Interested Article - Половцова, Варвара Николаевна

Варва́ра Никола́евна По́ловцова (1877, Москва — 29 декабря 1936, Брентфорд , Англия ) — первый русский философ - спинозист .

Биография

Варвара Половцова родилась в дворянской семье в Москве (девичья фамилия — Симановская).

Первая её публикация — перевод с французского книги Ж. Б. Ламарка «Анализ сознательной деятельности человека», выполненный совместно с Валерианом Викторовичем Половцовым . Книга вышла под редакцией П. Ф. Лесгафта в Санкт-Петербурге в 1899 году . Хотя на титульном листе книги указана фамилия Симановская, к тому времени Варвара Николаевна была уже замужем за Половцовым. Они познакомились на курсах Лесгафта и поженились в марте 1898 года. Эти данные приведены в биографии В. В. Половцова, написанной к сорокалетию со дня его смерти его преданным учеником академиком Б. Е. Райковым .

Валериан Викторович был пятнадцатью годами старше своей жены. Известный биолог, друг и сотрудник Лесгафта, он много публиковался и преподавал в нескольких столичных учебных заведениях, в том числе и в Петербургском университете. В совместной редакции Половцовых выйдут русские переводы книг Отто Шмейля «Человек. Основы учения о человеке и его здоровье» и «Животные. Основы учения о жизни и строении животных» (Санкт-Петербург: Тенишевское училище, 1900 и 1904). В те же годы появится на свет их собственное сочинение — «Ботанические весенние прогулки в окрестностях Петербурга» (Санкт-Петербург: Общественная польза, 1900). По свидетельству Райкова, многое из него впоследствии вошло в советские учебники по ботанике .

«Эта небольшая книга была первой печатной работой Половцова, вышедшей в виде отдельного издания раньше всех других его методических работ. Он только что женился тогда на В. Н. Симановской, которая и приняла деятельное участие в составлении книжки. Прелесть этой совместной работы над таким чудесным сюжетом, как весенняя флора , отразилась на содержании книжки, которая написана с энтузиазмом, очень живо и интересно» (Б. Е. Райков).

Первой самостоятельной публикацией В. Н. Половцовой стала статья «Половой вопрос в жизни ребёнка» (Вестник воспитания, 9, 1903), напечатанная вскоре и отдельной брошюрой (Москва: Товарищество Кушнерев и Кº, 1903, 16 стр.). Половцова предлагала ввести объяснение полового вопроса в школьную программу по естествознанию, что по тем временам выглядело более чем смелой инициативой. Совместно с мужем они написали главу «Половой вопрос в школе» для печатного издания курса лекций В. В. Половцова «Основы общей методики естествознания» (Москва: Товарищество И. Д. Сытина, 1907).

Раскрытие полового вопроса, по убеждению Половцовых, должно ориентироваться на эволюцию самой природы, начиная с процессов размножения растений, затем животных, и уже в более старших классах переходя к проблеме половых отношений в человеческом обществе — непременно разъясняя, наряду с биологической и медицинской сторонами дела, особенности общественного отношения полов.

Имея уже немалый опыт научной работы, в возрасте примерно 25 лет Половцова отправляется в Германию, где в течение трёх семестров изучает естественные науки в университете Гейдельберга , а в мае 1905 года подает прошение о стажировке в университете Тюбингена . Здесь десятью годами ранее в лаборатории профессора Фёхтинга (Hermann Vöchting) стажировался и надворный советник В. В. Половцов. Наша слушательница записывается на лекции Фёхтинга «Систематика фанерогамов» и «Экспериментальная физиология», и кроме того на лекции «Смысл жизни растений» (Rudolph Fitting) и «Современные химические и физико-химические проблемы» (Edgar Wedekind). Параллельно она желала работать в Ботаническом институте под руководством профессора Фёхтинга .

