Леони́д Ива́нович Топчи́й ( укр. Леонід Іванович Топчій ; 10 (23) марта 1913 , Харьков , Харьковская губерния , Российская империя — 24 сентября 1974 , Казань , Татарская АССР , РСФСР , СССР ) — советский поэт , писатель , журналист , переводчик .

Окончил Харьковское художественное училище . Сменив несколько работ и набравшись трудового опыта, пришёл в литературу, писал стихи на русском языке, издал два сборника стихов. Являлся членом Союза советских писателей , был заведующим сектором харьковского отделения Союза писателей Украинской ССР , активно публиковался в периодической печати. После начала Великой Отечественной войны отказался эвакуироваться и остался в городе, который вскоре был оккупирован немцами . В 1941—1943 годах работал в газете « Нова Україна », издававшейся при оккупационных властях, но постепенно потерял доверие редакции. После освобождения Харькова советскими войсками в 1944 году репрессирован , отсидел десять лет в ГУЛАГе , где потерял глаз. В 1954 году оказался в Казани , где продолжил заниматься литературной деятельностью. Выпустил несколько сборников стихов, занимался переводами произведений татарских писателей. В творчестве Топчия особенно явно выделяется военная лирика, в своих произведениях поэт широко использовал автобиографические мотивы, его стихи носят исповедальный характер, наполнены размышлениями о ситуации в стране, о своей личной жизни, злоупотреблении алкоголем, любовных страстях. Скончался в 1974 году, будучи сбитым милицейской машиной. Творчество Топчия систематически не исследовано, литературоведами анализировались лишь отдельные его произведения и темы.

Биография

Харьков, немцы, лагерь

Леонид Иванович Топчий родился 10 (23) марта 1913 года в Харькове . По другим данным — 23 февраля 1913 года , или в 1914 году .

Стихи начал писать в школьные годы , смолоду приобщился к музыке и живописи . Окончил Харьковское художественное училище . Работал художником, маляром, землекопом, что принесло его поэтическому творчеству большую пользу с точки зрения знания жизни рабочих и их быта . Писал на русском языке . Состоял членом Союза советских писателей , занимал пост заведующего сектором по работе с молодыми авторами харьковского отделения Союза писателей Украинской ССР . Был сотрудником газеты « » , « » , активно публиковался в харьковском «Литературном журнале» . В Харькове и Киеве издал две свои первые книжки стихов «У синего моря» (1940) и «Военное время» (1941) . На украинский язык его произведения переводили Т. Масенко , В. Свидзинский .

После начала Великой Отечественной войны был признан негодным и не попал в Красную армию из-за частичной потери зрения (по другим данным — плоскостопия) . Не эвакуировавшись из Харькова, остался в городе ухаживать за тяжелобольным отцом . Уже в военное время печатался в газете « Соціалістична Харківщина », журналах « Советская Украина » и « Перець » с патриотическими поэмами, статьями и очерками о «силе русского духа и оружия», указывал, что «любимый город врагу не взять» . В 1942 году на его стихи в сборнике «Боевые песни» была издана песня «Кавалерийская», положенная на музыку композитором .

После того как Харьков заняли немцы , Топчий пытался активно участвовать в литературной жизни города, в 1941—1943 годах публиковался в газете « Нова Україна », выходившей при оккупационных властях . Часть штатных сотрудников газет на оккупированной территории сотрудничала с немцами вполне сознательно по идейным антикоммунистическим соображениям, пытаясь внести свою лепту в борьбу со сталинским режимом , донести до читателя идеи украинского национализма . Другие же просто приспосабливались к обстоятельствам, старались добросовестно делать своё дело для того, чтобы избежать депортации в Германию, или же пытались доказать свою полную лояльность новой немецкой власти и избежать наказания за свою предыдущую просоветскую деятельность, и именно такими соображениями, по мнению историков, объясняется сотрудничество Топчия с оккупационной прессой .

По словам , поэт «крутился около редакции», но «доверия у нас к нему не было, и мы были правы» . В коллективе газеты к Топчию сложилось неприязненное отношение как к русскоязычному поэту, ввиду чего он перестал бывать в редакции. Часто Топчия видели в потрёпанной одежде на городских улицах, он перебивался случайными заработками, трудился грузчиком, рисовал вывески . В советской литературе указывалось, что Топчий «после войны жил на Урале» . На деле же он в 1944 году был необоснованно репрессирован по 58-й статье , отсидев десять лет в лагерях за сотрудничество в немецких газетах и нелицеприятную поэму о Сталине . На лесоповале потерял правый глаз . По другим данным, глаз ему выбил прикладом винтовки один из красноармейцев при вступлении советских войск в Харьков .

Жизнь в Казани

В том, что с ним случилось, Топчий никого не обвинял, жил обычной жизнью после освобождения из лагеря, по-прежнему считая себя сыном Украины . В 1954 году переехал в Казань . Сотрудничал с газетой « Советская Татария » и журналом « Чаян » , альманахом « » , занимал должность литературного консультанта в пионерской газете . Переводил с татарского языка произведения А. Исхака , Ш. Маннура , . В 1959 году выпустил третий поэтический сборник под названием «Стихи», изданный Татарским книжным издательством . В дальнейшем стал автором таких книг стихов, как «Грядущий день» (1960), «Счастье моё» (1964), Разговор с читателем (1964), «Живу не для себя» (1970), выпущенных в Казани и Москве . По отзывам товарищей-литераторов, книги эти были малюсенькими, форматом с блокнот и толщиной лишь с ученическую тетрадку первоклассника . Также стихи Топчия были опубликованы в коллективном сборнике «Под Российским небом» (1983), в периодической печати . О его творчестве положительно отзывались А. Т. Твардовский и А. В. Смеляков .

