Волошенко, Иннокентий Фёдорович
- 1 year ago
- 0
- 0
Инноке́нтий Фёдорович А́нненский ( 20 августа [ 1 сентября ] 1855 или 1 сентября 1855 , Омск , Западно-Сибирское генерал-губернаторство — 30 ноября [ 13 декабря ] 1909 или 13 декабря 1909 , Санкт-Петербург ) — русский поэт, драматург и переводчик, критик. Исследователь литературы и языка, директор мужской Царскосельской гимназии .
Его старший брат — Николай Фёдорович Анненский .
Иннокентий Фёдорович Анненский родился 20 августа ( 1 сентября ) 1855 года в Омске , в семье начальника отделения Главного управления Западной Сибири, русского происхождения Фёдора Николаевича Анненского (22.07.1815—27.03.1880) и Наталии Петровны Анненской (урожд. Карамолина или Кармалина; 1814? — 25.10.1889 или 1891).
В 1859 году семья переехала в Томск , куда отец был назначен председателем губернского правления .
В 1860 году отец получил должность чиновника по особым поручениям в Министерстве внутренних дел и семья из Сибири вернулась в Петербург , который ранее покинула в 1849 году.
Слабый здоровьем, на чём акцентирует особое внимание его сын Валентин Кривич-Анненский в своих воспоминаниях об отце, Иннокентий Анненский учился в частной школе, затем — во 2-й петербургской прогимназии (1865—1868).
С 1869 года, после перерыва в болезни, он два с половиной года обучался в частной гимназии В. И. Беренса. В 1872—1874 годах с помощью старшего брата Николая , энциклопедически образованного человека, экономиста , народника , готовится дома к экзаменам на аттестат зрелости. В 1875 году успешно экстерном сдаёт экзамены на аттестат зрелости при гимназии «Императорского Человеколюбивого общества» и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета .
По окончании в 1879 году университета кандидатом , служил в 1879—1891 годах преподавателем древних языков и русской словесности в гимназии Гуревича .
В сентябре 1879 года венчается с Надеждой (Диной) Валентиновной Хмара-Борщевской (1841—1917). В июне 1880 года у Анненских родился сын Валентин .
25 августа 1887 года был произведён в статские советники .
Вскоре стал директором коллегии Галагана в Киеве (январь 1891 — октябрь 1893), затем — (27 октября 1893 — 16 октября 1896) и гимназии в Царском Селе (16 октября 1896 — 2 января 1906). Чрезмерная мягкость, проявленная им, по мнению начальства, в тревожное время 1905—1906 годов, была причиной его удаления с этой должности . В 1906 году был переведён в Санкт-Петербург окружным инспектором и оставался в этой должности до 1909 года, когда он незадолго до своей смерти вышел в отставку. Читал лекции по древнегреческой литературе на Высших женских курсах .
Был награждён орденами Св. Анны 2-й (1898) и 3-й ст., Св. Станислава 2-й ст. (1893), Св. Владимира 3-й ст. (1905); с 1 января 1896 года — действительный статский советник .
В печати выступил с начала 1880-х годов научными рецензиями, критическими статьями и статьями по педагогическим вопросам. С начала 1890-х годов занялся изучением греческих трагиков ; выполнил в течение ряда лет огромную работу по переводу на русский язык и комментированию всего театра Еврипида . Одновременно написал несколько оригинальных трагедий на еврипидовские сюжеты и «вакхическую драму» «Фамира-кифаред» (шла в сезон 1916—1917 гг. на сцене Камерного театра). Переводил французских поэтов- символистов ( Бодлер , Верлен , Рембо , Малларме , Корбьер , А. де Ренье , Ф. Жамм и др.). Первую книгу стихов «Тихие песни» выпустил в 1904 году под псевдонимом «Ник. Т-о», имитировавшим сокращённые имя и фамилию, но складывавшимся в слово «Никто» (таким именем представлялся Полифему Одиссей ).
30 ноября (13 декабря) 1909 года Анненский скоропостижно скончался на ступеньках Царскосельского вокзала в Санкт-Петербурге от инфаркта. Похоронен на Казанском кладбище в Царском Селе (ныне — город Пушкин). Сын Анненского, филолог и поэт Валентин Анненский (Кривич), издал его «Кипарисовый ларец» (1910) и «Посмертные стихи» (1923).
Анненский написал четыре пьесы — «Меланиппа-философ» (1901), «Царь Иксион» (1902), «Лаодамия» (1906) и «Фамира-кифарэд» (1906, издана посмертно в 1913 году) — в древнегреческом духе на сюжеты утерянных трагедий Еврипида и в подражание его манере.
Анненский перевёл на русский язык все дошедшие до нас 17 трагедий и 1 сатирову драму Еврипида . Он также выполнил стихотворные переводы работ Горация , Гёте , Мюллера , Гейне , Бодлера , Верлена , Рембо , Ренье , Сюлли-Прюдома , Лонгфелло .
И. Ф. всегда говорил, что великий писатель живёт в поколениях своих читателей и каждая эпоха по своему его понимает, находя в нём — опять-таки каждая свои — ответы и отзвуки; он шутя прибавлял, что Еврипид перевоплотился в него. Вот этого-то перевоплощенного и потому близкого, родного нам Еврипида мы теперь и имеем.