Вскоре Половцова переехала в Бонн. Здесь она проучилась 5 семестров на философском факультете местного университета и 20 января 1909 получила ученую степень доктора, защитив диссертацию на тему: «Исследования в области явлений раздражимости у цветов» (Untersuchungen auf dem Gebiete der Reizerscheinungen bei den Pflanzen). Защита её получила наивысшую оценку — «eximium» (лат.: исключительный, превосходный), и спустя несколько месяцев диссертация была напечатана в Иене под заглавием: «Экспериментальные исследования процесса раздражимости у цветов под воздействием раздражения газами». Почти одновременно в издательстве Фишера выходит и более объёмная книга Половцовой: «Исследования явлений раздражимости у цветов».

Половцова занималась в то время по преимуществу проблемами биохимии. Философия значится, наряду с ботаникой и зоологией, в качестве предмета для финального устного экзамена, сданного ею за месяц до защиты с оценкой «summa cum laude» (лат.: наивысший балл с похвалой). И первая собственно философская публикация Половцовой появится в том же 1909 году. Это будет весьма пространная рецензия «По поводу автобиографии Фр. Ницше» в журнале « Вопросы философии и психологии » (1909, кн. 98, с. 501—520). По содержанию она представляла собой написанный с сочувствием и большой симпатией комментарий к ницшевскому «Ecce homo».

В 1910 году выходит русское издание лекций Бенно Эрдманна «Научные гипотезы о душе и теле» . На титульном листе указано, что это «перевод с разрешения автора под редакцией и с предисловием Dr. Phil. В. Н. Половцовой, ассистента философского семинара Боннского университета ».

Профессору Эрдманну в то время было без малого шестьдесят. Годом ранее он занял кафедру философии в Берлинском университете, а год спустя состоится его избрание в члены Прусской академии наук. В годы учёбы Половцовой в Бонне Эрдманн в течение десяти лет вёл семинар, на котором она работала в должности ассистента. В течение двух лет (до своего отбытия в Берлин) занимал он и пост ректора Боннского университета.

В редакторском Предисловии к книге Эрдманна она именует его «моим глубокоуважаемым учителем». В свою очередь, тот в Предисловии к русскому изданию выражает благодарность «доктору философии Варваре Николаевне Половцовой, моей ученице и другу», ниже прибавляя:

«Не только самый перевод носит следы её духовного сотрудничества; уже во время обработки мною этих лекций некоторые отдельные пункты из них подвергались нашему совместному обсуждению».

В особенности отмечается ценность, какую имели для него исследования Половцовой в области физиологии растений и соображения, высказанные в методологической части её книги на эту тему.

Позже Половцева перебралась в Бонн . В своих работах о Спинозе Половцова ни разу не ссылается на Эрдманна, и даже не упоминает его имени. Игнорирует и недавно напечатанную его работу о Спинозе. В тех лекциях, что вышли русским изданием под редакцией Половцовой, Эрдманн пытался на кантианский лад развить приписываемую им Спинозе мысль о «параллелизме» душевных и телесных явлений. На этом строится весь замысел его книги. Интерпретациям учения Спинозы в духе «психофизического параллелизма» Половцова посвятила последний раздел своей книги. Она категорически, начисто отвергает их правомерность. Но и тут про работы Эрдманна не находим ни слова.

В самом конце Предисловия к «Научным гипотезам о душе и теле» Половцова высказывает своё кредо переводчика, которому вскоре суждено было осуществиться в переводе спинозовского «Трактата об очищении интеллекта»:

«Мне не представляется желательным во что бы то ни стало избегать иностранных терминов… Изобретение русских слов может быть задачей перевода литературного произведения; научный же перевод требует прежде всего возможной точности… Всякий перевод должен служить только подготовкой к чтению оригиналов. Важно, чтобы термины, встречаясь снова в оригинале, могли быть легко узнаваемы».

Решить эту задачу ей удалось. Остальные русские переводчики Спинозы меньше всего заботились о том, чтобы подготовить читателя к изучению оригиналов. В трудных случаях точность перевода почти всякий раз приносится ими в жертву литературной стороне дела. Кроме того, по части познаний в области философии, и вообще научным дарованиям, Половцова далеко превосходит всех прочих переводчиков и редакторов русских переводов Спинозы.

Первыми печатными работами, посвящёнными спинозовской тематике, для Половцовой станут заметки на книгу католического священника Станислауса фон Дунин-Борковского «Молодой де Спиноза. Жизнь и развитие в свете мировой философии». Одна заметка вышла в «Вопросах философии и психологии», другая годом позже в «Historische Zeitschrift».

