Богома́терь с младе́нцем — икона , созданная в 1884 — 1885 годах Михаилом Врубелем для оформления иконостаса Кирилловской церкви в Киеве . Именно эта работа сделала Врубеля известным широкой публике и послужила отправной точкой в его последующей карьере художника и декоратора. Несмотря на то, что образ выполнен согласно всем канонам православной иконографии , искусствоведы и художники отмечают его выразительность и необычность . Лики Богородицы и Христа-младенца были списаны Врубелем с жены и младшей дочери искусствоведа Адриана Прахова .

Описание и иконография

Икона выполнена на цинковом листе маслом , с элементами золочения . Размеры 202 х 87 см.

Иконографически эта икона относится к типу Панахранта . Этому типу характерно изображение Богоматери , восседающей на престоле с младенцем Христом на коленях. Трон символизирует царственное величие Божией Матери. Такой тип изображения появился в Византии в XI — XII веках .

Отрок-Христос сидит на руках Богородицы, правой рукой он благословляет, а левой — держит свиток, что соответствует иконографическому типу Христа Пантократора (Вседержителя). Согласно иконографии Иисуса Христа , на любой иконе его легко узнать по особому нимбу — на нём хорошо заметен крест. Центром композиции является Христос, обращённый к предстоящему (зрителю), Богородица также изображена фронтально и с небольшим наклоном головы. Младенец Христос представлен строго анфас, видна правая рука с благословляющим двуперстным жестом.

Богоматерь изображена в красном мафории , представляющем символ страданий и воспоминание о царском происхождении. На лбу и плечах Богородицы изображены три золотые звезды в знак её «приснодевства» — согласно священному писанию, Богородица до Рождества, в Рождестве и после Рождества была девственницей, кроме того, три звезды — символ Троицы . Согласно иконографии Богородицы , над её головой выписаны греческие буквы ΜΡ ΘΥ — аббревиатура «Матерь Божья».

История создания

Выбор художника

Никому не известного молодого художника Михаила Врубеля привлёк к этой работе известный преподаватель Императорской Академии художеств и искусствовед А. В. Прахов . Прахову поручили ведать отделкой строившегося в Киеве Владимирского собора . Заодно Прахов взялся руководить работами по реставрации внутреннего убранства Кирилловской церкви.

Прахов подошёл к порученному делу основательно и в 1881 — 1882 , а также 1886 — 1887 годах предпринял несколько путешествий по Египту, Палестине, Сирии, Греции, европейской Турции и Италии для изучения византийской традиции .

В своих мемуарах А. В. Прахов писал , что боялся, что в его отсутствие комитет, ведавший денежными средствами, поручит написать образа «какому-нибудь местному художнику-богомазу». Поэтому Прахов решил найти в Санкт-Петербурге талантливого ученика Академии художеств, который мог бы выполнить в Киеве этот заказ, «не выходя за пределы скупо отпущенных по смете денежных средств». Приехав осенью в Петербург читать лекции в университете, Прахов отправился в Академию художеств к своему старому другу П. П. Чистякову .

Прахов рассказал Чистякову об обнаруженных им и сохранённых без реставрации фресках в церкви бывшего Кирилловского монастыря и попросил порекомендовать кого-нибудь из учеников, «кто согласился бы приехать в Киев и написать за 1200 рублей, со своими материалами, на цинковых досках четыре образа для одноярусного мраморного иконостаса в византийском стиле» . В это время кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — крикнул П. П. Чистяков. Дверь мастерской отворилась, и вошёл с довольно большой папкой в руках стройный, худощавый молодой человек среднего роста. С лицом не русского типа. Одет он был аккуратно, в студенческую форму, даже со шпагой, которую студенты в то время неохотно носили. — А вот — на ловца и зверь бежит! Вот тебе и художник! Лучшего, более талантливого и более подходящего для выполнения твоего заказа я никого не могу рекомендовать…

Прахову не пришлось долго уговаривать никому не известного 27-летнего Михаила — для вынужденного подрабатывать репетиторством Врубеля 1200 рублей были огромной суммой, а для Прахова «скупо отпущенными по смете денежными средствами».