Страдая от хронического безденежья и бытовой неустроенности, Топчий тем не менее не разочаровался в жизни, не потеряв в своей душе чувство добра и надежды . Злоупотреблял алкоголем, к чему пристрастился во время войны, указывая при этом, что «не пьют только больные, гебисты и карьеристы» . Был героем множества анекдотических историй из жизни казанских писателей, связанных с алкогольными приключениями, в которых неизменно фигурировала его с пиратской повязкой голова . Неоднократно задерживался милицией в пьяном виде, но в конце концов там решили больше не доставлять его ни в отделение, ни в вытрезвитель, а везти прямо домой из уважения к его поэтическому творчеству . По словам Р. А. Мустафина , Топчий был «личностью, которая не вписывалась в лицемерную тоталитарную эпоху»: «Может, он оттого и пил, и буянил, что не хотел быть обывателем. Терпеть не мог угодничества и фальши» .

Часто Топчия можно было встретить на улице Баумана или в парке « Чёрное озеро », где он писал стихи, сидя с блокнотом на лавочке . Своей колоритной фигурой в развевающемся на ветру плаще он напоминал такого же одноглазого адмирала Нельсона . Неоднократно подавал заявления в Союз писателей Татарской АССР с просьбой о творческих командировках в районы республики для работы над стихотворениями и поэмами о рабочих и сельских тружениках, но часто получал отказы , а когда его настойчивые просьбы наконец удовлетворяли, то потом писал на местное начальство разоблачительные памфлеты . Не признавал никакого начальства и авторитетов, критиковал местную писательскую организацию за «раболепие перед обкомом» . Особенно Топчий не терпел карьеристов от литературы, указывая следующее: «Выбей из-под него чиновничье кресло — и он никто, пустое место. А вот спихни поэта с табурета, он всё равно поэт» . Как исключённый из Союза писателей, в дальнейшем неоднократно ходатайствовал о восстановлении, но безуспешно . В 1971 году вместе с писателями и был допрошен сотрудниками КГБ по поводу распространения « Хроники текущих событий » и материалов самиздата в казанских литературных кругах .

Топчий был высоким, кряжистым, худощавым человеком, с длинными жилистыми руками и узловатыми пальцами, лицо его было изрезано плохо зажившими шрамами и рубцами со времён лесоповала, ходил Топчий с чёрной повязкой на глазу, словно адмирал Нельсон , в длинном с развевающимися полами плаще, пошатываясь на ветру, в единственной паре брюк с растянутыми коленками, представляя из себя колоритную фигуру в писательской среде Татарии . При всём своём внешнем виде отличался хорошей образованностью и начитанностью, практически наизусть знал С. А. Есенина , играл на фортепиано, писал картины маслом . Также подрабатывал написанием надгробных эпитафий, продажей лирических пейзажей . По образу жизни и поэзии был схож с другими казанскими поэтами и , дружил с писателями-фронтовиками , Г. А. Паушкиным , . У Топчия была жена — Валентина Ивановна (дев. Денисова), а также дочь Марина (р. 1956), которой, по её словам, старались не напоминать, что у неё есть отец и что он поэт, а сам Топчий боялся навредить ей своим образом жизни . В дальнейшем жил в фактическом браке с поэтессой , также репрессированной . Проживал на , дом № 8 .

Смерть, память

Леонид Иванович Топчий скончался 24 сентября 1974 года в Казани . За десять дней до того, 14 сентября, его в районе улицы Восстания сбила милицейская машина, нетрезвого Топчия без документов при себе приняли за бомжа и отвезли в больницу. Перед смертью Топчий ненадолго пришёл в себя, спустя несколько дней поисков его, наконец, нашла Бадер-Дубяго, и поэт успел с ней проститься . По другим данным, на него наехала машина скорой помощи или же фургон вытрезвителя . Похороны прошли 27 сентября при помощи Союза писателей в лице и , дочь впервые увидела отца лишь в гробу . Похоронен был Топчий на Арском кладбище . По отзывам коллег, кончил он свою жизнь трагически, как и жил, так и не дождавшись оправдания в качестве жертвы репрессий .

Большинство стихов Топчия при его жизни так и не было опубликовано по цензурным соображениям . Третий и последний казанский сборник поэта под названием «Моя золотая осень» вышел уже посмертно, в 1983 году . В 1993 году посмертно реабилитирован благодаря стараниям дочери, Марины Рахматуллиной, получившей соответствующее извещение из Киева . Долгие годы, на протяжении порядка тридцати лет, рукописи Топчия бережно сохранял его друг — поэт , у себя дома в довоенном дерматиновом чемодане .

