Медаль Даниэля Жиро Эллиота
- 1 year ago
- 0
- 0
Процесс Синявского и Даниэля — уголовный процесс в СССР против писателей Андрея Синявского и Юлия Даниэля . Длился с осени 1965 года по февраль 1966 года ; судебные заседания проходили 10-14 февраля 1966 года. Процесс велся председателем Верховного суда РСФСР Львом Смирновым . Обвинительный приговор вызвал международный скандал и протесты внутри страны, положившие начало диссидентского движения в СССР .
Поскольку в СССР художественные произведения этих писателей не печатались, они переправляли их на Запад , где они публиковались под псевдонимами Абрам Терц (Синявский) и Николай Аржак (Даниэль) . Произведения вывозила Элен Пельтье-Замойская, дочь военно-морского атташе Франции, с которой был знаком Синявский. Жена Синявского Мария Розанова позднее рассказывала: «Может быть, случилось это только потому, что Андрей Синявский согласился на неё доносить, да, расписался в КГБ , что будет, а потом пошёл к ней и всё рассказал. И что и как доносить, они уже решали вместе» .
Когда КГБ установил их авторство, они были арестованы (Синявский — 8 сентября, Даниэль — 12 сентября 1965 года ) и отданы под суд.
Существуют различные версии того, как КГБ удалось раскрыть псевдонимы Синявского и Даниэля. В частности, существуют утверждения, что их выдал друг Синявского Сергей Хмельницкий .
Евгений Евтушенко утверждал, что Роберт Кеннеди рассказал ему («запершись в ванне и включив воду»), что Синявского и Даниэля выдало ЦРУ , «чтобы отвлечь общественное мнение от политики США , продолжавших непопулярную войну во Вьетнаме , и перебросить внимание общественности на СССР, где преследуют диссидентов ». В начале 1970-х годов Евтушенко рассказывал Даниэлю, что СССР заплатил ЦРУ за раскрытие псевдонимов чертежами новой подводной лодки. Диссидент Сергей Григорьянц называет эти россказни Евтушенко «дикими» и «много раз опровергнутыми» .
Сын Ю. Даниэля Александр писал: «О том, как КГБ узнал о том, кто такие Абрам Терц и Николай Аржак, в точности неизвестно до сих пор, однако утечка информации, безусловно, произошла за пределами СССР : Ю. Даниэлю на допросе показали правленный его рукой экземпляр его повести „Искупление“, который мог быть найден только за рубежом».
Возможно, что Синявский и Даниэль проговорились о своём авторстве каким-либо знакомым, которые их выдали, однако последняя версия не объясняет, откуда в КГБ появилась рукопись, находящаяся на западе, или её копия .
Однако уже в январе 1962 года в журнале « Иностранная литература » появляется большая статья его главного редактора Бориса Рюрикова «Социалистический реализм и его ниспровергатели» с беспощадной критикой как антисоветских и клеветнических всего двух публикаций, появившихся за несколько лет на Западе: небольшого исследования «Что такое социалистический реализм» и повести «Суд идет» .
Писателей обвинили в написании и передаче для напечатания за границей произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй». Даниэль был обвинен в написании повестей « Говорит Москва » и « » и рассказов « » и « ». Синявский был обвинен в написании повестей «Суд идет» и «Любимов», статьи « », а также в том, что пересылал за границу произведения Даниэля и участвовал в пересылке за границу произведений Андрея Ремезова, издававшихся под псевдонимом «И. Иванов».
Процесс подробно освещался в « Известиях » и « Литературной газете ». В частности, репортажи из зала суда вёл журналист «Известий» (25.08.1925-24.02.2009):
На протяжении нескольких лет они [подсудимые] сочиняли антисоветские пасквили и переправляли их в зарубежные буржуазные издательства. Там охотно печатали стряпню, направленную против нашей Родины. Печатали на многих языках, снабжали антисоветскими предисловиями и широко распространяли. Наш закон устанавливает, что антисоветская литература - это литература, содержащая призывы к подрыву или ослаблению Советской власти? А подсудимые прямо призывали к борьбе с нашим строем, нашей моралью.
Нет, всё это далеко не так невинно, как пытается представить Даниэль. Перед судом предстаёт преступник. Не противник, который открыто, в честной дискуссии отстаивает свои взгляды, а злобный враг. Он кусал исподтишка, тайком пересылая рукописи в явно антисоветские издательства и редакции. Факты свидетельствуют об этом неопровержимо.
