«Онегинская строфа» — строфа , которой был написан роман в стихах Александра Сергеевича Пушкина « Евгений Онегин » , 14 строк.

В основу строфы был положен сонет — 14-строчное стихотворение с определённой рифменной схемой. От сонета «английского» (« шекспировского ») Пушкиным было взято строфическое строение (три катрена и заключительное двустишие), от «итальянского» (« петраркианского ») сонета — принцип упорядоченности рифменной схемы, но в отличие от сонетной традиции, в которой упорядочение рифмы шло по линии связывания катренов между собой рифменными цепями, Пушкин упорядочил саму систему рифмовки: в первом катрене она перекрёстная, во втором — парная, в третьем — опоясывающая . Рифменная схема онегинской строфы выглядит так: AbAb CCdd EffE gg (прописными буквами традиционно обозначается женская рифма , строчными — мужская )

Онегинская строфа после А. С. Пушкина

Непосредственным продолжателем пушкинской идеи выступил Михаил Лермонтов , написавший онегинской строфой поэму « Тамбовская казначейша », начинающуюся соответствующим объяснением по этому поводу:

Пускай слыву я старовером,
Мне всё равно — я даже рад:
Пишу Онегина размером;
Пою, друзья, на старый лад.
Прошу послушать эту сказку!
Её нежданную развязку
Одобрите, быть может, вы
Склоненьем лёгким головы.
Обычай древний наблюдая,
Мы благодетельным вином
Стихи негладкие запьём,
И пробегут они, хромая,
За мирною своей семьёй
К реке забвенья на покой.

В дальнейшем, к онегинской строфе обращались такие авторы, как Вячеслав Иванов , Максимилиан Волошин , Юргис Балтрушайтис , Игорь Северянин , Валерий Перелешин . В ряде случаев одиночную онегинскую строфу представляло собой отдельное стихотворение, и, таким образом, онегинская строфа использовалась как твёрдая форма .

Онегинская строфа в иностранной поэзии

Наиболее известным иноязычным произведением, написанным онегинской строфой, является, по-видимому, роман в стихах англо-индийского поэта Викрама Сета «Золотые ворота» ( англ. The Golden Gate ; 1986 ), состоящий из 690 строф четырёхстопного ямба, выдерживающего положенную рифменную схему. Сюжет романа — жизнь и быт компании молодых яппи из Сан-Франциско в начале 1980-х годов.

To make a start more swift than weighty,
Hail Muse. Dear Reader, once upon
A time, say circa 1980,
There lived a man. His name was John.
Successful in his field though only
Twenty-six, respected, lonely,
One evening as he walked across
Golden Gate Park, the ill-judged toss
Of a red frisbee almost brained him.
He thought, «If I died, who’d be sad?
Who’d weep? Who’d gloat? Who would be glad?
Would anybody?» As it pained him,
He turned from this dispiriting theme
To ruminations less extreme.

Формальный выбор Сета был определён знакомством с английским переводом «Евгения Онегина» (строфой и размером оригинала), который был выполнен Чарлзом Хепбёрном Джонстоном и издан в 1977 году .

Впрочем, ранее онегинская строфа уже была использована по-английски Владимиром Набоковым , сочинившим стихотворение «О переводе „Евгения Онегина“» ( англ. On Translating Eugene Onegin ), в двух строфах которого объясняется решение Набокова перевести пушкинский роман на английский язык прозой. Онегинской строфой написаны также стихотворение «Щелкунчик» ( англ. The Nutcracker ; 1987 ), посвящённое Исайе Берлину , и книга Дианы Бургин «Ричард Бургин. Жизнь в стихах» ( англ. Richard Burgin. A Life in Verse ; 1988 ) — беллетризованная биография отца автора, американского музыканта российского происхождения Ричарда Бургина (1892—1981). В этих случаях «русский след» в англоязычной онегинской строфе совершенно очевиден: Столлуорси, наряду с собственным поэтическим творчеством, переводил русскую поэзию (в частности, Александра Блока ), а Бургин известна как филолог-русист и переводчик (в частности, Марины Цветаевой ). Текст Бургин содержит многочисленные аллюзии на пушкинский оригинал, использует характерные для «Евгения Онегина» ритмико-синтаксические конструкции и т. п.:

My father, full of marvelous stories,
At eighty-seven had a stroke,
And left untold the joys and worries
He’d lived, of which he rarely spoke.
His reticence evoked adorement,
But oh, my goodness, what a torment
To realize I would never know
The life he played pianissimo .
What unbelievable frustration —
To guess at what was left unsaid,
To learn the relatives were dead
Who might confirm my inspiration,
To muse and question in remorse:
How could I fail to ask my source!

Замечание

За рубежом Онегинскую строфу часто называют английским сонетом , противопоставляя ее французскому сонету. ^{[ источник не указан 470 дней ]}

Примечания

Литература

• Онегинская строфа // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина . — Институт научной информации по общественным наукам РАН : Интелвак, 2001. — Стб. 693—694. — 1596 с. — ISBN 5-93264-026-X .
• Онегинская строфа // Словарь литературоведческих терминов / Ред.-сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев . — М. : «Просвещение», 1974. — С. 253. — 509 с. — 300 000 экз.
• А. С. Пушкин.
• М. Ю. Лермонтов.
• Вячеслав Иванов.
• Vladimir Nabokov.
• М. Л. Гаспаров. Русские стихи 1890-х—1925-го годов в комментариях . — М. : «Высшая школа», 1993. Параграф