Мирмекийский клад (2003)
- 1 year ago
- 0
- 0
Ай-Васи́льский клад — собрание из серебряных монет и предметов, датируемых XV веком, обнаруженное в 1901 году на территории деревни Ай-Василь («святой Василий») в Крыму . Ныне поселение упразднено и находится в границах современной Ялты .
Клад был обнаружен случайным образом при прокладке водопроводной траншеи во фруктовом саду деревни, на глубине 0,35 м . Несмотря на то, что найденные артефакты были описаны уже в первые годы после обнаружения, основные исследования, посвящённые кладу, стали появляться только в конце XX века. По крайней мере некоторые предметы из состава клада (перстень с венецианским дукатом, кресты и, возможно, чаша) находятся в собрании Государственного Эрмитажа .
В собрание входили 61 серебряная монета и 8 предметов .
Монетную часть клада составили:
Вещевую часть клада составили :
Чаша выполнена из прокованного серебряного листа, имеет нанесённую тиснением розетку , состоящую из центрального кружка-сердцевины и 6 кружков-лепестков, заключённую в медальон, образованный 6 большими и 6 малыми кружками. Аналогичные ай-васильской чаши были обнаружены в 1897 году у деревни Улу-Узень на Южном берегу Крыма и в 1890 году в курганном захоронении у аула Махческ в Дигории (ныне Республика Северная Осетия ) . Ещё одна похожая чаша хранится в музее в Стамбуле . Эта чаша имеет тамгу султана Сулеймана I (правил в 1520—1566 годах) .
Выдвигались предположения о расширении ареала распространения чаш ай-васильского типа — за счёт поиска их сходства с чашами, найденными в ходе раскопок в Старой Рязани в 1888 году (эта чаша относилась в разное время к сасанидским и древнерусским изделиям, отмечалось её сходство с итальянскими изделиями XIV века) и в селище «Остяцкий Живец 4» в Приобье , около Сургута ( хорасанская бронзовая чаша VIII—IX веков). Сопоставления делались на основании сходства размеров и декора. И первое, и второе предположения в научной среде оспариваются .
На одной стороне крестов (на лицевой первого и на обратной второго) изображена Богоматерь Одигитрия с младенцем, правда, с некоторой отсылкой к иконографическому типу Умиление , на другой стороне (соответственно, на обратной стороне первого и на лицевой второго) — Распятие , причём в католической традиции . Кресты позолочены , имеют ушки и «слёзки» на трёхлопастных концах. Растительные и геометрические узоры крестов выполнены в технике гравировки и свободного чекана.
Подобный же крест был найден в конце XX века при раскопках монастырского комплекса близ Алушты . Аналогии элементов узора алуштинского и ай-васильских крестов могут быть прослежены в украшениях предметов из Белореченского могильника XIV—XV веков ( Белореченский район Краснодарского края ), в процессионных северо-итальянских крестах XIV века (церковь монастыря Сан-Джакомо Маджоре в Болонье ), в серебряном кубке конца XIV — начала XV века из ризницы Псково-Печерского монастыря .
В то же время, в отдельных деталях Распятия и декора трёхлопастных завершений (пальметтовидный растительный орнамент) другие исследователи усматривают отсылки к византийской ремесленной традиции эпохи Палеологов в пределах XIII — начала XV веков, находя аналогии, хотя и не близкие, на ювелирных изделиях, энколпионах и реликвариях , в монастырях Афона, в Южной Италии . Орнамент крестов может быть сопоставлен с характерным для XIV века орнаментом вышеупомянутого перстня с пальметтой .
Выпадение монет и вещей клада из деревни Ай-Василь из обращения произошло в пределах середины или второй трети XV века, вероятно, около 1465 года . Ай-Васильская находка характеризуется как клад короткого накопления, сделанный в связи с ростом политической нестабильности в регионе, вызванным появлением нового опасного игрока — Крымского ханства . Значение Ай-Васильского клада может быть рассмотрено как минимум в рамках двух, во многом противоречащих друг другу, точек зрения.
Согласно первой из них, достаточно высокий уровень мастерства при изготовлении уникальных предметов из состава клада (прежде всего, крестов) не позволяет говорить о локализации их производства в Крыму. Однако, прослеживается, с одной стороны, византийское влияние (пальметтки в орнаменте), с другой — определённое сходство с изделиями, производившимися в Италии и на Балканах. В этой связи, в частности, ай-васильскую чашу тоже относят к рубежу XIV—XV веков, как и некоторые другие предметы клада, а также, прежде всего, тонкостенные неглубокие, с растительным узором, серебряные аналоги такой чаши XIV века из музеев Сербии и Италии. Наконец, следует учитывать некоторые ближневосточные прототипы чаши из Ай-Васильского клада. Таким образом, местом создания вещей из собрания, найденного в поселении Ай-Василь, могут быть названы острова Эгейского архипелага. Клад свидетельствует о разнообразных историко-культурных связях средневековой Ялиты (Ялты) с итальянскими колониями Восточного Средиземноморья, с Ближним Востоком и с монгольским миром (монеты) . Утверждения о византийском влиянии, проступающем в предметах из клада, об Эгейском регионе как центре производства таких вещей и вообще о невозможности их изготовления в Крыму подвергаются критике .
В рамках второй точки зрения рассматриваются не связи Ялты-Ялиты (Jalita, от греческого «ялос» — берег), которая в XIV—XV веках не обладала самостоятельностью (в отличие, например, от XII века, когда о половецкой Джалите писал даже арабский географ Идриси , живший на Сицилии ), а характеристики экономической, общественной и культурной жизни Капитанства Готии — генуэзского военно-административного образования, объединявшего колонии Южного берега Крыма. В этом отношении Ай-Васильский клад называется уникальным среди монетно-вещевых кладов Крыма и всего Северного Причерноморья , поскольку это единственный клад, где преобладают вещи европейского обихода.
Наперсные кресты свидетельствуют, возможно, о том, что клад принадлежал сельскому священнику местного католического прихода . При этом Ай-Василь — греческое селение, в связи с чем можно предполагать, что предпринимались попытки католической пропаганды среди местных православных . Факт обнаружения наперсного креста под Алуштой, сходного с ай-васильскими крестами, позволяет вполне определённо говорить о местной ремесленной традиции. Наличие сходства с крымскими крестами в декоре вещей из кавказских могильников, в декоре церковного кубка подкрепляет это утверждение, а также свидетельствует о популярности крымских ремесленников. О связях с Кавказом говорят и находки похожих чаш (что, впрочем, не позволяет делать однозначных выводов о месте их производства и скорее служит доказательством активности торговых центров Восточного Кавказа и Предкавказья ) .