Но всё-таки где же причины падения двух людей, считавших себя интеллигентными? Одной из них, мне кажется, является крайняя идейная распущенность, моральная безответственность подсудимых. Полная утрата ими гражданских, патриотических чувств родила ненависть к нашему государственному строю, к идеям коммунизма, к образу жизни советских людей. Все это привело подсудимых к прямым враждебным действиям.
Синявский и Даниэль не признали себя виновными .
Синявский в последнем слове назвал себя «советским человеком»:
Возникает вопрос: что такое агитация и пропаганда, а что художественная литература? Позиция обвинения такая: художественная литература – форма агитации и пропаганды; агитация бывает только советская и антисоветская; раз не советская, значит, антисоветская. Я с этим не согласен. <...>
Тут начинает действовать закон «или-или», иногда он действует правильно, иногда – страшно. Кто не за нас, тот против нас. В какие-то периоды – революция, война, гражданская война – эта логика может быть и правильна, но она опасна применительно к спокойному времени, применительно к литературе. У меня спрашивают: где положительный герой. Ах нет? А-а, не социалист? Не реалист? А-а, не марксист? А-а, фантаст? А-а, идеалист? Да ещё за границей! Конечно, контрреволюционер! <...>
Но я не отношу себя к врагам, я советский человек, и мои произведения – не вражеские произведения.
Даниэль в последнем слове высказался против сталинизма :
<...> почему я написал повесть «Говорит Москва»? Я отвечал: потому что я чувствовал реальную угрозу возрождения культа личности . Мне возражают: при чём здесь культ личности, если повесть написана в 1960–61 году. Я говорю: это именно те годы, когда ряд событий заставил думать, что культ личности возобновляется. <...>
По поводу другого моего произведения – то же самое: почему вы написали «Искупление»? Я объясняю: потому что считаю, что все члены общества ответственны за то, что происходит, каждый в отдельности и все вместе. <...> Нам говорят: оцените свои произведения сами и признайте, что они порочны, что они клеветнические. Но мы не можем этого сказать, мы писали то, что соответствовало нашим представлениям о том, что происходило. Нам взамен не предлагают никаких других представлений, не говорят, были такие преступления или не были, не говорят, что нет, люди не ответственны друг за друга и за своё общество, – просто молчат, не говорят ничего. Все наши объяснения, как и сами произведения, написанные нами, повисают в воздухе, не принимаются в расчёт. <...> Ну как доказать антисоветскую сущность Синявского и Даниэля? Тут применялось несколько приёмов. Самый простой, лобовой приём – это приписать мысли героя автору; тут можно далеко зайти. Напрасно Синявский считает, что только он объявлен антисемитом – я, Даниэль Юлий Маркович, еврей, – тоже антисемит. <...> Обвинительное заключение построено в большей части на отзыве Главлита . Вот в отзыве Главлита говорится буквально следующее: «Автор считает возможным в нашей стране проведение Дня педераста ». А на самом деле речь идёт о приспособленце, цинике, художнике Чупрове, что он хоть про День педераста станет плакаты писать, лишь бы заработать, это про него главный герой говорит. Кого он тут осуждает – советскую власть или, может, другого героя? <...> И я вовсе не старался, как тут говорил Васильев , изобразить дело так, будто я занимаюсь изящной словесностью; я не пытаюсь уйти от политического содержания моих произведений. <...> Как нас ещё обвиняют? Критика определенного периода выдается за критику всей эпохи, критика пяти лет – за критику пятидесяти лет, если даже речь идет о двух-трёх годах, то говорят, что это про всё время. <...>
Как мы оба говорили на предварительном следствии и здесь, мы глубоко сожалеем, что наши произведения использовали во вред реакционные силы, что тем самым мы причинили зло, нанесли ущерб нашей стране. Мы этого не хотели. У нас не было злого умысла, и я прошу суд это учесть.
Даниэль был осуждён на 5 лет лагерей по предъявленной ему статье 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда».
Синявский был приговорён к 7 годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии строгого режима по предъявленной ему статье 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда» .
17 февраля советская пресса сообщила:
Четыре дня в открытом судебном заседании слушалось уголовное дело А. Д. Синявского и Ю. М. Даниэля. Судебное следствие сорвало маску с авторов антисоветских «творений», широко публиковавшихся в зарубежной буржуазной и эмигрантской печати.
