Графиня Марья Александровна Дмитриева-Мамонова [ 26 июля ( 6 августа ) 1794 , Дубровицы — 3 ( 15 ) августа 1848 , Франкфурт-на-Майне ] — фрейлина императрицы Елизаветы Алексеевны , член Императорского женского патриотического общества .

Биография

Дочь генерал-адъютанта и члена Государственного совета графа Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова и фрейлины графини Дарьи Фёдоровны Дмитриевой-Мамоновой (урождённой княжны Щербатовой ). Марья родилась 26 июля 1794 года в подмосковной усадьбе Дубровицы , крестили малышку в местной Знаменской церкви 6 августа того же года. Восприемником был её дед сенатор Матвей Васильевич Дмитриев-Мамонов , а восприемницею — её тётка фрейлина Прасковья Матвеевна Дмитриева-Мамонова (1750-1823) .

В сентябре 1789 года к молодожёнам Мамоновым из Петербурга приехала фрейлина Марья Васильевна Шкурина , отпросившись от Двора . Это она была помощницей у влюблённых, устраивала их тайные встречи, передавала письма и подарки подруге Щербатовой. В семье Марья Шкурина помогала подруге по уходу за детьми. Существует версия, что в честь Шкуриной была названа Марьей дочь Мамоновых. Шкурина прожила в семье до 1796 года , а после ушла в монастырь. В 1801 году она, после кончины подруги, постриглась в монахини под именем Павлия .

Родители Марьи Александровны умерли в относительно молодом возрасте, мать в 39 лет († 9 ноября 1801) , и отец в 45 лет († 29 сентября 1803) , пережив супругу всего двумя годами. После смерти родителей, Марья, тогда ей было 9 лет , с сестрой Анной 11-ти лет и со старшим братом Матвеем поступила под опеку и попечительство родного своего деда, М. В. Дмитриева-Мамонова , человека чёрствого и очень скупого .

Марья вместе с братом в 1801—1807 годах получила домашнее образование. В это время у неё была гувернантка и наставница француженка мадам Ришельё. Обучение предмету Российской словесности проводил учитель Г. М. Кичеев , который впоследствии стал директором ярославских училищ .

Отношения брата и сестры были сложными. Молодой Матвей, по рассказам современников, сторонился сестры и не признавал её своей в семье . Он страдал от одиночества и считал, что сестра его оставила . Марья была полной противоположностью брату, она не отличалась крепким здоровьем, была бесхитростным и общительным человеком, вела светский образ жизни – устраивала приёмы, ездила в театр; хотя некоторые считали её взбалмошной, корыстолюбивой и скупой .

Марье, как светской даме, нравилось «рисоваться» и находиться на виду, её карета во время торжественных выездов была запряжена 9 лошадьми с двумя форейторами (всадниками на лошадях), а на козлах кареты стояли два арапа . Московский почт-директор А. Я. Булгаков , давно знавший графиню Марью Александровну, говорил о ней :

Марья по-своему любила брата, она не старалась выставлять его в негативном виде, ей нравились стихи Матвея , она переживала за его болезнь и делала всё для его выздоровления . Споры и мелкие ссоры между ней и братом происходили в основном из-за имений. Известно, что Марья даже была в тяжбе с братом по этому вопросу в мае 1824 года .

Графиня тратила много средств на благотворительность, участвовала в деятельности Императорского женского патриотического общества . Ей не было зазорно общаться с людьми менее знатными и небогатыми .

В начале 1820-х годов её здоровье заметно ухудшилось. Она часто выезжала в Ревель , где принимала морские ванны . Переживания за брата сильно подорвали её хрупкое здоровье, Марья говорила, что она очень больна .

В 1828 году в двух столицах ходили слухи о замужестве графини Мамоновой, считали, что она скрывает свой брак из-за мезальянса . Сама графиня совершенно отпиралась от свадьбы с молодым князем Гагариным в Москве, в Торжке и уверяла, что не было никогда и помышления об этом .

