Иван Иванович Тревогин (при рождении Тревога ; 29 июля [ 9 августа ] 1761 , село Гороховатка Изюмской провинции, Слобожанщина , Российская империя — 1 [12] марта 1790 , Пермь ) — русский авантюрист и писатель- утопист , издатель журнала « Парнасские ведомости». Наиболее известен тем, что в 1783 году , находясь в Париже , выдавал себя за наследника престола вымышленного Голкондского царства.

Биография

Ранние годы

Иван Тревога был старшим сыном сельского иконописца , уроженца города Луцка . Отец с семейством обосновался в городке Изюме на Харьковщине , но часто оставлял дом, переезжая с подмастерьями из церкви в церковь. Подрядившись расписывать Змиевский Николаевский монастырь, художник « вдался очень в худую страсть, в которую обыкновенно все славные художники вдаются, то есть в пьянство » . В 1770 году Тревога-старший утонул в реке Донец . Его молодая вдова, Александра, оставшись с тремя сыновьями на руках, обратилась за помощью к слободскому губернатору Е. А. Щербинину . Тот распорядился принять братьев-сирот в воспитательный дом при Харьковском народном училище . С января 1774 года Иван находился « по бедности его на казённом иждивении » . Он с самого начала прекрасно успевал по всем предметам, ему благоволил директор училища Горлинский, и сам Щербинин слышал об успехах мальчика . Но в начале 1781 года из-за конфликта с новым директором — бывшим офицером Колбеком — юноша был вынужден покинуть Харьков .

В Воронеже генерал-губернатор обещал устроить Тревогу на службу в свою канцелярию, однако вакансии не оказалось; безуспешной была и попытка устроиться преподавателем в семинарию . Городской архитектор Н. Н. Невский пригласил Ивана в воспитатели к своим детям, но поселил на псарне, где приходилось спать на соломе, укрываясь тулупом. Через некоторое время Тревога поступил домашним учителем к богатому воронежскому купцу, зажив, по собственным словам, « в совершенно спокойном доме и в удовольствии » . Здесь он много читал и « упражнялся в науках », перевёл с французского книгу «Погребальный обряд сиамцев » . Мечты и сочинения Ивана Тревоги разожгли в нём « великую охоту к путешествию » . 4 февраля 1782 года молодой учитель, изменив на русский манер свою фамилию, приехал в Санкт-Петербург .

В Петербурге

Тревогин пытался поступить на службу в придворную конюшенную команду. Обер-шталмейстер Л. А. Нарышкин « сперва обещал, а наконец сказал, что места нет » . После этого юноша просился в Сенатскую типографию, ибо был « довольно обучен российскому правописанию », но обер-секретарь А. Я. Поленов , проэкзаменовав Тревогина, отказал . Протекция была получена лишь от директора Академии наук С. Г. Домашнева , распорядившегося определить соискателя в штат Академии. Три месяца Тревогин служил корректором в академической типографии, занимался журналистикой . Получив в мае 1782 года от петербургского обер-полицмейстера П. В. Лопухина разрешение издавать журнал «Парнасские ведомости», он дал объявление в «Прибавлениях к Санкт-Петербургским ведомостям »:

« Для удовольствия почтенной публики предпринято намерение И. Т. издавать в свет сочинение под заглавием Парнасских Ведомостей, где будет трактовано о астрономии , химии , механике , музыке , экономии и о прочих других учёностях, а в прибавлении будут помещены критические, любовные, забавные и красноречивые сочинения, в стихах и в прозе » .

Далее сообщались условия подписки на журнал. Напечатан был только один номер тиражом в 1000 экземпляров . О следующем номере журнала известно лишь, что « весь нумер составлен из небольших анекдотических статеек » . В память о недолгой редакторской работе Тревогин указал в своей визитной карточке :

« Могилёвских и харьковских новоприбавочных классов французских диалектов адъюнкт и сочинитель Парнасских Ведомостей » .

