Татищево
- 1 year ago
- 0
- 0
Гамаю́н — мифическая райская птица в русской культуре . В произведениях книжности XVII—XIX веков это залетающая из рая безногая и бескрылая вечнолетающая при помощи хвоста птица, предвещающая своим падением смерть государственных деятелей . В XVII—XVIII веках эта птица изображалась на произведениях декоративно-прикладного искусства, пушках и знамёнах. Гамаюн попал на герб Смоленска и на производные от него символы .
В культуре XIX—XXI веков имелось два основных направления развития образа: как райской птицы, с которой связываются представления о счастье и блаженстве, и, благодаря творчеству В. Васнецова и А. Блока , как мифической птицы, предвещающей беду . Визуальный образ птицы гамаюн претерпел изменение с течением времени: сначала у неё появились крылья и ноги , а затем и женское лицо .
Истоки образа восходят к мифической птице хумай из иранского фольклора и к существовавшим в XVI—XVIII веках легендам о новогвинейском зоологическом семействе райских птиц . Несмотря на распространённое заблуждение, сведений о существовании птицы гамаюн в русском традиционном фольклоре нет.
Согласно основной версии, слово имеет иранское происхождение. В мифологии иранцев , а также тюрков и других соседних народов хума(й) ( перс. هما [huma]) — мифическая птица счастья, приносящая владычество тем, над кем она очень низко пролетит, повеяв им крыльями на голову . Гамаюн — это искажение хумаюн (конкретные причины и пути перехода хумаюн в гамаюн остаются невыясненными ) — прилагательного от хума(й) , которое означало «приятный, добрый, хороший; процветающий, благословенный, благополучный , счастливый ; благородный, высочайший, почтеннейший ; августейший, шахский, царственный, императорский ; искусный, хитроумный, чудодейственный ». Возможно также, что гамаюн — это фрагмент от перс. murg-i-humay’un-bal — «птица, предвещающая счастье» .
Кроме того, Хумаюн / могло быть и собственным мужским именем, например так звали падишаха Империи Великих Моголов (1508—1556) . Также слово хумаюн / гамаюн встречалось в русской дипломатической переписке с османскими и персидскими правителями конца XV — начала XVII века в составе титулования этих правителей — «гамаюна подражатель» . При этом вероятно, что разные значения слова гамаюн проникали в русскую книжность и непосредственно из восточных источников и через источники европейские . В русской книжности слово гамаюн имеет мужской род .
В говорах русского языка существует и, по-видимому, омонимичное слово гамаюн ( гомаюн , гомоюн ), образованное от корня — «крик, шум, смех, говор, громкая ссора, нестройные и шумные голоса» . Этой лексемой обозначают «говорливого, крикливого, шумливого» и далее «беспокойного, хлопотливого, непоседливого» и «домовитого, работящего человека; рачительного, заботливого хозяина», и, напротив, «бранчливого человека, буяна» , а также человека, говорящего на другом, непохожем говоре, человека с особенностями речи и жителя определённой местности . Также слово использовалось в качестве внутрисемейного имени, откуда произошла фамилия Гамаюнов . В России имеются или имелись топонимы, происходящие от этого слова , например, этнокультурная местность в волости Калужской губернии . От потомков жителей калужской Гамаюновщины произошли гамаюны — жители Нижнесергинского района Свердловской области , а по ним был назван мыс (полуостров) у посёлка Палкино в Екатеринбурге , по которому в свою очередь получила название археологическая гамаюнская культура . Вопреки некоторым источникам , по всей видимости, мифологический омоним проник в народ и начал оказывать влияние на этот блок значений только во второй половине XIX века . Впрочем, ныне эти значения используются редко: в « Национальном корпусе русского языка » по состоянию на 2013 год только в 2 источниках из 31 речь идёт не о легендарной птице .
Первое упоминание о птице гамаюн в русской книжности встречается в переводах натурфилософского трактата « Христианская топография » (ок. 547 года) Козьмы Индикоплова , появившихся на Руси не позднее XV века, но возможно гораздо ранее. Согласно одному из них , «Книге глаголемой Козмография, сложена от древних философов, преведена с римского языка » XVII века, а также согласно сборнику Кержинского собрания XVII — начала XVIII века и сборнику Причудского собрания начала XIX века гамаюн, вместе с птицами финик или фениз ( феникс ) и харадр , залетает на острова в восточном море, в частности на мифический остров Макарийский (Макарицкий, Макаридский, острова Марадыфии) , откуда близко до Рая, эти птицы источают чудесное благоухание . Несмотря на значительное количество русских списков «Христианской топографии», образ птицы гамаюн не проник в русский фольклор и памятники книжной литературы этого времени .
