Севернору́сская этнографи́ческая гру́ппа (также севернорусская историко-культурная зона , севернорусская историко-культурная группа , севернорусская этнографическая зона , северные великорусы , северорусы ) — одна из трёх крупных этнографических групп русского народа , распространённых на территории Европейской части России (наряду со и южнорусской ). Областью расселения данной группы является обширная территория от бассейна реки Волхов на западе до Мезени и верховьев Вятки и Камы на востоке к северу до берегов Белого и Баренцева моря .

Севернорусская этнографическая группа характеризуется своеобразием элементов культуры и быта, а также наличием ярких диалектных особенностей, значительно отличающихся от диалектов, культуры и быта южных великорусов. Расхождения в традиционной культуре двух групп русского народа стали причиной появления в российской этнографии в течение некоторого времени мнения о существовании двух самостоятельных народов — северновеликорусского и южновеликорусского, но эта точка зрения не получила широкого распространения, поскольку единство русского народа на всех территориях его расселения выражается безусловной общностью самосознания , а также близостью языка и культуры (в сравнении с другими родственными народами и их языками) .

Преимущественно севернорусское происхождение имеют группы русских Приуралья ( Кировская , Пермская , Свердловская , Челябинская области и другие районы), а также старожильческое население Западной Сибири ( сибиряки ) .

В составе севернорусской этнографической группы выделяется основной массив русских, для которых характерно «общерусское» самосознание, и несколько обособленных групп с ярко выраженными культурно-бытовыми особенностями и осознанием отличия от остального русского населения: в их число входят поморы , сицкари , тудовляне , и некоторые другие субэтнические группы , самой крупной и устойчивой из которых являются поморы .

Вопросы терминологии

Определение северной группы русских как «этнографической группы» соответствует терминологии советского историка и этнографа Ю. В. Бромлея . По его мнению, этнографическая группа представляет собой особую группу в составе этноса , отличающуюся спецификой традиционной культуры, а иногда также особенностями языка и внешнего облика, но не обладающую самосознанием и особым названием . Этнографическим группам Ю. В. Бромлей противопоставил субэтносы , которые характеризуются теми же особенностями, что и этнографические группы, но имеют при этом особое самосознание, выражающееся в названии. Термин «этнографическая группа» близок понятию «историко-этнографическая область», используемому в исследовании 1973 года «Этнос и этнография» . Как «историко-культурная группа русского народа» севернорусская группа отмечается в издании 1964 года «Народы Европейской части СССР» . Как «этнографическая» севернорусская группа обозначена в статье Г. Н. Озеровой и Т. М. Петровой 1979 года «О картографировании групп русского народа на начало XX в.»: «этнографические группы, выделенные в науке, например, северная, средняя, южная… которые являются чисто научными понятиями и не отражаются в сознании людей» . В статье «Русские» из энциклопедии « Народы и религии мира » севернорусская группа упоминается под названиями «историко-этнографическая группа», «большая этнографическая зона русского народа» или просто как «северные великорусы» . В коллективной монографии «Русские» в разделе «Этнографические группы русского народа» севернорусская группа упоминается как «северная историко-культурная зона» или «севернорусская этнографическая группа» .

История

До прихода восточных славян север Европейской части России был населён финно-угорскими племенами . Освоение этой территории (современной севернорусской историко-культурной зоны), продолжившее процесс заселения земель Волго-Окского междуречья славянскими переселенцами, началось с XI века. Колонизация севера шла двумя потоками — из новгородского Приильменья и из ростово-суздальского Волго-Окского междуречья . В XI—XII веках основной поток восточнославянского переселения на север шёл из новгородских земель в пределы современной Карелии и бассейн среднего и нижнего течения Северной Двины . Эти территории были включены в сферу влияния Киевской Руси сравнительно рано — во времена расцвета Древнерусского государства (в XI—XII веках). Менее значительным был колонизационный поток славян из Ростово-Суздальской Руси , осваивавший в основном области верхней и средней Северной Двины, Белозерье и бассейн Сухоны . Часть этих областей также была освоена в ранний период, в частности, центр земель веси — Белозерье — вошёл в состав Ростово-Суздальской земли уже в XI—XII веках. Как правило, освоение северных территорий не сопровождалось длительными военными столкновениями. По мнению и В. А. Тишкова , при обилии свободных угодий на севере сферы хозяйственной жизни у славян переселенцев-земледельцев и промысловиков финно-угров практически не соприкасались друг с другом и не предполагали каких-либо конфликтов .

Завершающей фазой освоения Русского Севера стало заселение русскими Поморья (собирательного названия областей от Карелии и до Уральских гор , примыкающих к Белому и Баренцеву морям , в бассейнах Северной Двины, Онеги и Печоры ). Расселение русских в Поморье сопровождалось межэтническими контактами с местным населением — карелами , вепсами , саамами , коми-зырянами , коми-пермяками и ненцами . Поморские земли изначально были включены в политическую орбиту Киевской Руси, а с её ослаблением и распадом — в орбиту Новгородской боярской республики и князей Северо-Восточной Руси .