Бегство из России и скитания по Европе

В связи с изданием журнала молодой человек вошёл в большие долги (в частности, 295 рублей содержателю типографии). « В таковом своём отчаяньи , — вспоминал Тревогин, — не надеясь более ни найти себе прибежища ни в какой государственной службе, ни у кого покровительства, отлучался по два или три дни и бродил, как лишённый разума человек, по околичностям Петербурга » . У него появился план « оставить вечно своё состояние и, сделавшись простым мужиком, идти искать уже не разумом своим счастия, но потовыми работами, которые крестьянину приличны » . Вскоре Тревогин приступил к исполнению задуманного: « На рассвете пошёл на рынок и, купя беднейшую одежду, надел ея и в ней пошёл по выборгской дороге … » Здесь беглеца окликнули знакомые, но он, « будто не слыша того, продолжал свой путь, а те, думая, что они обознались, поехали путём своим » . Тревогин принял решение покинуть пределы империи. « В России столько раз был во всём несчастен, что, не думая уже найти более в ней счастие, поехал оного искать в других землях », — писал он позднее, отвечая на вопрос следственной комиссии . Добравшись до Ораниенбаума , Тревогин переправился на шлюпке в Кронштадт , договорился там со шкипером голландского корабля «Кастор» и 16 августа 1782 года нелегально отправился в Голландию. В октябре, после неудачной попытки поступить в Лейденский университет , юноша приехал в Роттердам и нанялся на голландское каперское судно «Кемпан» под вымышленным именем Роланда Инфортьюне (Несчастного). Своим проворством и сообразительностью он приглянулся боцману и вскоре был назначен на унтер-офицерскую должность. Но морская служба оказалась тяжелее, чем предполагал Тревогин. Попытавшись в феврале 1783 года бежать с корабля на шлюпке , он был подвергнут телесному наказанию , но всё же списан на берег. Тревогин решил отправиться во Францию , назвавшись Франсуа Лафудром, матросом «Кемпана».

В Париже Тревогин, убедившись, что « ещё в беднейшем состоянии находится, нежели в каком он был в России », обратился в российское посольство . Секретарю посольства он рассказал, что родился в Малороссии , был захвачен в степи черкесами , продан в рабство туркам , бежал, добрался до Голландии и там завербовался в матросы под французским именем, теперь же умоляет вернуть его в Россию. Посланник, князь И. С. Барятинский , которому передали историю Тревогина, распорядился поселить его в пансионе и выделил немного денег. Барятинский писал в Петербург:

« Тревогин… имеет несколько знаний и оказывает любопытство к большему приобретению оных » .

Париж для Тревогина — прежде всего центр науки, просвещения ; по сообщению Барятинского, молодой человек посетил и « хочет выучить все библиотеки королевства » . Французы же характеризовали его как обладателя « редко встречающегося твёрдого духа », « великого просвещения умного человека, с которым можно о многом говорить » .

Неизбывная бедность заставляла Ивана искать счастья весьма распространённым в то время способом — самозванчеством . « Наконец и вздумал, сделав себе платье и неизвестные знаки, каковы приличны знатным отличающимся людям, да под именем какого-нибудь князя или другого ехать куда-нибудь и принять службу », — объяснял он впоследствии . Барятинский подозревал, что Тревогин многое скрывает, и хотел поскорее отправить его на родину. Тогда, как писал известный советский историк Н. Я. Эйдельман , « отчаянный молодец решается: он сочиняет себе новую биографию, да какую! На карте мира отыскивается огромный и почти никому в ту пору не известный остров Борнео ; на нём воображение, обогащённое чтением и мечтанием, легко создаёт могучее Борнейское или Голкондское царство » .

