .

Лукиан происходил из довольно скромно обеспеченной семьи . Его отцом, вероятно, был бедный ремесленник , который не смог обеспечить сыну традиционное школьное образование . Отец отдал мальчика в подмастерья его дяде-скульптору. Впрочем, после того, как Лукиан случайно разбил каменную плиту, его обучение ремеслу прекратилось . В сочинении «Дважды обвинённый» Лукиан указывает, что он обучился древнегреческому языку и мастерству риторики, странствуя по Ионии . Допускается, что Лукиан несколько лет мог путешествовать с бродячей труппой актёров, музыкантов и/или странствующих лекарей . Его обучение грамматике и риторике носило эмпирический, а не догматический характер, и было построено вокруг изучения классических произведений, много внимания уделялось заучиванию отрывков наизусть . Лукиан почти не изучал догматическую философию, а его знания в грамматике были базовыми и не затрагивали сложные проблемы этой дисциплины . Проанализировав упоминания различных вопросов в сочинениях Лукиана, пришёл к ряду выводов о характере познаний греческого автора и некоторых особенностях его образования. Так, американский исследователь отметил неравномерное знание философии: Лукиан основательно изучал стоическую диалектику , но уничижительно отзывался о ней, имел лишь базовые знания о физике, а познания в этике приобрёл, вероятно, не столько систематическим обучением, а самостоятельным чтением, беседами и посещением публичных лекций . Лукиан, вероятно, не изучал музыкальную теорию, хотя неоднократно демонстрировал интерес к музыке, особенно к игре на флейте . Греческий автор немало внимания уделял вопросам живописи и скульптуры и демонстрировал знакомство с технической терминологией живописи . Арифметику же Лукиан изучал на базовом уровне, но высоко ценил её как образцовую науку . Велик его интерес к медицине, однако его познания тривиальны и демонстрируют отсутствие специальной подготовки . Лукиан неоднократно высказывался по частным вопросам других областей знания (астрономия, геометрия, оптика, архитектура, механика), но, по мнению Хаусхолдера, ничто не указывает на глубокое знание этих дисциплин . Хаусхолдер также отметил отсутствие указаний на систематические познания по теории права . Риторическую подготовку Лукиан завершил к 25 годам .

После получения образования Лукиан стал странствующим ритором, и до сорока лет путешествовал по Греции, Македонии, Италии, Галлии (вероятно, только в Цизальпийской Галлии ) и Сирии . По собственному заявлению, за ним закрепилось прозвище «Прометей красноречия» . Лукиан, возможно, был адвокатом в Антиохии, хотя отмечается, что эта точка зрения основывается на позднем свидетельстве «Суды», которое, в свою очередь, могло быть результатом неточной интерпретации слов самого Лукиана . Став ритором, Лукиан познакомился с философом- платоником , которого он называет Нигрин . Некоторые исследователи допускают, что под именем Нигрин ( лат. Nigrinus — «чёрный» ) Лукиана может скрываться философ Альбин ( лат. Albinus — «белый» ) , хотя эта точка зрения не является общепризнанной . Лукиан связывал с влиянием Нигрина появление интереса к изучению философии и отмечал, что философ служил образцом умеренности, скромности и спокойствия . Впоследствии он познакомился с философом-киником Демонактом и углублял свои познания в философии у него .

У Лукиана было немало друзей и покровителей из богатой элиты — в частности, один римский сенатор (вероятно, греческого или восточного происхождения ) и префект Египта (возможно, Гай Кальвизий Стациан ). Его отношения с ними сравниваются с покровительством Мецената творческим людям, и едва ли Лукиан зависел от них, подобно критиковавшимся им параситам . Отдельные сочинения были посвящены танцовщице Пантее, любовнице императора Луция Вера . Лукиан был знаком и с представителями интеллектуальной элиты — врачом Галеном , историком Аррианом , философами Цельсом и Кронием , а также, возможно, с покровителем второй софистики Геродом Аттиком . Карьера Лукиана, сирийца по происхождению, в числе прочего обучавшего римских граждан в Галлии древнегреческому языку, считается вполне характерной для Римской империи I—II веков с её новыми социальными лифтами , предоставлявшими возможность для самореализации в едином культурном пространстве . В отношении к Римской империи Лукиан не испытывал никакой вражды, но, подобно Галену, сочетал самореализацию в Риме с критикой пороков его жителей, ярко проявившейся в «Нигрине» . В целом Лукиан принимал римское господство как должное и рассматривается как лояльный римской власти . Впрочем, обращённость интересов в прошлое заставляла Лукиана, как и многих представителей второй софистики, не обращать внимания на Рим . По наблюдению антиковедов, именно Лукиан впервые в сохранившейся греческой литературе говорил о населении Римской империи в первом лице множественного числа («мы») . Лукиан знал латинский язык и изредка обращался к примерам из римской истории и мифологии .

В возрасте сорока лет Лукиан, по собственному признанию, переосмыслил предшествующий образ жизни странствующего ритора, почувствовал отвращение к занятиям риторикой и обратился к философии . К зрелом возрасте Лукиан, вероятно, жил в Афинах, где происходит действие ряда его диалогов . Однажды он упоминает, что у него был сын Ликин . Долгое время визит Лукиана в на черноморском побережье относили к 164—165 годам, но в 1985 году предложил пересмотреть датировку надписи, которая использовалась для реконструкции хронологии этого визита, предложив отнести путешествие к 159 году. Датировка Марека была принята, и и Кристофер Джонс отнесли путешествие в Абонотих к 159 году. В 1997 году Яап-Ян Флинтерман, соглашаясь с датировкой Мареком надписи, пересмотрел хронологию визита Лукиана в Абонотих, отнеся его к 161—162 годам и связав с эвакуацией Лукианом семьи (включая отца) из Самосаты вглубь империи . В 163—166 годах (с перерывами) Лукиан находился в Антиохии . В 165 году Лукиан снова посетил Олимпийские игры, став свидетелем самосожжения кинического философа Перегрина Протея в Олимпии , а в следующем году вновь находился в Антиохии в ставке императора Луция Вера , победившего парфян . К концу жизни Лукиан получил некий пост в провинциальной администрации Египта (вероятно, его назначили архистратором ) . Поскольку последние произведения Лукиана вновь носят строго риторический характер, иногда предполагается возврат в конце жизни к профессии ритора (альтернативное объяснение — развлечение императорского чиновника ). Сам Лукиан по-разному отзывался о своём достатке — и уповал на бедность, и упоминал о влиятельных богатых покровителях . Умер Лукиан после 180 года: умершего в этом году Марка Аврелия в произведении «Александр, или Лжепророк» он называет божественным . По утверждению враждебно настроенной к Лукиану « Суды », он умер, растерзанный собаками, «за то, что лаял против истины», но это сообщение считается очень сомнительным .

Творчество

Творчество Лукиана обширно: оно включает философские диалоги, сатиры, биографии и романы приключений и путешествий (часто откровенно пародийные), имеющие отношение к предыстории научной фантастики . Всего Лукиану приписывается между 82 и 86 произведениями различных жанров. Принадлежность Лукиану нескольких сочинений неясна (см. раздел ). Считается, что сохранилась значительная часть его литературного наследия .

Лукиан работал в различных жанрах. 18 произведений относят к риторическим жанрам — 4 речи ( две речи в защиту Фаларида, «Тираноубийца» и «Лишённый наследства»), 9 ( др.-греч. προλαλιά [prolaliá] ), или вступлений, рассматривавшихся в качестве самостоятельных произведений («Дионис», «О янтаре», «Гармонид», «Геродот», «Тому, кто назвал меня Прометеем», «Скиф», «Жаждни», «Зевксид») и 5 эпидейктических сочинений («Гиппий», «О доме», «Похвала родине», « Похвала мухе », «В оправдание ошибки, допущенной в приветствии»). Также выделяется 17 сочинений в форме писем или памфлетов и 36 диалогов, которые наверняка были написаны Лукианом .

Установление хронологии написания работ Лукиана затруднительно . Поворот в биографии (отказ от профессии софиста) и творчестве Лукиана в 160-е годы обычно принимается в качестве отправной точки для периодизации его литературной деятельности . Большое количество сочинений относят к раннему периоду творчества на основании следования традиционным жанровым формам и отсутствия едкой сатиры. К таковым относят речи в защиту Фаларида, некоторые и эпидейктические сочинения . Затем Лукиан постепенно перешёл к сатире, изменив и жанровую форму творчества в пользу комического диалога. Жанровой спецификой данного периода творчества считают внедрение в литературу философского диалога, распространённого в популярно-философской литературе, с добавлением комических элементов. Его сатирическое творчество обогатилось философским инструментарием и аргументацией разных философских школ . После скорого разочарования в философии Лукиан начал высмеивать и философов . Этот новый период творчества характеризовался многообразием жанров, в которых работал греческий автор — помимо комического диалога, он иногда возвращался к риторическим декламациям . Иногда выделяются также переходные сочинения, близкие по тематике средней и новой древнегреческой комедии .

Отдельные сочинения Лукиана могут быть датированы по упоминанию известных событий и людей. Так, в 160-е годы были написаны «Дважды обвинённый», «Корабль», «Гермотим», «О смерти Перегрина», «Беглые рабы», «Изображения», «О танцах», после окончания войны с парфянами был написан трактат « Как следует писать историю » . К поздним работам относят и отдельные эпидейктические речи («В оправдание ошибки, допущенной в приветствии») и пролалии (в частности, «Дионис» и «Геракл») . Самое позднее опубликованное произведение — «Александр, или Лже-пророк» — было опубликовано не ранее 180 года, хотя не исключается, что оно могло быть написано раньше .