С XIII века отмечается усиление притока русских на север, вызванное монголо-татарским нашествием с последующим установлением монголо-татарского ига . Наиболее интенсивным периодом освоения севера русскими переселенцами стали XIV—XVI века, в это время здесь активно шло развитие светского и монастырского феодального землевладения. Одновременно с этим в XIV веке на Русском Севере началось строительство большого числа монастырей. К XVI веку наиболее обжитыми областями Русского Севера были бассейны Сухоны, среднего течения Северной Двины и её левого притока Ваги , а также Заонежье и Белозерский край, в которых развивалось пашенное земледелие. В Тотьме и Соли-Вычегодской распространилось солеварение . Важное значение для экономического развития этого региона имел Сухоно-Двинский речной путь от Вологды до Белого моря. В северо-западных областях Поморья наиболее распространены были кузнечное ремесло и железоделательные промыслы. В северо-восточных областях Поморья преобладали охота на пушного зверя и морские промыслы, а также солеварение. Поморы начали осваивать с XIV века полярное судоходство на Шпицберген и Новую Землю . Одна из последних территорий севера — восточное Поморье (Камско-Печерский край) — стало интенсивно осваиваться с XVII века. В XIV — начале XV века русские появились в Верхнем Прикамье , в конце XV — начале XVI века начали освоение Приуралья, активная же колонизация Пермского края и других приуральских областей выходцами из Поморья началась со второй половины XVII века. Также в XVII веке происходил отток севернорусского населения через Урал в Сибирь. В процессе заселения северных территорий расширялась русская этническая территория, на которой формировалась особая этнически культурная частью русского народа с присущими только ей особенностями материальной и духовной культуры — северные великорусы . В результате длительных междиалектных контактов новгородских и ростово-суздальских переселенцев, осваивавших Русский Север, с XII—XIII веков постепенно складывался язык северных великорусов — севернорусское наречие . В процессе обособленного развития к XVII—XVIII векам в севернорусских говорах в равной степени закрепляются те или иные черты новгородского и ростово-суздальского происхождения (в числе прочего сохраняется архаичное оканье ), а также складываются собственные диалектные инновации, свидетельствующие о формировании самостоятельного диалектного объединения — северного наречия русского языка .

Этнографические особенности северных великорусов отчётливо прослеживались вплоть до начала XX века, но уже к 1950—1960 годам стали во многом сглаживаться. Тем не менее, севернорусские черты в языке, фольклоре, обычаях, постройках и прочих элементах культуры и быта сохраняются в той или иной степени у жителей Русского Севера до настоящего времени .

Ареал

Территория расселения русских северной этнографической группы охватывает области от бассейна реки Волхов на западе до Мезени и верховьев рек Вятка и Кама на востоке — Новгородская область , Карелия , Архангельская , Вологодская , Ярославская , Ивановская и Костромская области , север Тверской и Нижегородской областей , восток Ленинградской области , а также ряд других районов. С севера данная территория ограничена берегами Белого и Баренцева морей . Ареал севернорусской этнографической группы непосредственно не граничит с территорией расселения южнорусской этнографической группы — их разделяет широкая полоса переходной среднерусской этнографической зоны, размещённой главным образом в междуречье Оки и Волги .

Особенности

Общие сведения

Севернорусская этнографическая группа характеризуется распространением окающих говоров севернорусского наречия , которые противопоставлены распространённым в южнорусских областях акающим говорам южнорусского наречия . Среди культурно-бытовых особенностей на севере отмечается преобладание малодворных сельских поселений, образующих отдельные «гнёзда» селений (небольшие деревни и сёла-погосты ), в то время как на юге преобладали большие многодворные селения. Для севернорусской деревни характерно монументальное жилище — развитый многокамерный высокий дом с примыкающим к нему крытым (нередко двухэтажным) хозяйственным двором, в южнорусских селениях строились в основном наземные жилища — низкая (без подклета ) изба или хата со своеобразной планировкой и открытым двором (а часто и совсем без двора). В прошлом различалась женская традиционная одежда — на севере был распространён сарафанный комплекс женского костюма, на юге — костюмный комплекс с понёвой . Различались сельскохозяйственная техника и её терминология, в частности, на севере в качестве главного пахотного орудия чаще всего использовалась соха . Имелись отличия в вышивках и орнаменте — для северных великорусов был характерен особый сюжетный орнамент в вышивках и росписях, для южных — полихромный геометрический орнамент. Кроме того, на Русском Севере отмечалось бытование былин , протяжных песен и причитаний и т. д. В настоящее время многие из культурно-бытовых черт, характеризовавшие русских разных областей (например, народный костюм, вышивки и прочее), уже практически не встречаются, исключая разве что старообрядческие сёла .

Ряд севернорусских особенностей (наряду с южнорусскими) распространён в среднерусской этнографической группе и (наряду со среднерусскими, южнорусскими и белорусскими) — в группе русских переходной зоны, размещённой в бассейне реки Великой , верховьев Днепра и Западной Двины . Во многом сходна материальная культура северных великорусов и русских северо-восточной территории, так называемого Приуралья , в которую входят Кировская , Пермская , Свердловская , Челябинская области , а также ряд прилегающих к данным областям районов. Их объединяют диалектные особенности (оканье и другие черты), схожие приёмы в сельском хозяйстве, общность в свадебном обряде, традиционной пище и т. д. Вместе с тем для русских Приуралья характерны и среднерусские элементы в культуре и быте . Также севернорусские культурно-бытовые черты отличают сибирских старожилов (переселявшихся в XVI—XVII веках с Русского Севера и Приуралья), прежде всего население Западной Сибири, в котором в прошлом преобладали окающие говоры .

