Техника в культуре и искусстве
- 1 year ago
- 0
- 0
Первый римский император Октавиан Август , благодаря своей известности, часто становился героем литературных произведений и произведений изобразительного искусства.
Одним из способов закрепления власти Октавиана стало установление культа императора , внешними проявлениями которого стали многочисленные скульптуры, портреты на монетах и упоминания в литературе в позитивном контексте. При этом император требовал, чтобы даже в старости его изображали молодым, что вступало в противоречие с традициями максимально реалистичных римских портретов . В результате, не существует ни единого изображения Августа в старости .
Распространению культа императора способствовали его статуи, в изобилии появившиеся в Риме — на форуме, перед храмом Марса-Мстителя , перед Пантеоном ( Агриппа хотел установить статую императора внутри храма, среди изображений богов, но Октавиан отказался ), а также в 265 малых часовнях на улицах и перекрёстках города и других местах. Император ввёл в обычай частое, хотя и не постоянное, размещение своего профиля на аверсе монет, на реверсе же он часто помещал сцены из собственной жизни, почести в свою честь и портреты родственников . По замечанию Вернера Эка, Октавиан « доминировал в общественном пространстве » .
Биография Октавиана и его время довольно хорошо известны благодаря сочинениям ряда античных авторов. Сочинения современников первого императора и его подробная, но неполная, автобиография не сохранились. Веллей Патеркул следует официальной точке зрения на принципат Августа. Его сочинение сравнительно небольшое, а автор нередко использовал « Деяния божественного Августа » и официальные документы . Сенека Младший считает Октавиана «добрым принцепсом», хотя и приравнивает звание принцепса к царскому . Тацит не освещает правление Октавиана (его «Анналы» начинаются со смерти первого императора), но неоднократно упоминает его. Он воздерживается от однозначной оценки, передавая мнения сторонников и противников Августа, но считает все его титулы и должности формальностью для прикрытия единоличной власти, основанной на военной силе . Единственным положительным примером императора для римского историка стал Веспасиан . Автор биографии императора Светоний избегал самостоятельных выводов, предоставляя читателю возможность сформировать собственное мнение обо всех правителях . Тем не менее, М. фон Альбрехт полагает, что характер подбора фактов Светонием свидетельствует о высокой оценке Октавиана римским историком .
В позднеантичную эпоху и в Средние века интерес к Октавиану поддерживался не только его политической деятельностью, но и рождением в его правление Иисуса Христа . В частности, была широко известна легенда о пророчестве Тибуртинской Сивиллы, якобы показавшей Октавиану на небесах Деву Марию с младенцем, после чего изумлённый император поклонился ей. При этом существовали различные варианты легенды: либо этот эпизод произошёл при попытке Августа объявить себя богом , либо образ явился ему во сне. Называлось даже точное место действия — земля на Капитолии, где впоследствии была построена церковь Санта-Мария-ин-Арачели . Вокруг хорошо известного правителя появлялись и другие легенды: например, в « Сказании о князьях Владимирских » начала XVI века была популяризирована вымышленная генеалогия, возводившая происхождение Рюрика к Прусу, мифическому брату Октавиана . Иван Грозный знал эту легенду и неоднократно ссылался на родство с Октавианом в переписке и в дипломатических переговорах .
Во Франции в XVII—XVIII веках отношение к Октавиану было двойственным: многие историки и публицисты, особенно сторонники монархии, прославляли его, но существовали и осуждающие мнения ( Корнель , Вольтер , Монтескьё и другие). Примыкая к точке зрения последних, известный историк Эдуард Гиббон считал Октавиана лицемером . Одно из выдержанных в этом же духе сочинений — многотомную «Римскую историю» Шарля Роллена и Жана-Батиста-Луи Кревье — перевёл на русский язык Василий Тредиаковский . Этот перевод оказал большое влияние на формирование представлений об античности в Российской империи . В дальнейшем ориентация на оценку известного правителя через призму событий своего времени сохраняется. В XIX веке публицисты — сторонники Наполеона Бонапарта во Франции видели в Августе предшественника своего кумира. Большинство историков и публицистов этого периода рассматривало само установление Империи как несомненно положительное явление, хотя в оценках первого императора они не были едины .
В Великобритании в середине XIX—XX века были популярны параллели между Британской империей и Римской, между Лондоном и Римом, что обусловило большой интерес к античности. Обычно поддерживалась находившая отклики в современности деятельность Октавиана по укреплению роли коренного римского населения в противовес провинциалам, по перестройке столицы и по масштабной колонизации провинций . Ещё в начале XIX века деятельность Августа сдержанно оценивал Томас Арнольд . Ричард Конгрив попытался пересмотреть распространённый взгляд на правление Августа как на начало конца Римского государства и сдержанные оценки первых императоров, включая и Октавиана. сначала был невысокого мнения об Октавиане, хотя и признавал несомненные заслуги установленного им государственного устройства, но впоследствии сменил тон на благожелательный. Это изменение взглядов произошло почти синхронно со сменой приоритетов в обществе (первоначально только у сторонников Либеральной партии ), из-за которого увлечение историей поздней Римской Республики сменилось высокой оценкой ранней Римской империи и, прежде всего, принципата Августа .
