Андрей Андреевич Жерве (1773—1832) — русский дипломат и государственный деятель, служивший последовательно в Министерстве иностранных дел и Министерстве финансов Российской империи .

Биография

Андрей Андреевич Жерве родился 23 ноября 1773 года; сын архитектора Генриха (Андрея) Жерве .

Получив домашнее воспитание, двенадцати лет был зачислен сержантом в лейб-гвардии Преображенский полк , откуда в декабре 1791 года был переведен в лейб-гвардии Конный полк .

1 января 1792 года пожалован армии капитаном, с определением в Санкт-Петербургский гренадерский полк , из которого в мае того же года был переведен в Ревельский пехотный полк . Во время Русско-польской войны , при вступлении Русской императорской армии в Польшу (1792 год), А. Жерве находился в отряде князя Василия Долгорукова , 14 мая участвовал в сражении при Опсе и был отправлен князем Долгоруковым с известием о победе к главнокомандующему М. Н. Кречетникову , причем, свидетельствуя о выдающейся храбрости капитана Жерве, князь просил о награждении его следующим чином .

21 декабря 1794 году он был переведен в Великолуцкий пехотный полк , в следующем году пожалован « кригс-цалмейстером премьер-майорского ранга », а затем назначен генеральс-адъютантом в штабе князя П. А. Зубова . Вскоре он был переведен в Харьковский легкоконный полк , затем 20 ноября 1797 года переименован в коллежские асессоры и переведен в коллегию иностранных дел. Здесь он довольно быстро выделился на служебном поприще и в 1800 году был награждён орденом святого Иоанна Иерусалимского .

В 1801 году был заключён мирный договор между Россиею и Францией . А. А. Жерве было поручено составить проект этого документа, с которым в августе 1801 года он был командирован в Париж к русскому послу графу А. И. Маркову. 29 сентября посол представил Жерве Талейрану , как лицо, составлявшее и привезшее из Санкт-Петербурга трактат. Талейран принял трактат без существенных возражений. 1 декабря 1801 года ратифицированный договор был возвращен из Петербурга, но граф Марков под разными предлогами задержал Жерве в Париже до середины февраля 1802 года, когда получив денежную награду в 8 тысяч ливров, он отправился к месту службы .

В 1802 году, в чине коллежского советника , он был назначен генеральным консулом в Молдавию , откуда в 1804 году возвратился в столицу и занял место экспедитора в канцелярии министра иностранных дел. В кампании 1805 года А. А. Жерве находился за границей в Императорской Главной квартире действующей армии и исполнял разные поручения Государя, а по возвращении в Петербург принимал участие в переговорах о возобновлении союзного трактата с Турцией .

Во время войны четвёртой коалиции 1806—1807 гг. он был командирован в Бартенштейн , где в то время находился император Александр I . Наградами за успешное исполнение возлагавшихся на него поручений были ордена Святой Анны 2-й степени и Святого Владимира 3 степени , пожалованные при особых именных Высочайших грамотах. Служба А. А. Жерве продолжалась в министерстве иностранных дел; 1 января 1811 года он был произведен в действительные статские советники . Одной из его главных обязанностей была разбирать шифрованные депеши, получаемые русским правительством из различных государств; именно это обстоятельство в 1812 году существенно повлияло на его судьбу .

Андрей Андреевич Жерве был близок с М. М. Сперанским и М. Л. Магницким , которые, были арестованы в марте 1812 года и сосланы: первый — в Нижний Новгород , второй — в Вологду . Пострадал также и Христиан Андреевич Бек , служивший в министерстве иностранных дел: он был арестован и заключен в Петропавловскую крепость за то, что доставлял Сперанскому расшифрованные секретные бумаги, найденные в кабинете последнего. Это побудило Жерве обратиться к Государю с письмом, в котором считал « своим самым священным долгом разъяснить мнение » Александра I по сему предмету. Письмо на французском языке было передано Императору графом Карлом Васильевичем Нессельроде 26 марта. Оно сохранилось в бумагах Жерве и было напечатано в октябрьском выпуске « Русской старины » за 1897 год. с исправлениями, сделанными по приказанию Александра I, как это отметил сам Жерве. Последний писал:

