Вечерний лабиринт
- 1 year ago
- 0
- 0
«Вече́рний звон» — популярная русская песня на стихи Ивана Козлова и музыку Александра Алябьева (согласно другим указаниям — анонимного композитора) , написанная в 1827 - 28 гг.
Русский текст Козлова был написан, по‑видимому, в 1827 году (его первая публикация в альманахе « Северные цветы » на 1828 год ) . Текст Козлова представляет собой вольный авторский перевод стихотворения ирландского англоязычного поэта Томаса Мура «Those evening Bells» из его первого сборника «National Airs» , изданного В. Пауэром в Лондоне и в Дублине в 1818 году .
Сборник Томаса Мура входил в серию « Избранных известных национальных песен » («Selection of Popular National Airs») — музыкальных изданий, где публиковались ноты мелодий композитора Джона Стивенсона (1761—1833) и тексты Мура; следующие сборники включали ноты композитора Г. Бишопа и также тексты Мура. Они включали испанские, португальские, итальянские и прочие европейские мотивы.
Текст «Those evening Bells» , выбранный Козловым для перевода, входил в цикл «Русских песен» («Russian Airs») и имел подзаголовок «Air: The bells of St.Petersburg». (Стихотворение пользовалось популярностью: его первую строчку приводят в англоязычном словаре цитат за 1919 год . Также любопытно, что стихотворение Мура будет спародировано английским юмористом в детских стихах: «Those Evening Bells, those Evening Bells, How many a tale their music tells, Of Yorkshire cakes and crumpets prime, And letters only just in time!..» ; а Брет Гартом написаны стихи «The mission bells of Monterey»: O bells that rang, O bells that sang… ).
Муром были написаны ещё два произведения с русским колоритом ( «Russian Air» из 1-го выпуска «National Airs» (p. 261), и песня «The Russian Lover» из цикла «Unpublished songs» ), которые не получили такого признания в России и аналогов-первоисточников которым не обнаружено.
В своём переводе Козлов изменил строфическое построение — вместо четверостиший Козлов использовал шестистишия (с попарной рифмовкой строк, как и в оригинале), тем самым его стихотворение длиннее оригинала (18 строк вместо 12). Использованный размер — 4-стопный ямб со сплошными мужскими окончаниями, как и в оригинале (в переводах с английского использующийся начиная с « Шильонского узника » Жуковского ).
Оригинал Т. Мура | Дословный перевод | Стихотворение И. Козлова |
---|---|---|
(Air: The bells of St.Petersburg) |
(Мелодия: Колокола Санкт-Петербурга) |
|
Those evening bells! Those evening bells!
|
Вечерние колокола! Вечерние колокола!
|
Вечерний звон, вечерний звон!
|
Несмотря на то, что существует ряд легенд об источнике, откуда Мур заимствовал идею своего текста, его точное происхождение остаётся неустановленным.
Судя по авторскому подзаголовку «Air: The bells of St.Petersburg» , «мелодия, к которой был приспособлен текст Мура, имела русские истоки в виде некоей „мелодии“ о „колоколах Петербурга“. При встрече с А. И. Тургеневым в Бовуде Томас Мур, получая в дар сборник „Стихотворений“ Козлова, оставил своему собеседнику на память собственноручную запись „Those evening Bells“ , из чего можно заключить, что А. И. Тургенев расспрашивал английского поэта о стихотворении „Those evening Bells“ , его возможных русских истоках, однако подробности этого разговора неизвестны» .
В конце XIX века несколько исследователей высказали и попытались найти доказательства единых грузинских источников стихотворений Мура и Козлова.
Как указывают, в 1885 году в книге «Где правда? История Афонского монастыря» А. Калиновский указал, что «Вечерний звон» — перевод церковной песни грузинского писателя XI века Георгия Мтацминдели (Георгия Святогорца), рукопись которого якобы сохранилась в Гелатском монастыре близ Кутаиси . Эту версию, однако, нельзя считать верной — по той причине, что, по мнению специалистов, ни в одном из посвящённых Афону сочинений того времени (как русских, так и зарубежных) не удалось обнаружить каких-либо следов упомянутой церковной песни . Мысль о грузинском первоисточнике, но уже без ссылки на рукопись, повторил в 1898 году Хаханов А. С. . Ц. С. Вольпе вслед за предшественниками утверждал в 1936 году, что стихи Мтацминдели «Mtsuhrissa Zari» , написанные по‑гречески в Иверском монастыре на Афоне , где автор служил игуменом, распространились по России и, видимо, через какие‑то русские источники стали известны Томасу Муру.
