Isten, áldd meg a magyart
Jó kedvvel, bőséggel,
Nyújts feléje védő kart,
Ha küzd ellenséggel;
Bal sors akit régen tép,
Hozz rá víg esztendőt,
Megbűnhődte már e nép
A múltat s jövendőt!

Őseinket felhozád
Kárpát szent bércére,
Általad nyert szép hazát
Bendegúznak vére.
S merre zúgnak habjai
Tiszának, Dunának,
Árpád hős magzatjai
Felvirágozának.

Értünk Kunság mezein
Ért kalászt lengettél,
Tokaj szőlővesszein
Nektárt csepegtettél.
Zászlónk gyakran plántálád
Vad török sáncára,
S nyögte Mátyás bús hadát
Bécsnek büszke vára.

Hajh, de bűneink miatt
Gyúlt harag kebledben,
S elsújtád villámidat
Dörgő fellegedben,
Most rabló mongol nyilát
Zúgattad felettünk,
Majd töröktől rabigát
Vállainkra vettünk.

Hányszor zengett ajkain
Ozman vad népének
Vert hadunk csonthalmain
Győzedelmi ének!
Hányszor támadt tenfiad
Szép hazám, kebledre,
S lettél magzatod miatt
Magzatod hamvvedre!

Bújt az üldözött, s felé
Kard nyúlt barlangjában,
Szerte nézett s nem lelé
Honját e hazában,
Bércre hág és völgybe száll,
Bú s kétség mellette,
Vérözön lábainál,
S lángtenger fölette.

Vár állott, most kőhalom,
Kedv s öröm röpkedtek,
Halálhörgés, siralom
Zajlik már helyettek.
S ah, szabadság nem virul
A holtnak véréből,
Kínzó rabság könnye hull
Árvák hő szeméből!

Szánd meg Isten a magyart
Kit vészek hányának,
Nyújts feléje védő kart
Tengerén kínjának.
Bal sors akit régen tép,
Hozz rá víg esztendőt,
Megbűnhődte már e nép
A múltat s jövendőt!

Одари, Господь, добром,
Нас, мадьяр, всегда храни,
И в сражении с врагом
Венграм руку протяни;
Разорви, судьба, наш гнёт,
Счастье дай, что каждый ждал,
За грядущее народ
И за прошлое страдал!

На верха святых Карпат
Предков вёл Ты по путям,
Дал отчизну, словно сад,
Бендегуза сыновьям,
И, где Тиса мчит струёй,
Где поток Дуная вод,
Там Арпада жил герой
И цвет его растёт.

На равнинах Куншаг дар
В золотом зерне даёшь,
Виноградный Ты нектар
Нам в гроздях токайских льёшь.
Был не раз наш флаг узрим
На турецких крепостях,
Матьяш воинством своим
Внушал у Вены страх.

Но, увы! наш грех храня,
Гнев в груди Тебя сжимал,
И из туч грозой огня,
Карой он на нас упал,
И орды монгольской тьма
Всё вокруг крушила в прах,
Тягость рабского ярма
Несли мы на плечах.

О, как часто изо ртов
Турков, варварских племён,
Над останками бойцов
Исходил победы звон!
О, как часто убивал
Сына сын твой, отчий дом,
Для детей своих же стал
Извечным ты гробом!

Меч изгнанника сражал,
Хоть куда бы тот не шёл,
И приют, какой искал,
Он в отчизне не обрёл,
В путь ли, в дол иль на отрог,
Лишь печалью проводим,
Кровь потоком возле ног,
Пожара столп над ним.

Вместо замка — груз камней,
Вместо счастья и отрад —
Плач, стенания смертей, —
Повсеместно лишь звучат.
Ах! Свобода не цветёт,
Из крови погибших враз,
И мучительно течёт
Слеза сиротских глаз!

Боже! Венгров пожалей!
В испытаниях спаси,
Из страдания морей
Их рукою воскреси.
Разорви, судьба, наш гнёт,
Счастье дай, что каждый ждал,
За грядущее народ
И прошлое страдал!