« Я один и единственно я доставлял эти бумаги господину Сперанскому, который в действительности знал, что я их получаю от Бека, но сей последний находился в полнейшем неведении об этом употреблении бумагами мною делаемом… » « льщу себя надеждою, что ваше величество сочтет справедливым освободить ныне г-на Бека от всякой ответственности в этом отношении. Я только повинуюсь законам чести, делая подобное признание вашему императорскому величеству (и безропотно подчиняюсь наказанию, которое по мнению вашего величества заслуживаю)… Если я ошибся, зайдя слишком далеко в моем доверии к Сперанскому, то очевидно являюсь виновным и подчиняюсь безропотно наказанию, которому ваше величество признаете нужным меня подвергнуть „ .

Как видно из дневника А. А. Жерве, довольно длинное письмо, несколько слов из которого приведены выше, Государь прочел 26 марта и приказал сделать некоторые изменения, что и было исполнено Жерве, после чего он вторично представил письмо Государю (слова, отмеченные в скобках, были только в первоначальном тексте). Прочтя представленное графом Нессельроде 26 марта письмо, Александр Первый сказал:

“ je vois bien qu' il n' y a dans tout cela rein de criminel, je laisserai tomber cette affaire et ferai sortir Beck » (я хорошо вижу, что во всем этом нет ничего преступного и я прикажу прекратить это дело и освободить Бека).

Тем не менее в тот же вечер министр полиции был у Жерве, чтобы опечатать все его бумаги, причем Жерве заявил, что имеет также письма и бумаги, относящиеся к его служебной деятельности, вследствие чего у него были взяты и ключи от письменного стола. На следующий день государственный канцлер сообщил Жерве, что Государь назначил ему преемником князя Козловского , которому и предложено было сдать должность. 3 апреля он был приглашен в тайный комитет к графу Н. И. Салтыкову и, по выражению его дневника, допрошен самым строжайшим образом .

К 6 июля, Бек, за которого в своем всеподданнейшем письме ходатайствовал Жерве, был освобожден из заключения, сам же он хотя и остался служить в министерстве иностранных дел и продолжал пользоваться большим расположением графа Нессельроде, как будто несколько приостановился в своих служебных успехах. Вероятно это и побудило его перейти в министерство финансов, где тогдашний министр Гурьев предложил ему должность начальника Радзивилловского таможенного округа, в котором в то время были обнаружены страшные беспорядки и злоупотребления. Однако не приняв ещё этой должности, Жерве получил предложение Гурьева отправиться в действующую армию, куда он и отбыл 20 ноября 1813 года, прибыв во Франкфурт на Майне (13/25 января 1814 г.) незадолго до приезда туда императрицы Елизаветы Алексеевны , которой и был здесь представлен. Затем, по предложению Нессельроде, он поспешно выехал в Амстердам для участия в переговорах с голландскими и немецкими банкирами относительно платежей по содержанию русских войск за границей. Он прибыл в голландскую столицу 3 февраля 1814 года и тотчас приступил к переговорам с банкиром «Гоппе и К°» .

По прибытии Государя в Амстердам, Жерве решился переговорить с князем П. М. Волконским о своем положении, результатом чего было приказ Императора явиться утром 21 июня (3 июля). Этот знаменательный в жизни Жерве прием так записан в его дневнике:

« Минуты через две-три я был позван в кабинет его величества и встречен милостивым, но серьезным тоном. Император стал говорить о бумагах, подавших повод к моей аудиенции. Государь просмотрел их все с большим вниманием и сказал, что не хочет и не может ничего решать в настоящую минуту, не переговорив с бароном Штейном и Нессельроде, и приказал мне сегодня же ехать в Бруксаль, где оба назначенные лица будут находиться и там ждать дальнейших его приказаний…». "Когда я намеревался откланяться, Государь сказал мне серьезным и почти торжественным тоном (по-французски): «Чтобы доказать вам, что я совершенно забыл прошлое, я вновь назначил вас на службу и льщу себя надеждою, что вы мне будете служить с тем же рвением, как и всегда. Всякий другой на моем месте и при тех же обстоятельствах, при которых я находился, поступил бы таким же образом. Конечно, было, без сомнения, некоторое злоупотребление доверием, но если бы я не был принужден спешить, это могло бы устроится иным образом. Я часто сожалел, что должен был лишиться содействия его дарований и просвещенных сведений, но…». «После этого, — пишет Жерве, — настала продолжительная минута молчания, в продолжение которой я счел необходимым поблагодарить Государя за выраженную мне монаршую милость. Я готов был продолжать разговор об этом же предмете, но Император, кивнув головой, дал мне понять, что аудиенция кончилась. Я откланялся и вышел .»