Подготовительная работа, эскизы

В мае 1884 года в киевской квартире Прахова появился «худощавый, русый, застенчивый молодой человек с тонкими чертами лица…» . В киевской квартире А. В. Прахова, которая располагалась в угловом доме № 6 по улице Большая Житомирская (№ 11 по улице Владимирская ), бывало много гостей, преимущественно это были люди искусства, которых Прахов привлёк к работам над строившимся Владимирским собором . Хозяйкой этого салона была супруга Прахова, 32-летняя мать троих детей Эмилия Львовна Прахова , лицо которой послужило Врубелю моделью для Богородицы. Младенец Иисус на руках у Богоматери в Кирилловской церкви списан с младшей дочери Эмилии Львовны — Ольги .

Перед тем, как приступить к основной работе над четырьмя образами для алтаря, Врубель писал фрески в Кирилловской церкви, а также делал наброски для алтарных образов.

Николай Адрианович Прахов , которому тогда было 11 лет, вспоминал , что Врубель, когда ездил из своей киевской квартиры в Кирилловское, имел обыкновение заезжать на дачу к Праховым, где часто брал детский альбом для рисования старшей дочери Праховых и начинал рисовать в нём или писать акварелью кого-нибудь из членов семьи Праховых, чаще всего — Эмилию Прахову за какой-нибудь работой. Обычно Врубель не доводил эти работы до конца. Праховы часто забирали и прятали эти наброски, так как Врубель имел обыкновение использовать их как черновики и часто рисовал что-то поверх ранее нарисованного.

Сохранилось несколько подготовительных рисунков к образу Богородицы.

Первый рисунок — «Голова Богоматери»; акварель, гуашь , лист склеен из шести частей, 1884, — находится в Киевском музее русского искусства . Он был начат Врубелем в рабочей комнате Прахова . На небольшом листе белой бумаги лёгким, слегка сиреневым силуэтом намечена голова на фоне золотистой зари, оконтуренная слегка расплывающимся малиновым цветом. Отыскав лист толстого коричневого картона, Врубель наклеил ещё не оконченную акварель, а с правой стороны и снизу наклеил полосы серой рисовальной бумаги. Когда она немного подсохла, он стал рисовать тушью орнаментальные цветы на правой стороне, но так и не закончил.

Н. А. Прахов также вспоминал , что у его матери (Эмилии Праховой) «были чудесные глаза тёмно-василькового цвета и красиво очерченные губы». В семье Праховых сохранился очень интересный рисунок итальянским карандашом, на котором была изображена полуфигура Эмилии Праховой в профиль, склонённая над какой-то работой. Врубель на куске ватманской бумаги набросал в три четверти поворота головы то же лицо в другом плане, как оно ему представлялось подходящим для типа Богородицы. По словам Н. А. Прахова, Врубель, оттолкнувшись от вполне реального первого рисунка в профиль, после второго, с намёком на будущий образ, создал по памяти третий рисунок, находящийся в настоящее время в Государственной Третьяковской галерее. На волосах с левой стороны есть мазок масляной краской, светлой охрой — Врубель, увидав свой рисунок у Праховых дома, захотел переписать всё лицо масляной краской, — он открыл свой ящик с красками и один раз мазнул. Эмилия позвала всех завтракать, и Врубель пошёл вперёд, а Н. А. Прахов с сестрой решили, что художник только испортит при переписке рисунок, и спрятали его за шкаф. Не найдя на месте рисунка, Врубель не стал спрашивать, куда он исчез, закрыл свой ящик с красками, простился со всеми и ушёл домой.

Ещё один рабочий рисунок головы Богородицы Врубель нарисовал на полулисте бумаги ватман «торшон» с обратной стороны акварели «Букет цветов» .