В изображении Дунин-Борковского интеллектуальное развитие Спинозы предстает как сплошная череда влияний и заимствований, а сам он характеризуется как Analogiegeist (ум аналогического склада) и Sammelgenie (гений собирательства). Решительно возражая против подобного «освещения» спинозовской философии, Половцова выносит следующий вердикт:

«Лицам, мало знакомым с другими данными о Спинозе, книга Дунин-Борковского даст искажённый образ Спинозы как человека и как философа. С этой стороны, появление этой книги не может быть встречено с сочувствием».

С не меньшей прямотой Половцова впоследствии отзывалась и о сочинениях многих других авторитетных историков философии.

Её труды оценил редактор старейшего русского философского журнала «Вопросы философии и психологии» Лев Михайлович Лопатин . Он не только охотно печатал работы Половцовой, но также рекомендовал её к избранию в действительные члены Московского психологического общества . Это случилось сразу после появления в 1913 году длинной (более 180 тысяч знаков) статьи Половцовой «К методологии изучения философии Спинозы». В том же году работа вышла отдельной книжкой, где, по словам автора, были исправлены опечатки и добавлены кое-какие ссылки.

Год спустя, в 1914, в том же московском книгоиздательстве в серии «Труды Московского психологического общества» (выпуск VIII) выходит в свет комментированный перевод «Трактата об очищении интеллекта». Как явствует из подписи в конце книги, Половцова проживала в Бонне и завершила работу ещё в 1913 году. В Предисловии она не раз упоминает о задуманном ею «специальном исследовании», где она даст детальное изложение своих взглядов на учение Спинозы.

Все годы, пока Половцова училась и работала в Германии, её муж занимался научной и преподавательской работой в Петербурге. В 1910 он уехал в Одессу, где занял кафедру ботаники в университете. Однако распри в профессорской среде и волнения среди студентов мешали ему нормально работать, вдобавок он серьёзно заболел, и вот, летом 1915 В. В. Половцов возвращается в Петроград и поселяется в пригороде, Петергофе. Там, по свидетельству его биографа Райкова,

«он жил в полном одиночестве, так как его жена — женщина-философ — не имела никакой склонности к семейной жизни и все время проводила за границей, преимущественно в Германии, где занималась научной работой». Райков описывает Варвару Николаевну как «женщину с большими умственными запросами, притом очень энергичного характера и красивой наружности».

Меж тем, с сентября 1915 года Половцова активно печатается в журнале «Трудовая помощь». Значит, она вернулась в Петроград примерно в одно время с мужем. То ли Райков располагал неточными данными, то ли Половцовы просто решили не жить вместе, а биограф об этом не знал либо умолчал. Однако в справочнике «Весь Петроград на 1917 год» в качестве места жительства Половцовой указан тот же петергофский адрес, по которому проживал и В. В. Половцов…

На протяжении двух десятилетий «Трудовая помощь» издавалась в петроградской государственной типографии Комитетом попечительства, который курировала императрица Александра Федоровна. Идея трудовой помощи заключалась в том, чтобы предоставить работу и кров инвалидам, нищим, беспризорным подросткам. В годы войны, когда в журнал пришла Половцова, проблема эта обострилась до крайности. Пишет она теперь не о Спинозе. Изучая современную западную литературу по проблемам «призрения», Половцова сочиняет рецензии для раздела «Литературное обозрение», а затем и довольно большие статьи о практике трудовой помощи в европейских странах. Год спустя она становится секретарем журнала.

После февральской революции журнал лихорадит. В мае 1917, сославшись на недостаток времени, в отставку подал его бессменный главный редактор профессор Петроградского университета В. Ф. Дерюжинский . Перед уходом он внес в Комитет предложение

«образовать в составе редакции должность помощника редактора и ныне же назначить на эту должность секретаря редакции доктора философии Боннского университета В. Н. Половцеву… По объяснению В. Ф. Дерюжинского, В. Н. Половцева, приглашенная на должность секретаря в сентябре 1916 года, оказывала ему деятельную помощь по редактированию журнала, главным образом привлечением новых полезных сотрудников».