Материалы обвинения, показания самих подсудимых, свидетелей, экспертизы, предъявленные документы неопровержимо доказали: Синявский и Даниэль клеветали на социалистическую Родину, её народ, дали в руки врага идеологическое оружие в борьбе против Советского государства. Судебная коллегия по уголовным делам Верховною суда РСФСР в составе: председателя Верховного суда РСФСР Л. Н. Смирнова , народных заседателей Н. А. Чечиной и П. Б. Соколова признала Синявского и Даниэля виновными в соответствии с частью первой статьи 70 Уголовного кодекса РСФСР. Суд приговорил: Синявского А. Д. к семи годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима, Даниэля Ю. М. — к пяти годам заключения в исправительно-трудовой колонии строгого режима. Присутствующие в зале представители трудящихся, общественности и Московской писательской организации встретили решение суда аплодисментами.
Клеветники получили по заслугам!
Многие писатели считали процесс Даниэля и Синявского противозаконным и протестовали против их осуждения .
На международном уровне против приговора протестовали президент ПЕН-клуба Артур Миллер , романист Альберто Моравиа и даже Луи Арагон .
В газете « Таймс » было опубликовано письмо всемирно знаменитых писателей (всего — 48 подписей, среди них — Франсуа Мориак , Генрих Белль , Гюнтер Грасс , Альберто Моравиа , Артур Миллер , Грэм Грин , Айрис Мердок , Джон Уэйн ):
Мы верим в правоту этих писателей и в то, что их произведения будут опубликованы на родине, и поэтому вновь обращаемся к совести и чувствам советских руководителей и просим освободить двух наших коллег, чьи книги считаем серьёзным вкладом в современную литературу.
В защиту свободы писателей выступил журнал Итальянской Компартии « Ринашита », в частности, опубликовав статью Витторио Страды .
В поддержку Синявского и Даниэля выступали актёр Игорь Кваша , литературовед Вячеслав Иванов , критики Ирина Роднянская и Юрий Буртин , поэт-переводчик Анатолий Якобсон , искусствоведы Юрий Герчук и Игорь Голомшток , художник-реставратор , научный сотрудник АН СССР , писатели Лев Копелев , Лидия Чуковская , Владимир Корнилов , Константин Паустовский .
Как пишет Семичастный в своей записке,
начиная с декабря 1965 года, в Москве состоялись выступления в защиту Синявского и Даниэля и памяти жертв сталинизма. Участники требовали пересмотра законов, отдельных статей Уголовного кодекса, освобождения из-под стражи задержанных органами КГБ распространителей антисоветских документов.
Действия участников сборищ не носили случайного характера. Они инспирировались и готовились людьми, которые задались целью опорочить советский строй. В их числе были Вольпин , Якир , Гинзбург и другие. Неблаговидную роль в этом деле играли Снегов , Генри , Петровский, Балтер , Костерин , Некрич , Чуковская , а также некоторые учёные и деятели культуры, подписавшие ряд сомнительных документов. Эта группа в количестве 35–40 человек изготовляла и распространяла антисоветскую литературу и проводила манифестации. Она была связана с зарубежной антисоветской организацией НТС , лидеры которой направляли прямые инструкции отдельным членам этой группы.
В связи с этим Прокуратурой СССР и КГБ были привлечены к уголовной ответственности: Гинзбург, Галансков , Добровольский , Лашкова , Радзиевский, Кушев, , Буковский , Делоне и Габай .
13 января 1966 года, за месяц до начала суда, Д. Ерёмин (секретарь правления Московской писательской организации) опубликовал в «Известиях» статью «Перевёртыши» про Синявского и Даниэля :
Противно цитировать пошлости, которыми пестрят страницы их книг. Оба с болезненным сладострастием копаются в сексуальных и психопатологических „проблемах“. Оба демонстрируют предельное нравственное падение. Оба выплёскивают на бумагу всё самое гнусное, самое грязное. <...>
Нашу Советскую Армию, бессмертный подвиг которой спас народы Европы от истребления гитлеризмом, эти „сочинители“ пытаются очернить, оклеветать. <...> Антисоветчик в роли наставника советских писателей – какое бесстыдство! Какое наглое лицемерие! Какая наглядная демонстрация нравственного падения! Одной рукой он голосует «за», другую – со злорадным кукишем держит в кармане. <...> Речь идёт об отщепенцах, поступивших на службу к самым оголтелым, самым разнузданным врагам коммунизма. <...>
По существу говоря, это выстрелы в спину народа, борющегося за мир на земле, за всеобщее счастье. Такие действия нельзя рассматривать иначе, как враждебные отношению к Родине.