Работа в Венеции

Основную работу над иконой Врубель выполнил в Венеции , куда отправился в ноябре 1884 года. Опасаясь, что рассеянный образ жизни, который художник вёл в Киеве, помешает Врубелю сосредоточиться на ответственной работе, Прахов посоветовал ему поехать на зиму в Италию и там писать образа: «Поезжайте сначала в Равенну , познакомьтесь там с древними мозаиками церквей: San Vitale , San Appolinare in classe , San Appolinare nuovo , a потом поселитесь в Венеции. Климат в ней мягкий, зимой иностранцев приезжает мало… Тут же, под боком, собор святого Марка с его чудесными мозаиками разных эпох, а в часе езды на гондоле , на острове Торчелло , в церкви Santa Maria Assunta — прекрасно сохранившиеся мозаики XII века. Кроме этого, во Дворце дожей , в церквях и в музеях — чудесные венецианские колористы: Джиованни Беллини , Паоло Веронезо , Тициан , Тинторетто и много других» . Предложение это Врубелю понравилось, и через Вену он поехал в Венецию.

В Венеции Врубель нанял мастерскую, с одной комнатой при ней, на улице San Maurizio № 174, недалеко от собора Сан-Марко , и начал писать на цинковом листе образ Богоматери. Мачеха Врубеля в письме его сестре Анюте сообщала , что Врубель «устроился с квартирой, столом и прислугой за 125 франков в месяц». Мачеха также сообщала, что в комнате Врубеля было очень холодно, всего 7 градусов тепла, и Врубель был вынужден дома «ходить весь в шерсти и в фуражке».

Цинковый лист Врубель покупал в Венеции — итальянцы воспользовались неопытностью художника и сделали основу не из одного куска цинка, а допаяли с правой стороны во всю вышину образа узкую полосу. Врубелю впервые пришлось работать на металлических досках, и он не знал, как их надо подготовить для работы. Краски скользили, писать было неудобно, поэтому художник обратился в письме к Прахову за советом. Прахов проконсультировался у профессора химии Киевского университета С. Н. Реформатского , который посоветовал протравить поверхность слабым раствором соляной кислоты , чтобы краска хорошо держалась. Совет помог, однако Врубель смог его использовать только на трёх оставшихся образах .

Фигуру образа Богоматери художник выписывал с итальянской натурщицы .

Н. И. Мурашко , навестивший Врубеля в Венеции в своих воспоминаниях писал , что Врубель жил в бельэтаже старинного палаццо «чуть ли не XIV века» и снимал две комнаты, расписанные фресками; в комнатах были лепные потолки, и вся эта обстановка настраивала Врубеля на определённый лад. Во время встречи Мурашко и Врубеля последний работал одновременно над всеми четырьмя образами для Кирилловской церкви. Причём «Христос» и «Богоматерь» были «вполне выяснены», «Кирилл» только начат, а менее всего была сделана работа над «Афанасием». Врубель по нескольку часов подряд, не отрываясь, с большой любовью работал над этими образами.

Мурашко узнал в образе Богоматери некую «общую знакомую госпожу из России». По словам Мурашко, сходство было «ярко выражено», и он «не мог этого не заметить». Врубель в ответ на реакцию Мурашко рассмеялся: «А вы узнали?» Мурашко ответил: «Да, только вы дали ей другое выражение; в натуре это неудержимая крикуха, а у вас — кроткое, тихое выражение». Врубель вступился за свою модель: «Разве она крикуха? Нет, это вы её не знаете. Видимо, у нас от одного и того же субъекта были различные впечатления».

Влюблённость

По мнению некоторых биографов Врубеля, во время работы над иконой художник был в кого-то влюблён. Большинство исследователей творчества Врубеля полагают, что влюблён он был в Э. Л. Прахову .

По версии потомков семьи Праховых, молодой Врубель влюбился в Эмилию Прахову и всеми силами старался привлечь её внимание . Якобы даже существовала переписка Врубеля с Эмилией, которую, по её просьбе, после смерти уничтожила младшая дочь Праховой, Ольга. Факт уничтожения писем Врубеля к Эмилии Праховой послужил причиной утверждений журналистов о якобы неразделённой любви Врубеля и возможной причине отказа Прахова давать Врубелю подряды на роспись Владимирского собора . Однако в свидетельствах современников нет ни одного упоминания о страсти Врубеля именно к Праховой.