В ту же ночь Жерве выехал в Бруксаль, куда затем приехал и Государь. Здесь он снова представлялся Императрице и в тот же день (30 июня) удостоился приглашения на обед, причем Государь сказал ему несколько милостивых и благосклонных слов, чем подтвердил, что действительно совершенно забыл прошлое. В Амстердаме Жерве до конца ноября был занят выполнением возложенного на него ответственного поручения; получив разрешение, он выехал в Россию, куда, после делового объяснения с банкирами в Берлине , прибыл в начале января 1815 года и представил свой отчет с приложениями о денежных операциях, произведенных в Высочайше вверенной его управлению заграничной комиссии. Министр финансов Д. А. Гурьев принял его очень радушно, а по рассмотрении отчета, написал ему особое письмо, в котором свидетельствовал об отличных познаниях и неутомимой попечительности Жерве в исполнении возложенного на него поручения и обещал при первом удобном случае представить отчет на благоусмотрение Государя .

В начале апреля того же года он был снова послан с бумагами за границу, на этот раз в Вену , где в то время находился император. Прибыв в австрийскую столицу в конце апреля, Жерве не мог сразу представить привезенные им дела государю, который был очень занят Венским конгрессом и приказал Жерве следовать за главной квартирой в Гейдельберг . Ещё до отъезда туда А. А. Жерве совершенно неожиданно для себя получил прусский орден Красного Орла 2-й степени при письме Гарденберга (от 29 мая 1815 года), который начинал это письмо такими словами:

« Его величеству королю, моему государю, вполне известно рвение и усердие, проявленные вами в продолжение двух последних военных кампаний, к ограждению правого дела и достижению успеха союзными войсками. Служа вашему государю и вашей стране, вы способствовали упрочению дружбы и доброго согласия, царствующих между нашими двумя правительствами … »

.

Прибыв с главной квартирой во Франкфурт, Жерве получил здесь поручение от монарха, состоявшее в том, чтобы вместе с графом Нессельроде рассмотреть финансовые предложения, сделанные неким Георгом Шварцем, которого Государь обнадежил и дал ему из своих средств около двухсот тысяч гульденов. Когда произошло окончательное поражение Наполеона в сражении при Ватерлоо , А. А. Жерве был экстренно вызван графом Нессельроде из Франкфурта в Париж , куда он прибыл 14 (26) июля, начал заниматься у графа и принял участие в обсуждении порядка уплаты Францией наложенной на неё контрибуции . Он заведовал также денежными суммами российского правительства, отпущенными на содержание русской армии, и неоднократно получал именные указы за подписью Императора. Он же производил платежи за предметы, приобретенные Александром I в Мальмезоне, имении Жозефины, первой супруги Наполеона. В том же году Жерве заболел, что вынудило его уехать лечиться на воды в Спа . В начале октября следующего года он возвратился в Петербург, где был пожалован арендою на 12 лет в Перновском и Эзельском уездах Лифляндской губернии (мызы Лайксар и Менует) .

24 августа 1817 года А. А. Жерве был назначен в комиссию погашения государственных долгов, но сильно расстроившееся здоровье вынудило его вскоре оставить Санкт-Петербург надолго. Весною 1819 года он получил отпуск за границу до излечения болезни, с сохранением содержания, и уехал сначала в Гамбург , а затем, после лечения на минеральных водах, в Париж, где большею частью и проживал в последующие годы. Здесь он поддерживал знакомство со многими выдающимися людьми того времени и, между прочим, часто встречался и беседовал с известным политико-экономом Жеромом Бланки . Результатом этих бесед и прочитанных специальных сочинений явилась составленная Жерве записка о русских бумажных деньгах .