А. Я. Булгаков в 1833 году писал брату из Москвы :

Имения и филантропия

Когда Марья стала совершеннолетней, к ней перешло владение отца — село Макарьевская слобода с 38 деревнями и пустошами в Пурецкой волости Нижегородского наместничества . После смерти Марьи Александровны село Макарьевская слобода (Макарий-Пурех, Пурех ) перешло по наследству к её брату Матвею .

В Устюженском уезде Новгородского наместничества две деревни были названы в честь своих хозяев — Александро-Марьино
[на картах: ] и Матвееве [на картах: ].

С 1793 года в Москве Дмитриевым-Мамоновым принадлежал большой 3-этажный дом, построенный М. Ф. Казаковым на Тверской улице . В 1820-х годах домом владела графиня Марья Александровна Дмитриева-Мамонова. Дом графини всегда был полон гостей, она регулярно давала обеды, устраивала приемы, сдавала комнаты для постоя своим знакомым. Собираясь продавать московский дом, графиня в 1823 году вывезла из него почти всю церковную утварь: домовая церковь во имя Воскресения Христова продолжала существовать, но в разоренном виде . В мае 1826 года графиня предлагала опеке нанять на летнее время свой дом для поправления здоровья брата:

… по предположению гг. докторов, на летнее время следует для больного нанять дом с садом, что и я нахожу хорошим средством в поправлению здоровья его; дом мой, что на Тверской, имеет при себе обширный сад, и всякое спокойствие для больного в нем устроить возможно. (Цит. по: Арсеньев И. А. — 2017. — С. 44.)

Однако опека отказалась от этого предложения, и в том же году графиня пожертвовала Глазной больнице этот каменный дом с мебелью и надворными постройками (раньше здание стояло на месте нынешнего дома № 25 на Тверской улице). С тех пор и по сей день в этом здании располагается глазная больница в Мамоновском переулке . Есть и другая версия, что графиня не пожертвовала, а продала дом. В пользу этой версии говорят действия опекунов, которые в 1830 году продали дом Матвея Александровича на Покровском бульваре (впоследствии в нём размещалась Московская академия практических наук ) и купили для больного небольшое имение на Воробьевых горах — так называемую Васильевскую дачу .

Около 20 августа 1827 года графиня изъявила желание о передачи в Оружейную палату Московского кремля знамени князя Пожарского . Достопамятное это знамя хранилось в церкви, находящейся в селе Пурех, принадлежащем прежде князю Пожарскому, а затем графине Дмитриевой-Мамоновой, поднесшей это знамя Николаю I. На передачу реликвии графиня написала :

Благоговея перед толико священною волею монарха, я ото всего сердца моего выполняю оную,
теперь же приказав начальству той вотчины моей вручить то знамя кому повелено будет.

Император повелел в мастерской Оружейной палаты снять точную копию знамени для передачи графине вместо оригинала – на такой же материи, на какой знамя написано. Копию эту написал в 1829 году «московский цеховой мастер» Николай Петенкин . После передачи знамени император пожаловал графине бриллиантовый фермуар (застёжка на ожерелье).

В начале 1840-х годов среди московских обывателей говорили, что Марья Александровна в 1826 году во время болезни брата забрала из Дубровиц в свой петербургский дом на Конногвардейском бульваре многие антикварные вещи: мозаичный стол, серебряные бокалы, канделябры, блюда, чаши, картины, зеркала. По слухам, одного серебра она вывезла более пяти пудов . Ещё в 1825 году все драгоценности, как то: золотые, серебряные и бриллиантовые вещи, а также билеты государственного банка, были сданы по описи на хранение в Московскую дворянскую опеку . В октябре 1826 года опека передала графине на сохранение шкатулку с семейными реликвиями, там были драгоценности, жалованные её отцу Екатериной II и императором Иосифом . В опеке вещи были поименованы, но не оценены. Графиня увезла шкатулку в Петербург и хранила драгоценности у себя . После смерти графа Матвея Александровича Дмитриева-Мамонова в 1863 году при открытии наследственного дела все драгоценности были в опеке в полной сохранности, от самого крупного бриллианта вне оправы, до мелких розеток, всё было в наличии согласно описи .