В 2003 году вышел сборник стихов «Воскрешение», выпущенный издательством при редакции журнала « » . Книга была издана под редакцией дочери Топчия, которая собрала все известные рукописи и опубликованные произведения, разобрала почерк и малопонятные места, представив читателю наиболее значительную часть творческого наследия своего отца, отражающую мироощущение поэта и понимание им исторических событий . Сам Топчий при жизни не стремился к славе , после себя он оставил сотни стихов, десятки поэм, а также переводы , однако творчество поэта не подвергалось комплексному анализу и остаётся малоизученным со стороны литературоведов .

Очерк творчества

Военная лирика

Стихи Топчия в значительной степени являются автобиографичными, носят исповедальный характер, отражают сложный жизненный путь автора и неординарное восприятие окружающей действительности, благодаря чему дают возможность читателю понять сущность противоречивой личности, составить представление о его мировоззрении . Это своеобразная энциклопедия жизни, которая рассказывает читателю об любви, измене, гордости, поиске смысла существования, потере жизненных ориентиров, физических дефектах, духовных недугах, пороках и грехах . Лирический герой Топчия — простой человек, солдат Великой Отечественной войны , труженик послевоенных лет . Он является художественным двойником поэта, через которого автор раскрывает своё с героем идейно-психологическое сходство, ту же эпатажность, жадную любовь до жизни, уважение к свободе, собственную человеческую индивидуальность . В стихотворениях о родине Топчий выступил достойным продолжателем традиций есенинской поэзии, покоряющим читателя певучестью и силой чувства, восторженно-любовным отношением к природе, изложенными не для тонких ценителей, но для простого трудового народа . Много поэт писал и о лагерной жизни, был предельно искренен и говорил, что не хочет сочинять «миллионный стих про Ильича», указывая с простотой Дон-Кихота вещи, не всем понятные тогда: «Мне кажется, не будет объявленья, / Подчёркнутого красным сверху вниз, / О том, что завтра утром, в воскресенье, / В России состоится коммунизм» .

Война вообще занимает одно из центральных мест в творчестве поэта, хоть Топчий и не участвовал в боях, поэтому ему «пришлось перо приравнять к штыку» . К числу значительных образцов военной лирики относятся такие стихи, как «Берёзка», «Памятник», «Не забудьте…», отличающиеся простой напевностью строк и пронзительностью интонации , а также знаменитая «Гармонь», уже давно ставшая русской классикой . Поэта интересует прежде всего обыденность, жизнь во всех её проявлениях, к осмыслению которой Топчий подходит со всем своим грузом жизненного опыта и ведёт читателя к познанию вечности, гармоничному существованию в настоящем, помня прошлое и совершенствуя будущее . Поэт выражает уверенность в том, что все люди рождены для счастья, тогда как истинными героями войны являются простые солдаты, а понимание им войны сродни толстовскому . Для поэзии Топчия характерны простота и безыскусность интонации , войну и её последствия автор описывает без прикрас как никого не щадящую болезнь . Поэт сам, как представитель « потерянного поколения », не нашёл смысла жизни и разрушал себя алкоголем, так и его герои забываются в спиртных напитках, убегают от одиночества, отчуждённости, пустоты, страха перед прошлым, тоски и боли .

Для поэта люди одинаковы во время времена, равно как война всегда остаётся войной, смерть смертью, а слава славой . Одинаковость войн, хоть Отечественной войны 1812 года, хоть Великой Отечественной войны 1941—1945 годов, раскрывается в стихотворении «Фили». Действие решено глазами ребёнка — девочки, наблюдающей с печи за военным советом под начальством главнокомандующего М. И. Кутузова : «Девчонка смотрела с печи, / Едва одолев свой страх / На знатных господ при встрече / В крестьянской избе в Филях». Девочка страшится неизвестных людей, но любопытство берёт верх, и её замечает даже сам Кутузов, обращение которого воспринимается ребёнком как важная миссия: «Понятно, про то ни слова, / Что слышала здесь». Вначале перед читателем предстаёт робкая девочка, которая в дальнейшем будто становится суровее, причём Топчий по отношению к ней употребляет эпитет «запечный сверчок», подчёркивая возраст, образ жизни и уровень образованности своей лирической героини. Поэт проводит мысль о том, что даже самые маленькие и несмышлёные страдают от войны, детям приходится голодать, быстро повзрослеть перед лицом испытаний и будто физически состариться: «Посмотришь — сама как палец, / А вникла в разговор гостей. / Насколько война печалит / И старит она детей». Людей, собравшихся у неё дома, девочка воспринимает как гостей, делит с ними печаль и грусть от осознания близости врага, однако Топчий даёт надежду на будущую победу («Отечеству доводилось / Не раз выходить из тьмы»), на исцеление родины и всех её жителей от духовных недугов («Отечество — наша сила, / Отечество — это мы»). Выраженный им патриотический пафос передаёт основная мысль стихотворения, заключающаяся в том, что защита страны возможна лишь при объединении всех сил, а единственное, что всех объединяет и делает сильнее, — это Родина .