Влияние на Лукиана

Лукиан испытал влияние нескольких древнегреческих авторов. В своих работах он открыто признавал влияние философа и сатирика Мениппа Гадарского . Сочинения Мениппа не сохранились (известны лишь отдельные краткие цитаты и фрагменты), и в историографии XIX—XXI веков вопрос о влиянии Мениппа на Лукиана решался по-разному. Так, считал, что степень заимствования Лукианом Мениппа можно охарактеризовать как почти дословный плагиат. По утверждению Хельма, Лукиан воспользовался тем, что сатирические сочинения Мениппа были почти забыты ко II веку н. э., и приписал их себе после незначительной переработки . В более осторожном виде эту гипотезу разделял, в частности, Иосиф Тронский , который оценивал влияние Мениппа как подражание Лукиана полузабытому земляку-сатирику . Впоследствии исследователи доказали несостоятельность гипотезы Хельма. В частности, было доказано, что сатиры Мениппа и Лукиана существенно различались по форме, что перечёркивало значительную часть выводов немецкого антиковеда . Вместе с тем, сходство отдельных сочинений Лукиана с сохранившимся « Отыквлением » Сенеки , которое предположительно близко к сатирам Мениппа, считается основанием для признания за Лукианом некоторых сюжетных заимствований или аллюзий на работы Мениппа . При этом Лукиан, по мнению Дженнифер Холл, не только не скрывал некоторую степень влияния сатирика, но и стремился к тому, чтобы читатели увидели аллюзии на его творчество . Самого Мениппа Лукиан выводил героем своих произведений .

Другими источниками вдохновения для Лукиана называются софистическая риторика, философские диалоги Платона и сочинения Ксенофонта , которые оказали значительное влияние на стиль греческого автора. Отмечаются также содержательные и стилистические параллели с классическими комедиями (особенно Аристофана ) и диатрибами киников . В различных сочинениях выявляются транспозиции из разных жанров: в «Диалогах богов» — из эпоса, в «Диалогах гетер» — из комедий, а также из однострочных шуток , в «Нигрине» — из платонических диалогов, в «Сновидении» — из «Апологии Сократа» Платона . В трактате «О сирийской богине» Лукиан имитировал стиль Геродота . На особые образцы Лукиан ориентировался в фантастических сочинениях (см. раздел « »). В произведениях Лукиана встречаются известные персонажи-клише древнегреческой литературы — мизантроп Тимон , философ-киник Диоген , сатирик Менипп , мудрый варвар Анахарсис . «Похвала мухе» Лукиана находит отклик в панегириках абсурдным вещам и явлениям некоторых современников ( др.-греч. ἀδόξα [adóxa] ) .

Сатира

Основные темы сатиры Лукиана — нравственное оскудение высшего общества, бессодержательные пафосные публичные выступления, религиозные предрассудки, упадок литературы и философии, современный быт . Комментируя тематическое многообразие лукиановской сатиры, Михаил Бахтин писал, что это « целая энциклопедия его современности: они полны открытой и скрытой полемики с различными философскими, религиозными, идеологическими, научными школами, направлениями и течениями современности, полны образов современных или недавно умерших деятелей, „властителей дум“ во всех сферах общественной и идеологической жизни (под своими именами или зашифровано), полны аллюзий на большие и маленькие события эпохи, нащупывают новые тенденции в развитии бытовой жизни, показывают нарождающиеся социальные типы во всех слоях общества и т. п. » . В «Диалогах в царстве мёртвых» греческий автор постоянно обращался к теме тщетности человеческого существования, подчёркивая демократическое равенство одинаковых скелетов — бывших богачей и бедняков . Много внимания Лукиан уделял разного рода проходимцам и самозванцам, к которым он относил философов, софистов и религиозных деятелей, а также отдельных индивидуумов. По его мнению, всех их объединяло тщеславие, которое заставляло выбирать простые пути в любой сфере деятельности. Лукиан противопоставлял их стремлению быстро возвыситься долгий упорный труд .

Неоднократно объектом сатиры Лукиана были различные вопросы современной риторики и литературы. В «Похвале мухе» Лукиан высмеял бессодержательность и напыщенность современного ораторского мастерства . Схожая направленность обнаруживается в сочинении «Учитель красноречия» . Мишенью критики был, вероятно, Юлий Полидевк (Поллукс) . В «Лексифане» Лукиан высмеял языкового пуриста, написавшего бессодержательное сочинение в подражание Платону с обилием забытых слов и оборотов. В конце этого диалога альтер эго Лукиана и врач излечивают ценителя древней словесности рвотным средством, после чего Лукиан намечает программу его повторного обучения . В «Зевсе трагическом» Лукиан указывает на распространённую практику произнесения чужих речей . Неоднократно он высмеивал и широко распространявшееся увлечение восточной культурой .

Фантастика

Лукиана часто называют «первым писателем-фантастом» в истории, имея в виду его «фантастические» романы — «Икароменипп» ( др.-греч. Ἰκαρομένιππος [Ikaroménippos] ; ок. 161 — «Икароменипп, или Заоблачный полёт») и « Правдивая история » ( др.-греч. Ἀληθῆ Διηγήματα [Alēthḗ Diēgḗmata] ; по разным данным, написана в 160-е или ок. 170). В первой книге герой совершает космический полёт на Луну с помощью крыльев (и с единственной целью — взглянуть на земные дела «с высоты»), после чего посещает Олимп; во второй, претендующей на титул первого научно-фантастического романа в истории , — путешественники-мореплаватели также унесены на Луну (штормовым вихрем), встречают там множество экзотических форм внеземной жизни, активно вторгаются в местную «политику» и даже участвуют в «звёздных войнах» за планету Венера .

«Правдивая история» вне контекста других сочинений Лукиана имеет ряд черт сходства с ранними научно-фантастическими работами. Ещё в середине XIX века Камиль Фламмарион в предисловии к классическому роману Жюля Верна « С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут » прямо указывал на сходство сюжета с Лукианом . Отдельные элементы сюжета «Правдивой истории» сравниваются с избитыми клише научной фантастики первой половины XX века . По мнению писателя и критика Кингсли Эмиса , «Правдивая история» может быть принята за пародию на научную фантастику 1910-х — 1930-х годов . Вместе с тем, рассмотрение «Правдивой истории» в общем контексте творчества Лукиана вынудило некоторых исследователей подвергнуть сомнению принадлежность его сочинений к научно-фантастическому жанру: так, ссылаясь на принципиально иные цели греческого автора, Джон Гриффитс сомневается в возможности отнесения «Правдивой истории» к этому жанру . Известным критиком признания научно-фантастичности творчества Лукиана был Брайан Олдисс , но его позицию в отношении Лукиана связывают с активным продвижением первенства Мэри Шелли в истории жанра . Впрочем, продолжают высказываться и аргументы в поддержку традиционной идентификации «Правдивой истории» как произведения в (прото-)научно-фантастическом жанре . В числе ярких черт сходства античного сочинения с современной научной фантастикой отмечается проецирование социальной критики современных порядков на вымышленные миры ( остранение ) . При этом подчёркивается, что влияние Лукиана на становление научной фантастики носит в значительной степени косвенный характер (см. раздел ). Другим сочинением Лукиана, имеющим черты сходства с научной фантастикой, называют «Икароменипп». Написанное в форме диалога сочинение повествует о космических приключениях Мениппа. Из-за большого числа аллюзий на греческих богов писатель-фантаст и критик Адам Робертс охарактеризовал эту работу как «теологическую фантастику» .

Лукиан не был первым писателем, использовавшим сюжет фантастического приключения. «Правдивые истории» и «Икаромениппа» рассматривают как продолжение развитого в греко-римской литературе жанра рассказов о вымышленных путешествиях, в значительной степени восходящих к « Одиссее » Гомера . В то же время, фантастические сочинения Лукиана не только продолжают названную традицию, но и пародируют эти рассказы в духе менипповых сатир . Другим объектом пародии Лукиана являлись утопические концепции Платона и других греческих авторов (Атлантида и другие вымышленные утопии) . Открытое пародирование других сочинений и плохая сохранность греческой литературы затрудняют уточнение интертекстуального характера этой работы. Исследователям удалось выявить некоторые аллюзии . Лукиан писал, что объекты его пародии в «Правдивой истории» слишком известны, чтобы их называть, и упоминает по именам лишь Гомера , Ктесия и Ямбула . Схолии к тексту и комментарий византийской эпохи добавляют четвёртого автора, повлиявшего на текст «Правдивой истории» — « Невероятные приключения по ту сторону Туле » современника Лукиана, ​ Антония Диогена (известна лишь по краткому пересказу) . Современные антиковеды обнаруживают в частных деталях «Правдивой истории» аллюзии на Фукидида, хотя оценки степени его влияния разнятся , и Геродота . Некоторые описания вымышленной географии, включая Луну, могли быть связаны с фантазиями греков об Индии, хотя Лукиан отправил своих путешественников не на восток, а на запад . В 1969 году немецкий антиковед Клаус Рейль, предпринявший попытку реконструировать текст сочинения Антония Диогена, предположил, что зависимость Лукиана от этого автора была значительнее, чем предполагалось ранее . Кристофер Джонс, напротив, пришёл к выводу о небольшом влиянии сочинения Антония Диогена на «Правдивую историю» . В 1998 году Аристула Георгиаду и Дэвид Ламур предположили, что Лукиан скрывал замысел «Правдивой истории» за аллегориями и предлагал читателям участвовать в разгадке; по их мнению, «Правдивая история» была пародией на поиск философской истины с причудливыми локациями и существами, представляющими различных философов и их теории .