Согласно « » XVIII века, райская птица гамаюн размером чуть больше воробья, у неё прекрасное разноцветное оперение, но нет ног и крыльев, а хвост в 7 пядей (1,25 м), она постоянно летает при помощи хвоста, а если падает на землю, то умирает и это предвещает смерть некой знатной персоны. Подобная райская птица из Индии или с Мальдивских островов называется в русской книжности XVII—XVIII веков также апус , еме , имоноцодиата , манкория , манукодията , манцкодис и парадызеа . Хотя в ряде источников сказано, что эти птицы никогда не отдыхают, другие утверждают, что они могут зацепляться двумя жилами на хребте , или перьями за сухие деревья и так восстанавливать силы. У манукодият на голове тонкое как волос перо, закрывающее им глаза, изнутри перо изумрудно-зелёное, под горлом — огненно-красное, иногда лимонно-жёлтое, эти перья индийская знать якобы носила на голове . Про птицу парадызею (от лат. paradisus — рай) или апус писали также, что она очень «долга́ и страшна», её глаза закрыты перьями . Непрестанно летающая птица netinuša , лишь раз в неделю садящаяся на землю ради одного зёрнышка, известна в поверье из Боснии и Герцеговины . Представления о безногости и вечном полёте райских птиц встречается в иллюстрированном « Травнике » (1582) Адама Лоницера и в других европейских источниках .
Сохранилось описание сосуда в виде птицы Гамаюн, купленного в 1614 году для царя Михаила Фёдоровича у московского купца Михаила Смывалова: «Птица Гамаюн, около шеи сверху обнизано жемчугом, на середине жемчужина большая, позадь её на спине репей серебряной, на репье зерно жемчужное». 21 октября 1626 года дьяк Ждан Шипов отнёс в Верх к государю в хоромы птицу Гамаюн, вероятно, имеется в виду какое-то произведение декоративно-прикладного искусства, например шкатулка, в виде птицы . То же самое можно сказать и по поводу райской птицы Гамаюн, упоминаемой в «Книге глаголемой , новое уложение и устроение чина Сокольничья Пути» 1668 года, описывающей церемониалы царской охоты при изложении чина поставления рядового охотника в звание начального сокольника : из Гамаюна доставали письмо, написанное нововыбранному от имени царя . По-мнению В. К. Былинина и Д. М. Магомедовой, в данном случае также обыгрывается значение птицы Гамаюн как «„царственной“ и „вещей“, пророчащей счастье, царские милости и райское благополучие» .
Сидящая на пушке, первоначально безногая, а иногда также и бескрылая, райская птица Гамаюн изображена на гербе Смоленска , достоверно известном со второй половины XVII века. Однако имя гамаюн упоминается не во всех геральдических источниках, часто говорится просто о райской птице . В ряде источников гамаюн является синонимом райской птицы :13 . Возможно, наиболее ранним изображением с ней является «печать княжества Смоленского » 1664 года (с подписью «птица гам[аюн]») . Хотя, согласно переведённым на русский язык в 1682 году стихам из польской книги « », герб учредил князь Глеб Святославич , когда получил от Великого князя Литовского Витовта разрешение на княжение в Смоленске (1392): «… на дом свой клейнот корону принимает, велико рождение свое клейнотом являет, под короной гамаюна на громаде [пушке] обсадив, великородство их милостей Смоленских князей изъявив, как громада зук [гул, шум] свой всюду раздевает так и княжества Смоленского всюду прославляет, …то печать князей Смоленских» . Далее различающиеся изображения безногой райской птицы появляются на смоленском гербе в большом и малом Титулярниках 1672 года , где она похожа на «пушистого дикобраза» , а её перья — на волосы :13 ; на тарелке царя Алексея Михайловича 1675 года и на тарелке, подаренной царицей Натальей Кирилловной царевичу Алексею Петровичу в 1694 году ; на изображении российской государственной печати в « » 1698—1699 годов посла И. Г. Корба ; на рисунке «печати царского величества княжества Смоленского» 1725 года (с подписью «птица гамаюн»). Официально это изображение утверждено в 1730 году . На гербе Смоленской губернии , утверждённом в 1856 году, райская птица «встала на ноги» и «твёрдо стоит на них, гордо задрав пышный хвост и расправив крылья» . В таком виде она присутствует и на современных смоленских гербах , безногость сохранилась только на символах Вязьмы .