В стихотворении «Горит свечи огарочек» Топчий рассказывает о жизни солдат между боями: «Сидят солдаты бравые / В землянке, как кроты. / Горит свечи огарочек, / Блестят на них кресты». Центральным местом произведения является остаток недогоревшей свечи, намекающий на то, что в землянке ещё теплятся жизнь и надежда на победу. В этой камерной обстановке до них не доносятся звуки внешнего мира, но солдаты готовы преодолеть холод, голод, смерть, убийство ради сострадания, взаимопонимания и любви, наступления счастливой и мирной жизни. В своих тёмных и холодных земляных укрытиях они набираются сил перед предстоящим сражением, спасаясь верой в Бога, также пытаются забыться с помощью песни. Поэт также отмечает, что воины не обходятся без употребления алкоголя, пьют «по чарочке» и «шкалику», что вкупе с весельем и пением, воспоминанием о любимых женщинах позволяет забыть о страхах и переживаниях, отвлечься от ужаса недавних боёв: «Сидят и пьют, радёхоньки, / Что живы. Пьют не зря. / За веру, за Отечество, / За батюшку царя». Интертекстуально произведение Топчия схоже со стихотворением « Давно мы дома не были » А. И. Фатьянова , на что поэт прямо намекает, заимствуя и переделывая фатьяновские строки ради достижения параллелей между двумя отечественными войнами: «Была такая песенка / В двенадцатом году. / Горел свечи огарочек, / Гремел недальний бой, / Налей, дружок, по чарочке, / По нашей фронтовой». Топчий проводит мысль о том, что во все времена основной причиной распития спиртного в армии является война, которая выступает как пожирающая душу болезнь, травмирующая людей как физически, так и духовно .

Тема физических и духовных дефектов раскрывается и в стихотворении «Старый ветеран». Его лирический герой вернулся с войны без ног, отдав родине «честно всё, что мог», однако та не ответила ему взаимностью: «Костыли — не ноги, / Пенсия гроши, / Ордена не кормят, / Это — для души». Ветерана не уважают, и не помогли ему с устройством жизни, война отняла у героя близких и родных, в результате чего он должен скитаться, голодать, страдать от одиночества, в результате чего единственным спасением опять становится алкоголь: «А на рюмку надо, / Только в том вопрос, / Чтобы эту рюмку / Кто-нибудь поднёс». Наравне с физическим, этот духовный порок преодолевает линию фронта, вторгаясь уже в мирную жизнь, превращая воевавших людей в потерянное поколение: «Я из тех, кого война убила, / Хоть в живых оставила». Топчий проводит мысль о том, что в таком положении ветеранов виновата реальная действительность, халатное отношение государства, которое выражает признательность за победу лишь на словах, а не на деле, в результате чего победители должны буквально ходить и просить милостыню, побираться на улице: «Вот и ходит с сумкой. / Старый ветеран». Не сумев адаптироваться, ветераны теряют смысл своего существования и потихоньку спиваются, так как война похоронила их молодость в боевых окопах, а повлиять на ныне существующую жизнь они уже не в состоянии. В таком понимании войны Топчий близок Э. М. Ремарку с романом « На Западном фронте без перемен », в котором она сравнивается с огромной воронкой, затягивающей в себя лучшие качества человека. Поэт указывает, что война — это вирус, заразивший как участников боевых действий, так и тех, кто в них непосредственно не участвовал. Героем стихотворения является духовно и физически большой человек, существующий в духовно больном обществе, не способном на искреннюю поддержку и помощь ветерану, которому само обязано жизнью .

Выработка собственного поэтического языка у Топчия заняла всю жизнь, вместившую в себя две мировые войны, десять лет лагерей, творческую нереализованность. В числе основных особенностей его стихотворного стиля критики отмечают ломаный ритм с обилием пауз, нестандартную сочетаемость слов, художественные комбинации звуков, а также все виды тропов — эпитеты , метафоры , антитезы . С их помощью Топчий пытался создать огромный, отнюдь не идиллический поэтический мир, состоящий из прошлого, настоящего и будущего, мир поэта «счастливой доли и несчастной судьбы» . Все виды времён для поэта представляют единый сплав, поэтому в некоторых стихотворениях даже непонятно, в какой именно исторический отрезок происходит их действие, носящее вневременной характер, словно время и пространство замыкаются в бесконечности . Он и сам редко датировал свои стихотворения, поэтому дату их создания можно установить лишь приблизительно . Главным несчастьем своей жизни Топчий считал то, что многие стихи не доходили до читателя и были запрещены цензурой, так как ни в одном произведении он не сфальшивил, был правдивым с людьми хоть при Гитлере , хоть при Сталине , а значит, и не лукавил самому себе . Лишь в некоторых произведениях присутствует линейно-хронологическое время, как, например, в стихотворении «Вещует сердце — быть беде…», в котором с указанием на 1941 год поэт именно что смело обличает деяния двух этих вождей, положивших миллионы людей ради своих амбиций . Топчий был убеждён, что «не войной, не казнями, а словом надо научиться побеждать», но при этом признавал за Сталиным величие и силу характера, написав после выноса вождя из мавзолея такие «ядовитые» строки: «А вы, вороны и сороки, не троньте мёртвого орла» . Будучи свидетелем военных лет, в одном из своих стихотворений Топчий прямо озвучивает свою послевоенную мечту: «И вот уже на свете / Покой и благодать. / Играют мирно дети, / Глядит счастливо мать. / Везде сады и скверы, / В фонтанах есть вода, / И милиционеры исчезли без следа» .

