Бобырь, Диодор Николаевич
- 1 year ago
- 0
- 0
Диодо́р Сицили́йский ( греч. Διόδωρος Σικελιώτης , лат. Diodorus Siculus ; около 90 — 30 гг. до н. э. ) — древнегреческий историк и мифограф родом из сицилийской Агирии .
О происхождении, ранней жизни и образовании Диодора практически ничего неизвестно. Церковный писатель IV в. н. э. Иероним Стридонский в своей « Хронике » сообщает, что «Диодор Сицилийский, греческий историк, получил известность на 1968 году от Авраама », то есть в 49 году до н. э. Примерно эту же дату 48/49 год до н. э. указывает Евсевий Кесарийский. Созданию своих исторических сборников ( Bibliotheca Historia ) Диодор посвятил, как минимум, 30 лет своей жизни (между 60 и 30 гг. до н. э.) и предпринял для этого ряд путешествий. Около 59 года до н. э., когда римский сенат признал царём Птолемея XII Авлета , направив к нему посольство , он посетил Египет , где стал свидетелем расправы толпы над одним римским гражданином, случайно убившим священное в тех краях животное — кошку. Только через 25 лет, уже после смерти Диодора, император Октавиан превратит Египет в римскую провинцию. Помимо Александрии и Бубастиса , Диодор поднялся по Нилу до Мемфиса , где посетил гробницу Исиды . При этом он явно не бывал ни в Месопотамии , ни даже в Афинах , поскольку ошибочно помещает в своём труде Ниневию на реке Евфрат и не описывает в нём Акрополь .
На основании сообщения Диодора, в котором он указывает количество лет, в течение которых Египет находился под иноземным владычеством, можно заключить, что к работе над своим главным трудом он приступил в 56 году до н. э . Замечание историка о том, что «последними иностранцами» для римлян являются не египтяне , а македонцы , можно полагать, что завершил он его не позже 30 года . Практически одновременно с Диодором, писавшем на греческом и в основном о греках , создавал историю своего народа римлянин Ливий . Замеченные исследователями хронологические ошибки Диодора привели их к заключению, что первоначально он намеревался завершить труд описанием событий 46/45 года до н. э., но позже устал и решил остановиться на 60/59 годе .
« Историческая библиотека » Диодора состояла из 40 книг, разделенных на 3 части:
Диодор собрал сведения от многих авторов, известны Гекатей Милетский , Геродот , Иероним Кардийский , Дионисий, Дурис , Клитарх , Ктесий , Мегасфен , Полибий , Посидоний, Тимей из Тавромения , Феопомп, Эфор и др. — всего известно 87 имен древнегреческих авторов, на которых он ссылается в своем труде . В своем сочинении он не слишком увлекался анализом, скорее монотонно перечислял последовательность событий, вставляя целые фрагменты оригинальных авторов. Но «Историческая библиотека» не является сочинением компилятивного характера. В ходе изучения трудов Диодора было доказано, что в большинстве случаев полученный из оригинальных источников материал подвергался литературной обработке.
Диодор является единственным источником сведений о продолжительных исторических периодах и служит хорошим дополнением к периодам, освещённым другими авторами. Эпоха диадохов у него отражена наиболее полно, как и история Древней Греции после персидских войн до Пелопонесской войны . После Фукидида Диодор — единственный автор, благодаря которому мы знакомы с подробной историей Греции V в. до н. э . Диодор допускает ошибки в римской хронологии, что не удивительно для человека, для которого латинский не родной язык.
Сразу во введении Диодор обращает внимание на наличие универсальных историй (κοιναι ιστορίαι) и хвалит их авторов за труды, помогающие всему человечеству (ωφελησαι τον κοινος βίος). Такая точка зрения на универсальность истории совпадает с постулатами стоиков; Диодор также указывает на то, что общечеловеческий опыт складывается из индивидуальных, но не простым суммированием: каждый личный опыт обладает внутренним тождеством с космической гармонией, божественным провидением (φεια προνόια). Это и обуславливает универсальность человеческой истории . Кроме того, миф для Диодора — это сохранившееся в истории отражение человеческого опыта, выражающего значение индивидуальной доблести для потомков и истории в целом . Таким образом, мифы историк использует не только с системообразующей целью, но и как поучительные сентенции.