За границей он пробыл до начала 1828 года, когда, возвратясь в Петербург и поступив снова в комиссию погашения долгов, представил свою записку новому министру финансов графу Е. Ф. Канкрину . Хотя основною целью записки Андрея Андреевича Жерве было поднятие наших бумажных денег, его проект не получил никакого движения несмотря на настойчивость, с которой он старался его проводить до конца своей жизни. Это вполне объяснимо: Сперанский высказался Жерве совершенно откровенно, что Канкрин слишком высокого мнения о своих финансовых познаниях и не допустит вмешательства кого-либо в сферу его деятельности. Не получая долго ответа от графа Канкрина, Жерве 25 марта 1830 года напомнил ему о своем проекте запиской, на которую граф 3 мая прислал ответ в довольно общих выражениях, « присовокупив », что подобное предложение « было уже предметом особого рассмотрения правительства, но оставлено без последствий ». Неутомимый Жерве за несколько дней перед тем представил графу Нессельроде копию своего проекта при двух пространных записках, в которых просил ходатайства о рассмотрении его проекта сведущими и беспристрастными лицами. Вице-канцлер через неделю ответил очень любезным письмом, которым извещал А. А. Жерве, что несмотря на множество дел, накопившихся у него пред отъездом, он прочёл все доставленные ему бумаги, касающиеся вопроса, который всегда казался ему чрезвычайно важным и интересным, но остается совершенно противоположного мнения об этом предмете, хотя и готов по возвращении своем возобновить их взаимные рассуждения и развить все свои соображения, насколько этого пожелает Жерве .

Новые просьбы последнего к графу Канкрину и Нессельроде, Мордвинову , князю Кочубею и даже советы со Сперанским по поводу комиссии для рассмотрения его проекта остались не удовлетворёнными. Между тем здоровье его постепенно ухудшалось, он постоянно лечился и не особенно был занят службой, так как Высочайшим указом 30 января 1831 года был причислен к Герольдии с получением полного оклада жалованья .

Андрей Андреевич Жерве умер 2 ноября 1832 года и был погребён в Петербурге на Смоленском французском реформатском кладбище .

И перед смертью не забыл он своего проекта. « Приближаясь к торжественной минуте, когда прекратятся все мечтания сего суетного мира », он написал Н. М. Лонгинову письмо, которым просил его представить после смерти письмо Императору. В этом всеподданнейшем письме Жерве в последний раз просил поручить рассмотрение его проекта какому-либо лицу по усмотрению Государя, « только не графу Канкрину ». Было ли это письмо представлено по назначению и имело ли оно какие-нибудь последствия не известно .

А. А. Жерве был женат на дочери банкира Софье Карловне Ямбургер. От этого брака, сблизившего его с M. M. Сперанским, он имел двух дочерей и несколько сыновей, из которых Александр и Николай служили в кавалергардах . После Жерве остался дневник и довольно большое количество документов, которые имеют не только семейный, но и общественный и исторический интерес .

Награды

• Орден Святого Иоанна Иерусалимского почётный кавалерский крест (9 мая 1800)
• Орден Святой Анны 2-й степени (13 марта 1806)
• Орден Святого Владимира 3-й степени (21 апреля 1807)
• Орден Святой Анны 1-й степени (6 сентября 1815)
• Орден Красного орла 2-й степени (1815)

Примечания

Литература

• Майков П. М. . «Андрей Андреевич Жерве». Биографический очерк. « Русская старина ». 1897 г., октябрь—ноябрь.
• Дело об определении Ревельского пехотного полка капитана А. А. Жерве кригс-цалмейстером премьер-майорского чина, с переименованием в генерал-адъютанты на ген.-фельдцейхм. кн. П. А. Зубову. Моск. Отд. Общ. Арх. Гл. Шт. Оп. 63, св. 272, д. 84.