Как сама жизнь, так и лирика Топчия отличается противоречивостью, некоторой амбивалентностью к двум составляющим — информативной (интеллектуальность, точные знания) и психологической (эмоции, настроения, чувственный контакт с миром) антитезам. К примеру, в цикле стихов о смерти матери читатель узнаёт чисто информативные факты о погребальных традициях, «о простом, / Земном, житейском, тут же, у могилы», о том, что «дрова, мол, нужно заготовить в срок, / Покрыть железом дом». Так Топчий проводит мысль о том, что смерть — это тоже часть жизни, излагает свою жизнеутверждающую философию через разновременные глаголы («поплакали», «заговорили», «заготовить», «закусили», «не плакать», «пойте»), демонстрируя авторское отношение к миру, где нужно находить силы для дальнейшей жизни, продолжать чувствовать и писать . Значительное внимание поэт уделял и циклическому времени, из времён года у него чаще всего встречается осень («необычная», «чудная», «непохожая», «небывалая», «первая», «последняя»), затем лето, весна и зима, а из времени суток — утро и день. Такой выбор критики объясняют тем, что поэт сам находится в зрелом (осеннем, багряном, светлом, алом) возрасте, который выражает посредством употребления нетипичного тёмно-синего цвета, несущего в себе ощущение ранних сумерек, холода и покоя, нахождения на склоне жизни . Мироощущение лирического героя Топчия отличается динамизмом, обширным разнообразием чувств и настроений, главную роль в котором играет именно антитеза, приводящая к исповедальности лирики, нахождению контакта с читателем как близким поэту человеком .

«Исповедь»

Основным объектом изображения в лирике Топчия являются физические и душевные недуги главного героя . В контексте автобиографичности творчества поэта критиками особо отмечается поэма с характерным названием «Исповедь», в которой он, однако, не кается в своих грехах перед богом, указывая, что «меня религия не трогает, для неё я с детства во греху» . Поэма относится к авторской лирике и является исповедальным монологом одинокого поэта, портретом творческой личности, уставшей от разочарований, слабого человека со «слёзным взором», выбравшего маргинальность и эпатаж в качестве приёмов социального протеста . При описании своих духовных недугов, развившихся в физическую и социальную болезнь, поэт прибегает к личному для себя мотиву пьянства, опьянения, забытья, что становится одним из центральных мест произведения. Топчий словами своего лирического героя полагает, что употребление алкоголя ведёт к реализации себя как поэта, ведь «если б не вино, а только квас, / Ни поэта не было б, ни повести». Проводя мысль о том, что «неотделимо от поэзии душу возносящее вино», герой меняется, убегая от агрессии и недовольства в иную, возвышенную реальность, признаком чего являются употреблённые в стихах слова «млею» и «расплываюсь», такие возвышенные эпитеты по отношении к вину, как «возносящее» и «светлое». Прибегнув к мотиву творческого опьянения и опьянения ради вдохновения вслед за Дж. Г. Байроном , А. С. Пушкиным , А. А. Блоком , В. С. Высоцким , Топчий устами своего лирического героя признаётся в том, что спасением от обыденности и скуки для него является именно спиртное, ведь «чувств избыток, радость, вдохновение / Нам приносит доброе вино» .

Пьянство может говорить о протесте поэта против несправедливого устройства государства, социального неравенства в обществе. Пережив 1917 год , Топчий признаётся: «Не нужна была мне Конституция, / Не был я ни беден, ни богат, / Не хотел войны и революции / И ни перед кем не виноват». Он указывает, что появление нового государства не привело к улучшению жизни народа, сам он не реализовался в этой политической системе, у многих «на уме — заморские товары», но нет средств их приобрести, а большевистский девиз « Свобода, равенство и братство » породил лишь новых «господ», совершающих посреди бедноты «барский выезд в облике машин» . Сам герой осознаёт себя материально ущербным «простаком», который не может ничего изменить и донашивает свои «старенькие брюки» с «поношенным пиджаком». Поняв, что творчество не принесёт материальных благ, поэт-шестидесятник продолжает заниматься любимым делом, бунтуя с помощью пьянства, своего рода собственного орудия социальной борьбы. С детства отдавая всё заработанное родителям, никогда не имея средств для сытой и комфортной жизни, Топчий меняет своё представление о революции и через своего героя проводит мысль о том, что внешний вид не имеет значения, главное: «Было б слово „товарищ“, и плевать на слово „господин“» .

