4-я в истории России судебная инстанция, исполнявшая роль Верховного уголовного суда , была создана « для суждения злоумышленников, открывшихся 14 декабря 1825 г. »

Николай I поставил перед следствием и судом несколько задач: выявление и предопределённое суровое наказание участников неудавшегося покушения на принадлежавший ему царский трон; обнаружение круга лиц, в том числе, из знати и высших государственных чинов, поддерживавших замыслы восставших, если и не участием, то помыслами; придание суду, хотя бы внешне, видимость справедливого, с учётом возможного резонанса и в российском обществе, и в европейских странах.

Деятельности Верховного уголовного суда по делу декабристов посвящены публикации его документальных материалов, страниц воспоминаний участников и современников событий, работ многочисленных исследователей, начиная с написанного в 1839 году М. С. Луниным «Разбора донесения тайной следственной комиссии государю императору в 1826 г.»

Следственный комитет

17 декабря 1825 года Николай I указом учредил « Высочайше учрежденный тайный комитет для изыскания соучастников злоумышленного общества, открывшегося 14 декабря 1825 года » под председательством военного министра А. И. Татищева . Комитет 26 мая 1826 года был переименован в Комиссию для изысканий о злоумышленных обществах . С 17 декабря 1825 года по 17 июня 1826 года состоялось 149 заседаний следственного комитета.

Итоговые « записки о силе вины » каждого из 121 декабристов, предаваемых суду, во многом определившие их дальнейшие судьбы, были составлены правителем дел комитета А. Д. Боровковым . К составлению отчётного документа с результатами следствия, по совету Н. М. Карамзина , был привлечён литератор Д. Н. Блудов . 30 мая 1826 года доклад «об открытых в России тайных обществах, уличённых в злоумышлении, о начале оных, о ходе, изменениях, планах, мало-помалу распространившихся, равно и о степени участия в сих планах и предприятиях и вообще о поступках и дознанных намерениях каждого из членов» был представлен Николаю I.

Этот доклад по его указанию от 12 июня 1826 года под названием «Донесение Следственной комиссии» был опубликован газетами и в отдельной брошюре, — в том числе в переводе на французский язык . В докладе было секретное приложение с изысканиями по вопросам:

1. Не имели ли влияние на действия и планы злоумышленников державы иностранные?
2. Не были ль с ними в сообщничестве люди значительные по сану своему или местам в государстве занимаемым?
3. Какими средствами злоумышленники надеялись обольстить войска, народ и вообще найти себе сообщников…?

Создание Верховного уголовного суда

Роль М. М. Сперанского в организации суда

Активное участие в организации процесса осуждения декабристов принял М. М. Сперанский , который ещё в начале века составлял план образования правительственных и судебных органов . Ещё 25 июня 1811 года манифестом Александра I было утверждено разработанное им «Общее учреждение министерств», обозначившее необходимость организации Верховного уголовного суда по делам государственной важности. В своих предложениях Сперанский опирался на прецеденты специального создания в России 1764—1771 годов аналогичных судебных инстанций в процессах по делам В. Я. Мировича и Е. И. Пугачёва . Предполагалось, что Верховный уголовный суд не проводит следствие по делу, а « определив существо и степень вины по следствию, …полагает окончательный приговор по законам » (§ 296) .

По поручению Николая I Сперанский занялся организацией судебного процесса над декабристами . Он не только предложил структуру суда, но и разработал детальные процедуры принятия его решений на основе классификации подсудимых по степени их вины, определяемой на основе записок с извлечениями из материалов персональных следственных дел.

Состав Верховного уголовного суда

1 июня 1826 года Николай I подписал Манифест и указ Сенату об учреждении Верховного уголовного суда и одобрил подготовленный Сперанским общий порядок («обряд») судопроизводства . В Манифесте отмечалось, что комиссия « в окончательном донесении представила нам всю совокупность её изысканий с приложением в подлиннике всех доказательств ». Предъявление обвинений вверялось суду, который предписывалось составить из представителей трёх сословий: «Государственного Совета, правительствующего Сената» и «Синода» с присоединением лиц из высших воинских и гражданских чиновников. Чтобы продемонстрировать независимость будущих судебных решений, в состав суда не включались члены Следственной комиссии.