Диодор считал, что сама идея целостного описания всемирной истории была воплощена именно им (Diod. Sic. I, 3, 3), причём для него крайне важно было включить в процесс мировой истории и события, относимые к мифологическим (Diod. Sic. I, 3, 2; IV, 1, 2-4). Не удивительно, что он был рьяным последователем Эвгемера : его концепция обожествления героев позволяло связать мифическую и недавнюю историю с соблюдением всех критериев историцизма того времени: Диодор был современником божественного Цезаря (Diod. Sic. IV, 19, 2). Более того, эвгемеризм даёт идею, объединяющую весь культурно-исторический процесс, позволяет описать становление общества не простым перечислением фактов, а даёт причину развития. Более того, эта причина одновременно является исторической и божественной .
Влияние эвгемеризма на Диодора отмечается многими исследователями, особенное внимание этому уделял А. Ф. Лосев . Однако сочинения Эвгемера дошли до нас почти исключительно благодаря именно Диодору — но, если бы эвгемеризм был бы широко известен в то время, то как минимум краткие упоминания встречались бы и у других авторов. О. П. Цыбенко выдвинул по этому вопросу гипотезу: возможно, лично Эвгемер считался вполне заурядным писателем, и получил известность позднее, именно благодаря Диодору, который смог подать мысли Эвгемера более интересно для читателей. Кроме того, оба писателя — сицилийцы, поэтому могло иметь место проявление патриотизма .
Отношение к трудам Диодора менялось во времени. По неизвестной нам причине современники его не упоминают, хотя он много путешествовал. Возможно, он не стремился к общению с личностями, исторически нам известными, и не афишировал написание своего труда, на который у него ушло около 30-ти лет .
Длительное время Диодор как историк оценивался негативно, преобладало критическое отношение к его труду. Отмечалось некритическое отношение к первоисточникам, нередкая путаница в хронологии, указание вместо действительных причин событий и аналитического рассмотрения исторических фактов известных предсказаний и предзнаменований .
В XIX веке в среде историков было крайне критическое отношение к античной исторической традиции как таковой, включая, разумеется, и «Историческую библиотеку». Классический представитель концепции единого источника (Einquellentheorie) К. А. Фольквардсен считал, что Диодор списал греческую историю у Эфора, сицилийскую — у Тимея, а римскую — у Фабия . Эта гипотеза была убедительно опровергнута профессором Новороссийского университета М. И. Мандесом на основании источниковедческого анализа сочинения Диодора .
Теория единого источника стала подвергаться массовой критике к концу XIX века. Однако опровержение концепции Einquellentheorie не означало появления какой-либо позитивной идеи особенностей трудов Диодора, и негативное отношение к «Исторической библиотеке» оставалось неизменным. Наиболее яркий представитель этого направления — К. Ваксмут, который называл Диодора компилятором, неспособным на творческий подход, а мысли введения к работе считал заимствованными. При этом заявление автора о наличии универсально-исторического взгляда, высказанного во введении, Ваксмут считал голословным и не подтверждённым самим текстом историка .
В это же время Диодора начали рассматривать как представителя исторической эпохи Цезаря и Августа со всеми особенностями восприятия мира в условиях образования Рима как мировой державы. Для этого времени появился значительный интерес к составлению справочников и исторических обзоров, так как требовалось понимание истории соседних народов в практических целях. Э. Шварц указывал, что Диодор не просто копировал тексты упоминаемых авторов, его описания унифицированы по языку и стилю написания, также заметно стремление описать греко-римскую историю синхронистично .
Многие исследователи продолжали относиться к «Исторической библиотеке» исключительно в критическом ключе и в XX веке. Их обобщённое мнение выразил Дж. Бьюри: ценность Диодора заключается лишь в сохранении цитат упомянутых им авторов и не более того . Ещё более резко, с переходом на личности, выразился А. Д. Нок, назвав историка «маленьким человеком с претензиями» .