Из ранних достоверных изображений гамаюна можно назвать помещённое под соответствующей буквой в лицевом « » (1694) Кариона Истомина . Во всех списках книги это летящая безногая птица «с вытянутой шеей и распущенной метёлкой перьев» — вполне в соответствии с книжным описанием . Кроме того, в издании 1694 года, в исполнении гравёра Леонтия Бунина , она напоминает ежа ; данное изображение явно создано под воздействием смоленского герба .
Можно предположить, что птица гамаюн могла быть изображена в росписях («райских пейзажах») Коломенского дворца , выполненных в 1664—1666 годах . Гамаюн был изображён на сотенном знамени у сокольников и стремянных конюхов в Рижском походе царя Алексея Михайловича 1656 года — в Описи знамён 1664 года под № 10 говорится, что это знамя чёрной тафты , в середине вшита птица гамаюн, опушка тафта белая . В отличие от райских птиц алконост и сирин , гамаюн никогда не изображался в лубке .
В Актах Московского уезда XVII века под 1696 годом описана пушка- пищаль « »: «Великого государя в казне на пушечном дворе налицо полковых пищалей… пищаль гамаюн ядром и длиною такова же весом 25 пуд 30 гривенок на турецком стану» . Вероятно иная, одноимённая пищаль была позднее помещена Петром I в Музей воинских трофеев (ныне находится у здания Арсенала Московского Кремля ): «Гамаюн, вес 102 пудов, лил мастер 1690 г.», с рельефным изображением безногой птицы гамаюна . Ю. Л. Воротников отмечает, что таким образом, мы имеем как бы реальное изображение смоленского герба , тем более, что рисунок на втором орудии схож с изображением смоленского герба в дневнике И. Г. Корба .
Истоки книжных представлений о гамаюне следующие. В Европу с начала XVI века с Новой Гвинеи и Молуккских островов поступали чучела представителей биологического семейства райских птиц , у которых невозможно было обнаружить ноги и крылья. Наряду с рассказами местных жителей, что эти птицы прилетают с небес, это послужило причиной появления воззрений, поддерживаемых торговцами и распространённых даже среди естествоиспытателей, таких как Ю. Ц. Скалигер , Д. Кордано и К. Геснер , что райские птицы летают при помощи своего хвоста, никогда не садясь на землю, при помощи него же они цепляются за ветви деревьев для отдыха. Это заблуждение зафиксировано в данном в 1758 году К. Линнеем латинском названии большой райской птицы : Paradisaea apoda — дословно «Парадизея [райская] безногая». Только в 1782 году стало известно, что на самом деле конечности райским птицам при изготовлении чучел обрезали поставлявшие их местные жители, чтобы использовать в качестве оберегов .
Несмотря на это естественное происхождение, безногость гамаюна дала толчок для глубокого мифического образа вечного полёта, нарушения которого имеют пророческие значения . Стоит также учесть, что гербоведы Российской империи, например, А. Б. Лакиер и П. П. Винклер , пытались объяснить безногую птицу на смоленском гербе как отображение противостояния Русского царства и Речи Посполитой за Смоленск .
Чучела райских птиц покупались индийцами для украшения и в магических целях: считалось, что они приносят военную удачу и вообще расположение богов. Названия манукодията и т. п. возникли из туземного мануко девата — «птица божья», так как райские птицы чаще встречались летающими высоко в небе. Это обстоятельство послужило и для других названий: солнечные и небесные птицы . Вероятно, отсюда же идут и упоминания о райском происхождении этих птиц. Представления о длинной и страшной парадызеи вероятно также связаны с наблюдением чучел, так как засушенные аборигенами райские птицы выглядели большими и плоскими, потому что при сушке их клали, сжимая между двух досок, на солнце или «над великим жаром» .
Гамаюном звали любимого «сибирского цветного» кречета царя Алексея Михайловича . По предположению И. М. Тарабрина, именно эта птица могла быть изображена на упоминавшемся знамени с гамаюном в Рижском походе 1656 года . В 1686 году государям Ивану и Петру Алексеевичам поднесли живой некую диковинную птицу, которую называли гамаюном , причём незнакомые с ней торговые люди не смогли определить её стоимость . Стольник П. А. Толстой в своих отчётах о поездке в Европу в 1697—1699 годах рассказывал о том, что в одной из кунсткамер Южной Австрии «видел четыре птицы, которые называются гамаяны, … положены в склянишных сосудах в двойное вино и с перьем» . По мнению Н. Н. Сперансова, гамаюном могли называть и неизвестного русским попугая :13 .
В культуре XIX—XXI веков происходит дальнейшее «насыщение» образа птицы гамаюн, как и образов остальных легендарных райских птиц, «романтическим содержанием» . При этом существуют две основные тенденции его развития .
