Заседание Политбюро ЦК КПЮ 4 июля 1941 года
- 1 year ago
- 0
- 0
Моско́вская па́ника 1941 го́да — события, происходившие в столице Советского Союза во время ожесточённых боёв с наступающими на город немецкими войсками в ходе Великой Отечественной войны , когда 15, 16 и 17 октября 1941 года (после принятия Государственным комитетом обороны СССР секретного постановления от 15 октября 1941 года № 801 «Об эвакуации столицы СССР г. Москвы», предусматривавшего отъезд из Москвы советского правительства во главе с И. В. Сталиным ) по столице распространились панические слухи , что её сдают немцам .
В эти дни десятки тысяч человек пытались выехать из города. Промышленные предприятия закрывались, работникам выдавали месячную зарплату . Начальник управления народного комиссариата юстиции Москвы бежал из города (с санкции секретаря московского комитета), а также издал приказ о роспуске судов .
Из московских и подмосковных тюрем начался вывоз заключённых, председателем ГКО И. В. Сталиным был отдан приказ расстрелять содержащихся в Лубянке «врагов народа». Перед закрытием из продовольственных магазинов стали раздавать прохожим продукты [ неавторитетный источник ] . Отмечались случаи нападения на эшелоны. Обстановку дополнительно дестабилизировали действия немецких диверсантов [ неавторитетный источник ] .
В Москве в это время появилась выпущенная подпольной организацией «Союз спасения Родины и революции» брошюра «Как охранить себя от холода» под авторством некоего И. С. Коровина, которая призывала к свержению «жидомасонской клики» Сталина и в целом была написана в пораженческих тонах .
Утром 16 октября Московское метро не открылось (единственный раз за всю его историю), так как велась подготовка к его уничтожению в соответствии с поступившим накануне указанием Л. М. Кагановича : «Метрополитен закрыть. Подготовить за три часа предложения по его уничтожению, разрушить объекты любым способом», но уже днём 16 октября начались работы по его восстановлению, вечером прошёл первый поезд . В случае разрушения метрополитена москвичи лишились бы не столько транспортного сообщения, сколько защиты — возможности использовать станции и тоннели в качестве бомбо- и газоубежища . До отмены ГКО приказа о ликвидации метро рабочие успели полностью демонтировать эскалаторы на нескольких станциях, в частности, на станции « Динамо » . Эвакуация граждан осуществлялась в том числе в составах, собранных из метровагонов .
В ожидании сдачи города немецким войскам был исполнен приказ об уничтожении вышки радиостанции имени Коминтерна , находившейся в 50 километрах восточнее Москвы .
Паника в столице прекратилась на четвёртый день, когда был издан приказ применять к трусам, паникёрам, мародёрам любые меры вплоть до расстрела .
По оценке ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Елены Сенявской , в значительной степени ситуацию переломило выступление по радио председателя Моссовета В. П. Пронина , после которого на следующий день паническое бегство прекратилось, город изменился, на улицах появились военные и милицейские патрули, заработали такси .
Михаил Коряков , бывший непосредственным участником событий, описывал его выступление иначе:
Все ждали, что сейчас скажет председатель Моссовета. Нетерпеливые кидали взгляды на башенные часы. Большие, заостренные, как мечи, стрелки подходили к десяти. В назначенную минуту в рупоре захрипело, забулькало. Из шума, треска выделился равнодушный голос диктора:
— Внимание, внимание.
Ветровым шелестом пронеслось:
— Пронин! Пронин!
Но то был не Пронин. Диктор объявил:
— Передаем постановление Московского совета о подготовке к отопительному сезону.
Растерянность отразилась на лицах слушателей. Вместо трижды объявленного и дважды отложенного выступления председателя Моссовета начали читать какое-то давнее постановление, наугад выхваченное из первой подвернувшейся под руку папки. Некоторое время народ слушал глухое монотонное чтение. В тяжелой тишине выметнулись злые крики:
— Ищи ветра в поле!
— Куда там! Его в Ташкенте искать надо.
— Ихнему брату самолеты готовые держат в Тушине .
— Вот те и правители… Бросили народ — делай, как знаешь.
— Народ, гражданка, свое знает… Вы не слыхали, что на заводах деется? Я только что с Изолита, от Преображенской заставы. Ого-го!/…/ Наэлектризованная толпа жадно ловила слухи. Публику, однако, сдерживало то, что ждали Пронина: выступит и объяснит, в чем дело, чего ждать, к чему приготовиться. В эту минуту народу надо было в кого-то верить, кому-то довериться: верили в Пронина, голову столицы. Но оказалось, что Пронина тоже… ищи ветра в поле! Накопившийся заряд разрядился. Трахнула молния.
— Михаил Коряков — «Освобождение души»
Также 17 октября по радио с опровержением слухов о планируемой капитуляции столицы выступал глава городской парторганизации
А. С. Щербаков
.
Юркий, как вьюн, мелкорослый человечек, по виду железнодорожник, поддержал бабий разговор:
— Кондуктора наши из Уфы приехали. Рассказывают набежало туда населения — два миллиона! И все жены этих… ответственных! Деньги, страшно поверить, гражданка, пачками в чемоданах везут. Цены в Уфе не-во-о-обра-зи-мые! Местному жителю стало не подступиться, ложись и с голоду помирай. Вот чего они в этой эвакуации понаделали.
Бабы заверещали:
— Давно бы надо распотрошить чемоданчики ихние.
— Взяться бы всем народом… везде бы поустраивать им вот такие остановки.
Железнодорожник — петушиным кукареком:
— Станция Березайка… вылезай-ка!
Шныркие, узко посаженные белые глазки его остановились на пожилом и тучном человеке в брезентовом дождевике и каракулевом картузе, стоявшем около машины.
— Вам, гражданин, до Уфы?
Десятки и сотни тысяч людей, спасаясь от немцев, поднялись и бросились в этот день вон из Москвы, залили её улицы и площади сплошным потоком, нёсшимся к вокзалам и уходившим на восток шоссе» .
Однако он предостерегал читателей от однозначной оценки поведения всех жителей города :
В самой Москве было достаточно людей, делавших всё, что было в их силах, чтобы не сдать её. И именно поэтому она и не была сдана. Но положение на фронте под Москвой и впрямь, казалось, складывалось самым роковым образом за всю войну, и многие в Москве в этот день были в отчаянии готовы поверить, что завтра в неё войдут немцы. Как всегда в такие трагические минуты, твёрдая вера и незаметная работа первых ещё не была для всех очевидна, ещё только обещала принести свои плоды, а растерянность, и горе, и ужас, и отчаяние вторых били в глаза .
— Выпьем, чтобы октябрь 41-го больше не повторился.
— Вот это верно.
— Про октябрь я что-то не понял.
— О, вы не были тут 16 октября.
— Так что ж тут такого было 16 октября?
— Кошмар! Паника!
— Ужас! Вспомнить страшно.
— Грабили магазины. По сути, город был открыт. Счастье, что немцы не поняли этого. Да, чудо нас спасло. Чудо.
Как и многие другие связанные с войной темы, тема московской паники в октябре 1941 года была табуирована в советской историографии. Текст постановления Государственного Комитета Обороны от 15 октября 1941 года (решение об эвакуации из Москвы) не публиковался полностью до конца 1980-х годов .