Поэт всю жизнь стремился к людям, мечтал быть полезным, помогал начинающим поэтам, а также мечтал о своём семейном счастье, ввиду чего важную часть в «Исповеди» занимает и тема любви. Первая его настоящая любовь была уведена «хмырём», учителем математики: «Вдалеке растаял белый фартучек, / Замутил туманом слёзный взор, / А меня оставил с фотокарточкой, / Бережно хранимой до сих пор». В дальнейшем герой Топчия часто влюблялся, порой разочаровывался, познал безответную любовь, но так и не смог найти подобное первой любви чувство, что сыграло роковую роль в его жизни. Мотив огорчений и обид относительно любви часто встречается в творчестве поэта, его герой мстит женщинам «за тоску мальчишескую», встаёт на путь прелюбодеяния : «Жён целуя, виноваты сами, / Молодых, красивых, чёрт возьми, / Я творил с издёвкой над мужьями, / Пожилыми сытыми людьми» . Бросив законную жену, родившую ему дочь Марину, Топчий не простил себе этого поступка, всю его дальнейшую жизнь сопровождало чувство вины. Он указывает, что «слов магнит и горькое вино / Нас с тобой надолго разлучили», «но живу, тебя не забывая, / Дочь моя, похожая на сон» . Главным достижением жизни поэт считал именно дочь, с которой почти не виделся, так как стыдился своего образа жизни и не желал ей мешать . Не имея возможности участвовать в воспитании и судьбе своего ребёнка, перед смертью Топчий пишет стихотворение «Дочери вместо письма», в котором адресует Марине слова любви и надежды на будущее. В «Исповеди» же он просит прощение перед дочерью: «И когда мне отсчитает лета / Жизнь моя и подойдёт конец, / Исключая звание поэта, / Просто назови меня: отец» . Топчий словно предчувствует финал , ведь Марина по-настоящему познакомилась с творчеством своего отца уже после его смерти .

Лирический герой посредством поэта уверяет читателя, что как творческая личность жить по-другому не сможет . По оценкам критики, центральная фигура поэмы — это больная личность, болезнь которой заключается в низком политическом и социальном статусе, что привело к серьёзному духовному недугу и в конечном счёте к бунту . Герой во многом раскаивается, желает и предпринимает попытки переписать жизнь заново, хоть и признаёт это невозможным . Активная натура героя и его стремление к переменам выражаются в поэме посредством двухсложного ямба , который передаёт как смятение и тревоги поэта, так и быстротечность времени, осознание необходимости своего исповедования, раскаяния в содеянном. Окружающий мир создаётся посредством таких эпитетов, как «зелие отвратное», «разноцветные знамёна», «мятежный, жгучий, красный цвет», «желторотые дамы», «блудливые руки», «роза нерасцветшая», а городская атмосфера — с помощью соундального (звукового) кода из аллитерации («з», «р», «ж», «ш»), в которой отражены знакомые Топчию уличные порядки, звуки проезжающих машин, перекрёстные диалоги, чей-то плач. Собственный духовный мир поэта же раскрыт через глагольные метафоры («овеет холодом должный час и остановит кровь», «собирал я всё-таки объедки разве что со щедрого стола», «у слов душа в плену»). Таким образом, в поэме наличествуют два контрастных мира — клокочущий поэтический и равнодушный реальный, причём поэт выражает ненависть к окружающей пошлой действительности и одновременно раскрывает стремление своего лирического героя к очищению . «Исповедь», однако, при всей своей откровенности не является итоговым произведением Топчия, а лишь закрепляет уверенность автора в том, что его выслушают и поймут .

«Потерянный мини-рай»

Признав все свои ошибки, но отказавшись менять своего лирического героя в «Исповеди», Топчий будто бы подготовил читателя к пониманию и восприятию своей следующей поэмы под говорящим названием «Потерянный мини-рай». Поэт излагает собственное представление о том, что такое рай , даёт понять, что это понятие символизирует для него духовное и телесное единение, выбрав героем поэмы — социального «маленького человека» со своим «мини-раем». Композиция произведения состоит из трёх частей — знакомство с прошлым героя, искупление грехов (рай), возвращение в мир обывателей — и решена в жанре эпистолярной поэмы , своего рода дневника, предполагающего предельных степеней искренность, достоверность и и исповедальность. В прошлом герой вёл суетную жизнь, но и пытался обрести покой, отбросить навязанные обществом социальные роли. Будучи женатым человеком, он признаётся что увлекался женщинами, агрессивно искал их внимания, был напорист и страстен, испытывал удовольствие от новой любви, радости встреч, остроты ощущений, ведь «если любишь — не таясь люби» .

Герой Топчия раздваивается, он то говорит о том, что не может быть постоянным в любви, то тоскует по земному тёплому чувству . Как творческая личность, он не может в отношениях без романтики, забывая во время запретных свиданий про суету жизни. Важным для героя является «сердцами скреплённый союз», который «не от разума — святое», он «для души и тела будто пир», хоть поэт и отмечает следующее: «Однолюбом никогда я не был, / Тут же сознаю свою вину, / Не судилось. Хоть хотелось мне бы / Обнимать бы женщину одну». Основным приёмом в раскрытии внутреннего мира героя поэмы являются повторы синтаксических конструкций («а вернее», «это чувство», «будто», «почему же»), которые свидетельствуют о том, что тот живёт эмоциями и чувствами, а не разумом, предпочитает любить, а не быть любимым. Герой стремится к настоящей и искренней любви, не подчиняющейся разуму — это чувство для него «вечно молодое» и одновременно «древнее, как мир». В этом противопоставлении поэт подмечает вековечность чувства, без которого нет жизни, но и то, что для каждого отдельного человека любовь является особенной и неповторимой, и не выбирает кого любить: «И она пришла, и не спросила: / Кто мы, что? Свободны ли сейчас? / Всё равно ей, в том её и сила, / Что она не спрашивает нас» .