Во-первых, гамаюн — это райская птица, с которой связываются представления «о счастье и блаженстве». Среди примеров рассказ « » (1851) Ивана Тургенева , главный герой которого мечтает побывать в местах, «где живёт птица Гамаюн сладкогласная, и с дерев лист ни зимой не сыплется, ни осенью, и яблоки растут золотые на серебряных ветках, и живёт всяк человек в довольстве и справедливости» . Другой пример — стихотворения Константина Бальмонта « » (1907) и « » (1909) , где гамаюн — райская птица, услаждающая людей своим пением: «И если звоном нежных струн ты убаюкан, засыпая, так это птица Гамаюн поёт в безвестном, голубая» . В стихотворении « » (1915) Сергея Есенина с гамаюном сравнивается играющий на рожке пастух . Сладкоголосая птица гамаюн упоминается в «Повести о детстве» (1948) Фёдора Гладкова .
Толчок к развитию нового, неомифологического образа птицы гамаюн в русской культуре как «многозначного символа мистического характера» дала картина Виктора Васнецова « Гамаюн, птица вещая » 1897 года. Художник, хотя по-видимому и был знаком с книжными описаниями гамаюна, не придерживался их в своей работе . На картине изображена чёрнокрылая птица с «мрачно-прекрасным» , скорбным, тревожным или даже испуганным :124 , «лишённым всякой царственности» женским лицом с детскими чертами :123-124 . Это скорее « контаминация мотивов, связанных с древнерусскими райскими птицами вообще» и с образом птицы алкион ( алконост ), в частности, чем отображение представлений собственно о гамаюне. На связь с алконостом указывают розовые и пурпурные тона картины, опущенные чёрно-серые крылья птицы и образ дерева над водной гладью . Картина имеет апокалиптическую атмосферу :119 . По-мнению И. А. Сухвановой, Гамаюн видит перед собой нечто ужасное, но не в силах отвести взор :124 . Картина вполне соответствовала своему времени с его тревожными предчувствиями :119 . В работах современных художников, вслед за Васнецовым, Гамаюн преимущественно изображается птицей с женской головой .
В 1899 году под впечатлением от картины Васнецова Александр Блок (опубликовано в 1908 году) , трактующее её символический смысл и придающее ей исторический контекст . В стихотворении образ Гамаюн ещё более трагичен, она предвещает «иго злых татар», «казней ряд кровавых, и , и голод, и пожар, злодеев силу, гибель правых» . Её лик прекрасен, хотя и объят ужасом, а на звучащих правдой устах запеклась кровь. Блок переносит Гамаюн в период до монголо-татарского ига и даже в «предвечные» времена . По мнению исследователей, «это как бы заставка ко всему его творчеству», они даже сравнивают самого поэта с вещим Гамаюном и отмечают, что стихотворение звучит как пророчество для истории России в XX веке . По мнению А. С. Трошина, Гамаюн «приобретает в лирическом произведении новые черты литературного символа и мифа , становится знаком времени ». Стихотворение (1967) Дмитрием Шостаковичем .
Мрачный образ вещей птицы Васнецова и Блока получил развитие в русской культуре XX века. В стихотворении «Я смертельна для тех, кто нежен и юн…» (1910) Анны Ахматовой гамаюн показана как «птица печали», сводящая путника с верного пути , что в данном случае олицетворяет «непреодолимую трагическую силу любви» . Именем гамаюн был назван «Литературный сборник в пользу пострадавших от » 1911 года с обложкой работы художника А. М. Арнштама . « Гамаюном » назывался русский поэтический кружок в Белграде в 1923—1925 годах, в 1924 году им был выпущен сборник «Гамаюн — птица вещая»; название было выбрано по стихотворению Блока, в котором поэты находили «отзвуки своей изгнаннической судьбы и трагических событий в России» . В стихотворении « Песня Гамаюна » Николая Клюева , которое хранилось как приложение к протоколу допроса поэта в 1934 году, за три года до его расстрела, показана картина гибели родной земли: «К нам вести горькие пришли, что зыбь Арала в мёртвой тине, что редки аисты на Украине, моздокские не звонки ковыли» .
В притче в историческом романе « » (1946—1955) Валерия Язвицкого коготок птицы гамаюн даёт Степану-богатырю способность «видеть окружающий мир по-другому — с его бедами, несправедливостями и жестокостями»; он становится «символом прозрения, взросления богатыря, а в подтексте — символом познания» будущим государем Иваном «необходимости трудной борьбы» за объединение Руси . Птица гамаюн как символ надежды и возрождения встречается в историческом романе « » (1954) Михаила Рапова , где она вводится для завязки основного сюжета — освобождения Руси от татарского ига .