Особое внимание император уделял персональному составу суда, члены которого подбирались с учётом их авторитета и личной преданности государю .

Председателем суда был назначен председатель Государственного Совета и Комитета министров, князь Лопухин П. В. . Его заместителем на случай болезни — действительный тайный советник, председатель департамента государственной экономии Государственного Совета, князь Куракин А. Б. .

Членами суда от Государственного Совета были назначены:

Балашов А. Д. , генерал-губернатор пяти губерний Центральной России: Воронежской, Орловской, Рязанской, Тамбовской и Тульской;
Болотников А. У. , генерал-лейтенант, действительный тайный советник, сенатор;
Васильчиков И. В. , генерал от кавалерии, камергер;
Воронцов М. С. , граф, новороссийский генерал-губернатор и наместник Бессарабской области;
Канкрин Е. Ф. , министр финансов;
Карцов П. К. , адмирал, директор Морского кадетского корпуса, сенатор;
Ланской В. С. , управляющий Министерством внутренних дел Российской империи;
Ливен К. А. , граф, генерал-лейтенант, попечитель Дерптского округа;
Лобанов-Ростовский Я. И. , князь, председатель департамента законов Государственного совета и член комитета министров;
Мордвинов Н. С. , председатель департамента гражданских и духовных дел Государственного совета, член Финансового комитета и комитета министров, председателем Вольного экономического общества ;
Морков А. И. , граф, действительный тайный советник;
Нессельроде К. В. , граф, управляющий министерством иностранных дел;
Салтыков С. Н. , князь, сенатор;
Сперанский М. М. , управляющий Комиссии составления законов, автор текста манифеста о восшествии на престол Николая Павловича;
Сукин А. Я. , генерал-адъютант, комендант Петропавловской крепости, сенатор;
Толстой П. А. , граф, генерал-адъютант;
Шишков А. С. , адмирал, министр народного просвещения.

Членами суда от Синода были назначены:

Авраам , архиепископ Ярославский и Ростовский;
Евгений , митрополит Киевский и Галицкий;
Серафим , митрополит Новгородский и Петербургский.

Особо назначенными военными и гражданскими лицами были:

Башуцкий П. Я. , генерал-адъютант, комендант Санкт-Петербурга;
Бистром К. И. , генерал-адъютант;
Бороздин Н. М. , генерал-адъютант;
Воинов А. Л. , генерал-адъютант;
Головкин Ю. А. , граф, действительный тайный советник;
Закревский А. А. , генерал-губернатор Финляндии
Комаровский Е. Ф. , граф, генерал-адъютант, командир Отдельного корпуса Внутренней стражи;
Кушников С. С. , генерал, действительный тайный советник;
Ламберт К. О. , граф, генерал-адъютант;
Ланжерон А. Ф. , граф, генерал от инфантерии;
Опперман К. И. , инженер-генерал;
Паскевич И. Ф. , генерал-адъютант;
Сенявин Д. Н. , адмирал;
Строганов Г. А. , барон, действительный тайный советник;
Эммануэль Е. А. , генерал-лейтенант, командующий войсками на Кавказской линии.

Членами суда от Сената были назначены:

Адодуров А. П. , тайный советник, шталмейстер Высочайшего Двора;
Баранов Д. О. , действительный тайный советник;
Батюшков П. Л. , тайный советник;
Безродный В. К. , действительный тайный советник;
Болгарский В. И. , тайный советник;
Васильчиков А. В. , действительный тайный советник;
Вистицкий Г. С. , тайный советник;
Гагарин И. А. , князь, действительный тайный советник;
Гладков И. В. , генерал-лейтенант, обер-полицмейстер Санкт-Петербурга, председатель Попечительного комитета о тюрьмах;
Грушецкий В. С. , действительный тайный советник;
Дивов П. Г. , действительный тайный советник;
Дубенский Н. П. , тайный советник;
Казадаев А. В. , тайный советник, статс-секретарь;
Корнилов А. М. , капитан-командор, тайный советник;
Куракин Б. А. , князь, тайный советник, камергер;
Кутайсов П. И. , граф, тайный советник;
Лавров И. П., тайный советник;
Ланской П. С. , тайный советник;
Маврин С. Ф. , тайный советник;
Мансуров П. А. , тайный советник;
Мертенс В. Ф. , тайный советник;
Мечников Е. И. , в 1817—1824 гг. — директор Департамента Горных и Соляных Дел и директор Горного Кадетского корпуса;
Мириан Ираклиевич , грузинский царевич, действительный тайный советник;
Михаловский К. Г. , вице-адмирал;
Нелидов А. И. , генерал-лейтенант;
Обресков М. А. , генерал-лейтенант;
Орлов Г. В. , граф, тайный советник, камергер;
Полетика П. И. , дипломат;
Пущин П. П. , генерал-лейтенант;
Сумароков П. И. , тайный советник;
Хвостов В. С. , тайный советник;
Хвостов Д. И. , граф, чиновник и литератор;
Хитрово А. З. , камергер;
Фенш А. С. , генерал от инфантерии;
Шаховской Н. Л. , князь, генерал-майор, действительный тайный советник;
Щулепов П. П., тайный советник ;
Энгель Ф. И. , действительный тайный советник.