В свою очередь на севернорусской (как и на южнорусской) территории получили распространение среднерусские особенности — в жилище, одежде, обычаях и т. д. В частности, широко распространились женский традиционный костюм с кокошником и жилище на подклете средней высоты, которые приобрели со временем общерусский характер .

Антропология

Северные великорусы в антропологическом отношении тяготеют к северноевропеоидной расе . Согласно исследованиям В. В. Бунака , представители северной этнографической группы русских относятся к ильменско-белозерской, вологдо-вятской, вятско-камской и отчасти к западной верхневолжской и восточной верхневолжской географическим зонам русских антропологических типов .

Ильменский тип (западные районы Русского Севера) характеризуется средним головным указателем (вариации от 81 до 82), высоким процентом светлых глаз (от 45 до 57) и светлых оттенков волос (от 29 до 40), сравнительно сильным ростом бороды и относительно высоким ростом тела. С ильменским типом схож белозерский антропологический тип. Близок к ильменскому также западный верхневолжский тип, для которого характерна более тёмная окраска волос (37 % светловолосых), более сильный рост бороды, более прямая спинка носа и бо́льшая частота века без складки .

Вологдо-вятский тип (восточные районы Русского Севера) характеризуется в сравнении с ильменским и валдайским типами меньшей длиной тела, более широким лицом, более тёмной окраской глаз и волос. Головной указатель несколько меньше, чем у валдайского со значением 82-84, доля вогнутой спинки носа также меньше, чем у валдайского и ильменского типов. Восточный верхневолжский тип отличается более тёмной пигментацией глаз и волос. В крайне восточной территории распространён вятско-камский тип. Его представители выделяются понижением доли светлых глаз до 35 % и незначительной уплощённостью горизонтального профиля . В вятско-камском регионе обнаружен небольшой процент эпикантуса .

Антропологический тип русских, населяющих территорию архангельского севера, близок ильменскому типу, отличаясь от него лишь немного более широким носом, большей частотой светлых глаз, более интенсивным ростом бороды, более профилированным лицом в горизонтальной плоскости и реже встречающейся складкой верхнего века. В. В. Бунак считал, что архангельскую группу можно включить в ильменский тип или рассматривать её как вариант ильменского типа. Особо рассматривается русское население бассейнов Пинеги и Мезени, водоразделов Онеги, Сухоны и Двины, где выделяется так называемый онежский антропологический тип. М. В. Витов включает в характеристику этого типа брахикефалию , относительную широколицесть, несколько более сильное развитие скул, сравнительно светлую пигментацию глаз и волос (в антропологических исследованиях этот тип известен как восточнобалтийский ) .

Диалектные особенности

К основным диалектным чертам севернорусского наречия в области , отличающим его от южнорусского наречия, относят :

1. Различение гласных неверхнего подъёма после твёрдых согласных ( оканье ): в первом предударном слоге ( д [о] ма́ , н [о] шу́ , тр [а] ва́ ), во втором предударном слоге ( м [о] локо́ , д [а] л’око́ ) и в заударных слогах ( в го́р [о] дê , го́р [о] д , на́д [о], о́кн [а]). Для южнорусского диалектного региона характерно аканье : д [а] ма́ , н [а] шу́ , тр [а] ва́ , м [ъ] локо́ , д [ъ] л’око́ , в го́р [ъ] дê , го́р [ъ] д или го́р [а] д , на́д [ъ] или на́д [а], о́кн [а].
2. Смычное образование звонкой заднеязычной фонемы / г / и её чередование с / к / в конце слова и слога: но [г] а́ — но [к], бер’о [г] у́с’ — бер’о́ [к] с’а . Данная черта также известна во всех среднерусских говорах . В южнорусском ареале распространено фрикативное образование фонемы / г / — [ү] с чередованием с / х /: но [ү] а́ — но [х], бер’о [ү] у́с’ — бер’о́ [х] с’а .
3. Отсутствие / j / в интервокальном положении, явления ассимиляции и стяжения в возникающих при этом сочетаниях гласных в формах прилагательных и глаголов: но́в [аа], но́в [а] «новая», молод [а́а], молод [а́] «молодая»; но́в [уу], но́в [у] «новую», молод [у́у], молод [у́] «молодую»; молод [ы́] «молодые», но́в [ы́] «новые»; дêл [аэ] т , дêл [аа] т , дêл [а] т «делает», ум [е́э] т , ум [е́] т «умеет», м [о́э] т , м [о́] т «моет». В говорах южного наречия, как и в литературном языке, в личных формах глаголов и прилагательных явление стяжения отсутствует, интервокальный / j / сохраняется: но́в [аjа], молод [а́jа]; но́в [уjу], молод [у́jу]; молод [ы́jе], но́в [ы́jе]; дêл [аjе] т , ум [еjе] т , м [оjе] т .
4. Ассимиляция согласных по назальности в сочетании [бм], отсутствующее в южном наречии: о [мм] а́н «обман», о [мм] êр’а́л «обмерял».
5. Утрата [т], [т’] в конечных сочетаниях [ст], [с’т’]: мо [с], хво [с], кре [с], го [с’], ко [с’], противопоставленная сохранению сочетания ст на конце слова в южном наречии: мо [ст], хво [ст], кре [ст], го [с’т’], ко [с’т’].
6. Случаи произношения мягких шипящих [ж’] и [ш’] в соответствии / ж / и / ш /: [ш’] и́бко , [ж’] ест’ , [ш’] а́пка , [ж’] ена́ . В южнорусских говорах встречаются только твёрдые шипящие.
7. Произношение отдельных слов: [пш] ени́ца (без вставного гласного); [р] и́га (с мягким [р’]); нут [р] о́ (с твёрдым [р]); ко [в] да́ , ко [л] да́ «когда» (с согласным [в] или [л] вместо [г]); исключительное распространение слова где (с начальным согласным [г] различного образования). Данные слова соответствуют южнорусским: п [а] шени́ца или п [ъ] шени́ца ; [р] ы́га ; нут [р’] о́ ; ко [ү] да́ , кода́ ; иде́ , йде , ийде́ , де наряду с үде «где».