Основная тема «Правдивой истории» — проблема отношения правды с ложью и вымыслом, и отражается она даже в названии . При этом схожая проблематика обнаруживается и в других сочинениях греческого автора, включая и серьёзный трактат «Как следует писать историю» . Одной из излюбленных мишеней критики Лукиана был вымысел Гомера и других поэтов . В «Правдивой истории» Лукиан высмеивает вымышленные рассказы поэтов, историков и философов. Отмечаются два современника Лукиана, рассматривавшие схожие вопросы с философских позиций — Дион Хрисостом и Цельс . Контраст между предисловием, где автор заявил о ложном характере всего повествования, и серьёзным тоном основной части работы является одним из приёмов автора по демонстрации правдоподобности явного вымысла . Намеренно ложные заявления греческого автора усложняли работу исследователей его творчества: по наблюдению Грэма Андерсона, попытки антиковедов выявить объекты пародии в «Правдивой истории» отталкивались от заявления Лукиана в предисловии, не обращая внимание на парадокс лжеца . Одним из намеренно ложных заявлений Лукиана считается существование третьей части «Правдивой истории», что приняли на веру отдельные исследователи . Один из приёмов Лукиана по приданию вымыслу в «Правдивой истории» видимости правдоподобия — гиперболизировано точные хронологические указания, сопровождающие фантастические путешествия .

Помимо пародийно-сатирического элемента, «Правдивую историю» рассматривают и как гимн воображению .

Стилистические особенности

Важнейшая особенность стиля Лукиана — его стремление писать на устаревшем аттическом диалекте , который считался классическим для греческой литературы . Широкое использование высокого аттического диалекта Михаил Гаспаров связывает с желанием Лукиана видеть его разговорным языком — в отличие от традиционного противопоставления аттической речи и народного койне . При этом использование торжественной риторической речи в повседневных ситуациях создавало юмористический контраст и обыгрывалось Лукианом . Мастерство подражания Лукиана аттической прозе считается чрезвычайно высоким, образцовым .

Стиль Лукиана оценивается как простой и ясный. . Сам Лукиан отмечал и такую особенность стиля своих сочинений, как свобода речи от учёных тонкостей . В сатирических целях и для передачи живого разговорного языка своего времени он помещает в своих сочинения поэтические выражения, цитаты, неологизмы, пословицы и поговорки . В «Зевсе трагическом» Лукиан приписывает разным богам использование разных стилей общения: трагические стихи у Зевса, комедийные стихи у Гермеса, гомеровский гекзаметр у Афины, проза у Геры .

Жанровой новацией Лукиана считается введение в оборот синтетической прозаической формы, соединявшей элементы традиционных жанровых форм древнегреческой литературы, хотя о конкретных компонентах лукиановского жанра высказываются различные мнения. Сергей Радциг считал заслугой греческого автора сочетание риторской декламации с адаптацией философского диалога платоновского типа к требованиям малого объёма . Глин Пёрсглоув подчёркивал, что адаптация философского диалога Лукианом примечательна совершенно иной — комической и сатирической — направленностью этой жанровой формы, прежде использовавшейся в серьёзных трактатах . Дженнифер Холл отдавала приоритет во влиянии на Лукиана « менипповым сатирам », форму которых он существенно видоизменил, расширив диалогическую и сократив стихотворную части . Распространённая ранее гипотеза о том, что сочинения Лукиана являются образцовыми «менипповыми сатирами» , считается опровергнутой . В диалоге «Дважды обвинённый» Лукиан иносказательно рассказал о своей адаптации философского диалога, изобразив претензии к себе со стороны Диалога .

В работах Лукиана часто прослеживается контраст между неформальным прологом и серьёзной основной частью. С учётом аналогичной тенденции в работах ряда его современников допускается, что эта черта была одной из стилистических особенностей второй софистики .

Литературные предпочтения Лукиана постепенно менялись. Работы, причисляемые к риторическому периоду творчества, построены по классическим схемам, хотя обладают отдельными элементами новизны . Соломон Апт предполагает, что разрыв с риторикой отразился в формах творчества и проявился, в частности, в использовании диалогов . К ранним сочинениям после отхода от риторики относят сочинения с длинными монологами и длинными речи . «Тохарид» значительно отличается от других работ Лукиана: внешне напоминая лукиановские пародии и пастиши , это сочинение в основном серьёзно по тону и передаёт предположительно реальные истории. Ближайшими аналогами «Тохарида» в греческой литературе считаются трактат Плутарх «О доблестях женщин» и романы на тему мужской дружбы .

Отмечено, что для критики современности Лукиан обращался к таким жанрам, как диалог платоновского типа и памфлет в виде письма, а в большинстве сочинений стремился сохранять дух и обстановку классических Афин .

Принадлежность спорных сочинений

Из-за многообразия творчества Лукиана исследователи затрудняются установить авторство некоторых сочинений, которые переписывались в средневековых рукописях вместе с его трудами. Некоторые из них порой причисляются к подложным: таковыми, в частности, считаются эпиграммы и стихотворные пародии на греческие трагедии , за исключением часто признающимися подлинными «Трагоподагры» и некоторых элегий . , редактор греческого текста Лукиана в серии « Loeb Classical Library », называл в числе наверняка не-Лукиановых произведений работы «Гальциона», «Нерон», «Друг отечества» и «Об астрологии», а также выделил ряд произведений, для которых авторство Лукиана сомнительно . Соломон Апт предположил, что Лукиану, помимо стихотворных произведений, не принадлежат сочинения «Две любви», «Об астрологии», «Харидем, или О красоте», «Киник», «Похвала Демосфену», «Гальциона, или О превращении», «Долговечные», « О парасите, или о том, что параситизм — искусство », «О сирийской богине» и «Патриот, или слушающий поучения» . А. И. Зайцев считал однозначно подложными сочинения «Две любви», «Харидем», «Гальциона», «Долговечные», «Нерон», «Друг отечества», «Быстроног», а также признавал существование ряда произведений, авторство которых установить затруднительно . Педро Пабло Фуэнтес Гонсалес предложил считать неаутентичными сочинения «Нерон», «Харидем», «Друг отечества» («Патриот»), «Киник», «Долгожители», «Окип», «Гальциона», «Лжеучёный», «Две любви» .

Причинами сомнений в авторстве Лукиана обычно служили соображения стиля и содержания. Трактат «Об астрологии» считали подложным по причинам использования ионического диалекта и защиты астрологии, однако впоследствии Дженнифер Холл доказала, что это притворный панегирик . Трактат «О сирийской богине», также написанный на ионическом диалекте, содержит немало фактов о восточных культах, и некоторые исследователи настаивали, что иронически настроенный скептик Лукиан не смог бы удержаться от сатирических комментариев .

Долго приписываемое Лукиану произведение « Лукий, или Осёл » в настоящее время считается написанным другим автором . Осторожно в поддержку авторства Лукиана «Осла» высказалась Эвен Боуи .

Исторические взгляды

Особняком в творчестве Лукиана стоит трактат «Как следует писать историю» ( др.-греч. Πῶς δεῖ Ἱστορίαν συγγράφειν [Pṓs déi Historían syngráphein] ). Это единственный сохранившийся античный труд, в котором систематически исследовались проблемы написания исторических сочинений (несколько работ других авторов были посвящены главным образом вопросам стилистической отделки исторических сочинений) . В связи с тем, что схожие вопросы мимоходом затрагивали Полибий , Дионисий Галикарнасский , Плутарх и Иосиф Флавий , работу Лукиана часто считали второстепенной . Поводом к написанию работы обычно признаётся Римско-парфянская война 161—166 годов , благоприятные для римлян итоги которой подвигли многих на попытку её описания .

«Как следует писать историю» касается различных вопросов составления, содержания и оформления исторических работ. Лукиан едко высмеивал подходы современных историков к описанию событий прошлого и используемые ими стилистические приёмы . Лукиан неоднократно отсылал читателей трактата к сравнениям из живописи, скульптуры, архитектуры, цитируется в этой связи и сравнение историка с хорошим зеркалом (см. врезку), что считается проявлением не лингвистического (текстового), а визуального понимания истории . Среди образцов исторического жанра Лукиан выделял трёх классиков древнегреческой историографии — Фукидида и, в меньшей степени, Геродота и Ксенофонт . Взгляды Лукиана на историю в значительной степени оригинальны и не отражают моды его времени. Его критика злоупотребления риторическими приёмами в историографии, признание прагматических достоинств истории и требование тщательного сбора фактов сближают автора с Фукидидом и Полибием . Из-за акцента на стилистических вопросах «Как следует писать историю» рассматривают и как трактат об искусстве, выражающий эстетические взгляды греческого автора .