Мистификация

В апреле 1783 года Тревогин заказал парижскому ювелиру Ж. Вальмону необычные гербы , медали и эмблемы , объявив себя « Иоанном Первым, природным принцем Иоанийским, царём и самодержцем Борнейским и прочая и прочая » . Принц лишился голкондского престола « не войною и не врагами, но своими же подданными, злоумышленниками и льстецами » . По сочинённой Тревогиным легенде, принц Иоанн побывал в турецком и алжирском плену, затем в России, а во Францию прибыл, чтобы собрать сторонников для возвращения трона . Для начала предприятия не хватало средств, поэтому авантюрист похитил несколько серебряных вещей, за что и был схвачен . Тревогин стал одним из последних арестантов в истории Бастилии , где его поместили в камеру № 2 башни Базиньер . Французская полиция считала задержанного членом международной шайки фальшивомонетчиков . Уже после первого допроса следователям показалось, будто в истории Тревогина, которая « в первом аспекте кажется вовсе баснословной », есть « нечто ещё и такое сокровенное, что подлинно заслуживает внимания » . Особенно настораживало обстоятельство, отмеченное в донесении Барятинского от 19 мая: в разговоре с Вальмоном голкондский принц упоминал некоего « государя над казаками », который « вскоре будет в Париже » (вероятно, ювелир превратно понял рассказы Тревогина о Е. И. Пугачёве ). Несмотря на все ухищрения самозванца, приглашённый полицией профессор- востоковед догадался, что родной язык арестованного — русский, а не вымышленный голкондский. Выяснился и источник, откуда «принц» почерпнул свои знания о Голконде и своём якобы отце Низале-эл-Мулуке, — книга (фр.) ( «Всемирный путешествователь» . Среди бумаг авантюриста были найдены проекты утопического государства на острове Борнео, тексты голкондских законов, манифесты и наброски литературных произведений . Характерно написанное Тревогиным письмо к несуществующему брату-принцу:

« Благодарение Богу за то, что все мои дела идут с великим успехом. Мы заняли денег пятьсот тысяч гульденов , с помощью которых я нашёл двух инженеров, двух архитекторов, землемеров, пять офицеров с их солдатами, коих всех послал к назначенному месту, снабдив их с моей стороны инструкцией и планом города с крепостью, который я приказал делать не теряя времени под именем Иоания, приняв титул Короля Борнейского и купив там некоторую часть земли » .

Жизнь после возвращения в Россию

24 мая 1783 года Тревогин как опасный государственный преступник был отправлен из Парижа в Россию в сопровождении тайного агента П. А. Обрескова. 27 мая они сели на корабль в Руане и 17 июня сошли на берег в Кронштадте. По пути «секретный арестант» объявил, что отказывается от Голкондского царства. В Петербурге расследованием дела самозванца занялся лично начальник Тайной экспедиции С. И. Шешковский (в дальнейшем — главный следователь по делу А. Н. Радищева ). Тревогин был заточён в Петропавловскую крепость , где его содержали в отдельной камере, как и в Бастилии . Шешковский разослал запросы в Харьков и Воронеж, допросил сотрудников Академии и печатавшего «Парнасские ведомости» типографщика Х.-Ф. Клеена. Решение императрицы по делу Тревогина, вынесенное 16 августа 1783 года, гласило:

« … Как из существа дела довольно видеть можно, что оный Иван Тревогин все сии преступления совершил, впав по молодости своей, от развращённой ветрености и гнусной привычки, ко лжи, других же злодеяний от него не произошло, да и по допросам в Париже ничего не открылось, от тяжкого наказания Тревогина избавить, а для исправления извращённого его нрава и дабы он восчувствовал, сколь всякое бездельничество и сплетение вымышленных сказок ненавистны, посадить его на два года в смирительный дом , где иметь за ним наистрожайший присмотр » .

После выхода из смирительного дома 13 ноября 1785 года Тревогин был отдан в солдаты в Тобольский гарнизонный батальон с указанием о « неослабном за ним присмотре » . Отдельным распоряжением было предписано держать авантюриста подальше от российской границы. Перед отправкой из Петербурга с него взяли подписку о неразглашении дела.