К основным диалектным чертам севернорусского наречия в области морфологии , отличающим его от южнорусского наречия, относят :

1. Наличие у существительных женского рода с окончанием -а и твёрдой основой в форме родительного падежа единственного числа окончания -ы : у жон [ы́], со стен [ы́], с рабôт [ы]. Противопоставляется окончанию -е в этих же формах существительных в южном наречии: у жен [е́], со стен [е́], с рабо́т [и].
2. Безударное окончание -а у существительных среднего рода с твёрдой основой в форме именительного падежа множественного числа: п’а́тн [а], о́кн [а]. В говорах южнорусского наречия отмечается окончание -ы : п’а́тн [ы], о́кн [ы].
3. Склонение существительных с суффиксами -ушк- , -ишк- по типу слов второго склонения: дếдушко , мал’чи́шко ; у дếдушка , у мал’чи́шка ; к дếдушку , к мал’чи́шку и т. д. В южнорусском наречии подобные существительные склоняются по типу слов женского рода: дếдушка , мал’чи́шка ; у дếдушки , у мал’чи́шки ; к дếдушке , к мал’чи́шке и т. д.
4. Наличие форм существительных волк , вор , орêх в именительном падеже множественного числа с ударением на основе: во́лки , во́ры , орếхи . В южнорусском наречии ударение в этих формах существительных ставится на окончании: волки́ , воры́ , орêхи́ .
5. Обобщение формы существительных и прилагательных в дательном и творительном падежах множественного числа: за новы́м дома́м , к новы́м дома́м ; с пусты́м в’о́драм , к пусты́м в’о́драм . В южнорусском наречии формы существительных и прилагательных в дательном и творительном падежах множественного числа различаются: за новы́ми дома́ми , к новы́м дома́м ; с пусты́ми в’о́драми , к пусты́м в’о́драм .
6. Употребление прилагательного то́лстый с ударением на окончании ( толсто́й ) в отличие от южного наречия, где это прилагательное имеет ударение на основе: то́лстой .
7. Наличие форм личных и возвратных местоимений единственного числа с различением окончаний в формах родительного/винительного и дательного/предложного падежей (с совпадением основ во всех указанных формах): мен’ [а́], теб’ [а́], себ’ [а́] (в родительном и винительном падежах); мн [ê], теб [ê], себ [ê] (в дательном и предложном падежах). В южнорусском диалектном регионе все формы данных местоимений имеют окончание -е (с различением основ): мен [ê], теб [ê], себ [ê] (в родительном и винительном падежах); мн [ê], тоб [ê], соб [ê] (в дательном и предложном падежах).
8. Распространение твёрдого окончания -т при его наличии в форме глаголов 3-го лица единственного и множественного числа: но́си [т], но́с’а [т]. В южнорусских говорах окончание -т’ мягкое: но́си [т’], но́с’а [т’].
9. Различение гласных в безударных окончаниях глаголов настоящего времени 3-го лица множественного числа I и II спряжения: пи́ш [у] т , дếлай [у] т — ды́ш [а] т , но́с’ [а] т . В южнорусском наречии окончания в указанных формах глаголов совпадают: пи́ш [у] т , дếлай [у] т — ды́ш [у] т , но́с’ [у] т
10. Наличие формы повелительного наклонения глагола лечь — л’яг , противопоставленной южнорусской форме л’яж .
11. Ударение на окончании в личных формах единственного и множественного числа у глаголов II спряжения солить , дарить , катить и т. п.: соли́ш , соли́т , соли́м . В южном наречии отмечено передвижение ударения на основу: со́лиш , со́лит , со́лим .