Тем не менее, советский исследователь М. П. Алексеев , стремясь в 1960‑е годы доказать суждения А. Калиновского, провёл большу́ю работу по поиску фактического материала , однако поиски не дали никаких позитивных результатов и лишь привели учёного к выводу, что «мы имеем дело с легендой, устойчиво держащейся долгое время в грузинской литературе, но лишённой фактических оснований» . Кроме того, Алексеев указывает, что «все четыре грузинских текста „Вечернего звона“, известные по рукописям XIX века, являются переводами стихотворения Козлова».
Также встречаются упоминания, что первоисточником был армянский текст, (называют, например, имя Григора Нарекаци ), но это также не подкреплено никакими доказательствами и выступает как альтернативная легенда. Кроме того, стоит отметить, что в церковной архитектуре на Кавказе колоколов в древности не было — при службе использовались (металлическая доска, в которую били как в рельс), что ставит под вопрос кавказский исток ключевого образа стихотворения — перезвонов. С другой стороны, в Афонских монастырях в Греции используются колокола.
Таким образом, за неимением никаких доказательств можно предположить, что Томас Мур не пользовался ни русскими (санкт-петербургскими), ни грузинскими источниками.
Козлов при публикации «Вечернего звона» не обозначал это стихотворение как перевод (пять его других переводных текстов сопровождаются подзаголовками «Из Мура» и «Подражание Муру» ). Текст печатался с посвящением Козлова «Т. С. Вдмрв‑ой» , то есть Татьяне Семеновне Вейдемейер — другу семьи (ум. 1863).
Исследователи делают из этого вывод, что Козлов считал свой русский текст «оригинальным авторским произведением, выросшим из рецепции и художественного преломления творческих находок Томаса Мура» .
Отсутствие в издании текста Козлова указаний на первоисточник приводило к курьезам: в журнале «Телескоп» увидела свет анонимная статья «Перевод стихотворения Козлова на английский язык Томасом Муром». Её автор счел английское стихотворение Мура переводом русского стихотворения Козлова.
....................
Db ................... Ab
Вечерний звон! Вечерний звон!
....................
Ab7...................Db
Как много дум наводит он!
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
....................
Db
...................
Eb
И как я, с ним навек простясь,
....................
Ab7...................Db
Там слушал звон в последний раз!
И многих нет теперь в живых,
Тогда веселых, молодых!
Вечерний звон! Вечерний звон!
Так много дум наводит он!
....................
C#...................G#
Вечерний звон, вечерний звон!
....................
G#7.................C#
Как много дум наводит он!
О юных днях в краю родном,
Где я любил, где отчий дом.
....................
C#...................D#
И как я с ним, навек простясь,
....................
G#7...................C#
Там слышал звон в последний раз!
В долине ветер пропоёт,
Другой певец по ней пройдет.
И уж не я, а будет он,
В раздумье петь вечерний звон.
Вечерний звон, вечерний звон!
Как много дум наводит он!
В вокальном исполнении сложилась традиция не исполнять всё стихотворение целиком, а использовать лишь его часть.
Принято считать, что классическим вариантом музыки к стихам Козлова стали ноты Алябьева. Музыка на русский текст Козлова была написана А. А. Алябьевым в самом начале тобольской ссылки (1830?), вскоре после появления стихотворения Козлова в печати. Романс «Вечерний звон» с музыкой Алябьева был издан в Москве в цикле «Северный певец» в 1828 году . Песня обрела популярность на рубеже 1820—1830‑х годов.
В 1829—1830 годах имели место две публикации песни (М., СПб). Она распространилась в светских салонах, и уже в 1831 году мелодия Алябьева вошла в фортепьянную фантазию Л. Лангера, фортепьянное переложение неизвестного автора в «Музыкальном альбоме» на 1831 год, а затем неоднократно аранжировалась композиторами, в числе которых А. И. Дюбюк, К. П. Вильбоа (на два голоса) и др.
Как указывают некоторые источники, классическая мелодия «Вечернего звона» , тем не менее, написана не Алябьевым. Согласно некоторым утверждениям, «наиболее известная мелодия песни — непонятного происхождения и в песенниках фигурирует как народная. Хотя в литературе и высказывается мнение, что она восходит к романсу Алябьева, но на слух не имеет с алябьевской ничего общего» (приведены для сравнения нотные записи мелодий ).