Переведённый в 1786 году из Сибири в Пермь, солдат произвёл хорошее впечатление на генерал-губернатора Е. П. Кашкина и был назначен вначале переводчиком в наместническую канцелярию, а затем получил место учителя рисования в Пермском главном народном училище. С отъездом Кашкина из Перми в 1788 году положение Тревогина резко ухудшилось. Некоторое время он преподавал французский язык в частном пансионе пастора Геринга. В донесении пермского наместника И. Г. Колтовского от 30 марта 1789 года указывалось, что ссыльный « достаёт пропитание своими трудами » . Последний год Тревогин на дому давал уроки дворянским и купеческим детям. В Перми он вёл уединённую жизнь, поэтому даже соседи не сразу узнали о его тяжёлой болезни.

2 марта 1790 года пермский генерал-губернатор А. А. Волков сообщил в Петербург генерал-прокурору Сената князю А. А. Вяземскому :

« Воинской команды солдат, малороссиянин Иван Тревогин, за поведением коего и за жизнью имея присмотр, Вас уведомляю, что сего марта 1-го дня от приключившейся ему болезни умер » .

Похоронили Тревогина в « не обозначенном нигде месте » . Городским властям было указано « озаботиться сравнением могилы сего машкерадного принца, поелику не явилась бы предметом слухов и суеверий опасных » . Все бумаги ссыльного были опечатаны и доставлены в Тайную экспедицию .

Утопические идеи

Иван Тревогин не первым в России выступил с проектом социальной утопии. В XVIII веке ему предшествовали сочинения Ф. И. Дмитриева-Мамонова , В. А. Лёвшина , Н. А. Львова , М. М. Хераскова , Ф. А. Эмина . По словам Н. Я. Эйдельмана, на авантюриста повлияло множество « славных идей XVIII столетия », как европейских (культ просвещения, идея справедливого царства на далёких «неиспорченных» землях), так и традиционно российских (легенда о странствиях и чудесном избавлении «благородного принца») . Тем не менее, утопия Тревогина имеет сугубо книжный характер, что объясняется обстоятельствами того времени: « Екатерина II одним росчерком пера создала целую Российскую Академию , которая потом достойно послужила русской культуре. Простые же люди могли лишь в уме или на бумаге выстраивать грандиозные культурологические планы — они не имели средств их реализовать » .

В творчестве мыслителя преобладали идеи радикального разрыва с существующим миропорядком . Рассуждая в работе «Область знаний» и примыкающих к ней проектах о необходимости усовершенствования общественных отношений, автор исключал возможность вмешательства со стороны дворянства . Им была изложена довольно стройная система представлений об идеальном государственном устройстве, « рациональная утопия » . В трактатах Тревогина « сосуществуют несколько миров: реальный и литературный равно жестоки, тогда как утопический свет позволяет обрести почёт, уважение, власть » .

В 1783 году в Бастилии двадцатидвухлетний философ написал большую часть своего сочинения о «царстве Голкондии». Основу этого царства, которое Тревогин размещал на Борнео, должен был составлять «Офир» или «Империя знаний» — универсальная академия , призванная собрать в одно место все науки и искусства « для приведения оных в совершенство и для просвещения народов » . По оценкам современных исследователей, проект был не столько социально-политическим, сколько «софиократическим» . В сущности, предполагалось создание государства, идеологией которого было бы Знание:

« Империя знаний сама по себе должна быть столь обширна, сколько кто может себе представить обширными все те науки, художества и ремёсла, изобретённые человеческими стараниями, которые касаются почти до всего света » .