В области также имеются различия, которые полностью охватывают территории севернорусского и южнорусского наречий. В северном ареале распространены такие слова, как квашня́ , квашо́нка «посуда для приготовления теста»; ковш , ко́вшик «сосуд, которым черпают воду»; о́зимь , о́зима «всходы ржи»; ла́ет (о собаке); ора́ть наряду с паха́ть «пахать»; сковоро́дник «приспособление для вынимания сковороды из печи»; зы́бка «подвешиваемая к потолку колыбель»; кафта́н «мужская одежда определённого покроя»; суя́гная , суя́ная , суя́нная «суягная» и ягни́лась , объягни́лась , яни́лась «ягнилась» (об овце); берёжая наряду с жерёбая «жерёбая» (о лошади); бре́зговать с тем же значением, что и в литературном языке ; хорово́д , корово́д «хоровод»; пого́да в значении «плохая погода» и т. д. В южнорусском ареале этим словам соответствуют: дежа́ , де́жка «посуда для приготовления теста»; коре́ц , ко́рчик «сосуд, которым черпают воду»; зе́лени , зеленя́ , зе́ль «всходы ржи»; бре́шет наряду с ла́ет и га́вкает «лает» (о собаке); паха́ть с тем же значением, что и в литературном языке; ча́пля , ца́пля , ча́пельник , чапле́йка и другие слова с корнем чап ( цап ) «приспособление для вынимания сковороды из печи»; лю́лька «подвешиваемая к потолку колыбель»; зипу́н «мужская одежда определённого покроя»; ко́тная , ско́тная , суко́чая , ко́таная , суко́тная , суко́тая «суягная» и окоти́лась «оягнилась» (об овце); жерёбая , жерёбаная , су́жеребая , су́жерёбная «жерёбая» (о лошади); гре́бовать «брезговать»; корого́д , курого́д «хоровод»; пого́да в значении «хорошая погода» и т. д.

Кроме того, севернорусские говоры характеризуются общими чертами, не имеющими чёткого противопоставления в южнорусском ареале. В их число входят такие фонетические диалектные явления, как возможность произношения в ударном и первом предударном слоге гласного [и] перед мягкими согласными наряду с [е] в соответствии фонеме / ê /: в л [и́] сê «в лесу», б [и́] лен’кой «беленький», зв [и] р’йо́ ; ёканье — произношение безударного гласного [о] после мягких согласных (возможность произношения [о] наряду с [е] в соответствии с / о / после мягких согласных перед твёрдыми в первом предударном слоге: [с’о] стра́ и [с’е] стра́ , с [в’о] кро́вь и с [в’е] кро́вь ; возможность произношения [о] в заударном положении перед твёрдыми согласными и в конечном открытом слоге: о́ [з’о] ро «озеро», по́ [л’о] «поле», вы́ [н’о] с «вынес»); возможность усиленной лабиализации и изменения подъёма предударного гласного / о / перед различными гласными под ударением независимо от качества соседних согласных: б [ô] л’ша́йа , б [о ^у ] л’ша́йа , д [ô] мо́й , н [о ^у ] ги́ , ст [ô] лы́ , ст [о ^у ] лы́ ; произношение твёрдых губных согласных в соответствии мягким на конце слова: го́лу [п] «голубь», се [м] «семь», кро [в] или кро [w] «кровь»; произношение слова кринка с мягким р’ — к [р’] и́нка .

В числе морфологических и синтаксических явлений севернорусской локализации отмечаются такие, как наличие существительных ма́тка «мать», до́чка «дочь»; распространение слов — названий ягод, образованных с суффиксом -иц- : земл’ан [и́ц] а , брусн [и́ц] а , черн [и́ц] а ; наличие словоформ типа крест’йа́н [а] «крестьяне» в именительном падеже множественного числа; формы множественного числа существительных мужского рода, обозначающие степени родства , с суффиксами -ов’й- , -ев’й- : з’атев’йа , д’адев’йа , братов’йа ; наличие существительных, обозначающих молодые существа, в среднем роде с суффиксом -атк- : цыпл’атк [о], роб’атк [о], с формами множественного числа — цыпл’атк [а], роб’атк [а]; наличие согласуемых постпозитивных частиц -от , -та , -ту , -те ( -ты , -ти ): дом-от , жена́-та , жену́-ту , дома́-те и т. п.

Среди лексических особенностей отмечается распространение слов ухва́т «приспособление для доставания горшков из печи»; кри́нка «посуда для хранения молока»; сусло́н «малая укладка снопов»; заво́р / прово́р «жердь, закрывающая проезд или ворота», «проезд в изгороди»; пере́дник , борони́ть / боронова́ть , петь , льди́ны — все слова в том же значении, что и в литературном языке .

Сельское жилище

Особенности в постройке традиционного сельского жилища обусловлены суровым климатом, характерным для Русского Севера — продолжительными и снежными зимами. Кроме того, важным условием, повлиявшим на формировании севернорусского типа жилища, было обилие леса. Повсеместно распространёнными были большие рубленые постройки, соединявшие, как правило, жилые и хозяйственные помещения под общей крышей. В отличие от южнорусского жилища, в котором преобладала четырёхскатная крыша, на севере чаще всего строили двускатные крыши, четырёхскатные («костром») встречались преимущественно в городах Русского Севера. Крыши покрывались в основном деревом (тёсом, драннкой, реже — соломой). Севернорусское жилище, особенно в XIX — начале XX века, украшалось обилием прорезной и плоской геометрической (с невысоким рельефом) резьбы .