Философские взгляды

Лукиан интересовался философией и имел неплохую философскую подготовку , но его интерес связывают не с теоретическими концепциями древнегреческих авторов, а с накопленным арсеналом критических аргументов, который он охотно использовал в своих работах начиная с 160-х годов . Он не принадлежал ни к одной из древнегреческих философских школ, и различные исследователи по-разному решают вопрос об идентификации его взглядов. Наиболее часто его считают симпатизантом кинизма , эпикурейства или скептицизма .

Философ-киник Демонакт удостоился высокой оценки Лукиана. При этом Демонакт в его изображении — не хрестоматийный киник, а философ, который ведёт простую жизнь, что и импонирует автору . Лукиан в целом с симпатией относился к кинизму, но в сатирических сочинениях высмеивал в том числе и представителей кинической школы . Обнаруживаются и отдельные черты сходства с эпикурейством — Лукиан разделял некоторые элементы этической доктрины эпикурейцев и отрицал роль Провидения . В результате, например, Иосиф Тронский считал, что Лукиан был наиболее близок к эпикурейской школе, особенно на склоне лет . Впрочем, Лукиан решительно расходился с эпикурейской теологией и их атомистическим учением, высмеивая их наравне с другими вымышленными концепциями, из-за чего его близость к данной философской школе часто отрицают .

Пифагорейская философия не заинтересовала Лукиана, хотя он уважал Пифагора. Его отношение к платонической (академической) философии было отрицательным, а его высокая оценка платоника Нигрина касалась личных качеств философа. К числу школ, философию которых Лукиан не разделял, относят и перипатетиков. Наиболее решительное неприятие Лукиана вызывал стоицизм и его последователи .

Объектом критики Лукиана были главным образом не идеи различных школ, а их представители, и греческий автор высмеивал несамостоятельность философов, их ориентацию на богатых покровителей, отказ от следования в повседневной жизни возвышенным идеалам преподаваемых ими учений . Наиболее язвительным считается диалог «Продажа жизней», в котором на аукционе распродают крупнейших философов: дороже всех покупают Сократа , за Пифагора дают среднюю цену, Диогена покупают за бесценок (два обола ), Демокрита и Гераклита никто не покупает .

Лукиан и религия

Одной из центральных особенностей творчества Лукиана является решительная критика всех существующих религий и их последователей с рационалистических позиций . Кристофер Джонс считал, что критика религии — любимая тема Лукиана . Соломон Апт допускал, что неприятие Лукианом религии могло стать результатом его разочарования в риторике и её возвышенных темах и обращению к мифологии . Наибольшее внимание Лукиан уделяет сатире на традиционный древнегреческий политеизм . Лукиан высмеивал антропоморфные (человекообразные) представления об олимпийских богах, принимая их буквально и доводя до абсурда, перенося человеческие пороки на богов и рассматривая их повседневное, бытовое существование . Лукиан изображал богов бессильными и жалкими, подчёркивал подверженность мелким страстям, корыстолюбие и вечную занятость, обилие сплетен и любовных интриг . В пародиях на мифы Лукиан обычно рассматривал деятельность богов с необычной перспективы , сохраняя при этом известные из мифов отношения между богами . В результате, по словам Иосифа Тронского , « миф оказывается нелепым и противоречивым, боги — мелочными, ничтожными, безнравственными » . Изображение богов ленивыми гедонистами, заботящимися лишь о жертвоприношениях и привилегиях, весьма близко к воззрениям эпикурейцев . Допускается, что «Разговоры гетер» Лукиана могли противопоставляться «Разговорам богов» и иметь религиозный подтекст, поскольку гетеры стараются сохранить достоинство и в целом ведут себя сдержаннее олимпийских богов . В «Собрании богов» Лукиан высмеивает обилие варварских богов среди олимпийцев, причём достаётся и Дионису , который не является греком по материнской линии . Затем Лукиан обратился к египетским богам и обычаям, критика которых была широко распространена у греков . Антропоморфность персонажей «Собрания богов» выразилась в ярких аллюзиях на дискуссии о гражданстве в классических Афинах, что подчёркивалось в том числе и использованием юридической лексики (допускается, что всё сочинение могло быть реакцией на рескрипт Марка Аврелия об афинском гражданстве) .

Культовую сторону религии, включая веру во всё чудесное, оракулов и предсказания, Лукиан связывал с человеческими слабостями, и критикует главным образом простодушных последователей . При этом Лукиан высмеивает не столько простолюдинов, сколько образованных людей, увлекавшихся заговорами, амулетами и магией . Уже в ранней декламации «Фаларид» Лукиан показывал корыстолюбие жрецов храма Аполлона в Дельфах . Высмеивал он также квазирелигиозные суеверия и ареталогические рассказы о чудесах . Лукиан хорошо знаком с магическими практиками своего времени, хотя главными источниками его знаний были чтение различных работ и, возможно, знакомство с устно распространявшимися рассказами, а не наблюдение. Критика магических ритуалов носит рационалистический характер и сближает его с Галеном .

Наиболее часто для критики религии Лукиан использовал диалоги — как миниатюры с разговорами богов, так и более развёрнутые диалогические сочинения с участием богов и их оппонентов .

Благодаря своему происхождению Лукиан был хорошо знаком и с восточными культами , и отдельные его описания в «О сирийской богине» подтверждаются археологическими находками и независимыми от Лукиана письменными источниками . Богатый материал он почерпнул и благодаря частым путешествиям по Римской империи . Отмечается, что его интересовали главным образом практические аспекты религиозной жизни, а не теоретические вопросы .

Лукиан не был новатором очеловечивания олимпийских богов, хотя он пошёл значительно дальше лёгкой фронды против религиозного благочестия . Содержание критики религии у Лукиана, вероятно, отчасти было близко несохранившимся сочинениям Мениппа, а отдельные аргументы могли быть почерпнуты у философов (в последнем случае отмечаются параллели с аргументами философа-академика Котты в « » Цицерона ) .

Помимо традиционных религий, Лукиан высмеивал и новые культы — митраизм и христианство .

Лукиан и христианство

Лукиан — один из немногих языческих современников раннего христианства, писавших о нём . Он упоминает активно распространявшееся христианство в сочинениях «О смерти Перегрина» и «Александр, или Лже-Пророк» . В «Александре» Лукиан кратко упоминает христиан в одном ряду с эпикурейцами в качестве оппонентов самозваного пророка Александра . Более подробно сообщение в «О смерти Перегрина», где Лукиан упоминает и Иисуса Христа, и кратко пересказывает некоторые основные верования ранних христиан . Сообщения Лукиана вызывали резко негативную реакцию в Средние века, которая отчасти основывалась на неадекватной интерпретации его работ . В целом, Лукиан упоминает христиан довольно бегло — как некоторых жертв обманщика Перегрина — а дополнительные сведения о них сообщает, используя повод .

Наибольшее недовольство христиан вызывали слова Лукиана об Иисусе Христе , которого греческий автор упомянул дважды, не называя по имени — сначала просто как распятого человека ( др.-греч. ἄνθρωπος [ánthrōpos] ), затем как «распятого софиста» . Один из средневековых читателей этого отрывка назвал Лукиана «грязным негодяем» в маргиналиях на полях рукописи . Грэм Андерсон подчёркивает, что эту внешне уничижительную характеристику следует рассматривать в контексте представлений II в. н. э.: по его мнению, Лукиан мог вкладывать в свои слова нейтральное или даже положительное содержание . Схожую мысль развивал Орестис Каравас, однако его трактовка не встречает всеобщей поддержки . Пол Тёрнер считает упоминания о христианстве «не особенно оскорбительными» , хотя признаёт снисходительный тон греческого автора . По мнению Тёрнера, негативные отзывы христианских авторов о Лукиане отчасти базировались на подмене ими объекта критики греческого автора, в результате чего эпизоды «Правдивой истории» о пребывании во чреве кита и о путешествии на острова блаженных рассматривали как пародию на книгу Ионы и утопическую концепцию Нового Иерусалима . Характеристика Лукианом христиан как «простаков» ( др.-греч. ἰδιώται [idiṓtai] ) основывалась на другом значении древнегреческого слова «идиот» и указывала на неспособность к возвышенному мышлению , а эпитет др.-греч. κακοδαίμων [kakodáimōn] (одержимый, безумный, несчастный), использованный Лукианом по отношению к христианам и к Перегрину, в том же контексте применял и Цельс .

Другим направлением критики сообщений Лукиана о христианстве является анализ содержательной части описания взаимоотношений Перегрина с христианской общиной, в котором греческий автор заявляет, будто христиане избрали Перегрина своим тиасархом ( др.-греч. θιασάρχης [thiasárchēs] — предводитель группы) и обращались с ним как с богом . Историк религии Марк Эдвардс считает это сообщение Лукиана абсурдным и несовместимым с обычаями первых христианских общин, настаивая на необходимости рассматривать его в контексте сатирических целей греческого автора . Эдвардс предположил, что отзывы Лукиана о христианах перекликаются с христианскими апологиями, и обнаружил несколько аллюзий на сохранившиеся апологетические труды . Кристофер Джонс вслед за Хансом-Дитером Бетцем, впрочем, подчёркивал весьма большую точность описания Лукианом христианства по ряду вопросов: он знал об Иисусе из Назарета, о его распятии, о концепции «братской любви» и о важности священных книг для христиан; описание помощи христиан заключённому в тюрьму Перегрину соответствует аналогичным случаям, зафиксированным в раннехристианской литературе . Негативные отзывы о христианских обычаях, по мнению Джонса, характерны и для восприятия иных религий в древнегреческом мировоззрении .