Мыслитель полагал, что обустройство просвещённой монархии следует начать с её столицы Иоании, которая должна стать большим и многолюдным городом: « Тщетно за оную приниматься для малого числа людей » . Жители Иоании и всё население страны — « благосклонные, верные и доброжелательные подданные » — получают освобождение на десять лет от « всяких податей и государственных поборов », а прочие привилегии — « отныне и во веки веков » .

Правитель области, избираемый на пять лет из числа членов Тайного совета, носит титул Аполлона . В его обязанности входит « вкоренять в интересах Пользы и Просвещения знания в человеческие сердца », « размножать и приращать сумму и сокровища учёной области », « ненавидеть злобу и неправду », переписываться с « представителями учёной области, находящимися в других странах » и с « публичными учёными собраниями », наконец, « поощрять подчинённых своих к трудам и учениям посредством награждений, также сохранять правосудие, избегать лихоимств и сему подобного и содержать своё правление в тишине и спокойствии, как доброму и благорассудительному человеку и патриоту принадлежит, дабы в короткое время могла счастливая Россия показать в свете осьмое чудо , которое откроет миру все сокрывающиеся в природе вещи » .

Главным в деятельности правителя Тревогин считал обеспечение справедливости: « За вольность и обиду общественную и за закон не должен он никогда щадить своего войска, но оным защищать сии вещи до последней капли крови » . Автор предъявлял высокие требования к личности монарха, жизнь которого должна быть « строгой, отягощённой заботами и трудами » . В просвещённом государстве « престолы не наследственны, но возводятся на оные из членов те, которых чрезвычайный совет способными к правлению найдёт » . Гарантируется сменяемость правителей всех рангов, включая царя (« цари не могут быть много раз на царство помазанными »), а выдвижение на государственные посты, вплоть до высших, соответствует способностям и заслугам; если, например, царь найдёт « человека вернейшего и премудрейшего из всех своих подданных », то он может его предпочесть всем своим министрам .

В Империи знаний правление « есть по большей части демократическое , ибо дела принимаются и решаются общими советами » . Исходя из таких свойств человеческого духа, как память , разум и воображение , Тревогин намечал в составе своей империи департаменты истории, философии и поэзии (или искусства вообще). Любопытно, что главный Храм знаний мыслитель располагал не на Борнео, а в родном Харькове .

Тревогин подробно разработал вопросы организации научных и учебных учреждений, особо оговаривая автономное положение науки :

« Учёная область к тем делам, которые не к знаниям принадлежат, как то войска, дворяне и сему подобное, никакого дела иметь не должна » .

Наука становилась важнейшим средством и гарантом гармонизации общественных отношений: « Офирский кавалер не что иное есть, как только учёная особа, вступившая в Офир для службы из одного только к человеческому роду усердия и любви » .

Вступать в Офир могли лица, имевшие определённые заслуги в сфере наук и искусств, без различия пола и возраста. Члены Офира освобождались от налогов и штрафов и получали право путешествовать по всему свету за счёт организации. Были детально разработаны церемониал, форма одежды должностных лиц и иерархическая система научных званий: генерал-профессора ( гроссмейстеры ), обер-профессора, просто профессора и т. д. Тревогин составил даже текст клятвы, которую должны были приносить вступающие в Храм знаний:

« … Вступаю в офирскую службу по вольному хотению и любви ко всему человеческому роду, дабы разумом моим подать ему полезный совет, трудами же облегчить его работу, а попечением моим произвесть общую тишину и благополучие во всём мире » .

В духовной жизни Империи знаний ведущее место занимали секуляризированные институты: Храм натуры и Храм дружества. Правда и Мудрость нераздельны у Тревогина с Природой. В начале литературного наброска «Отступник от веры» он обращался к ним: « Повелите, научите и откройте, как петь мне » . Французские исследователи Л. Геллер и М. Нике отмечают, что Тревогин « был, пожалуй, первым в русской литературе изобретателем утопического языка » . Идеал мыслителя можно определить как характерную для века Просвещения «лингвистическую мечту», путь которой « пересекается с путём „ретро-перспективной“ утопии русскости (или славянства ) » .