Для планировки жилища, получившего название северно-среднерусского, характерно расположение русской печи в левом или правом углу у входа — устье печи было обращено к противоположной (лицевой) стене .

Риги, овины, хлебные амбары в севернорусском и среднерусском регионе размещали для защиты от возможных пожаров отдельно от домов, подальше на свободное место. Бани ставили ближе к воде .

Народный костюм

Сравнительно рано среди русского населения распространился единый тип мужской одежды, поэтому для севернорусского населения был характерен общерусский мужской народный костюм, включавший прямые туникообразные, а позднее и выкройные, рубашки-косоворотки с разрезом ворота сбоку, обычно слева (с воротником или без него), выпущенные поверх нешироких штанов (портов) и подпоясанные поясом. Из верхней мужской одежды известны кафтаны с клиньями по бокам, глубоко запахивающиеся на левую сторону (« сермяги », « зипуны »), суконные армяки . Зимняя одежда — овчинные шубы, полушубки и длинные тулупы, подпоясанные яркими кушаками .

Женский севернорусский костюм дольше сохранял свои особенности. Поверх длинной рубашки из белого холста с поликами на севере носили сарафан (длинную плечевую безрукавную одежду), который подпоясывали тканевым поясом. По праздникам замужние женщины носили твёрдые головные уборы, богато украшенные вышивкой, парчой, жемчугом — кокошники и венцы. В будние дни носили повойник (небольшую шапочку с завязками) и платок .

Субэтнические группы

Из двух самых крупных этнографических групп русского народа севернорусская является наиболее монолитной. Однородность севернорусского населения объясняется отсутствием частых миграций. Севернорусский регион в основном был освоен в результате стихийных крестьянских переселений с некоторой долей монастырской колонизации. Правительственная колонизация севера в сравнении с южнорусским регионом была незначительной. Переселенческие потоки новгородских и ростово-суздальских славян, двигавшиеся на север, часто пересекались и смешивались между собой, что препятствовало появлению резких диалектных и этно-культурных границ. В сложившемся культурно-языковом единстве Русского Севера, начиная с XIV—XVI веков, местное население различалось только лишь по территориальному признаку, северные великорусы включали группы онежан, каргопольщину, белозеров, двинян, пошехонцев, теблешан, ильменских поозёров, кокшаров, устюжан, важан, тотьмичей, вычегодцев и других, но уже с XVI века эти названия употреблялись всё реже. Особо в XIV—XVI веках в северодвинских землях выделялась только территория с преобладанием переселенцев из Ростово-Суздальской земли — «Ростовщина», клином врезавшаяся в области расселения новгородцев. Позднее её диалектные и этнокультурные особенности были утрачены .

Несмотря на единство севернорусского населения в диалектном и культурно-бытовом отношении, некоторые группы местных жителей развивались в некоторой степени обособленно. В первую очередь — это поморы . Одна из наиболее крупных субэтнических групп русских по численности (наряду с казаками ), с высоким уровнем и устойчивостью самосознания. Поморы занимают северную окраину расселения северных великорусов — побережье Белого и Баренцева морей. Они представляют собой потомков главным образом новгородцев и отчасти ростово-суздальцев, начавших осваивать поморский регион с XII века. Формирование поморов происходило в результате сложных процессов, связанных с несколькими волнами переселений выходцев из севернорусских и среднерусских областей, а также с ассимиляцией местных групп финно-угорского, саамского и ненецкого происхождения. Доля финноязычного компонента в составе разных групп поморов неодинакова. В частности, для поморов Летнего берега она невелика, а для поморов Онежского берега составляет существенную часть их генофонда . Название «помор» впервые встречается в письменных источниках со второй четверти XVI века. Во многом обособленность поморов от остального русского населения сложилась под влиянием особых природных условий и основных занятий поморов — рыболовства и промысла морского зверя, мореходства и предпринимательства, определивших своеобразие поморского быта и уклада. Поморов выделяли также сословные отличия — они относились к государственным крестьянам. По вероисповеданию население поморского побережья в основном придерживалось старообрядческого беспоповского направления. В то же время по языку и народной культуре поморы в целом схожи с остальными северными великорусами .

Поморы не являлись однородной субэтнической группой, в их составе выделялись несколько подгрупп. Их отличия были выражены в разной степени смешения с финноязычным населением, и обусловлены особенностями природной среды и географического положения, а также неодинаковым соотношением отраслей хозяйства. Выделялись «настоящие» поморы, жившие на Поморском берегу , иногда к ним относили жителей Летнего берега. Живущих на побережье Кандалакшского залива все остальные поморы называли «губянами» и «пяккой», не признавая их «настоящим» поморским населением. Жители Терского берега от Умбы до Поноя были известны под названиями «терчане» и «рокане» («роканы») . Названия «пякка» и «роканы» указывают по-видимому на не совсем русское происхождение данных групп .