Тут Топчий и признаётся, что спасением от суеты современного мира для него становится алкоголь: «Я любил и пил вина немало, / Но преблаговидным вопреки / Никогда не пил под одеялом, / Запершись на все свои замки. / Чтоб потом приглаженным умытым / О великой трезвости трубить». Поэт исцеляется от этой зависимости только тогда, когда влюблён и чувствует себя нужным, давая интересную динамику образа лирического героя . В отличие от «Исповеди», здесь герою жалко своего времени, которое он потратил на увлечение спиртным — в эти моменты он мог бы любить, вдохновляться чувством и затем удивлять своего читателя . Время в этой поэме вообще играет особую роль, оно движимо и циклично. Начинаясь с желания пообщаться с читателем, повествование о настоящем времени трансформируется в точное определение времени и места действия, которое поэт не забудет никогда — «март, первый год» . Местом действия второй части становится пространство, иронически названное «мини-раем», который представляет из себя уединённый уголок — это «покинутая дача»: «Вернее — домик в два окна, / А верней — домишко, не иначе, / Где кровать поставлена одна, / А верней — скамейка да подушка, / Да матрац, а ежели не так, / То всего вернее — раскладушка / И на ней завёрнутый тюфяк». Важным атрибутом этого «мини-рая» является собственно сад, являющийся олицетворением души — не прекрасные клумбы экзотических растений, а три «яблони-подростки», «гряда репчатого луку», петрушка и укроп: «Поглядишь – куриное именье, / Пусть оно такое, но своё» . Рай для Топчия — не гостиница, не меблированная комната и не роскошный дом . Пейзаж довольно прост и лирический герой наслаждается природой как язычник, тут божественное в каждом лепестке, в солнце, в воздухе, именно это для него настоящий обетованный рай .

Этот мир наполнен красками и запахами, лишён звукового диссонанса, в нём поэт посредством своего героя будто выздоравливает от своих пороков и недугов, забывает о проблемах и совершает этакое модернистское бегство. Рай для него также и естественность, свобода, отсутствие жизненных масок, то место, в котором можно быть правдивым с самим собой . Проводя мысль о христианском братстве, которого не хватает в современном мире, поэт отмечает, что «Нет здесь ни запоров, ни засовов, / Заходи, кто б ни был ты таков», выражая надежду что в будущем люди откажутся от лжи и станут свободными от социальных предрассудков: «Верю я, что люди в мире новом / Обходиться будут без замков». Атмосферу «мини-рая», в котором нет блюстителей нравственности и непорочности, дополняет единение тел: «Здесь никто не видел, как подушка / Уползла, свалилась наконец, / Как скрипела наша раскладушка / И биенье наших двух сердец / Не слыхал никто, никто не мешал / У замочных скважин и не лез / На шкафы, чтоб выше занавески / Видеть соблазнительный процесс». Выражая понимание райской гармонии тела и души, Топчий отрицает высокое духовное начало — отказывается от духа, присущего библейской трёхчастности человеческой природы, трихотомии . Поэт настаивает на двойственности сущности человека и не видит за собой никакой греховности, хоть и допуская мысль о своей порочности: «Нечего нам в праведники метить, / Стыд и срам – какая чепуха. Дети есть у каждого, а дети — / Плод сего святейшего греха» . Таким образом, «рай» в понимании героя характеризуется духовной и физической свободой, в чём поэт приближается к философской его трактовке как места совершенной жизни в блаженстве, любви, гармонии между человеческим и божественным . Однако, лирический герой оказывается одинок, никем не понят, поскольку снял с себя все маски, проявив естественность и искренность во всех жизненных ситуациях . Главным грехом представляется потеря рая, и в точности также как в случае с ветхозаветным Адамом , и мечту разрушает именно женщина (жена) .

Третья часть поэмы наиболее близка к эпистолярному жанру благодаря разговорному стилю речи, обозначению даты написания — «март месяц, год второй», обращением к адресату («Здравствуй, друг, прости и не печалься…»), а также посткриптумом-припиской в конце. Таким образом Топчий предпринял попытку погрузить читателя в свой внутренний мир, раскрыть свои переживания и мысли, полагая, что эпистолярность будет больше понята читателем. Прошёл год, сентиментально-романтический пафос сменяется драматическим, «мини-рай» остался лишь в воспоминаниях: «Мы с тобою были словно дети / В чувствах наших, / Были, как весна, / Позабыв, что есть на свете / Где-то муж и где-то есть жена». Его лирический герой был искренен, наивен, открыт любому соблазну, но это всё сменилось одиночеством, свобода и естественность пропали, остались лишь обязанности и «неисчислимая родня». Топчий отмечает, что любовь всегда должна появляться неожиданно, в новизну, пусть на склоне лет, «в тридцать, в сорок, даже в пятьдесят», и отсутствие такого чувства в жизни даже страшнее супружеской измены: «А оно бывает так, что даже / В двадцать лет лишиться можно сил / Ощутить всю жизненную тяжесть / В шестьдесят, что ты ещё не жил, / И уже одной ногой в могиле / Стоя, вдруг поймёшь, лишённый сил, / Что тебя ни разу не любили / И что ты ни разу не любил» .