Всего в работе суда участвовали 72 представителя аристократии и военных и государственных чиновников , многие из которых имели среди арестованных сослуживцев, знакомых и родственников .

Обязанности генерал-прокурора исполнял министр юстиции князь Д. И. Лобанов-Ростовский , формально не входивший в состав Верховного уголовного суда декабристов. Главным делопроизводителем суда был назначен обер-прокурор департамента Сената Журавлёв И. Ф.

Ревизионная комиссия

Верховный уголовный суд на заседании 7 июня 1826 года принял решение не вызывать подсудимых для допросов в ходе судебного следствия, а ограничиться лишь подтверждением («ревизией») документов, представленных Следственным комитетом, особой комиссией, избираемой из состава членов суда.

Ревизионная комиссия (из 9 человек) работала по трём отделениям:

по отделению Северного общества — Головкин Ю. А., Салтыков С. Н., Баранов Д. О.;
по отделению Южного общества — Балашов А. Д., Ламберт К. О., Лавров И. П.;
по отделению общества соединённых славян — Ливен К. А., Бороздин Н. М., Болгарский В. И.

К Ревизионной комиссии были прикомандированы обер-прокуроры Сената Кайсаров П. С., Кочубей А. В. и Огарёв Н. И. Кроме того, « для нужных объяснений » при допросах в отделениях комиссии могли находиться члены Следственного комитета Бенкендорф А. Х., Чернышёв А. И., Левашёв В. В.

8 и 9 июня в отделения комиссии в отдельные помещения Петропавловской крепости были вызваны все 120 подсудимых (Тургенев Н. И. обвинялся заочно), которым задавали только три вопроса:

1. Его ли рукой подписаны показания?
2. Добровольно ли они подписаны?
3. Были ли даны очные ставки?

Ответы были засвидетельствованы подписями подсудимых. Попытки некоторых декабристов внести изменения в собственные прежние показания в расчёт не принимались и в протоколах не были отражены. В донесении Ревизионной комиссии Верховному уголовному суду от 9 июня утверждалось « ни один из подсудимых не только отрицания от сделанных ими под прежними показаниями подписей или какого-либо возражения на самые показания не сделал, но каждый подтвердил оные со всею готовностью и без малейшего колебания ».

Разрядная комиссия

10 июня 1826 года Верховный уголовный суд, рассмотрев донесения Ревизионной комиссии, для установления разных степеней виновности подсудимых избрал Разрядную комиссию из 9 человек (по три человека от Сената, от Государственного совета и от особо назначенных гражданских и военных лиц): Баранов Д. О., Кутайсов П. И., Энгель Ф. И., Васильчиков А. В., Сперанский М. М., Толстой П. А. (председатель), Комаровский Е. Ф., Кушников С. С., Строганов Г. А.

Решающий вклад в разработку комиссией « основания для разрядов » и в установление их числа принадлежал Сперанскому, который предложил план определения по детальным пунктам « силы вины » и обстоятельств усиливающих или ослабляющих вину для каждого подсудимого . Разрядная комиссия работала с 11 по 27 июня 1826 года. К утверждённому донесению прилагались списки:

подсудимых, поставленных вне разрядов, подсудимых, распределённых по одиннадцати разрядам;
подсудимых, « степень виновности которых усиливается особенным свойством преступлений »;
подсудимых, вина которых уменьшается « разными обстоятельствами »,
а также подсудимых, которыми во время следствия « не учинено собственного признания во взводимых на них преступлениях ».