Основанием предполагать объектом симпатии Врубеля Прахову послужили цитаты из его писем к своей сестре и воспоминания современников:

Один чудесный человек (ах, Аня, какие бывают люди!) сказал мне: «Вы слишком много думаете о себе; это и вам мешает жить, и огорчает тех, которых вы думаете, что любите, а на самом деле заслоняете всё собой в разных театральных позах»… Нет, проще да и ещё вроде: «любовь должна быть деятельна и самоотверженна». Всё это простое, а для меня до того показалось ново. В эти полтора года я сделал много ничтожного и негодного и вижу с горечью, сколько надо работать над собой… Твой брат Миша.

— Письмо М. А. Врубеля сестре (Киев, ноябрь 1884).

Милая Анюта, редковато я с тобой переписываюсь. (…) Словом, жду не дождусь конца моей работы, чтобы вернуться. Материалу и живого гибель и у нас. А почему особенно хочу вернуться? Это дело душевное и при свидании летом тебе его объясню. И то я тебе два раза намекнул, а другим и этого не делал. (…) Горячо любящий тебя брат Миша.

— Письмо М. А. Врубеля сестре (Венеция, 26 февраля 1885).

Константин Коровин вспоминал , что однажды жарким летом он пошёл купаться с Врубелем на большой пруд в саду. «Что это у вас на груди белые большие полосы, как шрамы?» — спросил Коровин. Врубель ответил: «Да, это шрамы. Я резал себя ножом». Врубель полез купаться, Коровин последовал за ним, продолжая разговор: «Хорошо купаться, летом вообще много хорошего в жизни, а всё-таки скажите, Михаил Александрович, что же это такое вы себя резали-то ножом — ведь это должно быть больно. Что это — операция, что ль, как это?» Коровин, присмотревшись, увидел многочисленные большие белые шрамы. «Поймёте ли вы, — ответил Врубель. — Значит, что я любил женщину, она меня не любила — даже любила, но многое мешало её пониманию меня. Я страдал в невозможности объяснить ей это мешающее. Я страдал, но когда резал себя, страдания уменьшались».

Врубель действительно писал письма к Праховой из Венеции, и до наших дней дошли вырезанные из этих писем рисунки Врубеля, которые он делал, чтобы проиллюстрировать свой текст. На обратной стороне одной из таких вырезок с рисунком памятника кондотьеру Коллеони сохранилась фраза: «Лишь бы касаться до…» .

Существует также версия, что Врубель был влюблён в то время не в Прахову, а в некую Марцеллу Соколовскую, и та даже родила от него вне брака сына Яна . Впрочем, нет никаких подтверждений существования этих отношений в период с мая по ноябрь 1884 года.

Оценки и критика

Искусствоведы, критики и художники единогласно признали успех не только образа Богоматери, но и других работ, выполненных Врубелем в Кирилловской церкви. Известный коллекционер П. М. Третьяков хвалил эту работу Врубеля, специально приезжал в Киев её посмотреть и сокрушался, что не может приобрести для своей коллекции .

Русский художник М. В. Нестеров , который был привлечён А. В. Праховым к росписи Владимирского собора, особенно выделял эту икону Врубеля, подчёркивая одновременность следования византийской традиции и врубелевскую оригинальность: «…вышло нечто, от чего могут глаза разгореться. Особенно хороша местная икона Богоматери, не говоря уже про то, что она необыкновенно оригинально взята, симпатична, но — главное — это чудная, строгая гармония линий и красок… В образе Богоматери (не юной) чувствовалась чрезвычайная напряженность, граничащая, быть может, с экзальтацией ».

Искусствовед и критик А. Н. Бенуа отмечал мастерство Врубеля и подчёркивал, что в сравнении с работами Врубеля в Кирилловской церкви фрески В. М. Васнецова «кажутся поверхностными иллюстрациями». Бенуа отвергал обвинения Врубеля в «шарлатанстве» и «вывертах», однако в то же время отмечал, что «Врубель не свободен от вывертов» и «что Врубель не гений и что он, как большинство современных, в особенности русских, художников не знает границ своего таланта, не знает круга своих способностей и вечно возносится якобы в высшие, в сущности только чуждые ему сферы. Врубель вечно „гениальничает“ и только досадливо вредит этим своему чудному дарованию» .