В советскую эпоху этнографические различия среди разных групп русских нивелировались, это коснулось и поморов. После распада СССР, в 1990 — начале 2000 годов отмечались процессы возрождения поморской субэтнической группы и даже появились требования признать поморов самостоятельным народом . Поморы наряду с казаками и камчадалами были включены в список этнических общностей России, составленный по результатам переписи населения 2002 года . Согласно результатам переписи, поморы имели сильные позиции и устойчивое субэтническое самосознание. К поморам (в том числе и к канинским поморам) отнесли себя 6571 человек . По итогам переписи 2010 года число лиц, указавших принадлежность к поморскому субэтносу, сократилась до 3113 человек .

К субэтносам Поморья также относят и (иногда их причисляют к поморам). К усть-цилёмам относится население Усть-Цильмы и окрестных селений по левым притокам реки Печоры в Усть-Цилемском районе Республике Коми . В основном этот субэтнос представляет собой потомков старообрядцев, массово переселившихся в Усть-Цильму на рубеже XVII—XVIII веков. Их изолированное положение в силу географических условий и религиозной замкнутости общины способствовало сохранению архаичных черт русской культуры (до начала XX века сохранялась развитая книжная рукописная традиция и былинный жанр в устном народном творчестве). Из-за сложности земледелия в условиях севера хозяйственная деятельность усть-цилёмцев была ориентирована на разведение скота, охоту и рыболовство. Одной из особенностей в традициях данной группы было почитание лиственницы, которая считалась «чистым деревом» . Пустозёры, также жившие на Печоре, по происхождению были, по одной версии, потомками новгородцев, смешавшихся с финно-угорским населением, по другой, потомками московских служилых людей, с которыми также смешалась часть местного населения. Но, вероятнее всего, переселенцы из московского региона (ссыльные и купцы) появились в Пустозёрье несколько позже новгородцев, их влияние отражено в распространении среди пустозёров былин и акающего говора со смягчением согласной [к] .

Также к севернорусским субэтническим группам относят сицкарей и тудовлян . Сицкари жили в селениях, расположенных по реке Сить в Моложском уезде Ярославской губернии. От остального ярославского населения сицкари отличались особенностями говоров — их оканье владимирского типа отличалось от севернорусского оканья. Вероятнее всего, сицкари были потомками переселенцев из среднерусских районов, расположенных к югу от Ярославского региона. Из-за диалектных и культурно-бытовых отличий соседи сицкарей считали их обрусевшими карелами, литовцами или белорусами. Вероятно, в состав субэтноса сицкарей в разное время влились группы карел, белорусов, переселенцев из Московской губернии . В отличие от соседних групп русских у сицкарей были развиты плотницкое ремесло и лесные промыслы . Тудовляне жили в селениях по реке Туд в Ржевском уезде Тверской губернии. В их говорах и народной культуре сочетались севернорусские и белорусские элементы. Предполагается, что тудовляне были обрусевшими белорусами. В течение XX века особенности в языке, материальной и духовной культуре, сближающие тудовлян с белорусами, были практически полностью утрачены .

Ряд локальных групп Русского Севера выделяются самоназванием, происхождением и отчасти диалектными особенностями. Тем не менее, к субэтническим группам их не относят, поскольку элементы культуры и быта у них ничем не отличаются от общесевернорусских . Это группы, сложившиеся в связи с бурлацким промыслом — , жившие до XIX — начала XX веков в Череповецком, Белозерском и Кирилловском уездах Новгородской губернии (название они получили по особенностям говора — произношению «яго» вместо «его») и гагары, проживавшие в сёлах Малмыжского уезда Вятской губернии. А также группа, выделяемая по принадлежности к помещику — пушкари — бывшие крестьяне Мусиных-Пушкиных в Весьегонском уезде Тверской губернии, ничем другим от остальных северных русских не отличавшиеся .

На севернорусских территориях в прошлом широко были распространены поселения старообрядцев, после раскола в русском православии старообрядческое население севера активно пополнялось в течение XVII—XIX веков переселенцами из более южных районов Европейской части России. Конфессиональные группы русских старообрядцев отличались от остального населения замкнутостью и патриархальным бытом, что способствовало сохранению многих архаичных элементов культуры и быта русского народа. Старообрядцы делились на два течения — поповщину и беспоповщину, в которых выделялись многочисленные толки и согласия. На севернорусской территории были распространены такие беспоповские толки, как поморский (даниловцы), филипповский, федосеевский и бегунский (страннический). Также на севере имелись представители поповского толка (беглопоповцы, Белокриницкая церковь) и промежуточного между поповцами и беспоповцами часовенного старообрядчества. По сравнению с остальным русским населением староверы на Русском Севере составляли сравнительно небольшую часть населения: в конце XIX века в Архангельской губернии их было 1,80 %, в Вологодской — 0,58 %, в Вятской — 3,17 %, в Костромской — 2,81 %, в Новгородской — 2,24 %, в Олонецкой — 0,81 %, в Пермской — 7,17 %, в Псковской — 3,17 %, в Санкт-Петербургской — 0,94 % .