Приговор

Написанное Сперанским донесение Разрядной комиссии от 27 июня 1826 г. было положено в основу приговора Верховного уголовного суд. В период 28 июня — 13 июля 1826 г. заседания суда проводились по плану, также составленному Сперанским. Суд пришёл к выводу, что обвиняемые имели « умысел на потрясение империи, на ниспровержение коренных отечественных законов, на превращение всего государственного порядка ». К способам осуществления этого умысла были отнесены и поставлены в основу распределения по разрядам — цареубийство, бунт и воинский мятеж.

5 июля 1826 г. была избрана комиссия в составе Сперанского (от Государственного Совета), Бороздина (от особо назначенных гражданских и военных лиц) и Казадаева (от Сената), которая подготовила « Всеподданнейший доклад Верховного уголовного суда » с приложенной к нему « Росписью государственным преступникам, приговором Верховного уголовного суда осуждаемым к разным казням и наказаниям ».

С учётом сделанных императором замечаний было утверждено разделение декабристов на группы по 11 разрядам и одну группу вне разрядов. При голосовании по мерам наказания для декабристов, поставленных вне разрядов и отнесённых к 1-му разряду, только Мордвинов высказался против применения смертной казни.

Вынесение приговоров продолжалось до 4 июля. В итоге Верховный уголовный суд (протокол от 5 июля 1826 г.) приговорил: к смертной казни — 36 человек, к пожизненной каторге — 17, к различным срокам каторжных работ и затем к пожизненной ссылке — 40, к пожизненной ссылке в Сибирь — 18, к разжалованию в солдаты — 9. Указом от 10 июля 1826 г. Николай I заменил смертную казнь подсудимых 1-го разряда вечной каторгой для 25 человек и 20-летней каторгой для остальных 6. За редкими исключениями были снижены меры наказания декабристам и других разрядов. Участь же поставленных вне разрядов была оставлена решению Верховного уголовного суда. Начальник Главного штаба генерал-адъютант Дибич И. И. передал председателю суда Лопухину точку зрения императора: « На случай сомнения о виде казни, какая сим преступникам определена быть может, государь император повелеть соизволил предварить Верховный суд, что его величество никак не соизволяет не только на четвертование, яко на казнь мучительную, но и на расстреляние, как казнь, одним воинским преступлениям свойственную, ни даже на простое отсечение головы, и, словом, ни на какую казнь, с пролитием крови сопряженную ».

11 июля 1826 года на вечернем заседании Верховный уголовный суд учёл точку зрения императора:

« …по высочайше предоставленной ему власти приговорил вместо мучительной смертной казни четвертованием, Павлу Пестелю, Кондратию Рылееву, Сергею Муравьеву-Апостолу, Михайле Бестужеву-Рюмину и Петру Каховскому приговором суда определённой, сих преступников за их тяжкие злодеяния повесить ».

После принятия « Манифеста о совершении приговора над государственными преступниками » от 13 июля 1826 года деятельность специального Верховного уголовного суда была прекращена.

Взгляды современников

Отношение к приговору в российском обществе было разным. Свою общественно-правовую оценку с точки зрения юриста—профессионала, высказал Дмитриев М. А. , который в 1826 г. сменил арестованного декабриста Пущина И. И. в должности судьи Московского надворного суда . Отдавая себе отчёт в том, кто предопределял решение Верховного уголовного суда, Дмитриев написал в мемуарах :

« Что это за заговор, в котором не было двух человек, между собою согласных, не было определённой цели, не было единодушия в средствах, и вышли бунтовщики на площадь сами не зная зачем и что делать…
Если бы Николай Павлович оказал при этом царское великодушие, наказал легко и временно, и то немногих, он приобрёл бы сердца всех этих людей, а Россия приобрела бы в них людей способных, которые со временем, получивши опытность, могли бы быть людьми государственными, потому что в уме и сведениях у них недостатка не было! »

Поэт П. А. Вяземский 22 июля 1826 года отметил в записной книжке :

« Как нелеп и жесток доклад суда! Какое утонченное раздробление в многосложности разрядов и какое однообразие в наказаниях! Разрядов преступлений одиннадцать, а казней по настоящему три: смертная, каторжная работа и ссылка на поселение. Все прочие подразделения мнимые или так сливаются оттенками, что не разглядишь их!
…Что за Верховный суд, который как Немезида, хотя и поздно, но вырывает из глубины души тайные и давно отложенные помышления и карает их как преступление налицо! »

14 августа 1826 года А. С. Пушкин написал П. А. Вяземскому :

« Ещё таки надеюсь на коронацию: повешенные повешены; но каторга 120 друзей, братьев, товарищей ужасна ».