Влияние

Античность и Средние века

Лукиан не оказал большого влияния на современников. Письма Алкифрона (возможно, младшего современника писателя) находятся под влиянием диалогов Лукиана . Позднеантичный писатель Аристенет был хорошо знаком с творчеством Лукиана, но вплоть до начала X века его редко упоминают . Ранние христианские теологи по-разному воспринимали острую сатиру Лукиана: так, Лактанций негативно относился к его творчеству и заявил, что он « не щадил ни богов, ни людей » , а Иоанн Златоуст нашёл в критике предрассудков и суеверий много общего с христианским вероучением. Обнаруживается и вероятное заимствование метафоры Лукиана в одной из проповедей Иоанна Златоуста .

Общий упадок влияния его творчества был связан с его репутацией богохульника . Вместе с тем, рукописи его работ продолжали переписывать. Марк Эдвардс и Дискин Клэй считали, что причиной продолжения распространения его работ был не столько интерес к его идеям, сколько всеобщее признание высокого стилистического мастерства: он оставался одним из лучших образцов аттической риторики и литературы . Кристофер Джонс же склонялся к тому, что Лукиана ценили не только за стиль, но и за острую критику языческих суеверий . Начиная с Льва Философа пробуждается большой интерес к творчеству Лукиана в Византии; примерно в XI веке (допускается и значительно более ранняя датировка ), вероятно, был создан трактат «Патриот, или Слушающий поучения» (« др.-греч. Φιλόπατρις ἢ Διδασκόμενος ») — искусное подражание Лукиану . Читал Лукиана патриарх Фотий , а Арефа Кесарийский составлял комментарии к его сочинениям . Среди византийских богословов Лукиан пользовался дурной репутацией и подвергался резкой критике, апогей которой — уничтожающая биография в энциклопедии « Суда » (см. врезку) . Особенно оскорбительной для чувств верующих являлась работа «О смерти Перегрина», однако Арефа и другие священнослужители оскорблялись также диалогом против языческих богов «Зевс трагический» . Комментируя слова Лукиана о «распятом софисте» в «О смерти Перегрина», Арефа, по преданию, пережил инсульт . Нередко переписчики и читатели дополняли фрагменты с упоминаниями о христианстве различными увещеваниями или допускали существование другого Лукиана, праведного критика язычества , часто оставляли комментарии о Лукиане (как правило, пейоративные) на полях рукописей различных сочинений . Подобные комментарии исключительно многочисленные и разнообразные по характеру . Впрочем, высказывания Лукиана о христианстве не препятствовали его популярности, и даже среди духовенства у него находилось немало почитателей . Фотий характеризовал Лукиана положительно и лишь как критика греческого язычества, не упоминая о его нападках на христианство . Фотий, по мнению Марка Эдвардса, рассматривал работы Лукиана как ценный источник нападок на язычество, которые могут быть адаптированы к нуждам христианства . Некий епископ Александр читал Лукиана и исправлял неточности в одной из рукописей .

В Византии, несмотря на резкую критику духовенством, сатире Лукиана нередко подражали в XI—XV веках . Сатирические приёмы, почерпнутые из Лукиана, нередко использовали для критики юристов, врачей, монахов . Его популярность в Византии была весьма значительной, из-за чего неоднократно появлялись подделки, подражавшие его стилю и направленности . Большой популярностью в Византии пользовались серьёзные риторические сочинения Лукиана и его трактат «Как следует писать историю» — единственная сохранившаяся античная работа о теории и методологии истории . За стилистические достоинства и множество культурных отсылок его ценили византийские учёные, которые обучали древнегреческому языку итальянских гуманистов в XIV—XV веках: так, в 1397 году Лукиан был первым автором, использованным Мануилом Хрисолором во Флоренции на уроках древнегреческого языка . С собой Хрисолор привёз по меньшей мере один кодекс с большинством сочинений Лукиана (хранится в Ватиканской библиотеке — Vaticanus graecus 87 ), а небольшая рукопись Urbinas graecus 121 , вероятно, принадлежала одному из учеников Хрисолора, руке которого принадлежат латинские глоссы . Сочинения популярного писателя часто переписывали в Византии, и немало рукописей попали в Западную Европу. Около 1410 года византийский гуманист Исидор выслал копию сочинений Лукиана ученику Хрисолора Гуарино да Верона . В 1423 году собиратель рукописей Джованни Ауриспа привёз в Италию полное собрание сочинений греческого автора, а пятью годами позднее рукописи с диалогами Лукиана привёз в Италию Франческо Филельфо . В числе книг Виссариона Никейского , переданных в 1469 году Венеции и ставших основой библиотеки Марчиана , было шесть рукописей с трудами Лукиана. Рукописями Лукиана в XV веке активно пополнялась и Ватиканская апостольская библиотека .

Новое время

В Западной Европе Лукиан был практически неизвестен до конца XIV века . Первые переводы сочинений Лукиана на более известный в Европе латинский язык, выполненные итальянскими гуманистами, появились около 1400 года, когда два слушателя семинара Хрисолора во Флоренции выполнили переводы диалогов « » и « », опираясь на выполненные на занятиях упражнения. Оба перевода были весьма несовершенными, более поздние переводчики критиковали их, однако их копии разошлись среди читающей публики . Переводами отдельных сочинений занимались Гуарино да Верона , Джованни Ауриспа , Ринуччо да Кастильоне, , Лилий Тифернат, Поджо Браччолини , а также неизвестные авторы, каждый из которых выбирал наиболее интересные для себя сочинения . Лапо да Кастильонкьо Младший посвятил свои переводы римскому папе Евгению IV , отмечая борьбу Лукиана с предрассудками о похоронах . Стилистические особенности творчества Лукиана заставляли переводчиков и подражателей искать латинские эквиваленты в комедиях Плавта и Теренция . Около 1470 года ряд рукописных переводов на латинский язык был опубликован в едином сборнике, объединившем около трети сочинений Лукиана . В 1504 или 1505 крупный знаток античной литературы Эразм Роттердамский и его друг Томас Мор занялись переводом отдельных работ Лукиана на латинский язык. В 1506 году в Париже были опубликованы переводы 32 сочинений греческого писателя, выполненные Эразмом и Мором (в 1521 году переизданы в Базеле) . Благодаря переводам Лукиана на латинский язык, а позднее — и на новоевропейские языки (в частности, на английский, немецкий и французский), с творчеством Лукиана познакомились повсеместно . После изобретения книгопечатания Лукиан был одним из наиболее часто издаваемых древних авторов — как на древнегреческом (более 60 изданий до 1550 года), так и на латинском языке (более 270 изданий до 1550 года) .

Негативная характеристика Лукиана Лактанцием в значительной степени связала его имя с инакомыслием . Имя Лукиана использовалось оппонентами свободомыслящих гуманистов Лоренцо Валлы и Эразма Роттердамского как синоним атеизма. Подобный взгляд восприняли и некоторые основатели протестантизма, и в 1526 году Эразм жаловался, что Мартин Лютер назвал его «атеистом Лукианом» . Однако негативные ассоциации не отразились на высокой оценке гуманистами: они ценили его за мастерство в обращении с древнегреческим языком и за изящный аттический стиль. Историк Дэвид Марш допускает, что гуманисты ощущали близость к Лукиану, который, как и они, был весьма удалён от классических Афин V века до н. э. . Гуманисты часто отмечали черты творчества Лукиана, связанные с игрой и юмором, обычно используя существительно lusus (игра, забава, развлечение, шутка) и однокоренной глагол ludo (играть, резвиться, шалить, насмехаться и др.) . С большим интересом гуманисты относились к автобиографическим отступлениям в сочинениях Лукиана, раскрывавших его как личность, и к описанию социальных проблем, актуальных в эпоху Ренессанса . К наиболее популярным сочинениям греческого автора в XV веке относился «Харон, или Наблюдатели», который представлял иной образ лодочника на реке Стикс, существенно отличавшийся от с « Божественной комедии » Данте . Интерес гуманистов не исчерпывался сатирой Лукиана: примерно в 1430 году Джованни Ауриспа перевёл диалог «Токсарид, или Дружба», оказавший существенное влияние на итальянскую и неолатинскую литературу, а в 1446 году Гуарино да Верона давал практические советы своему ученику Тобиа Борги, основанные на трактате «Как следует писать историю» . Несмотря на критику Лактанцием, в первой половине XV веке Лукиана ценили и как философа-моралиста, и переводы отдельных его сочинений использовались в педагогических целях: так, в одном падуанском дидактическом кодексе первой половины XV века «Диалоги мертвецов» Лукиана соседствуют с «О том, как молодым людям извлечь пользу из языческих книг» отца церкви Василия Великого и сочинениями классиков античной литературы . Около 1425 года Джованни Ауриспа при переводе «Диалогов мертвецов» по патриотическим соображениям изменил смысл одного эпизода: у Лукиана Минос назвал величайшим полководцем Александра Великого , а в переводе Ауриспы первенство было отдано Сципиону Африканскому (у греческого автора он был вторым). Ошибку заметили другие гуманисты, что спровоцировало живую полемику между сторонниками и противниками версии Ауриспы . Леон Баттиста Альберти же создал искусную мистификацию — диалог «Доблесть» на латинском языке, который долгое время принимали за подлинный и даже опубликовали в первом издании переводов Лукиана в 1470 году .