15 февраля « Литературная газета » опубликовала письмо профессоров и преподавателей филологического факультета МГУ , осуждающее Синявского:
Мы не можем не выразить публично своего отношения к беспринципной деятельности Андрея Синявского. <...> сочинения Терца полны ненависти к коммунизму, к марксизму и славным свершениям в нашей стране на протяжении всей истории Советского государства.
Письмо подписали: А. Г. Соколов, декан факультета; А. Н. Соколов, профессор; С. М. Бонди , профессор; А. И. Метченко , профессор; В. И. Кулешов, профессор; В. В. Ивашева , профессор; В. Н. Турбин , старший преподаватель; В. П. Неустроев, профессор; Н. А. Глаголев, профессор; Е. П. Любарева, доцент; О. С. Ахманова, профессор; Л. Г. Андреев, доцент; Р. А. Будагов, профессор; Н. С. Чемоданов, профессор; Н. М. Гайденков, профессор; П. А. Николаев, доцент; П. Ф. Юшин, доцент; К. В. Горшкова, доцент.
17 февраля 1966 на очередном заседании секретариата правления Московского отделения Союза писателей РСФСР был рассмотрен вопрос об антисоветской деятельности Синявского А. Д., члена Союза писателей с 1960 года. Секретариат правления Московской организации Союза писателей РСФСР единогласно постановил исключить Синявского А. Д. из членов Союза писателей СССР как двурушника и клеветника, поставившего свое перо на службу кругов, враждебных Советскому Союзу .
В марте Всеволод Кочетов в своей статье «Скверное ремесло» поставил имя Синявского в один ряд с нацистским преступником Рудольфом Гессом . Кочетов заявил, что бывший советский критик совершал литературные убийства «во имя продления на земле владычества денежных мешков».
Но главным общественным обличителем обвиняемых выступил Михаил Шолохов , который на XXIII съезде КПСС , отрывшимся через месяц после процесса над Синявским и Даниэлем, докладывал (стиль сохранён):
Попадись эти молодчики с чёрной совестью в памятные 20-годы, когда судили не опираясь на строго разграниченные статьи уголовного кодекса, а руководствуясь революционным правосознанием … (бурные аплодисменты) …
Ох, не ту меру наказания получили бы эти оборотни! (бурные аплодисменты) .
А тут, видите ли, ещё рассуждают о суровости приговора! Мне ещё хотелось бы обратиться к зарубёжным защитникам пасквилянтов: не беспокойтесь, дорогие, за сохранность у нас критики. Критику мы поддерживаем и развиваем, она остро звучит и на нынешнем нашем съезде. Но клевета — не критика, а грязь из лужи — не краски из палитры художника!
Леонид Брежнев в своей речи на том же XXIII съезде партии сказал примирительно:
К сожалению, встречаются и такие ремесленники от искусства, которые вместо помощи народу избирают своей специальностью очернение нашего строя, клевету на наш героический народ. Конечно, таких людей у нас единицы .
После суда об освобождении Синявского и Даниэля ходатайствовали ( ) : , А. А. Аникст , Л. А. Аннинский , П. Г. Антокольский , Б. А. Ахмадулина , , В. Д. Берестов , К. П. Богатырёв , З. Б. Богуславская , Ю. Б. Борев , В. Н. Войнович , Ю. О. Домбровский , Е. Я. Дорош , А. В. Жигулин , А. Г. Зак , , Л. Г. Зорин , Н. М. Зоркая , , Л. Р. Кабо , В. А. Каверин , Ц. И. Кин , Л. З. Копелев , В. Н. Корнилов , И. Н. Крупник , И. К. Кузнецов , Ю. Д. Левитанский , Л. А. Левицкий , С. Л. Лунгин , Л. З. Лунгина , С. П. Маркиш , В. З. Масс , О. Н. Михайлов , Ю. П. Мориц , Ю. М. Нагибин , И. И. Нусинов , В. Ф. Огнев , Б. Ш. Окуджава , Р. Д. Орлова , Л. С. Осповат , Н. В. Панченко , М. А. Поповский , Л. Е. Пинский , С. Б. Рассадин , Н. В. Реформатская , В. М. Россельс , Д. С. Самойлов , Б. М. Сарнов , Ф. Г. Светов , А. Я. Сергеев , Р. С. Сеф , Л. И. Славин , И. Н. Соловьёва , А. А. Тарковский , А. М. Турков , И. Ю. Тынянова , Г. С. Фиш , К. И. Чуковский , Л. К. Чуковская , В. Т. Шаламов , М. Ф. Шатров , В. Б. Шкловский , И. Г. Эренбург («Литературная Газета», 19/11, 1966 г.) .