В этой стенограмме впервые меняется буква (и соответственно, ударение смещается на первый слог) в фамилии Варвары Николаевны — теперь она «Половцева». Последняя статья её в июньском номере «Трудовой помощи» была подписана «Половцева» (ранее она подписывалась «Половцова» или же просто инициалами). Так же, на новый лад, станет она позднее расписываться и в своих письмах.

В новой должности помощника редактора Половцевой довелось работать недолго. В последних четырёх номерах «Трудовой помощи», выходивших с сентября 1917 без всякой регулярности, её публикаций нет. В августе Половцева ещё выступила с докладом «Об обязательной социальной помощи» на Всероссийском совещании по призрению детей, проведённом Министерством государственного призрения. В докладе предлагалось создать «социальную инспекцию» для контроля за исполнением законов о детях.

В ноябре 1918 скончался Валериан Викторович Половцов. В это время Половцевой уже не было в стране. Как явствует из её письма профессору Хобхаузу от 25 сентября 1918, она занималась делами русских кооперативных организаций и проживала в отеле «Капитолий» в районе Ланкастер Гейт в Лондоне. В письме упоминаются имена Набокова и Литвинова. В следующем году она работает в Русском обществе социально-экономической реконструкции и в течение нескольких месяцев хлопочет о въездной визе для некой «мисс В. Н. Огранович», которую называет своим личным секретарем и самым ценным помощником. Её не пускают в Англию, — жалуется Половцева редактору «Манчестер Гардиан» Чарльзу Скотту, -

«из-за того, что меня здесь подозревают в симпатиях к большевизму. Вы знаете, что это не так, но ещё менее [чем большевики] мне симпатичны наши реакционеры, с их военной интервенцией и блокадой; [британское] военное ведомство не простит мне этого криминала».

Осенью 1919 Половцева уже секретарь Объединенного комитета русских кооперативных организаций в Лондоне. Его учредители — Московский народный банк и несколько несоветских торговых компаний. В интервью газете «Обсервер» от 1 февраля 1920 Половцева рассказывает о том, как широко развито кооперативное движение в России, и отмечает, что советскому правительству, несмотря на все старания, не удалось взять под свой контроль крупнейшие кооперативные организации.

Половцова уже в августе 1921 участвует в 10-м конгрессе Международного Кооперативного Альянса, проводимом в швейцарском Базеле. При открытии конгресса поступило предложение не допускать на конгресс российских делегатов, на том основании, что кооперативное движение в России контролируется властями страны, и делегаты представляют интересы правительства, а не свободных кооперативов. После двухчасовых дебатов двое делегатов от Центросоюза были все же допущены на конгресс — нарком внешней торговли Леонид Красин и д‑р Варвара Половцева. Эти двое в заключительный день были избраны в состав Центрального комитета Альянса.

К декабрю 1923 года Половцева занимает должность представителя Российского Красного Креста в Великобритании; в 1925 она член исполнительного комитета британской секции Международной рабочей помощи; а в январе 1926 — представитель только что учреждённого Всесоюзного общества культурных связей с заграницей. Её имя впечатано в шапки официальных бланков РКК и ВОКС.

В последнем по времени уцелевшем письме, от 31 августа 1931 года, Ч. Скотт благодарит за присланную статью и желает мадам Половцевой скорейшего выздоровления. Смерть настигла её пять лет спустя — 29 декабря 1936. В это время она проживала в городке Брентфорд, что расположен на северном берегу Темзы в графстве Миддлсекс.

В заключении о смерти сказано, что ей исполнился 61 год (на самом деле 59 лет — в этом вопросе немецкие архивы, опиравшиеся на собственное свидетельство Половцовой, заслуживают большего доверия). В графе о роде занятий покойной указано: «вдова Валериана Половцева (Polovtsev), профессора естествознания». Это обстоятельство, а также её отъезд из Лондона в предместья, возможно, указывают, что Половцова к моменту смерти не служила более в советских госучреждениях. Причина смерти — кровоизлияние в мозг.

Где покоится прах Варвары Половцовой, неизвестно. Вероятнее всего она была похоронена в Англии, неподалёку от последнего места жительства.