Наибольшее влияние на европейскую культуру Лукиан оказал, став одной из ключевых моделей для прозаической сатиры в литературе: в то время как сатирическая поэзия была хорошо известна в Западной Европе благодаря Луцилию , Горацию , Персию , Ювеналу , аналогичная ниша в прозе была пуста . Отмечаются следующие причины успеха Лукиана: его проза благодаря стилистическим особенностям была проста для восприятия и подражания и лучше подходила для морализаторских сочинений, нежели поэзия; форма сатирических диалогов Лукиана открывала широкие возможности для высмеивания и при этом сохраняла возможность для формулирования личного отношения автора; взгляды Лукиана на мир были ближе гуманистам, нежели мировоззрение римских поэтов-сатириков; актуальность поднятых им проблем (богатство, власть, религия, философия, смерть, загробная жизнь) . Мениппова модель сочинений Лукиана оказалась гибким жанром, очень удобным для писателей раннего Нового времени . К XVII веку имя Лукиана стало нарицательным и использовалось как псевдоним для авторов сатирических произведений . Помимо большого вклада в становление сатирической жанровой формы, Лукиан косвенно повлиял на распространение иронии в европейской литературе. Внедрение этого приёма в литературу Нового времени произошло в значительной степени благодаря Томасу Мору и Эразму Роттердамскому, которые в значительной степени обогатились внимательным изучением творчества Лукиана . Первые работы, на которые оказали влияние сочинения Лукиана, появились уже в XV веке, причём в некоторых случаях речь шла о явном подражании. Леон Баттиста Альберти и включали в свои сочинения, написанные по модели Лукиана, некоторые элементы из басен Эзопа — другой важной модели морализаторской сатиры того времени . Комический диалог «Катиния» падуанца был навеян латинским переводом лукианова «Паразита» и сатирической одой римским проституткам авторства Леонардо Бруни . Влияние Лукиана испытало множество итальянских гуманистов — Джованни Понтано , Маттео Боярдо , Эней Сильвио Пикколомини (римский папа Пий II), , Карло Аретино Марсуппини , , Лудовико Ариосто , Поджо Браччолини и другие .

Эразм чрезвычайно высоко оценивал творчество Лукиана и назвал его единственным автором, чтение сочинений которого доставляет одновременно удовольствие с пользой . В 1517 году Эразм заказал живописцу Квентину Массейсу свой портрет, на котором в числе прочих работ гуманиста изображён том переводов Лукиана (предполагается, что таким образом подчёркивалось значение греческого автора для Эразма) . Диалоги Лукиана серьёзно повлияли на « Разговоры запросто » гуманиста . Влияние греческого автора обнаруживается и в самом известном произведении Эразма — « Похвала Глупости » . В начале XVI века Томас Мор начал литературную карьеру с переводов Лукиана, и при жизни был известен как литератор в первую очередь благодаря переводам: при жизни Мора они переиздавались чаще «Утопии» или других оригинальных сочинений . «Утопия» Мора не была прямым подражанием лукиановым вымышленным путешествиям (хотя книги греческого автора упоминаются в «Утопии»), но на английского автора сильно повлияло остроумие Лукиана . Франсуа Рабле вдохновлялся сатирой Лукиана, и его считают наиболее известным подражателем греческого автора на новоевропейских языках в эпоху Возрождения . Между 1523 и 1526 годами, до публикации первой части «Гаргантюа и Пантагрюэля», Рабле перевёл по меньшей мере одну работу Лукиана . Этот перевод был упомянут в альманахе Пьера де Лилля в 1529 году, но впоследствии был утерян, и неясно, что именно переводил Рабле (возможно, «Гермотима» или «Икаромениппа») и на какой язык — латинский или французский . Подражал Лукиану Бонавентюр Деперье в «Кимвале мира» . Лукиан пользовался большой популярностью среди немецких писателей-гуманистов благодаря решительной ядовитой сатире на религиозные предрассудки. Благодаря ему в этой среде распространилась литературная форма сатирического диалога. По мнению Бориса Пуришева , среди немецких гуманистов Лукиан был самым популярным из древних авторов . Ранняя полемика католиков и протестантов в немалой степени вдохновлялась Лукианом . Ульрих фон Гуттен активно черпал вдохновение в сочинениях Лукиана, другие известны поклонники Лукиана в Германии — Иоганн Рейхлин , Виллибальд Пиркгеймер , Беатус Ренанус , Ганс Сакс , Филипп Меланхтон . В Англии, помимо Томаса Мора, влияние Лукиана обнаруживается и в творчестве Уильяма Шекспира , Бена Джонсона и Кристофера Марло (известная фраза из «Фауста» Марло о Елене Прекрасной является почти дословной цитатой из «Диалогов в царстве мёртвых») .

В XVII веке ряд писателей развивал идеи Лукиана о космических путешествиях, чему способствовало и развитие астрономических знаний. Лукиан и читавшие его авторы называются в числе главных источников вдохновения цикла «Иной свет» Сирано де Бержерака и романа « Человек на Луне » Фрэнсиса Годвина : в обоих случаях авторы вдохновлялись и тематикой космических путешествий, и сатирой греческого автора . В 1690 году иезуит написал «Путешествие в мир Декарта» ( фр. Voyage du Monde de Descartes ), в котором, прямо заявляя о влиянии Лукиана, критиковал картезианство . Помимо фантастических сочинений Лукиана, с большим интересом читали и другие его произведения. Французский писатель Фенелон подражал «Разговорам мёртвых» Лукиана , произведения греческого автора изучал Джон Драйден , который высоко ценил Лукиана, называл его величайшим мастером иронии и написал биографическое эссе о нём . Перевод сочинений Лукиана на французский язык Никола Перро д’Абланкуром спровоцировал всплеск подражаний его работам в XVII веке, включая эротические сочинения . При этом подражатели перенимали и социально-критическую направленность творчества греческого автора, высмеивая современные порядки . Влияние Лукиана выявляют в « Дон Кихоте » Мигеля Сервантеса , «Аркадии» Лопе де Вега , а также в отдельных сочинениях Диего Сааведры , Луиса Велеса де Гевары , Бартоломе Леонардо де Архенсолы , а переводчик «Правдивой истории» на испанский язык написал продолжение этого сочинения, в котором критиковал придворных Филиппа IV , особенно его фаворита Оливареса . В середине XVII века Рембрандт написал портрет Лукиана, в 1737 году оригинал был продан на аукционе в Амстердаме, и с тех пор его судьба неизвестна. Картина известна по гравюре меццо-тинто , выполненной в 1699 году Бернаром Пикаром .

В XVIII веке творчеством Лукиана заинтересовались философы Вольтер и Дени Дидро . Предполагается, что повесть Вольтера « Микромегас » в значительной степени навеяна «Икаромениппом» Лукиана, хотя не исключается и влияние других фантастических произведений . Объясняя свои взгляды на диалоги в литературе, Вольтер ссылался на опыт Лукиана, и, подобно греческому автору, оставлял в диалогах стимулирующую воображение недосказанность . Весьма велико влияние Лукиана в « Путешествиях Гулливера » Джонатана Свифта , особенно в третьей книге (о летающем острове Лапута ) . Британский литературовед , живший до всплеска популярности научной фантастики, назвал «Путешествия Гулливера» величайшим наследником «Правдивой истории» Лукиана . Под влиянием Лукиана, но уже в подземном мире происходило действие сочинения Людвига Хольберга «Путешествие Нильса Клима под землёй» . Отголоски «Правдивой истории» Лукиана видят в «Консолидаторе» Даниэля Дефо . Сатирическими сочинениями Лукиана вдохновлялся Генри Филдинг . В частности, Филдинг написал сочинение «Путешествие в загробный мир и прочее», выдержанной в лукиановом духе . Историк Эдуард Гиббон называл « неподражаемого Лукиана » единственным талантливым писателем II века н. э. В ряде эпизодов сборника рассказов о приключениях барона Мюнхгаузена авторства Рудольфа Распе влияние Лукиана сравнивают с дословным заимствованием .

По-разному оценивается возможное влияние Лукиана на Гёте : Исай Нахов называет его в числе авторов, испытавших влияние греческого сатирика, но Уильям Келлер считает, что Гёте не проникся работами Лукиана, хотя и читал их . Томас Пикок высоко ценил Лукиана и черпал вдохновение в его сочинениях . Два романа Бенджамина Дизраэли написаны под влиянием работ Лукиана . Подражание Лукиану прослеживается в «Памфлетах последних дней» Томаса Карлейля . Влияние Лукиана обнаруживают также в произведениях итальянца Джакомо Леопарди , испанца Хуана Валеры , бразильца Жуакина Машаду де Ассиса , англичанина Уолтера Сэвиджа Лэндора .

Карл Маркс и Фридрих Энгельс высоко оценивали творчество Лукиана, особо отмечая антирелигиозную сатиру и значение его упоминаний о христианстве. Энгельс назвал Лукиана « Вольтером классической древности » .

Положительно отзывался о работах Лукиана Александр Герцен .