В ответной статье Секретариат Союза Советских Писателей — К. А. Федин , Н. С. Тихонов , К. М. Симонов , В. А. Смирнов , Л. С. Соболев , С. В. Михалков , А. А. Сурков — высказался против Синявского и Даниэля.
5 декабря 1965 года, ( День Конституции ) на Пушкинской площади состоялся митинг в поддержку Даниэля и Синявского. В число участников входили Александр Есенин-Вольпин , , , Юрий Галансков , Владимир Буковский . Митингующие требовали освободить Даниэля и Синявского, а также «уважать собственную Конституцию». Прямо с площади на допрос были увезены А. Есенин-Вольпин, Ю. Галансков, и др. Допрос продолжался два часа, впоследствии участники были отпущены.
В самиздате распространялись открытые обращения к деятелям науки и искусства, с описаниями процесса Синявского и Даниэля, предупреждающие об опасности повторения сталинских репрессий в случае молчаливого одобрения таких процессов обществом.
Широкую известность получило открытое письмо Л. К. Чуковской к М. А. Шолохову [ нет в источнике ] .
Процесс Синявского и Даниэля связывают с началом второго периода демократического (диссидентского) движения в СССР .
По словам историка А. Майсуряна , процесс Синявского-Даниэля стал «рождением оппозиционного движения» в СССР: «маленькая трещинка, пробежавшая в сентябре 1965 года между интеллигенцией и партией, стала стремительно расти, шириться и углубляться… в которую в конечном итоге провалился и социализм, и СССР…»
Диссидент Сергей Григорьянц назвал процесс и его освещение «изощрённой провокацией КГБ » , «кампанией по фантастической рекламе этого по сути своей малоинтересного дела», «бешеной рекламной свистопляской, затеянной властями», в результате которой «была создана открытая, легальная, в основном контролируемая и управляемая политическая оппозиция» . Григорьянц уточняет:
А ведь каким гигантским был этот «план Шелепина » и одна из его важнейших частей «Суд над Синявским и Даниэлем», какие фантастические перспективы казалось бы с такой ясностью открывал. Он был сравним с «мировой революцией» Ленина и Троцкого, с планами войн Сталина и в 1939-40 годах и в 1952-53-м .
Сергей Семанов высказывается так:
Теперь-то ясно, что это был шаг Шелепина и его ставленника на Лубянке Семичастного : вот, мол, до чего довело страну хрущёвское заигрывание с интеллигенцией либерального толка… Конечно, это было несомненное самоуправство органов госбезопасности, они проделали эту операцию самостоятельно, не согласовав её с партийным руководством. <...> Шелепин и Семичастный решили «порулить» сами. Видимо, они надеялись на малозначимость обоих сочинителей, никто, мол, за них не вступится. Они ошиблись, да ещё как! <...> Короче, Шелепин и его сотоварищи своими грубыми действиями спровоцировали опасную для них волну, но они не понимали сути происходящего. <...> Всем понимающим людям стало ясно, что Шелепин и его команда проиграли: поворота в политике не добились, противников своих не запугали, а только пыль подняли .
По мнению Леонида Парфёнова , Шелепин хотел «вернуться к репрессиям», и устроил процесс над Синявским и Даниэлем «ради создания прецедента» . По воспоминаниям диссидента Левитина-Краснова , «Шелепин потребовал тогда 20 тысяч голов» .
По воспоминаниям академика Сахарова , первый заместитель Генерального прокурора СССР ещё в 1967 году обещал, что к 50-й годовщине Октябрьской революции будет широкая амнистия, и Даниэль, так же как и Синявский, будет освобожден . Однако по словам Роя Медведева решение об исключении из амнистии политзаключённых принято в последний момент.
8 июня 1971 года Синявский был освобождён досрочно (помилован по инициативе Андропова ) и в 1973 году переехал во Францию . Он не был официальным эмигрантом и не лишался советского гражданства — поехал по приглашению на работу в Сорбонну .
Даниэль остался в СССР . Отбыв полностью срок, Ю. Даниэль работал сначала в Калуге , затем в Москве. Печататься мог только анонимно, под псевдонимом Ю. Петров (в период особого устрожения переводы из Аполлинера были опубликованы под именем Б. Окуджавы ).
17 октября 1991 года в «Известиях» появилось сообщение о пересмотре дел Ульманиса , Тимофеева-Ресовского и Царапкина, Синявского и Даниэля за отсутствием в их действиях состава преступления . Даниэль до этого не дожил.