Компенсации родственникам

Жестокость санкционированных Николаем I приговоров Верховного уголовного суда была сопровождена его же решением в какой-то мере облегчить судьбы лишившихся кормильцев семей наказанных декабристов.

29 июля 1826 года император поручил военному министру А. И. Татищеву « отобрать надлежащие по сему справки от генерал-губернаторов или гражданских губернаторов тех губерний, в коих сами преступники или ближайшие родственники их жительство имели » и передать в главный штаб сведения об их семейном « положении и домашних обстоятельствах ближайших родных » . Только спустя год, 20 августа 1827 года, Татищев отправил Николаю I через начальника главного штаба « Записку о состоянии о домашних обстоятельствах ближайших родных государственных преступников, по приговорам верховного уголовного суда осужденных ». Сведения о 121 семье были разделены на 6 разрядов:
1-й — « имеющие нужду во вспомоществовании » (28 семей);
2-й — « не имеющие нужду во вспомоществовании, но в содействии по некоторым домашним обстоятельствам, к числе коих некоторые сами об оном просят » (4);
3-й — « с состоянием богатым и хорошим » (52);
4-й — « с состоянием посредственным » (22);
5-й — « живущие бедно » (6);
6-й — « о коих не получены сведения или получены, но неверные » (9).

Резолюции Николая I об оказании единовременной или назначении пенсиона коснулись 14 (из 28) семей 1-го разряда, 2 (из 4) семей 2-го разряда, 2 (из 6) семей 5-го разряда. 3-й и 4-й разряды оставлены императором без внимания.

Ежегодные пособия перечислялись в строго секретном порядке, а деньги передавались «из рук в руки» полицмейстерами или приставами — «без огласки».

Легитимизация суда после 1826 года

Разработанные документы и процедуры Верховного уголовного суда 1826 года М. М. Сперанский предполагал использовать при возможной реанимации новым императором проекта сенатской реформы 1811 года. В конце 1826 года Николаем I был создан секретный комитет , среди стоявших перед которым вопросов было и рассмотрение насущных преобразований государственного аппарата . Одним из самых деятельных участников комитета стал М. М. Сперанский. Уже 27 апреля 1827 года на заседании Комитета обсуждались изменения статей проекта 1811 года, связанные с Верховным уголовным судом. Однако, Николай I, как и его предшественник Александр I, отказался от осуществления сенатской реформы.

Тем не менее, концепция Верховного уголовного суда была развита в ходе предпринятой в эти же годы кодификации российских законов, изданных до 1825 года. В 1832 году был опубликован подготовленный под началом М. М. Сперанского 15-томный « Свод законов Российской империи ». Многочисленные ссылки на документы суда 1826 года, как на прецедент, содержавшиеся в «Своде законов уголовных» (том XV), свидетельствовали о том, что Свод рассматривал Верховный уголовный суд как чрезвычайную судебную инстанцию по государственным преступлениям высшей важности . Не менее значимое место занимал Верховный уголовный суд и в « Своде военных постановлений » (1839).

Примечания

Комментарии

Литература

• Боленко К. Г. Верховный уголовный суд в системе Российского правосудия: конец XVIII- середина XIX вв. — М.: Новый хронограф, 2013. — 528 с.
• Восстание декабристов. Документы. Т. I—XXII — М.: Центрархив-Наука, 1925—2013.
• Нечкина М. В. Движение декабристов. В 2-х тт. — М.: АН СССР, 1955.
• Слободянюк И. П. Верховный уголовный суд над декабристами. — М.: Изд-во РГТЭУ, 2005. — 145 с. ISBN 5-87827-288-1 .
• Фёдоров В. А. Своей судьбой гордимся мы… — М.: Мысль, 1988. — 298 с. ISBN 5-244-00067-5 .