Некоторые черты проектов Тревогина позволяют предположить, что ему было близко масонское учение. Название «Иоания» заставляет вспомнить об «иоанновских степенях» масонской инициации (возможна и связь со средневековой легендой о царстве пресвитера Иоанна ), внутреннее же устройство «Империи знаний» похоже на структуру ложи . Само слово « Офир » (страна, откуда привозил золото ветхозаветный царь Соломон ; родина Хирама , построившего Иерусалимский храм ) — одно из традиционных самоназваний масонства . По мнению Л. Геллера и М. Нике, в сочинениях самоучки Тревогина находит подтверждение тезис о « первостепенной формирующей роли масонских, мартинистских , розенкрейцерских доктрин в русской культуре второй половины XVIII — начала XIX веков » .

Автобиографическое наследие

Основные материалы о Тревогине собраны в его следственном деле, находящемся в РГАДА (фонд 7, дело 2631 «О малороссиянине Иване Тревогине, распускавшем о себе в Париже нелепые слухи и за то отданном в солдаты. При том бумаги его, из которых видно, что он хотел основать царство на острове Борнео») . Значение этого историко-бытового документа незаурядно: биография писателя переплетается здесь с художественным творчеством . В произведениях Тревогина идеи французских энциклопедистов соединены с отрывочными сведениями из путевых дневников великих мореплавателей Дж. Кука и Л.-А. де Бугенвиля . Сохранились две написанные по требованию следователей автобиографии Тревогина: первая (на французском языке) создана в Бастилии, вторая — в Петропавловской крепости. Во «французской версии» действительные события из жизни автора становятся канвой для авантюрной повести о злоключениях Голкондского принца . Вторая автобиография, повествование в которой ведётся от третьего лица, представляет собой подробную и достаточно достоверную хронику жизни Тревогина. Это произведение считается одной из первых русских автобиографических повестей . Описывая свою жизнь, юноша порой не мог сдержать слёз, и они чернильными пятнами расплывались на бумаге. Тревогин обвёл их кружочками и приписал на полях: « Се слёзы мои » .

В тюрьме «принц Иоанийский» начал писать и стихи. Вот одни из немногих сохранившихся строчек:

Тревогин сетовал на одиночество и тюремные лишения:

Своё несогласие с сословным неравенством поэт выразил в автобиографическом «Путешествии Роланда Бессчастного»:

Не изданный до сих пор корпус сочинений Тревогина даёт исследователям уникальный материал для изучения автобиографических практик XVIII столетия. За несколько месяцев пребывания в Париже авантюрист сумел написать ряд утопических проектов и литературных произведений . Все эти сочинения вышли из-под пера чрезвычайно одарённого автора и представляют собой блестящие образцы художественной прозы. По наблюдению известного российского литературоведа А. Л. Топоркова , « дополнительную привлекательность придают им сложные взаимоотношения между „правдой“ и „вымыслом“, бытовым поведением и литературным творчеством » .

В художественной культуре

• Приключениям Тревогина посвящена «романтическая повесть» Дмитрия Демина и Евгении Кузнецовой «Подлинная история Ивана Тревогина, таинственного узника Бастилии» ( 1997 ), проиллюстрированная Юрием Николаевым . Однако следует признать, что за двести с лишним лет авантюра принца Голкондского была почти забыта, не получив значительного отражения в произведениях искусства.

