Короткое замыкание (фильм, 1986)
- 1 year ago
- 0
- 0
« Дурная кровь » ( фр. Mauvais Sang ) — второй полнометражный художественный фильм французского режиссёра Леоса Каракса , снятый в 1986 году. Является второй частью «трилогии об Алексе», в которой главную роль сыграл актёр Дени Лаван — ровесник режиссёра, выступающий в трилогии в качестве его альтер эго .
Фильм был представлен на Берлинском кинофестивале 1987 года, где режиссёр получил за него премию Альфреда Бауэра («за открытие новых путей в киноискусстве»). Фильм также был удостоен премии имени Луи Деллюка (1986).
Действие происходит в Париже недалёкого будущего. Двум пожилым гангстерам, Марку и Хансу, угрожает таинственная «Американка», которая требует от них выплаты большого долга. Они понимают, что в противном случае будут убиты, тем более что недавно их товарищ Жан погиб, попав под поезд метро — скорее всего, он был убит именно по приказу Американки её подручным Борисом. Марк и Ханс обращаются к Алексу, сыну Жана, — карточному шулеру и чревовещателю, у которого «ловкие руки». Они предлагают ему рискованную сделку — выкрасть из лаборатории вакцину от страшного вируса STBO, который поражает тех, кто «занимается любовью без любви», и продать вакцину конкурирующей фирме. Алекс оставляет свою подругу Лиз, попросив позаботиться о ней своего друга Тома́, и приходит к Марку и Хансу. Он соглашается на их предложение, чтобы начать новую жизнь: сразу после кражи Марк отправит его на частном самолёте в Швейцарию к своей сестре.
Между тем, у Марка Алекс знакомится с Анной, молодой подругой Марка, и влюбляется в неё. Анна рассказывает Алексу о своей любви к Марку и просит Алекса помочь ему. Зайдя в свою квартиру, Алекс слышит на автоответчике просьбу Лиз срочно позвонить ему, потому что случилось нечто ужасное. Он говорит Лиз, что находится за границей у моря, но позже он случайно встречает Тома на набережной: у Тома закрыт пластырем один глаз, что говорит о том, что связь с Лиз, которая не любит Тома, привела его к заражению вирусом (ухудшение зрения — один из симптомов заражения). По просьбе Лиз Тома выслеживает Алекса. В ночь кражи к лаборатории прибывает полиция, однако Алекс делает вид, что у него есть заложник (на самом деле он приставляет револьвер к своему виску), уходит от полиции, а на улице Лиз увозит его на мотоцикле. Возле дома Марка Борис ранит Алекса из машины и забирает вакцину, однако ещё до этого Алекс шприцем забирает оттуда жидкость и впрыскивает её в яйцо, которое прячет в надёжном месте и передаёт Марку.
Марк и Ханс с Анной везут Алекса за город, чтобы посадить в самолёт; Американка преследует их, и Лиз также едет за ними на мотоцикле. По дороге выясняется, что Алекс серьёзно ранен. Узнав об этом, Марк дожидается, когда машина Американки поравняется с ними, убивает Бориса, и машина падает в канал. Возле самолёта Марк пытается говорить с подоспевшей Лиз, но умирает. Анна бежит по пустынной взлётной полосе.
Актёр | Роль |
---|---|
Дени Лаван | Алекс («Говорун») |
Жюльет Бинош | Анна |
Жюли Дельпи | Лиз |
Мишель Пикколи | Марк |
Ханс | |
Американка | |
Уго Пратт | Борис |
молодая мать | |
Серж Реджани | Шарли |
Жером Зукка | Тома́ |
Режиссёр Леос Каракс снялся в фильме в небольшом камео (человек, смотрящий из окна).
Фильм очень необычно снят. В нем очень мало цвета — в основном красный, синий и черный, почти нет зеленого, он появляется лишь в конце. Работа оператора завораживает, он снимает героев и обстановку так, что мы все больше и больше погружается в нереальность их мира. Большое внимание уделяется части тела — руке, шее, глазам героев. Все остальное как в тумане, в дымке.
Во главе угла форма. Очень много визуальных выразительных средств, игры цвета, разговоров. Все герои много курят и часто прикуривают — камера при этом направлена на огонь зажигалки или спички. Возможно, в этом есть что-то личное для режиссёра. Драма очень романтична и в чем-то сентиментальна — основная её тема — любовь.
Каракс талантливо и отнюдь не по-ученически усвоил кинематографические уроки Жан-Люка Годара , одного из лучших авангардистов и новаторов кино. Рваный монтаж, синкопический ритм, обилие деталей на крупных планах, коллаж жанров, постмодернистское переосмысление вроде бы банальных сюжетных схем — всё это типично годаровское пронизано у его совсем молодого коллеги не столько внешней, лихорадочной, сумасбродной, сколько внутренней, затаённой, непознаваемой нервозностью, подспудным смятением души, которая большую часть времени пребывает словно в сомнамбулическом состоянии. Чередование заторможенных, как бы рапидных сцен с угасающим ритмом — и неожиданно взрывных, неистовых эскапад героя (да ещё под музыку Сергея Прокофьева из сцены бала в « Ромео и Джульетте ») — составляет особую прелесть этой ленты. По внешнему слою — будто « Безумный Пьеро », однако в ночных фантастических экстерьерах « Альфавиля ».