Критик и галерист С. К. Маковский считал, что дебютная работа Врубеля в Кирилловской церкви является «высочайшим достижением Врубеля», и подчёркивал, что достижение это «глубоко национальное», отвергая обвинения Врубеля в «нерусском (польском) происхождении» и «эстетическом космополитизме». В то же время Маковский отмечал, что Врубель «с точки зрения чисто религиозной, православной, вероятно, далеко не безупречен…» и что «из всех этих зрачков, пристальных, немыслимо расширенных, огромных, веет потусторонней жутью, что сродни соблазнительному пафосу его вечного спутника — Демона ».

Реставрационные работы и опасность утраты

Из четырёх образов иконостаса в Кирилловской церкви самым проблемным является именно образ Богоматери. В Венеции Врубель писал его первым и не знал, что поверхность цинковой пластины необходимо было подготовить специальными образом, на трёх других образах иконостаса эту ошибку Врубель не повторил. Кроме этого, «Богоматерь» выполнена не на целом цинковом листе, а состоит из двух соединённых фрагментов.

27 июня 1929 года комиссия в составе профессоров Ф. Шмита , В. Зуммера , Ф. Эрнста , а также (укр.) ( , В. Базилевича и А. Александрова произвела осмотр иконы «Богоматерь с младенцем». Комиссия решила начать реставрацию иконы в лаврских реставрационных мастерских (реставратор К. Кржеманский) и отметила необходимость проведения физических и химических исследований с обязательной фотофиксацией для выяснения причин лущения картины. Химический анализ произвёл профессор Политехнического института Сеньковский. Кроме членов комиссии присутствовал директор Русского музея Нерадовский . 4 сентября 1929 года в присутствии комиссии образ был вынут из иконостаса и перенесён в центральный алтарь для проведения реставрации . Позднее из-за наступления холодов образ перевезли в лаврские реставрационные мастерские.

После обретения Украиной независимости, в 1991 году украинским правительством было принято постановление № 83, содержащее перечень храмов — памятников архитектуры, которые не подлежали возвращению церкви, — помимо прочих памятников в него вошла и Кирилловская церковь. Однако в 2002 году это постановление было отменено, и Кирилловская церковь была передана УПЦ МП .

По мнению музейных работников и реставраторов, использование Кирилловской церкви «по прямому назначению» ведёт к неизбежной порче и разрушению фресок и иконостаса. Копоть от свечей попадает на поверхность икон и фресок, режим влажности соблюсти невозможно, а в дни церковных праздников верующие спинами и плечами затирают уникальную стенопись.

Более того, под угрозой устранения из храма оказался и знаменитый иконостас работы Врубеля — местная церковная община УПЦ МП признала его живопись «неканонической» .

Использованная литература и источники

Примечания

Литература

• Прахов А. В. Воспоминания о Врубеле // Московская городская художественная галерея П. М. и С. М. Третьяковых / Под общ. ред. И. С. Остроухова. — М., 1909. — Кн. 1, ч. 2. — С. 157—168.
• Прахов Н. А. , К.: Держ. выд-во образотворчого мыстецтва и музычноï лит-ры УРСР, — 1958, с. 307.
• Гомберг-Вержбинская Э. П., Подкопаева Ю. Н., Новиков Ю. В. , М.: Искусство, 1976 — С. 383.
• Врубель: Переписка. Воспоминания о художнике / сост. и коммент. Э. П. Гомберг-Вержбинской и Ю. Н. Подкопаевой. — Л.—М., 1963. — С. 286—287.
• Зуммер В. М. Врубель в Кирилловской церкви // Записки историко-филологич. отдела. Часть ІІ. / под ред. акад. А. Е. Крымского . — К., 1927. — Кн. XIII—XIV. — С. 426.