Анри I д’Авогур
- 1 year ago
- 0
- 0
Мария д’Авогур (де Бретань) , в замужестве герцогиня де Монбазон — активная участница событий Фронды , одна из самых ярких красавиц французского двора, вторая жена Эркю́ля де Рога́на , 2-го герцога де Монбазона.
Дочь графа де Вертю из рода Авогуров, который происходит от внебрачной связи бретонского герцога Франциска II с , двоюродной сестрой Агнессы Сорель .
Брак Марии с богатейшим человеком Бретани, герцогом де Монбазоном, был заключен 5 марта 1628 года , причем супруг был старше Марии на 42 года и уже имел детей от первого брака, младшая из которых, знаменитая впоследствии герцогиня де Шеврёз , была старше своей приемной матери на 10 лет. В этом браке родилось трое детей:
Состояла в любовной связи с герцогом де Лонгвилем , однако тот в 1642 году женился на Анне Женевьеве де Бурбон-Конде , сестре Великого Конде и принца де Конти . Тогда де Монбазон взяла себе в любовники герцога де Бофора . Герцогини де Монбазон и де Лонгвиль стали непримиримыми врагами. Это послужило причиной известного инцидента с письмами, описанного, в частности, в мемуарах Ларошфуко , — де Монбазон, желая навредить сопернице, сделала достоянием гласности пять писем, якобы написанных герцогиней де Лонгвиль к Колиньи. В итоге скандала де Монбазон вынуждена была публично извиниться, и ей было запрещено появляться при дворе. Пострадала также и репутация вступившегося за неё де Бофора . Одним из результатов этой истории была дуэль, на которой Морис Колиньи, сын Гаспара Колиньи , получил смертельную рану от герцога де Гиза .
Играла активную роль во Фронде , в основном руководя действиями де Бофора, а также участвуя в переговорах между фрондерами и двором, и между фрондерами и Испанией. После победы правительства в этой гражданской войне, была среди высланных из Парижа лидеров Фронды.
Была известна своей скупостью и своей ослепительной красотой. Современники сравнивали её с античными статуями. Одним из её любовников был маршал д’Альбре .
Кардинал де Рец в своих «Мемуарах» так отзывался о ней:
«Герцогиня де Монбазон красоты была замечательной. Однако наружности её недоставало скромности. Высокомерие и бойкость речи в спокойные времена могли бы заменить ей недостаток ума. На неё нельзя было положиться вполне в делах любовных и совершенно нельзя в политических. Любила она лишь одно своё наслаждение и ещё более свою выгоду. Я не встречал никого, кто в пороках сохранил бы столь мало уважения к добродетели»