— А. А. Мухин . И. Ф. Анненский (некролог)
Рита Спивак в своей работе «И. Анненский-лирик как русский поэт-экзистенциалист» сопоставляет поэзию Анненского и экзистенциализм . Она утверждает, что Анненский по мироощущению принадлежал к лирикам-экзистенциалистам. В лирике поэта присутствуют такие понятия, как Бог, совесть, тоска, мука, отчаяние. В письме к Т. А. Богданович Анненский пишет: «Искать Бога — Фонтанка 83. Срывать аплодисменты на Боге… на совести. Искать Бога по пятницам… Какой цинизм!». Кьеркегор утверждал: «Бог — это молчание. О чём невозможно говорить, о том следует молчать». Спивак пишет, что о Спасителе Анненский может говорить с горькой иронией. Анненский часто пишет о муке мысли. Именно это роднит его с основоположником экзистенциализма Сёреном Кьеркегором . В частности, Кьеркегор писал: «Что такое поэт? Несчастный человек, таящий в сердце тоску; уста его устроены так, что исходящие из них крики и стоны превращаются в дивную музыку». В стихотворении «Смычок и струны» ту же мысль Анненский выражает в лирической форме:
«Смычок все понял, он затих,
А в скрипке эхо все держалось…
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось».
Многие стихи Анненского можно назвать экзистенциальными по мироощущению:
«В небе ли меркнет звезда,
Пытка ль земная все длится;
Я не молюсь никогда,
Я не умею молиться.
Время погасит звезду,
Пытку ж и так одолеем…
Если я в церковь иду,
Там становлюсь с фарисеем.
С ним упадаю я нем,
С ним и воспряну, ликуя…
Только во мне-то зачем
Мытарь мятётся, тоскуя?..»
Мироощущение и мировосприятие Кьеркегора и Анненского по сути идентичны. Вот что пишет в «Дневнике обольстителя» великий датчанин: «Мир, в котором мы живем, вмещает в себя ещё другой мир, далекий и туманный, находящийся с первым в таком же соотношении, в каком находится с обыкновенной сценической постановкой волшебная, изображаемая иногда в театре среди этой обыкновенной, и отделенная от неё тонким облаком флера. Сквозь флер, как сквозь туман, виднеется словно бы другой мир, воздушный, эфирный, иного качества и состава, нежели действительный. Многие люди, живущие материально в действительном мире, принадлежат, в сущности, не этому миру, а тому, другому». В статье «Художественный идеализм Гоголя» Иннокентий Анненский писал: «Нас окружают и, вероятно, составляют два мира: мир вещей и мир идей(…) В силу стремления, вложенного в нас создателем, мы вечно ищем сближать в себе мир вещей с миром духовным, очищая, просветляя и возвышая свою бренную телесную жизнь божественным прикосновением к ней мира идеального, и в этом заключается вся красота и весь смысл нашего существования».
Литературное влияние Анненского на возникшие вслед за символизмом течения русской поэзии ( акмеизм , футуризм ) очень велико. Стихотворение Анненского « » по праву может быть названо первым по времени написания русским футуристическим стихотворением. Его стихотворение « » легло в основу романсов, написанных А. Вертинским и А. Сухановым. Влияние Анненского сильно сказывается на Пастернаке и его школе, Анне Ахматовой , Георгии Иванове и многих других. В своих литературно-критических статьях, частично собранных в двух «Книгах отражений», Анненский даёт блестящие образцы русской импрессионистической критики, стремясь к истолкованию художественного произведения путём сознательного продолжения в себе творчества автора. Уже в своих критико-педагогических статьях 1880-х годов Анненский задолго до формалистов призывал к постановке в школе систематического изучения формы художественных произведений.
Должность директора гимназии всегда тяготила И. Ф. Анненского. В письме А. В. Бородиной в августе 1900 года он писал:
Вы спросите меня: «Зачем Вы не уйдёте?» О, сколько я думал об этом… Сколько об этом мечтал… Может быть, это было бы и не так трудно…Но знаете, как Вы думаете серьёзно? Имеет ли нравственное право убеждённый защитник классицизма бросить его знамя в такой момент, когда оно со всех сторон окружено злыми неприятелями?…
— Иннокентий Анненский. Избранное / Сост. И. Подольская. — М. : Правда, 1987. — С. 469. — 592 с.
Профессор Б. Е. Райков , бывший ученик 8-й Санкт-Петербургской гимназии, писал в своих воспоминаниях об Иннокентии Анненском:
…о его поэтических опытах в ту пору решительно ничего не было известно. Его знали лишь как автора статей и заметок на филологические темы, а свои стихи он хранил про себя и ничего не печатал, хотя ему было в ту пору уже лет под сорок. Мы, гимназисты, видели в нём только высокую худую фигуру в вицмундире, которая иногда грозила нам длинным белым пальцем, а в общем, очень далеко держалась от нас и наших дел.
Анненский был рьяный защитник древних языков и высоко держал знамя классицизма в своей гимназии. При нём наш рекреационный зал был весь расписан древнегреческими фресками, и гимназисты разыгрывали на праздниках пьесы Софокла и Еврипида на греческом языке, притом в античных костюмах, строго выдержанных в стиле эпохи .