« Иван Тревогин (сама фамилия несёт в себе мистическое предзнаменование) издаёт законы и сочиняет язык, вынашивая проекты создания государства на острове Борнео… Казалось бы, голые факты , достоверная информация, неопровержимая логика судьбы, а какая-то едва уловимая печаль длинным тусклым лучом выхватывает эту фигуру из мрака времён… Романисты, сценаристы, где вы? »

Комментарии

Примечания

Литература

• Алебастров Игорь. Жан — принц Голкондский, король Борнео // Чудеса и приключения. — 2001. — № 8 . — С. 46—48 .
• Алебастров Игорь. Узники Бастилии // Уральский следопыт . — 1982. — № 9 . — С. 74—76 .
• Артемьева Т. В. От славного прошлого к светлому будущему: философия истории и утопия в России эпохи Просвещения. — СПб. : Алетейя, 2005. — 496 с. — ISBN 5-89329-725-3 .
• Геллер Леонид, Нике Мишель. Утопия в России / Пер. с фр. — СПб. : Гиперион, 2003. — 312 с. — ISBN 5-89332-086-7 .
• Дмитриева Е. Е., Топорков А. Л. Авантюрная автобиография И. И. Тревогина // Памятники культуры: новые открытия. Ежегодник. 1990 / гл. ред. Д. С. Лихачёв . — М. : Кругъ, 1992. — С. 49—75 . — ISBN 5-7396-0007-3 .
• Егоров Б. Ф. Российские утопии: исторический путеводитель. — СПб. : Искусство-СПБ, 2007. — 415 с. — ISBN 5-210-01467-3 .
• Клибанов А. И. Народная социальная утопия в России: период феодализма. — М. : Наука, 1977. — 334 с.
• Коган Л. М. Идеи равенства и социальный утопизм в русском народном вольнодумстве второй половины XVIII в. // Русская мысль в век Просвещения / отв. ред. А. Д. Сухов, Н. Ф. Уткина. — М. : Наука , 1991. — С. 265—277. — ISBN 5-02-008074-8 .
• Краснопёров Д. А. Литературная память Перми: краеведческие заметки. — Пермь: МУК ОМБ Центр. гор. б-ка им. А.С.Пушкина (Дом Смышляева), 2010. — 195 с.
• Курмачёва М. Д. Крепостная интеллигенция России (вторая половина XVIII — начало XIX вв.). — М. : Наука, 1983. — 352 с.
• Курукин И. В., Никулина Е. А. Повседневная жизнь тайной канцелярии XVIII в. — М. : Молодая гвардия , 2008. — 672 с. — ISBN 978-5-235-03140-1 .
• Макеев Сергей. // Совершенно секретно . — 2008. — № 11 (234) .
• Н. Л. (Лисовский Н. М.). «Парнасские ведомости» (редкое периодическое издание прошлого столетия) // Библиограф. — 1885. — № 5 .
• Светлов Л. Б. // Известия АН СССР . Отделение литературы и языка. — 1961. — Т. XX , вып. 4 . — С. 326—331 .
• Светлов Л. Б. Исчезнувший журнал // Литературная Россия . — 1966. — № 51 .
• Старцев А. И. Иван Тревогин — издатель «Парнасских ведомостей» // Новый мир . — 1958. — № 9 . — С. 278—284 .
• Строев А. Ф. Те, кто поправляет Фортуну: авантюристы Просвещения. — М. : НЛО, 1998. — 400 с. — (Научное приложение. Вып. XIV). — ISBN 5-86793-036-X .
• Топорков А. Л. История Ивана Тревоги // Археография и источниковедение Сибири. Т. 13. Публицистика и исторические сочинения периода феодализма / отв. ред. Е. К. Ромодановская. — Новосибирск: Наука, 1989. — С. 246—275. — ISBN 5-02-029008-4
• Топорков А. Л. Тревогин // Словарь русских писателей XVIII в. Вып. 3 / отв. ред. А. М. Панченко . — СПб. : Наука, 2010. — С. 254—255. — ISBN 5-02-027971-4 .
• Эйдельман Н. Я. . — Л. : Лениздат , 1989. — 304 с. — ISBN 5-289-00264-2 .

Ссылки

• (неопр.) . Дата обращения: 29 мая 2012.
• (неопр.) . Дата обращения: 29 мая 2012.