Принципиально новый этап историографии в отношении Диодора возникает с 1930-х гг. — здесь следует отметить диссертацию М. Кунц, в которой анализируется общее введение и предисловия к главам. Доказано, что эти тексты писал сам автор, опираясь на концепции, распространённые в его время в историографии Эллады . Окончательно новый взгляд формируется во второй половине 1950-х. Классический труд И. Пальма, сохраняющий научную ценность и сейчас, убедительно показывает филологическое единство «Исторической библиотеки», которая, таким образом, является самостоятельным произведением, а не компиляцией . Того же мнения придерживался Р. Лакер, дополнительно указывая на взгляд Диодора на историю как на процесс объединения всего человечества, что соответствует мировосприятию времени Цезаря . М. Паван считает идею универсальной истории, указанную историком во Введении, центральной темой всего многотомного труда. По его мнению, эта этико-философская концепция не заимствована Диодором у кого-либо, как считали некоторые историки, а является его собственным воззрением, хотя в основной идее и совпадающей с позициями Полибия и Посидония .
С 1990-х гг. в изучении литературного наследия Диодора стали активно применять не только традиционный аналитический метод, но и комплексный. Концепция была предложена К. Сэксом в работе «Диодор Сицилийский и первое столетие». Учёный отказывается от идеи тщательного выявления первоисточников «Исторической библиотеки», чем увлекались историки ранее, и вместо этого изучает личный взгляд Диодора на описываемый им исторический процесс. Сэкс особо отмечает отсутствие целостного взгляда на текст как основной недостаток классического источниковедения. Интересен главный вывод, весьма неожиданный: вероятно, что Диодор был в оппозиции развивающейся Римской Империи и являлся представителем «литературного сопротивления (literary resistance)» .
Диодор, в отличие от множества своих современников, не разделял проримскую позицию и, вероятно, отрицательно относился к римскому империализму. Однако гипотеза К. Сэкса о «литературном сопротивлении» Риму недостаточно обоснована (что признаёт и её автор): в текстах «Исторической библиотеки» Риму уделяется слишком мало внимания. Отношение Диодора к римлянам не отличается от отношения к другим описываемым этносам: у всех есть положительные и негативные качества. При этом историк не находит какого-либо исторического обоснования возвышения Рима в рамках своей концепции , и это некоторыми может быть воспринято как сопротивление римской политике.
В социальном плане, отмечает отечественный антиковед В. М. Строгецкий, Диодор являлся противником рабовладения. Этот вывод основан на особенностях описания как реальной жизни в различных социумах, так и в идеальных обществах, где провозглашено равенство и отсутствует частная собственность (утопия Эвгемера). Так, идеализируя индийское общество, Диодор утверждал, что в нём отсутствовала частная собственность на землю. А описывая восстание сицилийских рабов, указывал, что они задумывались о построении нового социального строя на условиях всеобщего равенства, которое, по его мнению, возможно лишь в условиях равенства имущественного .
Эмоциональное отношение Диодора к подаче соответствующего материала в «Исторической библиотеке» указывает на его отношение к рабству .
«История» Диодора сохранилась частично. Дошли до нашего времени полностью книги I—V и с XI по XX, а также фрагментарно книги IX и X. Последнее полное собрание исчезло, когда турки разграбили византийский Константинополь в 1453 году . Остальные книги известны по фрагментам, которые цитировали в своих трудах византийские авторы. В 1746 году они впервые были собраны вместе и опубликованы П. Везелингом . Европа открыла для себя Диодора в середине XVI века , когда его книги (на языке оригинала ) были напечатаны в Швейцарии.
Полный русский перевод сочинения Диодора Сицилийского был опубликован в 1774—1775 годах тиражом 300 экземпляров, причем в 1808 году 237 оставшиеся книги (не удалось продать) . Выполненный в последней трети XX века перевод под редакцией Э. Д. Фролова подготовлен был к печати в 2011 году, но лишь спустя 10 лет опубликован небольшим тиражом (не указан в книге).
Для улучшения этой статьи
желательно
:
|