В Карелии и Архангельской области проживает несколько обособленных групп севернорусского населения, которые редко упоминаются в работах по отечественной этнографии. Это — выгозёры , населявшие до середины XX века сёла по берегам Выгозера (сформировались из двух групп — обрусевших карелов западного берега Выгозера и русских, живших на восточном берегу), заонежане , населяющие этнографическую область Заонежье (сложились в результате смешения дославянского населения Заонежья — саамского , вепсского и карельского — и русских переселенцев), водлозёры , населявшие острова и побережье Водлозера в Пудожском районе (представляют собой смешанную группу из обрусевших вепсов, русских и отчасти карел), , жившие по берегам реки Выг (старообрядческое население разного происхождения), гангозёры (жители карельского села Гангозеро), а также кенозёра в Каргопольском районе Архангельской области .

Кроме того, северные великорусы являются важной составляющей русского населения Сибири. Переселенцы конца XVI—XVII веков из северных уездов Европейской России составили основную часть сибирских старожилов, прежде всего в Западной Сибири .

Со второй половины XIX века в составе русского этноса происходит стирание различий между локальными группами населения, вызванное усилением внутренних миграций, развитием средств массовой информации и другими факторами. Наиболее активно процесс слияния мелких субэтнических групп с основным массивом русских протекал в XX веке. В то же время с конца XX века отмечаются попытки возродить язык и обычаи субэтнических групп. На Русском Севере это происходит в основном в среде потомков поморов. Некоторое оживление интереса к прошлому наблюдается у потомков сицкарей. Известна также попытка искусственно сконструировать общность субэтнического типа в Мышкинском районе Ярославской области, в среде так называемых кацкарей .

Исследование генофонда

Согласно исследованиям О. П. Балановского , анализ генетических расстояний по гаплогруппам Y-хромосомы европейских популяций показал наибольшую близость генофонда северных русских (расселённых севернее линии Великий Новгород-Кострома-Нижний Новгород) с генофондами населения Прибалтики (эстонцев, латышей и литовцев) и генофондами соседних финно-угорских народов (вепсов, карелов, коми). Вместе с этим генетические связи северных русских удалены на значительное расстояние как от русских центральных и южных европейских областей, так и от финнов .

Примечания

Комментарии

Источники

Литература

1. , Тишков В. А. , Шмелёва М. Н. // Народы и религии мира: Энциклопедия / Гл. редактор В. А. Тишков ; Редкол.: О. Ю. Артемова, С. А. Арутюнов, А. Н. Кожановский, В. М. Макаревич (зам. гл. ред.), В. А. Попов, П. И. Пучков (зам. гл. ред.), Г. Ю. Ситнянский. — М. : Большая Российская энциклопедия , 1999. — С. 438—461 . — ISBN 5-85270-155-6 .
2. , Тишков В. А. // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М. : « Наука », 1999. — С. 18—21 .
3. Алексеева Т. И. // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М. : « Наука », 1999. — С. 60—67 . (Дата обращения: 23 января 2017)
4. Тишков В. А. Общие понятия и термины. Субэтническая группа (субэтнос) // Народы и религии мира: Энциклопедия / Гл. редактор В. А. Тишков ; Редкол.: О. Ю. Артемова, С. А. Арутюнов, А. Н. Кожановский, В. М. Макаревич (зам. гл. ред.), В. А. Попов, П. И. Пучков (зам. гл. ред.), Г. Ю. Ситнянский. — М. : Большая Российская энциклопедия , 1999. — С. 881—901 . — ISBN 5-85270-155-6 .
5. Бузин В. С., Егоров С. Б. // Малые этнические и этнографические группы (Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения проф. Р. Ф. Итса ). Историческая этнография. Вып. 3 / Под ред. В. А. Козьмина. — СПб. : «Новая Альтернативная Полиграфия», 2008. — С. 308—346 . 6 октября 2014 года.
6. Власова И. В. // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М. : « Наука », 1999. — С. 106—107 . (Дата обращения: 23 января 2017)
7. Власова И. В. // Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН / под ред. В. А. Александрова, И. В. Власовой и Н. С. Полищук. — М. : « Наука », 1999. — С. 107—110 . (Дата обращения: 23 января 2017)
8. Захарова К. Ф. , Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. — 2-е изд. — М. : « Едиториал УРСС », 2004. — 176 с. — ISBN 5-354-00917-0 .
9. Захарова К. Ф. , Орлова В. Г. , Сологуб А. И., Строганова Т. Ю. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров / ответственный редактор В. Г. Орлова . — М. : « Наука », 1970. — 456 с.
10. Логинов К. К. // Малые этнические и этнографические группы (Сб. статей, посвященный 80-летию со дня рождения проф. Р. Ф. Итса ). Историческая этнография. Вып. 3 / Под ред. В. А. Козьмина. — СПб. : «Новая Альтернативная Полиграфия», 2008. — С. 256—268 . 6 октября 2014 года.
11. , , Гецова О. Г. и др. Русская диалектология / Под ред. Л. Л. Касаткина . — М. : Academia , 2005. — 288 с. — ISBN 5-7695-2007-8 .
12. // Народы Европейской части СССР. Этнографические очерки: В 2-х т. ( Академия наук СССР . Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая . Серия «Народы мира. Этнографические очерки» / Под общей редакцией С. П. Толстова ) / Под ред. и др.. — М. : « Наука », 1964. — Т. 1. — С. 143—147. (Дата обращения: 23 января 2017) 23 января 2017 года.