Поризкова, Полина
- 1 year ago
- 0
- 0
Поли́на Ю́рьевна Барско́ва (род. 4 февраля 1976 , Ленинград ) — русский поэт и филолог, живущая в США. Лауреат ряда литературных премий, в том числе Премии Андрея Белого (2015, за первую книгу прозы «Живые картины»).
Окончила филологический факультет Санкт-Петербургского университета по кафедре классической филологии. С 1998 в США , в Калифорнийском университете (Беркли) ; научная работа посвящена русской прозе 1930-х годов ( Вагинов , Егунов и другие) и ленинградской культуре периода блокады. Преподаёт русскую литературу в Хэмпшир-колледже в Амхерсте .
Творческая биография Барсковой — редкий пример поэта-вундеркинда, который, повзрослев, не потерялся на литературной сцене: как указывает Валерий Шубинский ,
Юношеский голос Барсковой был слишком искажён помехами (то кокетством, то нарочитой и неорганичной грубостью, то образной мешаниной), чтобы его можно было расслышать, а обстановка раннего и, скажем прямо, не вполне заслуженного успеха не способствовала взыскательности к себе. Голос, однако, от природы был достаточно силён, чтобы, достигнув зрелости, пробиться сквозь все посторонние шумы. Кое-где он пробивался уже пять лет назад, но несравнимо реже. Сейчас он слышен почти постоянно — густое, чувственное сопрано, взволнованное, но умеющее быть и спокойным .
Барскова, по-видимому, унаследовала поэтический дар от своего биологического отца, Евгения Рейна . Барскова занималась в литературном объединении под руководством Вячеслава Лейкина , где испытала сильное влияние своего старшего товарища Всеволода Зельченко . Первая книга Барсковой вышла в 1991 , в том же году она стала Лауреатом . За этим последовали ещё пять сборников, первое место в сетевом литературном конкурсе «Тенёта» ( 1998 ), премия «Москва—транзит» ( 2005 ).
В ранних стихах Барсковой чувствовалось влияние поздних романтиков, особенно французских ( Бодлер , Лотреамон , Рембо ): Дмитрий Кузьмин отмечал, что
Это очень чувственная (хотя и осторожная в непосредственном обращении к сексуальным темам) поэзия романтического склада, сочетанием мрачноватого колорита с сильным эмоциональным напряжением не слишком похожая на более сдержанную, как правило, петербургскую поэзию последних десятилетий, — впрочем, в чём-то можно усмотреть близость интонаций Барсковой с ранним творчеством её (биологического) отца, одного из известнейших российских поэтов Евгения Рейна , а ещё больше — с кругом не столь известных авторов рубежа 1960—1970-х ( Александр Миронов , Александр Ожиганов ), предпринявших последнюю попытку создать на русской почве аналог французских «проклятых поэтов», в своё время пропущенных в России по причине свойственной Некрасову и его последователям преувеличенной озабоченности социально-политическими проблемами .
В 2000 г. Барскова характеризовала свою поэтику следующим образом:
Для кого-то я наследую модерну и Питеру, надменности и чеканности, для кого-то я скандальна, вульгарна, сентиментальна, бульварна, небрежна, бесстыдна, пуста. Пусть каждый находит то, что ему нужно .
Высказывались также суждения о заметном влиянии на Барскову поэзии Иосифа Бродского , на которые Барскова отвечала:
Иосиф Бродский не является для меня ни кумиром, ни учителем. Скорее тем, чем он сам, пожалуй, хотел быть: языковой средой. <…> Можно себе представить такие же отношения с Библией или у античных школьников — с Гомером . <…> Говорить на языке Бродского сейчас значит говорить на языке русской поэзии .
Впрочем, уже в 2000 г. Данила Давыдов утверждал, что «Барскова, кажется, расправилась с этой авторитарной интонацией» . К 2006 г. изменилась и позиция самой Барсковой по отношению к Бродскому, и, отвечая на анкету журнала «Воздух» о сегодняшнем восприятии Бродского, она заявила:
Полуторагодовалая Фрося любит задумчиво постоять в моих башмаках 41-го размера, но бегать в них ей неудобно. Фрося из башмаков вылезает и начинает увлекательно и опасно передвигаться босиком. Старые башмаки, котурны, термины новой литературе не подходят: система, в которой присутствие поэтического гиганта служило зонтом, компасом, наркотиком, оправданием, утешением, оружием, вибратором, — ушла .
В последние годы работает над книгой Петербург в блокаде: эстетика города как перечитывание , фрагменты которой публиковались в российской периодике ( Неприкосновенный запас , Новое литературное обозрение ).
Клоц, Яков. Беседа с Полиной Барсковой // Поэты в Нью-Йорке : о городе, языке, диаспоре. — Москва: Новое литературное обозрение, 2016. — С. 399-443. — 688 с. — ISBN 9785444805657 .