Рассказывая одновременно о счастье и об одиночестве, поэт пытается донести мысль о том, что любовь — это чувство временное, ведь муза и женщина не могут существовать вместе . Однако, герой отказывается от желаемого рая ради «однолюба» (своей жены), который «похныкал и простил» все нанесённые обиды. Он не пытается исправиться и совершает такой поступок не из любви к жене, а из жалости, ведь она много лет была рядом. Герой без лицемерия и обмана прощается как с возлюбленной, так и со своей мечтой о безоблачной жизни: «Прощай, прости. <…> Придётся своё чувство / Любящему в жертву принеси» . Бывшей жене, Валентине Ивановне, вообще много посвящено стихотворений, в одном из них Топчий предельно откровенен в своём сожалении: «Мне понятно теперь, что золото / Разменял я на медяки. /Это мною уже проверено / Тяжело мне печаль нести, / Если счастье наше потеряно, / Значит, нужно его найти, / Значит, надобно жить нам заново / И по жизни вдвоём идти, / Валентина моя Ивановна, / Не жалей меня, но прости» .

В постскриптуме поэт сообщает читателю, что «замок повесил на избушку», дороги в «рай» больше нет, его «окружили забором», «завели собак», «где-то спрятав нашу раскладушку и на ней завёрнутый тюфяк». Тем не менее его герой не теряет надежды на возвращение туда: «Заглянул туда бы по весне, / Поглядел на яблоньки и вместе / Погрустил бы с ними обо мне». Он искушается прошлым, мечтая о прекрасном и запретном чувстве, будто выраженном в молодой и только распускающейся яблоньке, подобно христианскому мифу о совращении Евы и Адама . Вскоре воспоминание сменяется настоящим наваждением, когда герой хочет разорвать отношения с женой и рассказать ей всю правду об измене, думая лишь только о предстоящей встрече с настоящей возлюбленной в ожидании урагана страсти: «Но всего важнее наша встреча / И за ней грядущая любовь». Поэт посредством героя не только забывает об обязательствах и времени, но и разрушает хронологию поэмы, стирает границы времени и пространства: «Где бы мы ни встретились впервые — / В городском саду или в кино, / Или где пески береговые / Гладят волны, это всё равно. / Ясный день тогда был, то ли вечер / Или ночь, не важен час любой» . Констатируя факты, Топчий пытается анализировать причины поведения своего «Я» и своего порока, приходя к выводу о том, что грех порождает грех, а причина «наваждения» кроется в одиночестве героя, которого не понимает жена — она не любит стихов и прогулки, не понимает стихов, становится для него чужой: «В доме я потерянная личность, / Во главе всегда стоит жена, / Уезжай хоть к чёрту на кулички — / Всё равно и там найдёт она. / И тогда конца не быть злословью…» .

Все переживания приводят к нарушению данного слова, к новой измене, ведь герой не намерен мириться с тем, что мире нет настоящих чувств, свободы и естественности — он не готов сохранять отношения для вида и жертвовать своей настоящей любовью ради общества: «Почему же мы, а не они?». Он также и не понимает как можно наказывать тех, кто повинен в любви, их нужно судить не разумом и не законом, но человеческим сердцем и чувствами, ведь «все мы в мире этом виноваты» . Герой снова забегает в «мини-рай», где ничего не изменилось, тот же самый «домик в два окна», «кровать поставлена одна», «завёрнутый тюфяк»: «Всё мне здесь и дорого и близко, / Всё стоит как будто по местам». По мнению Топчия, обрести этот рай может каждый, стоит лишь отказаться от лицемерия: «Заходите, будьте здесь, как дома» . На протяжении всего повествования лирический герой Топчия пытается избавиться от одиночества, хочет чтобы с ним согласились, ищет понимания, и из-за откровенности поэта читатель просто не в состоянии осудить его . Эта страдающая личность, которая не знает доверительных отношений в семье и переживает профессиональную неустроенность, в конце концов скатывается в пьянство, поэтому поэт часто говорит о себе как о пропащем и и пытается сбежать в мини-рай, где пытается обрести смысл жизни и надежду на возрождение . В сравнении с «Исповедью», героем которой является маргинальный бунтарь, в поэме «Потерянный мини-рай» Топчий демонстрирует беспощадность к самому себе, идёт под суд собственной совести, от которой не может скрыть никакой проступок . Желая исповедаться и покаяться за свои грехи, Топчий не надеется на прощение своего читателя, но своей откровенностью перед ним духовно возрастает, проникая в глубины собственной души .

Библиография

• . — Киев: Детиздат УССР, 1940. — 24 с. (рус.)
• . — Киев — Харьков: , 1941. — 27 с. — (Фронт и тыл). (рус.)
• . — Казань: Таткнигоиздат , 1959. — 64 с. (рус.)
• . — Москва: Советский писатель , 1959. — 56 с. (рус.)
• . — Казань: Таткнигоиздат, 1964. — 56 с. (рус.)
• . — Москва: Советский писатель, 1964. — 57 с. (рус.)
• . — Казань: Таткнигоиздат, 1970. — 78 с. (рус.)
• / предисл. . — Казань: Татарское книжное издательство, 1983. — 111 с. (рус.)
• / сост. . — Казань: Издательство «Kazan-Казань», 2003. — 383 с. — (Казань и казанцы). — ISBN 5859030266 . (рус.)

Примечания

Литература

Ссылки

• (неопр.) . Проект «Война и мир». (рус.)