Кроме Алябьева, на эти стихи существуют мелодии авторства :
Также не стоит забывать, что существует мелодия, сочиненная Стивенсоном и опубликованная вместе с оригинальным текстом Томаса Мура в «Selection of Popular National Airs» (см. илл. выше). Указывают также следующие работы композиторов с англоязычным текстом :
O Abendlied, o Glockenklang,
Wie rühret mich dein holder Sang.
Weckst Sehnsuchtsdrang in meiner Brust
Nach Jugendzeit und Liebeslust.
Nie kehret mehr des Lenzes Glück
Mit süßem Trug zu mir zurück.
Der Wind, er trugs ins Tal hinab
Ein andrer kommt am Wanderstab.
Und singt und preist dich im Gesang
O Abendlied, o Glockenklang.
Существует целый ряд переводов на немецкий язык: Caroline Leonhardt Pierson (1811—1899) «O Abendglocken, Abendhall» (1845) , Alfred von Ehrmann , (Gustav) Emil Barthel (1835—1906) , Friedrich August Leo (1820—1898) . Приведённый здесь перевод сделан Бернхардом Оскаром фон Риземаном (1880—1934) . Есть также перевод на польский, авторства Станислава Монюшко (1819—1872), по некоторым указаниям, написавшего собственную музыку.
Русский композитор Сергей Танеев написал собственную музыку для выполненного Антонием Грабовским перевода стихотворения Мура на эсперанто . Романс назывался «Sonoriloj de vespero» (Вечерние колокола), ноты его, в отличие от текста , не сохранились .
Также существует перевод на испанский язык под названием «Campanas de Atardecer»
Существует перевод песни на польский язык «Wieczorny Dzwon»
«Помимо романса на слова Козлова „Вечерний звон“ в России в 1830-е гг. пользовался популярностью романс с тем же названием, написанный композитором И. И. Геништой на слова французского поэта В. Деборда „Les cloches du soir“ в 1839 году, привлекший, в частности, внимание Глинки , включившего его в пятую тетрадь своего „Собрания музыкальных пьес“ (1839)» .
Также под этим названием существует ряд песен современных бардов и исполнителей русского шансона.
Реминисценции и параллели к тексту Козлова можно найти у множества отечественных авторов :
Как он мучителен и мил!
Как он мне чувства возмутил,
Когда впервые звук его
Коснулся слуха моего!
То был не звук, но глас страстей,
То говор был с душой моей!
Вечерний звон, вечерний звон, —
Как много дум наводит он.
Но что ж, — певец земных страстей,
Ты не умрешь в сердцах людей! —
Так я мечтал — и надо мной
Пронесся чрез эфир пустой
Какой-то грусти полный стон,
И я запел вечерний звон!
HARK! THE VESPER HYMN IS STEALING.
(RUSSIAN AIR.)
Hark! the vesper hymn is stealing
O’er the waters soft and clear;
Nearer yet and nearer pealing,
And now bursts upon the ear:
Jubilate, Amen.
Farther now, now farther stealing
Soft it fades upon the ear:
Jubilate, Amen.
Now, like moonlight waves retreating
To the shore it dies along;
Now, like angry surges meeting,
Breaks the mingled tide of song
Jubilate, Amen.
Hush! again, like waves, retreating
To the shore, it dies along:
Jubilate, Amen.
THE RUSSIAN LOVER.
FLEETLY o’er the moonlight snows
Speed we to my lady’s bow’r ;
Swift our sledge as lightning goes,
Nor shall stop till morning’s hour.
Bright, my steed, the northern star
Lights us from yon jewell’d skies ;
But, to greet us, brighter far,
Morn shall bring my lady’s eyes.
Lovers, lull’d in sunny bow’rs,
Sleeping out their dream of time,
Know not half the bliss that’s ours,
In this snowy, icy clime.
Like yon star that livelier gleams
From the frosty heavens around,
Love himself the keener beams
When with snows of coyness crown' d.
Sonoriloj de vespero, sonoriloj de vespero!
Kiom ili rakontadas pri juneco kaj espero,
Pri la domo de gepatroj, pri la dolĉa kora ĝojo,
Kiam mi ilian sonon aŭdis je la lasta fojo!
(ещё два куплета)
Звон отдаленный, пасхальный,
Слышу сквозь завесу дней.
Тихо бреду я, печальный,
В мире вечерних теней.
Звон отдаленный, пасхальный,
Ближе, прозрачней, сильней…
Тихо бреду я, печальный,
С горестной думой о Ней. (Брюсов)
|
Некоторые
внешние ссылки
в этой статье
ведут на сайты, занесённые в
спам-лист
|