Бог, мадьяру счастья дай
И богатства тоже!
В грозный час не покидай
Ты мадьяра, боже!
Ведь, страдая больше всех,
Ад изведав сущий,
Искупил народ свой грех
Прошлый и грядущий!

Ты довел нас до Карпат —
В лучший край на свете, —
И тебя благодарят
Бендегуза дети.
У священных вольных вод
Тиссы и Дуная
Храбреца Арпада род
Вырос, процветая.

Нам Куншаг ты отдал в дар,
Колос наливая;
Ради нас ты лил нектар
На лозу Токая;
Знамя на турецкий вал
Водружал ты наше;
Крепость Вены в дрожь вгонял
Скорбный рог Матьяша.

А грешили мы — пылал
Гнев твой грозный, жгучий!
Ты, господь, на нас и гнал
Громовые тучи,
И монгольская стрела
Била нас все метче,
И туретчина легла
На мадьяра плечи!

Мать отчизна, сколько раз
Там, на поле бранном,
Песнь победная неслась
Дикого османа!
И удар детей своих
Принимать случалось;
Ты тогда для праха их
В урну превращалась!

Сабли ждали беглеца,
Где бы ни залег он,
И в отчизне дом отца
Отыскать не мог он;
Брел по лесу, по горам
В горе и в печали;
Кровь бежала по пятам,
Пламя — за плечами!

Замок был... А нынче он —
Лишь развалин груда.
Смертный вопль, и плач, и стон
Слышатся оттуда!
На гробах не расцветет
Вольность цветом розы.
Лишь из жарких глаз сирот
Брызнут рабства слезы.

Бог, мадьяра не карай!
Мы от бедствий стонем!
Руку помощи подай,
В море скорби тонем!
Ведь, страдая больше всех,
Ад изведав сущий,
Искупил народ свой грех
Прошлый и грядущий!

O, my God, the Magyar bless
With Thy plenty and good cheer!
With Thine aid his just cause press,
Where his foes to fight appear.
Fate, who for so long did’st frown,
Bring him happy times and ways;
Atoning sorrow hath weighed down
Sins of past and future days.

By Thy help our fathers gained
Kárpát’s proud and sacred height;
Here by Thee a home obtained
Heirs of Bendegúz, the knight.
Where’er Danube’s waters flow
And the streams of Tisza swell
Árpád’s children, Thou dost know,
Flourished and did prosper well.

For us let the golden grain
Grow upon the fields of Kún,
And let nectar’s silver rain
Ripen grapes of Tokay soon.
Thou our flags hast planted o’er
Forts where once wild Turks held sway;
Proud Vienna suffered sore
From King Mátyás’ dark array.

But, alas! for our misdeed,
Anger rose within Thy breast,
And Thy lightnings Thou did’st speed
From Thy thundering sky with zest.
Now the Mongol arrow flew
Over our devoted heads;
Or the Turkish yoke we knew,
Which a free-born nation dreads.

O, how often has the voice
Sounded of wild Osman’s hordes,
When in songs they did rejoice
O’er our heroes’ captured swords!
Yea, how often rose Thy sons,
My fair land, upon Thy sod,
And Thou gavest to these sons,
Tombs within the breast they trod!

Though in caves pursued he lie,
Even then he fears attacks.
Coming forth the land to spy,
Even a home he finds he lacks.
Mountain, vale – go where he would,
Grief and sorrow all the same –
Underneath a sea of blood,
While above a sea of flame.

‘Neath the fort, a ruin now,
Joy and pleasure erst were found,
Only groans and sighs, I trow,
In its limits now abound.
But no freedom’s flowers return
From the spilt blood of the dead,
And the tears of slavery burn,
Which the eyes of orphans shed.

Pity, God, the Magyar, then,
Long by waves of danger tossed;
Help him by Thy strong hand when
He on grief’s sea may be lost.
Fate, who for so long did’st frown,
Bring him happy times and ways;
Atoning sorrow hath weighed down
All the sins of all his days.