В современной культуре Гамаюн часто упоминается вместе с двумя другими легендарными райскими птицами, Алконостом и Сирином . Их образы во многом сближаются, хотя в конкретных произведениях каждой из птиц обычно приписываются свои характерные особенности . В песне « » (1975) Владимира Высоцкого появление птицы Гамаюн сравнивается со звоном семи «заветных струн» (вероятно, отклик на стихотворение Бальмонта) и восходом семи «богатых лун» ; в то время, когда Сирин «радостно скалится, веселит, зазывает из гнёзд», а Алконост «тоскует-печалится, травит душу» , Гамаюн показана как дающая надежду на пробуждение родины, которая «раскисла, опухла от сна» . Другим примером может быть песня « Сирин, Алконост, Гамаюн » (1992) Бориса Гребенщикова .
Надёжных сведений о существовании птицы гамаюн в русском традиционном фольклоре нет . Несмотря на это, в современных литературоведческих , лингвистических и популярных мифологических работах часто ложно утверждается , что гамаюн — это древнеславянская легендарная или сказочная вещая птица с человеческим лицом, предвещающая избранным людям владычество, счастье . Встречается и обратное утверждение, что «гамаюн — в русском фольклоре птица — вещунья печали и смерти» . Также иногда указывается, что изображения птицы гамаюн часто встречались на знамёнах, утвари, доспехах и других древнерусских предметах , что она фигурирует в древнерусских стихах . Некоторые работы фактически отождествляют гамаюна с хумай, приписывая ему свойства последней, даже если они не зафиксированы непосредственно в русской культуре .
В 1992 году вышли «Песни птицы Гамаюн» А. И. Асова (Буса Кресеня) — «своеобразная авторская стилизация, в основу которой положена псевдореконструкция гипотетического „ узелкового письма “ древних славян, отождествляемого составителями сборника [„Русские веды“] с легендарными „ чертами и резами “» (в составе сборника «Русские веды», состоящего из двух частей — «Песни птицы Гамаюн» и « Велесова книга ») . В нём «вещая птица» Гамаюн прилетает с восточной стороны и садится на яблоню на берегу реки Смородины у «бел горюч камня» Алатыря . Она показана как посланник Велеса , знающая прошлое и прорицающая будущее избранным людям . Сведения из книги напрямую или косвенно приводятся в школьных программах и используются в некоторых «научных» статьях . Книга Асова «Русские Веды. Песни птицы Гамаюн. Велесова книга» с многотысячным тиражом и рассылкой по всем библиотекам стала информационным поводом массового повсеместного возникновения родноверия .
Райская птица Гамаюн (без человеческих черт) изображена в центральной композиции на символах Смоленщины и производных от них: гербы и флаги Смоленского княжества , губернии и области , городов Смоленска и Вязьмы , районов Смоленского , Татищевского Саратовской области и Тербунского Липецкой области (так как территорию последних двух районов осваивали выходцы из Смоленской губернии). Герб Смоленска был включён также в состав населённых пунктов и административных единиц Смоленской области и ранее Смоленской губернии. Независимые от смоленского герба образы птицы Гамаюн (с женским лицом) представлены на символах города Нижнесергинского района Свердловской области (так как местных жителей звали гамаюнами; утверждён в 2005 году) и посёлка Зеленоградского Пушкинского района Московской области (2006) .
В официальных обоснованиях вышеуказанной символики утверждается, что райская птица Гамаюн символизирует счастье и стремление к нему ; богатство , благополучие и величие ; мир и возрождение после войн ; стремление к высшим идеалам ; «драгоценные опыт и культуру народа, позволяющие безбоязненно смотреть в будущее, предвидеть его» , утверждается, что Гамаюн «на Руси считалась вещей птицей, умеющей предвидеть события и их исход» , она предупреждает об опасности ; её символика — это «и защита, и покровительство, и возрождение», «аллегория единства человеческого разума, сил природы и стихии» ; наконец, на конкретных гербах она становится даже символом «космической птицы — первого космонавта нашей планеты Юрия Гагарина » и медсестёр местного эвакогоспиталя времён Великой Отечественной войны . По мнению Н. Н. Сперансова, «гамаюн — символ чуткости, настороженности, меткости, иногда счастья и чудесной силы» :13 . В некоторых геральдических источниках гамаюн необоснованно смешивается с возрождающимся из огня фениксом :36 — символом вечного возрождения и обновления .
В честь гамаюн, «вещей птицы, символа мудрости и знаний», Международный астрономический союз 26 марта 2020 года назвал скалу ( лат. Gamayun Saxum ) на астероиде Бенну .