На русский язык фрагменты Лукиана впервые перевёл Михаил Ломоносов : это был диалог Александра Македонского и Ганнибала в «Разговорах в царстве мёртвых» . Произведения Лукиана пользовались большой популярностью в Российской империи с XVIII века, особенно сильное впечатление оставили его «Разговоры в царстве мёртвых» — этому сборнику небольших диалогов подражал не только писатель Александр Сумароков (он также переводил отдельные сочинения Лукиана на русский язык ), но и полководец Александр Суворов , который в 1755 году написал свою версию загробных бесед с участием Александра Македонского . Под влиянием Лукиана ситуация вымышленной встречи в загробном мире распространилась не только в русской литературе, но и в школьных упражнениях . Михаил Бахтин полагает, что Фёдор Достоевский был знаком по меньшей мере с двумя сочинениями Лукиана — «Мениппом» и «Разговорами в царстве мёртвых» , хотя позднее Бахтин уточнял, что Достоевский мог знать его поверхностно и из вторых рук — например, через Вольтера и Дидро .

В 1915 году , « Издательство М. и С. Сабашниковых » в серии «Памятники Мировой литературы» выпустило два тома сочинений Лукиана Самосатского .

В XIX—XX веках влияние Лукиана уменьшилось, что связывается с возобладавшим невысоким мнением о культуре II века н. э. и общим предубеждением против «вторичной» позднеантичной культуры . Господствующей стала точка зрения о Лукиане как нигилисте , ему вменяли в вину несерьёзность, безответственность .

Сочинения Лукиана нередко подвергались критике в Византии, а в XVI веке в Европе попали в Индекс запрещённых книг (по другой версии, сочинение «О смерти Перегрина» попало в Индекс только в 1664 году) . После запрета «О смерти Перегрина» листы с этим сочинением были вырваны из одной из рукописей . Запрет Лукиана приветствовал и протестант Пьетро Паоло Верджерио . При этом формальный запрет не означал забвение, и сочинения Лукиана широко использовались для преподавания древнегреческого языка .

По мнению Александра Зайцева , в 1935 году издательство Academia не опубликовало перевод диалога «Тираноубийца» по цензурным соображениям .

Лукиан считается одним из ярких примеров авторов, которые были более популярны в эпоху Возрождения, нежели в настоящее время .

Одно из французских изданий «Диалогов гетер» иллюстрировал Эдгар Дега .

Рукописи и печатные издания

Сохранилось около 150 рукописей сочинений Лукиана. Для реконструкции текста решающее значение имеют 11 рукописей, которые условно делят на две группы — «γ» (гамма) и «β» (бета) :

• Группа γ:
  • Codex Vaticanus 90 (условное обозначение — «Γ»), выполнена в IX—X веках.
  • Codex Harleianus 5694 (Ε), IX—X века.
  • Codex Laurentianus C. S. 77 (Φ), X век.
  • Codex Marcianus 434 (Ω), X—XI века.
  • Codex 193 (S), X век.
  • Codex Laurentianus Plut. 57.51 (L), предположительно XI век.
• Группа β:
  • Codex Vindobonensis 123 (Β), предположительно XI век.
  • Codex Vaticanus 1324 (U), XI—XII века.
  • Codex Vaticanus 76 (Ρ).
  • Codex Vaticanus 1323 (Ζ).
  • Codex Parisinus 2957 (Ν).

Первое печатное издание ( editio princeps ) Лукиана на древнегреческом языке, подготовленное греческим учёным Ианосом Ласкарисом , было опубликовано в 1496 году во Флоренции в типографии . В 1743 году в Амстердаме было опубликовано новое ценное издание сочинений Лукиана на древнегреческом языке с комментариями и указателями, выполненное Тибериусом Гемстергейсом и Йоханном Фредериком Рейтцем. В XIX веке ряд немецких филологов публиковал критические издания, среди которых самым ценным считается издание 1836—1841 годов (в 1851 году опубликован в серии « », в 1966 году опубликовано дополненное переиздание) . В 1906—1923 годах Нильс Нилен опубликовал двухтомное обновлённое критическое издание в серии « Bibliotheca Teubneriana » . Для серии « Loeb Classical Library » текст сочинений Лукиана подготовили (тт. 1-5), К. Килбёрн (т. 6) и Мэттью Дональд Маклеод (тт. 7-8), отдельные тома выходили с 1913 по 1967 год. В 1972 году Маклеод начал готовить полное издание Лукиана в серии «Oxford Classical Texts» .

Не для всех сочинений Лукиана исследователи составили специальный научный комментарий, хотя к «Правдивой истории» развёрнутые комментарии составлялись четырежды: в 1936 году — Чарльзом Стрэнджем Джеррамом, в 1962 году — Франсуа Олье , в 1998 году — Аристулой Георгиаду и Дэвидом Ламуром, в 2000 году — Петером фон Мёллендорфом .

Научное изучение

Современные научные взгляды на Лукиана начали формироваться во второй половине XIX века. В 1879 году немецкий филолог Яков Бернайс опубликовал монографию «Лукиан и киники» ( нем. Lucian und die Kyniker ), основанную на анализе сочинения «О смерти Перегрина» . Бернайс сформулировал ряд критических идей, которые были взяты на вооружение позднейшими исследователями. Так, он приписал ему нигилистическую пустоту в содержании, поверхностность в освещении большинства вопросов и ловкость в имитации греческой классики. Бернайс также придавал большое значение сирийскому происхождению автора и проводил параллели между Лукианом и Генрихом Гейне . Книга Бернайса спровоцировала полемику в академическом сообществе между исследователями, соглашавшимся с идеей о вторичности произведений Лукиана, и учёными, не разделявшими критический взгляд на его творчество. счёл доводы Бернайса неубедительными и не согласился с оценкой Лукиана как вторичного автора. По его мнению, Бернайс не сумел воздать должное талантам Лукиана . В 1882 году французский филолог Морис Круазе опубликовал очерки творчества Лукиана, полемизировавшие с критическими выпадами против греческого автора. Круазе защищал Лукиана, сместив внимание с содержания его работ на стиль, отмечая его таланты в этой сфере, заботу о ясности, элегантности, остроумии. Современность же, по мнению Круазе, не особенно интересовала Лукиана . Апологию Лукиана в работе Круазе не оценили в первые десятилетия после публикации его работы, но она нашла живой отклик позднее, в середине XX века . Другие филологи поддержали Бернайса и развили его взгляды. В частности, с подачи Бернайса в историографии утвердилась точка зрения о вторичности критики религии Лукианом. По мнению Кристофера Джонса, антиковеды полагали, будто Лукиану следовало уделять больше внимания христианству, митраизму и имперскому культу, и предполагали, будто он касался лишь второстепенной темы приходившего в упадок традиционного политеизма, а не актуальных религиозных тенденций . Знаток греческой литературы Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф , негативно относившийся и к Лукиану, и к его эпохе в целом, сравнил его с фельетонистом, тщательно скрывающим следы заимствований. Виламовиц также обратил внимание, что объектами сатиры Лукиана были второстепенные фигуры, но ни в коем случае не императоры . Автор масштабной монографии о греческой литературе Эдуард Норден уделил Лукиану полстраницы и охарактеризовал его негативно как «восточного автора, лишённого глубины и характера» . Следуя модным источниковедческим теориям, Норден предположил, что Лукиан и Вергилий пользовались неким общим источником . В 1906 году немецкий филолог опубликовал специальное исследование о Лукиане. Хельм рассматривал греческого автора как не вполне серьёзного и отчасти безответственного сирийца. Хельм развил идею о Лукиане-плагиаторе: по его мнению, бесталанный Лукиан едва ли не дословно переписывал сочинения Мениппа . Тем не менее, разделяя критическое негативное отношение к Лукиану, Хельм отстаивал важность его работ в изучении истории культуры. Важным фактором интерпретации творчества Лукиана Хельм счёл его «восточное лукавство» . Как и Бернайс, Хельм подчёркивал сходство между Лукианом и Гейне . В 1937 году французский филолог Марсель Кастер опубликовал работу о развитии религиозной мысли в эпоху Лукиана, а в 1938 году выпустил сочинение об «Александре» Лукиана — работе, которую он нашёл предельно неправдивой . Критическое восприятие Лукиана доминировало до Второй мировой войны . В 1946 году Аурелио Перетти предложил считать работы Лукиана частью антиримского заговора, но эта гипотеза вскоре была отвергнута .

В середине XX века началось переосмысление особенностей творчества Лукиана и его места в истории греческой литературы. В 1958 году французский филолог опубликовал монографию «Писатель Лукиан: подражание и созидание» ( фр. Lucien écrivain, imitation et création ) . Монументальная работа Бомпера продолжает считаться значимым вкладом в изучение творчества Лукиана . Несмотря на несогласие с общей оценкой творчества Лукиана, данной Бернайсом, Бомпер развивал в том числе и его взгляд на Лукиана как на подражателя. Впрочем, Бомпер настаивал, что подражание не исключает оригинальности . В 1973 году сборник очерков о Лукиане ( англ. Studies in Lucian ) опубликовал англо-канадский антиковед . Болдуин подчёркнуто полемизировал с Бомпером, полагая, что Лукиан, критикуя древности, имел в виду именно современные реалии. Созданный Болдуином образ интеллектуала, озабоченного проблемами своего времени, особенно бедняков, считается марксистской интерпретацией творчества греческого автора . В основном положительно его работу оценили рецензенты Мэттью Дональд Маклеод и Альберт Брайан Босуорт . Дженнифер Холл написала отрицательную рецензию, сочтя её избыточно острой реакцией на концепцию Бомпера, сопровождающейся сомнительными гипотезами и неточностями. Полемизируя с Болдуином, Холл настаивала, что у Лукиана, помимо явно злободневных работ, были и сочинения с аллюзиями на прошлое .