Параллели с современностью проводились и в других странах, прежде всего, в Италии в 1920-е — 30-е годы. Бенито Муссолини , часто обращавшийся к истории Римской империи в публичных выступлениях, нередко упоминал и Октавиана. В начале своего правления он часто обращался к образу Гая Юлия Цезаря — например, марш на Рим в 1922 году сравнивался с переходом через Рубикон в 49 году до н. э. В дальнейшем Муссолини всё чаще действовал по образу и подобию Октавиана — вероятно, из-за нежелания ассоциировать свою власть с кратким правлением Цезаря, закончившимся его убийством. Параллели с Августом особенно ярко проявились в масштабной градостроительной политике Муссолини в Риме и в покровительстве археологическим раскопкам и восстановлению зданий, построенных в том числе и Августом . Впрочем, в публичных выступлениях дуче продолжал часто обращаться к образу Гая Юлия Цезаря . В 1924 году началась реставрация Форума Августа, а к 2000-летию Октавиана в северной части Марсова поля была заложена площадь императора Августа ( итал. Piazza[le] Augusto Imperatore ). Проект площади, включавшей отреставрированные мавзолей Августа и алтарь мира , а также несколько новых зданий по периметру, разработал известный архитектор . Хаотичную средневековую застройку на месте будущей площади снесли, хотя оставили три храма. Их сохранение должно было символизировать сосуществование в едином пространстве августовского Рима, папского Рима и нового Рима Муссолини. Мавзолей Августа, который в Средние века использовали как источник строительных материалов, а затем переделали в концертный зал, отреставрировали под руководством Антонио Муньоса. Алтарь мира пострадал ещё сильнее: его барельефы оказались во множестве частных коллекций, а над остатками находился кинотеатр «Олимпия». В результате, алтарь мира был перенесён на новое место, а вокруг него была возведена оболочка для обеспечения сохранности. Баллио Морпурго постарался тщательно вписать внешнюю оболочку алтаря мира и другие новые сооружения в ансамбль площади. В целом, площадь была закончена к 1941, хотя реставрация мавзолея завершилась к 2000-летию Октавиана. Возле мавзолея установили бронзовую табличку с текстом « Деяний божественного Августа », которая изначально находилась там. При этом поблизости была установлена и другая табличка — с описанием деяний самого Муссолини, выполненным в схожем духе . Подражание дуче Августу проявилось не только в строительстве. Как и Октавиан, Муссолини восстанавливал в Риме прежние обелиски и устанавливал новые, вывезенные из завоёванной Эфиопии (между этой победой и завоеваниями Августа проводились параллели) .
В конце XIX — начале XX века основное внимание было приковано к проблеме характера власти Августа. С лёгкой руки Теодора Моммзена в науке закрепился термин «принципат», о сущности которого, однако, шли дискуссии . Ранее принципат считали либо классической монархией, либо монархией с республиканским «фасадом», но немецкий историк указал, что власть Октавиан основывалась на сочетании проконсульских и трибунских полномочий . Приравняв принципат к чрезвычайной магистратуре, Моммзен отметил, что этот режим, в отличие от домината, базировался на праве . Сохранение функционирующего сената Моммзен объяснял в рамках теории «диархии» — двоевластия императора и сената . Точка зрения Теодора Моммзена пользовалась большой популярностью, хотя и породила ряд ответных теорий о характере власти Октавиана. В частности, Эдуард Мейер предложил считать диктатуру Цезаря попыткой установления абсолютной монархии по эллинистическому образцу, а правление Октавиана — идейным продолжением «принципата Помпея», или монархической надстройкой при сохранявшемся республиканском строе. Теоретическое обоснование последней формы правления Мейер связывал с трактатом Цицерона « О государстве » . Гульельмо Ферреро выдвинул гипотезу о том, что Октавиан восстановил Республику, но она не смогла функционировать самостоятельно из-за разложения римской знати, что и вынудило Августа концентрировать в своих руках всё больше власти . Э. Гримм предположил, что в отсутствие писаной конституции характер власти императоров мог со временем меняться. По его мнению, Август правил Римом в республиканском духе, но уже Тиберий и Калигула заложили основы настоящей монархии, а окончательно она сформировалась лишь к правлению Адриана . В. Гардтгаузен отошёл от попыток объяснить принципат в рамках юридического дискурса, придя к выводу о фактической абсолютной власти Октавиана . В историографии первой половины XX века акцентировалось особое внимание на опоре императоров на военную силу, из чего делались выводы о типологическом сходстве принципата сначала с европейскими абсолютными монархиями, а затем и с тоталитарными режимами. Историки также предпринимали попытки объяснить характер власти Августа с помощью господства личной «партии» Октавиана и посредством auctoritas — влияния, основанного на моральном превосходстве. Более популярной, однако, стала «конституционная» теория, развитая Мейсоном Хэммондом. С точки зрения американского историка, принципат Августа не противоречил республиканским традициям, что позволяет считать его продолжением Республики .
Рассматривались и иные аспекты деятельности Октавиана. В 1939 году вышла работа Рональда Сайма «Римская революция», в которой автор рассмотрел положение правящей элиты (нобилитета) в правление Октавиана. Британский учёный пришёл к выводу о полном обновлении нобилитета вследствие гражданских войн, проскрипций, ухода нобилей из политики, а также из-за опоры правителя на «новых людей» .