В 1848 году на средства графини М. А. Дмитриевой-Мамоновой на месте сгоревшего в 1839 году храма была построена новая деревянная церковь Покрова Богородицы в селе Покровское Карсунского уезда Симбирской губернии , ныне село Кадышево Горенского сельского поселения Карсунского района Ульяновской области .

В качестве семейных реликвий у Марьи Александровны Дмитриевой-Мамоновой хранились сорочица (нательная рубаха) и деревянная столовая ложка трагически погибшего царевича Дмитрия , младшего сына Ивана Грозного . Эти священные вещи достались роду Дмитриевых-Мамоновых от родственного рода Нагих , пресёкшегося в 1650 году, и хранились в роду Дмитриевых-Мамоновых более 200 лет в особом драгоценном ларце . После смерти Марьи Александровны, ларец с родовой святынею, в 1854 году, с разрешения императора Николая I , препровождён был митрополиту Филарету для постоянного хранения при мощах царевича в Московском Архангельском соборе .

Опека

Первым под опеку попал родной брат графини. О странностях графа Матвея Александровича говорили давно, но особенно сильно распространились эти толки после назначения в 1820 году на пост московского генерал-губернатора князя Д. В. Голицына . Между графом Мамоновым и князем Голицыным были личные неприязненные отношения ещё с 1813 года, когда русская армия находилась в зарубежном походе .

В начале 1824 года к московскому генерал-губернатору стали поступать многочисленные жалобы на графа Мамонова о его плохом обращении с крепостными и наказании им вольных людей . Рассмотрев жалобы, князь Д. В. Голицын счёл, что поведение Мамонова даёт все основания употребить против него «всю строгость». 7 июля 1825 года император Александр I утвердил мнение Комитета министров о признании генерал-майора Дмитриева-Мамонова безумным, вследствие чего над ним учреждалась опека . В декабре 1825 года Мамонов отказался присягать Николаю I и признавать законность его режима. После этого началось принудительное лечение Матвея Александровича, состоявшее в «обливании головы холодной водой», и вязке его смирительными рубашками .

В числе опекунов побывала и Марья Александровна. В 1826 году она с дозволения императора стала опекуншей над своим братом совокупно с прочими опекунами, так как переписка с братом не могла иметь смысла помимо опекунов . Опекуны и врачи скрывали от неё тяжесть болезни брата . Видя пристрастное отношение к брату со стороны князя Д. В. Голицына , графиня даже добилась в ноябре 1828 года перевода опекунского управления из Москвы в Петербург, где проживала.

В 1833 году, чтобы быть рядом с братом и наблюдать за его лечением, Марья Александровна поселилась в Васильевском . Она оставила при графе только своего домашнего лекаря Генриха Левенгейма, которому доверяла. Левенгейм пробыл при графе почти 10 лет. Ему было поручено наряду с лечением графа смотреть за домом, нанимать и увольнять слуг, закупать одежду, белье, провизию .

В 1841 году к шефу жандармов графу А. Х. Бенкендорфу поступили анонимные записки, в которых Марья Александровна обвинялась в самоуправстве с опекой и «неблаговидном поступке» — сообщалось, что в 1827 году она получила 68 тыс. руб. по принадлежавшему её отцу билету государственного банка. После проведенного расследования Высочайшим повелением дело об опеке над Матвеем Александровичем Дмитриевым-Мамоновым рассмотрел Комитет министров, который в 1842 году лишил графиню опекунства и учредил новый опекунский совет под надзором князя Д. В. Голицына. Император Николай I посчитал это решение Комитета слишком мягким и отдал распоряжение об учреждении опеки над графиней . Когда с неё сняли опеку (князь Д. В. Голицын умер в 1844 году), Марья Александровна, опасаясь за свою жизнь, уехала за границу, где и скончалась в 1848 году. Со смертью родной сестры Матвей Александрович лишился ближайшей родственницы и единственной прямой наследницы.

См. также

• Кадышево (Ульяновская область)
• Пурех

Примечания