В советской историографии, несмотря на очень высокую оценку Лукиана Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом , его творчеству уделялось немного внимания. В 1951—1952 годах были защищены 2 диссертации о мировоззрении Лукиана — «Мировоззрение Лукиана Самосатского (Лукиан и киники)» Исая Нахова и «Лукиан в борьбе с языческими религиозными течениями II в. н. э. („Любители лжи, или Невер“, „Александр“)» Б. Л. Галеркиной . В 1955 году избранные сочинения Лукиана были опубликованы под заголовком «Избранные атеистические произведения» со вступительной статьёй Александра Каждана . В рецензии на этот сборник Исай Нахов и Юрий Шульц отметили ряд недостатков данной вступительной статьи . В 1961 году большую статью «Некоторые вопросы эстетики Лукиана» написала Аза Тахо-Годи . По мнению филолога Иосифа Тронского , « Лукиан принадлежал к числу наиболее свободомыслящих умов своего времени » . Советских исследователей особенно интересовала критика Лукианом христианства, которая позволила Гилеру Лившицу охарактеризовать греческого автора как « выдающегося мыслителя и атеиста античного мира » .

В 1981 году монографию «Сатира Лукиана» ( англ. Lucian's Satire ) опубликовала Дженнифер Холл . Влияние публикации оказалось ограниченным из-за небольшого тиража, хотя специалисты высоко отметили данную работу . В 1986 году , ранее написавший немало работ о Плутархе и Дионе Хрисостоме , издал монографию «Культура и общество у Лукиана» ( англ. Culture and Society in Lucian ). Лукас де Блуа и Яап-Ян Флинтерман в совместной хвалебной рецензии отметили убедительность многих выводов Джонса, но сочли избыточным внимание автора к использованию Лукианом местоимения первого лица множественного числа «мы» в отношении и греков, и римлян . Литературовед Роберт Брахт Брэнем высоко оценил работу Джонса, охарактеризовав его взгляд на греческого автора как «новаторского традиционалиста», хотя подход к изучению деятельности Лукиана он счёл узким .

Вопросу влияния Лукиана в Европе посвящена монография Кристофера Робинсона ( англ. Lucian and his influence in Europe ), опубликованная в 1979 году. Рецензент Мэттью Дональд Маклеод высоко оценил эту работу, посчитав её ценным дополнением к классическому труду о рецепции античной литературы в Европе. К числу заслуг Робинсона рецензент отнёс изучение влияния Лукиана на Эразма Роттердамского и Генри Филдинга , а также освещение вопроса о рецепции его творчества в Византии, Италии и Северной Европе. По мнению Маклеода, самым ценным достижением работы Робинсона стало признание первостепенного стилистического и жанрового влияния Лукиана на новоевропейских авторов, а не заимствования его взглядов . Барри Болдуин написал отрицательную рецензию на работу Робинсона, особо отмечая произвольный подход к установлению авторства спорных произведений и настаивая, что автор упустил немало признаков влияния Лукиана на более поздних авторов . Рецензент Пол Доннелли счёл главной заслугой Робинсона уточнение давней теории о большом влиянии Лукиана на новоевропейскую сатиру, избежав при этом впадения в крайность приписывания любого внешнего сходства влиянию Лукиана. По его мнению, Робинсон убедительно отразил неоднородность влияния греческого автора на литературу Нового времени, проявившуюся в адаптации литературных форм, техник и проблематики, а также в прямом подражании . В 1998 году Дэвид Марш в монографии «Лукиан и латиняне» проанализировал процесс знакомства латинских авторов эпохи Возрождения с Лукианом и влияние его работ (включая элементы сюжета) на новоевропейскую литературу . Ряд исследователей изучал влияние Лукиана на новоевропейскую культуру в разных странах — Кристиан Ловернья-Ганьер ( фр. Christiane Lauvergnat-Gagnière ) во Франции, Летиция Паницца ( итал. Letizia Panizza ) в Италии, Антонио Вивес Колл ( исп. Antonio Vives Coll ) в Испании, Майкл Дзаппала ( англ. Michael Zappala ) в Италии и Испании .

В конце XX — начале XXI века исследователей повторно заинтересовало негреческое происхождение Лукиана, которое делало его удобным объектом рассмотрения в рамках постколониальной теории как «этнокультурного гибрида» в ранней Римской империи . Интертекстуальное творчество Лукиана заинтересовало исследователей и в связи с развитием постмодернистского литературоведения. В 2014 году Карен Ни Вялли ( ирл. Karen Nì Mheallaigh ) опубликовала монографию ( англ. Reading Fiction with Lucian: Fakes, Freaks and Hyperreality ), в которой развила идею о структурном сходстве творчества Лукиана с постмодернистской культурой . Рецензенты Лоренс Ким и высоко отозвались о монографии ирландской исследовательницы, полемизируя с ними лишь по частным вопросам . В 2020 году номер французского журнала «Семнадцатый век» ( фр. Dix-septième siècle ) был целиком посвящён рецепции творчества греческого автора в Западной Европе .

Память

В 1973 г. Международный астрономический союз присвоил имя Лукиана кратеру на видимой стороне Луны .

Сочинения

Издания

Изд. Sommerbrodt, Berlin (Wiedmann). Полный перев. на франц. яз.: Eugène Talbot, I—II, P.-Hachette, 1882.

• В « Loeb Classical Library » сочинения изданы в 8 томах (№ 14, 54, 130, 162, 302, 430, 431, 432).
• В « Collection Budé » (опубликовано 4 тома, сочинения № 1-29)

Русские переводы

• Икароменипп или Заоблачный. / Пер. М. Лисицына // Филологические записки . Воронеж, 1874. 23 стр.
• Разговоры Лукиана Самосатского . / Пер. И. Сидоровского и М. Пахомова. СПб., 1775—1784. Ч. 1. 1775. 282 стр. Ч. 2. 1776. 309 стр. Ч. 3. 1784. С. 395—645.
• Собор богов. Продажа жизней с аукциона. Рыбак, или Воскресшие. / Пер. М. Лисицына // Филологические записки . Воронеж, 1876. 30 стр.
• Сочинения Лукиана Самосатского . Разговоры богов и разговоры мёртвых. / Пер. Е. Шниткинда. Киев, 1886. 143 стр.
• Лукиан . Сочинения. Вып. 1-3. / Пер. В. Алексеева. СПб., 1889—1891.
• Истинное происшествие. / Пер. Э. Фехнер. Ревель, 1896. 54 стр.
• Человеконенавистник. / Пер. П. Руцкого. Рига, 1901. 33 стр.
• Избранные сочинения. / Пер. и примеч. А. И. Манна. СПб., 1906. 134 стр.
• Как надо писать историю? / Пер. А. Мартова. Нежин, 1907. 25 стр.
• Избранные сочинения. / Пер. Н. Д. Чечулина. СПб., 1909. 166 стр.
• О смерти Перегрина. / Пер. под ред. А. П. Касторского. Казань, 1916. 22 стр.
• Диалоги гетер. / Пер. А. Шика. М., 1918. 72 стр.
• Лукиан . Сочинения. / Пер. чл. Студенч. об-ва классич. филологии. Под ред. Ф. Зелинского и Б. Богаевского. Т. 1-2. М.: Сабашниковы. 1915—1920.
  • Т. 1. Биография. Религия. 1915. LXIV, 320 стр.
  • Т. 2. Философия. 1920. 313 стр.
• Лукиан . Собрание сочинений. В 2 т. / Под ред. Б. Л. Богаевского. (Серия «Античная литература»). М.-Л.: Academia. 1935. 5300 экз. Т. 1. XXXVII, 738 стр. Т. 2. 789 стр.
• Избранные атеистические произведения. / Ред. и ст. А. П. Каждана. (Серия «Научно-атеистическая библиотека»). М.: Издательство АН. 1955. 337 стр. 10000 экз.
• Избранное. / Пер. И. Нахова, Ю. Шульца. М.: ГИХЛ. 1962. 515 стр. 30000 экз. (впервые включает перевод эпиграмм Лукиана)
• Лукиан . Избранное. / Сост. и пред. И. Нахова, комм. И. Нахова и Ю. Шульца. (Серия «Библиотека античной литературы. Греция»). М.: Худож. лит. 1987. 624 стр. 100000 экз.
• Лукиан —. Избранная проза: Пер. с древнегреч. / Сост., вступ. ст., коммент. И. Нахова. — Москва: «Правда», 1991. — 720 с. — 20 000 экз. — ISBN 5-253-00167-0 .
• Лукиан. Сочинения. В двух томах / под общ. ред. А. И. Зайцева . — [На основе издания 1935 года]. — СПб. : Алетейя, 2001. — («Античная библиотека». Раздел «Античная литература»). — 2000 экз. — ISBN 5-89329-315-0 . Т. 1. VIII+472 стр. Т. 2. 544 стр. ( полное собрание сочинений )

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

Ссылки

• Pursglove G. (англ.) . Biographies (2012). Дата обращения: 4 февраля 2022.
• в библиотеке Annales
• на сайте « Лаборатория Фантастики »
• Лукиан . Цифровая библиотека по философии